tokrev x y/n rerun

В сценах сексуального характера ВСЕ персонажи ДОСТИГЛИ возраста совершеннолетия/согласия вагинальный секс, женское доминирование, мужское доминирование, упоминание беременности       Т/И открывает глаза, когда солнце протягивает свои лучи к женскому лицу, желая его обнять. Девушка просыпается в небольшой комнатке борделя, буквально 4 на 4 метра. Рядом с ней, в тесноте, на одноместной кровати посапывает Кен Рюгуджи. Его волосы разметались по всей подушке, и Т/И приходится постараться, чтобы ненароком не задеть их локтём. Она, подперев щёку ладонью, влюблённо смотрит на парня. Совсем недавно он жёстко отказывал ей. — Доброе утро, ребятки. Что ж вы в такую рань и к нам? Кенчик, тебе передёрнуть? — Не, спасибо, Т/Иш. — А тебе, Такаши? Мицуя смеётся. — Простии, я должен отказаться. Сегодня ну никак. — Каждый раз такое говоришь, Мицуя. Ну ладно, переживу. Кен вообще меня каждый день отшивает, — вздыхает девушка. — Т/И, не трогай Такемичи! Уж этот дурак точно согласится, хорош его совращать. Т/И смеётся и возвращается в свою комнату. Хоть они с Рюгуджи и одногодки, девушка уже в таком юном возрасте оказалась в борделе. Ну а что поделать, если жизненные обстоятельства вынуждают идти по отчаянным путям человеческого существования? Хотя даже такая отвратная работка не убила в Т/И как таковую любовь к мужчинам. А точнее — к Кену Рюгуджи. Она бы с удовольствием ему передёрнула.        Кен рос в не менее суровых условиях, чем сама Т/И и её знакомые, но несмотря на это парень смог вырасти достойным и довольно психически здоровым человеком. Рюгуджи в свои шестнадцать стал уже взрослым, ответственным человеком, способным в нужный момент сделаться серьёзным и принять правильное решение. Он не был тем камнем, которым многие его считали. Т/И за проведённое в борделе время успела раскрыть Кена с другой стороны — весёлого, смелого и даже безбашенного, когда дело доходит до развлечений с друзьями. Он определённо был лучшим мужчиной в её жизни. Возможно, на этом сказалось то, что девушка росла без отца, ибо тот, чёртов урод, ушёл от них с мамой, когда Т/И ещё даже происходящее не могла воспринимать в силу малого возраста.       Девушка проходится по комнате, скрестив руки на груди. Она задумывается. Слёзы невольно скатываются по щекам, падая на ладони. Ей никогда не стать достойной девушкой для Кена Рюгуджи. — Кен, я люблю тебя.        Девушка не видит его реакцию, так как тот стоит спиной к ней, возясь с байком. Но, кажется, он даже не дёргается, когда она это произносит. Парень беспрерывно продолжает ковыряться в транспорте. — Ты шутишь? — Что? — Т/И, ты работаешь в борделе. Думаешь, я буду что-то испытывать к такой девушке, как ты?        На этом их разговор закончился. Вернувшись в комнату, она закричала. Т/И долго, отчаянно рыдала, впивалась ногтями в предплечья и рвала на них кожу, отчего на них оставались длинные, кровавые полосы. Моральная боль была абсолютно невыносимой, и девушка не чувствовала совершенно ничего от оставленных собою ран.       Другие ни за что бы не поверили, услышав такие жестокие слова от Дракена. Это было просто немыслимо. Разве можно было разбить сердце сильнее, чем такой грубо брошенной фразой?        Теперь Т/И приходилось делать вид, что всё хорошо. Она всё время приветствует Дракена и бросает в его сторону те же шуточки, что и остальные девушки борделя, радостно встречает его друзей, продолжает спокойно работать. Рюгуджи, как и прежде, отвечает на её тупые шутки. Будто ничего и не было. Всё это длится своей былой чередой.        Пока однажды Т/И не решается покинуть бордель. — Куда ты собираешься? — заглядывает парень в приоткрытую дверь комнаты. — Пришла и моя очередь покинуть это место, — не поворачиваясь, отвечает Т/И, складывая вещи, — Я увольняюсь и возвращаюсь домой, в Фукуоку. Уже купила билет, завтра утром я ухожу отсюда навсегда.        Фукуоко — это же другой конец страны. Вероятно, она больше никогда не встретит своего старого друга. Ну и хорошо. Ей же лучше. — Т/И… — Да? — Ты уверена, что хочешь возвращаться?       