tokrev x y/n rerun

В сценах сексуального характера ВСЕ персонажи ДОСТИГЛИ возраста совершеннолетия/согласия куннилингус, секс в душе, догги-стайл — Доброе утро! Уже умылся, солнце? — улыбается Т/И, стоя в домашних шортиках и широкой футболке, параллельно обжаривая бекон на сковороде.       Нахоя с прикрытыми глазами подходит к девушке, обнимает её со спины и кладёт голову на женское плечо, наблюдая за готовкой. В нос ударяет запах мыльного мужского дезодоранта и сладко-мятной пасты. Непослушная вьющаяся шевелюра щекочет щёку, отчего девушка невольно прижимается головой к плечу, противостоя трепетным ощущениям.       Она любила его непослушные волосы персикового цвета, которые пахли ровно так же, как и сам фрукт. Т/И вообще любила сравнивать парня со сладким плодом: он такого же цвета, такой же пушистый, сладкий на вкус, но содержащий внутри себя довольно опасную косточку.       Персиковая косточка содержит в себе амигдалин, который при попадании в организм, синтезируясь, образует цианистый водород — вещество, ранее использующееся в качестве химического оружия. Конечно, Нахоя в желудок Т/И никак не попадёт, и цианистый водород не образует, да и людей он никогда не убивал, но всё-таки парень не менее коварен, чем это фруктовое семечко. — Т/Иш, — тихонько протянул он под шипение яичницы. Каких-то ноток в его голосе явно не хватало, — Давай присядем.       Девушка выключила плиту, оставляя блюдо на сковороде прогреваться, и села на стул напротив Каваты. — Ты помнишь, о чём мы договаривались, когда решали вопрос о сексуальных отношениях?       Из-под прикрытых ресниц на Т/И смотрела пара выразительных глаз, идентичных цвету волос своего хозяина. Нахоя не улыбался. Слегка вытянувшись навстречу возлюбленной, он пригнулся, сложив руки на столе и сомкнув ладони в кулаки. Девушка чувствовала себя абсолютно растерянной: она перебирала множество ситуаций, где могла накосячить, но так и не нашла даже возможную. Чем она вообще могла разозлить парня? — Ну… Да. Мы договаривались рассказывать о том, что нас не устраивает. — И ты не хочешь мне ничего рассказать? — Эээ… нет… мне нечего рассказывать, меня абсолютно всё устраивает. Мы же проработали всё, что могли. — Так, значит… А это что?       Парень вытаскивает из-под стола металлическую конструкцию и кладёт её перед Т/И. Насадка для душа. — Не так давно я заметил, что крепление стало расшатываться. А сегодня, пока чистил зубы, увидел, что оно уже и вовсе слетает.       Т/И сжалась, глядя перед собой на стол. Было страшно поднимать глаза. — Со мной что-то не так, Т/И? Тебе что-то не нравится? Или, может, я перестал нравиться тебе? — Чего? Это не так…       Девушке было сложно собрать мысли. Потерянный вид возлюбленного выводил её из строя — она никогда такого не видела. — Боже, почему ты о таком подумал? Нахоя, это же нормально… — Я не спорю, но ты всё чаще стала мастурбировать. Я понимаю, что необходимо разнообразие, самоудовлетворение, но Т/И… Когда мы последний раз занимались сексом? —…Больше месяца назад.       Нахоя потупил взгляд. В голове у парня крутилось множество неприятных мыслей. Он днями думал о том, кто мог понравиться его возлюбленной. Тяжелее всего было именно не знать, кто за этим скрывается. Кавата со своей любовью почесать кулаки о чьё-нибудь лицо даже не знал, кого нужно бить. — Я стесняюсь. — …Что? — Я стесняюсь своего тела, — промямлила Т/И. Нахоя ошарашенно на неё глянул. — Я поднабрала немного и стала выглядеть хуже. Я всячески пыталась скинуть эти злосчастные полтора килограмма, но у меня ничего не получалось. Поэтому мне было некомфортно и я старалась избегать какой-либо сексуальный контакт… Извини, что сделала тебе больно. Не могу видеть тебя в таком состоянии.       Нахоя засмеялся. Звонко, громко, неприятно. — Полтора килограмма? Ты шутишь?       Он вскочил, подхватил не успевшую ничего понять девушку и закружил её. Затем он поставил возлюбленную перед собой, подарив протяжный поцелуй в губы. Т/И вцепилась в плечи его чёрной футболки. Теперь парень привычно улыбался. — Чем больше наушники, тем лучше звук, — протянул ей на ушко Кавата, обжигая хрящевую раковину шёпотом. Девушка дёрнулась. — Да ты же только сочнее стала, смотри! — он хватанул Т/И за грудь и чередой быстрых движений пожамкал её. — Ау, Нахоя, прекрати! — Ну всё, доигралась. Теперь я буду твоей насадкой. — Звучит просто ужасно! Куда ты меня несёшь?!       Кавата, злобно хихикая, бесцеремонно закинул девушку на плечо и отнёс в душ. Он аккуратно поставил её в углу кабинки и, быстрым движением прикрутив насадку, включил воду, обдав холодным потоком бедную Т/И. Она взвизгнула. — Ладно, ладно, сейчас потеплее сделаю, — Нахоя зафиксировал шланг вверху и прижал девушку к себе, согревая её после накатившей ледяной воды. Он подметил, как под осевшей футболкой заострились женские сосочки, и решительно принялся стягивать одежду с возлюбленной, что тщетно старалась прикрыться руками. — Даже не вздумай стесняться. Я люблю тебя любой, зайка, — вечно весёлый прищур Каваты пропал, заменив себя любящим, мягким взглядом ярких глаз. Т/И таяла с этого мгновенно. — Дурак ты, Нахоя. Зачем это сделал? Мокро же, одежду теперь сушить придётся.       