Она удивлённо таращится на парня. — Всмысле? Кен, я не могу всю жизнь прожить в борд…       Парень подрывается с места и хватает Т/И, крепко сжимая её в своих объятьях. От удивления она не может шелохнуться. В нос бьёт запах спортивного одеколона. Никто ещё никогда так её не обнимал. — Спасибо тебе за всё, Т/И. Я рад за тебя и надеюсь, что ты будешь счастлива. Вернуться домой после борделя — это, наверное, самое лучшее, что может ждать тебя в будущем. Поэтому я счастлив. Счастлив за тебя. Знай, Т/Иш, что я всё-таки любил тебя. Прости, что обманул тогда, но я бы не простил себя, если бы с тобой что-то случилось. Как никак я тесно связан с бандами и достаточно насмотрелся, как мои друзья подвергают свою семью риску. Поэтому теперь, зная, что ты вернёшься домой, я могу признаться тебе в своих чувствах. Люблю тебя, солнце. Я пойму, если ты меня не простишь, но мне самому было очень тяжело говорить тогда такое, да и это было первое, что пришло мне в голову. Я идиот, я знаю. Ты не обязана меня прощать, теперь мы не увидимся… — Кен, придурок, я ненавижу тебя! — взревела девушка. Она толкнула Рюгуджи в сторону и начала колотить по нему своими маленькими кулачками, что для такого сильного парня — комариный укус, — Как ты мог тогда так поступить?! Думаешь, я не осознавала всего риска, признаваясь тебе?! Чёртов ты эгоист, думал только о себе! Как мы можем отказываться от собственного счастья, даже если оно когда-то может закончиться?! Разве не важно жить моментом?!       Несмотря на серьёзную тираду Т/И, Дракен рассмеялся. Он рассмеялся, глядя на маленькую девушку, что беспощадно пыталась поколотить друга, и Кен представил, как вместо него девушка бьёт по шкафу. — Чего ты ржёшь?! — Извини, — он сел на кровать Т/И и посадил девушку сверху, — Представил, как ты избиваешь шкаф. — Чегоо?       Он поцеловал её, чтобы девушка перестала возмущаться. Быстро, но сильно; весело причмокнув. Т/И раскраснелась, заглянув в тёмные глаза парня, смотрящие на неё с любовью, приправленные лёгкой улыбкой. — Дракен… — Ай? — Поцелуй меня ещё раз.       И он поцеловал. На этот раз долго, чувственно, со всей любовью. Парочка сплеталась языками, углубляла поцелуи, раздававшиеся мокрыми хлопками по комнате. Они целовали плечи, шею и ключицы друг друга, медленно избавляясь от одежды.       Т/И оседлала Дракена сверху, и тот внимательно наблюдал за тем, как девушка пытается вставить в себя длинный, широкий член. Ей пришлось заметно приподняться, чтобы поставить половой орган под прямым углом и насадить себя. Ощущения для девушки были довольно неприятные, да и скакать на таком большом размере было тяжело, но Т/И очень старалась. Конечно, Рюгуджи очень доставляло то, как двигается девушка, но, заметив, что та испытывает некоторые трудности, предложил: — Может, позволишь мне оказаться сверху?       И Т/И позволила. Она легла на кровать, а Кен, устроившись между её ног, одним движением придвинул девушку поближе к себе. Он смотрел на возлюбленную сверху и, придерживая за ноги, безотрывно наслаждался её покрасневшим видом, следил за подрагивающейся грудью, наблюдал, как Т/И закатывает глаза и с писком постанывает, приоткрывая ротик. Дракен двигался быстро и глубоко, до удара пахом о внешние половые губы девушки.       Т/И очень смущалась, но в свою очередь тоже посматривала на парня, наблюдая невероятную картину того, как Кен со спокойным взглядом, с растрёпанной косичкой и покачивающейся серьгой в ухе, легонько дрожит. Его дыхание сбивается, и он ртом старается тихо поймать воздух. Стоны у парня очень нежные и тихие, что ещё больше заводит разгорячённую Т/И, и та сильнее возбуждается и намокает, невольно добавляя чуть более лучшего скольжения внутри её тела. По телу проходит лёгкая дрожь, когда она слышит, с каким протяжным и чувственным стоном кончает парень. Она запомнит это навсегда.       Кен ложится рядом с Т/И, накрывает их одеялом и нежно целует девушку в щёку.       Время, когда она встречалась с Кеном Рюгуджи — было лучшим периодом в её жизни. «Как мы можем отказываться от собственного счастья, даже если оно когда-то может закончиться?!»       И это счастье однажды закончилось.       Правда, причина была не такой трагичной, какой представляли её возлюбленные.       Теперь перед Т/И стоят Дракен и Эма, предлагая девушке стать суррогатной матерью для их первенца.       Прошло уже немало времени с последнего дня отношений Кена и Т/И, и поэтому Рюгуджи вполне мог себе позволить отдать своё сердце Эме Сано. Это двое были по-настоящему счастливы.       Но врачи запретили Эме рожать, так как беременность могла сильно навредить её здоровью. Тогда парочка решила найти молодую женщину, которая сможет родить ребёнка для них. Суррогатное материнство — нечастая, но имеющая место быть практика. Она подразумевала под собой то, что в суррогатную мать для семьи Рюгуджи подсадят уже оплодотворенную «в пробирке» яйцеклетку Эмы Сано. Плод внутри будет развиваться без какой-либо связи с носительницей ребёнка, т.е. суррогатная мама не будет никак являться матерью вынашиваемого ею дитя. И такой не биологической матерью парочка хотела видеть именно Т/И.       Она с пустым взглядом улыбалась, глядя на счастливую молодую семью Рюгуджи, ожидающую ответа. В душе молодой девушки, кажется, не было абсолютно ничего. «Нда. И ведь Кен меня даже не трахнет, какой же в этом тогда толк? Полный бред» — подумала про себя Т/И, и, вытянув посильнее уголки губ, ответила: — Хорошо. Я готова стать матерью для вашего ребёнка.