В ответ он только хихикнул, втягивая девушку в глубокий поцелуй. Его холодные, потрескавшиеся губы быстро согревались и увлажнялись благодаря быстро стекающим струйкам воды. Этот поцелуй, разрываемый тонким слоем мягкой жидкости, ощущался совсем иначе, но всё ещё был невероятно родным и знакомым. Парень стянул с себя тяжёлую футболку, обнажив перед Т/И свежие, маленькие ранки. — Нахоя! Ты дрался на днях и ничего мне не сказал? — возмутилась она. Вот дура, и ведь не замечала до этого засохшие кровяные корочки на ладонях и лице. Наверное, потому что привыкла.       Он молча улыбался, извиняясь лишь одним своим видом. Пушистые волосы осели, толстым слоем упав ему на лицо. Из-под них он смотрел на возлюбленную несколько хитро и похабно, что в купе с его ссадинами выглядело просто сексуально. Тут и не поспорить.       Девушка грубо впилась в его губы. Глубоко, с напором, страстно. Кавата невнятно промычал и расслабленно двинулся навстречу, осунувшись. — Т/Иш, ты меня сейчас съешь, — отодвинулся он, разрывая влажный поцелуй, — Но я и не против.       Резким движением Нахоя развернул возлюбленную, заставляя её прогнуться в спине и упереться ладонями в кафель.       Она почувствовала, как парень сделал несколько движений рукой по стволу, задевая женские ягодицы, и, приставив член ко входу, старался аккуратно ввести его.       Он входил туго, грубо говоря на сухую, ибо естественная смазка с лёгкостью смывалась тёплой водой, стекающей по их телам. Т/И прогрелась не до конца, отчего первые ощущения внутри были хоть и узкими, но слабыми и задеревенелыми.       С каждым новым поступающим движением мышцы влагалища расслаблялись, беспрерывная стимуляция женских зон разжигала нервные окончания, девушка намокала. Благодаря среднему темпу она ощущала каждое ребристое движение крепкого органа по кольцевым стенкам влагалища, будто сам половой член был не гладким, а рубчатым, как стиральная доска.       Т/И недолго пришлось наслаждаться новыми, необычными ощущениями, потому что Нахоя, придерживая одной рукой плечо девушки, а другой её ягодицы, принялся вдалбливать бедняжку в стену. Она громко застонала. — Нахоя… Нахоя! Сбавь темп!       Да как же он его сбавит, если ему нравится вырывать скулящие звуки из возлюбленной, зная, что та принадлежит ему одному.       Парень в улыбке прикусывает губу, но не останавливается. Нахоя — дьявол, и он не позволит ей доминировать.       Вместо этого он опускает руку с ягодиц на клитор, стимулируя едва ощутимый бугорочек. Т/И впивается зубами в собственное предплечье, дабы заглушить себя.       Да будь ты хоть тысячу раз дьяволом. Она не отдастся полностью. Нахоя даже толком не двигается туда-сюда, а, полностью войдя, резко толкается в женское тело до упора, хоть толкаться уже и некуда.       Он не даёт Т/И закончить, отрывая руку. Кавата представляет разочарованное лицо девушки, отчего только сильнее возбуждается. Он уже и сам бесстыдно стонет в унисон со своей возлюбленной.       Нахоя, придерживая член, выходит и кончает на округлые женские ягодицы. Тёплая сперма смешивается с прохладной водой, стекая на дно ванны. Т/И удивлённо разворачивается к возлюбленному. — Глупышка, подумала, что это конец? Не-а. Теперь по другой категории будем определять, кто лучше — я или этот идиотский душ?       Парень поменял положение крана, включив более тёплую воду. Кавата опустился вниз, приподнимая одну ногу Т/И. Он быстро лизнул клитор, заставив девушку ойкнуть от резких ощущений, и вновь аккуратно припал к нему языком, чтобы возлюбленная привыкла к ощущениям. Потребовалось не так много времени, чтобы удовольствие Т/И перешло из внутренней части влагалища к половым губам и головке клитора. Девушка стыдливо прикрывала рукой лицо. И где он этому научился, засранец? Да никак нельзя поверить в то, что он набрался такому в отношениях только с ней одной.       Нахоя уделял внимание не только чувствительному бугорку, но и всей поверхности половых губ, растаскивая приятные ощущения по всей площади. Он с силой засасывал клитор, и девушка даже поверила в то, что он будет первым человеком, который сможет оставить там засос.       Т/И уже не контролировала свои стоны и хватала ртом тяжёлый воздух, наполненный влажным паром от горячей воды. Она, срываясь, громко закончила, задрожав от разливающегося по телу оргазма. Нахоя, облизнувшись, взял девушку за подбородок, вовлекая её в поцелуй, передавая осевший кисловатый вкус на женский язык.       Т/И, закинув ногу на ногу, поедает приготовленную яичницу, глядя на своего парня, уплетающего порцию побольше. — Нахоечка… Я всё думала о мыслях, которые ты озвучивал. Неужели ты меня частенько ревновал к кому-то? — Что? Ха-ха, Т/Иша, ты такая смешная.        И так всегда. Опять отшучивается. Но девушка точно знает, что даже вечно улыбающийся Кавата переживает о чём-то не меньше других людей, а то и больше. По крайней мере, она хочет верить, что у этого дьяволёнка действительно есть поводы загнаться. Ей не хочется быть единственной слабой в отношениях. Ей хочется дарить ему поддержку и защиту, в которой он может нуждаться.       Но Нахоя, отмахиваясь, пресекает каждую её попытку. И снова улыбается. — А ты чего бекон не ешь? — Ну… Я же… — Так, я тебе что говорил? Ешь, иначе я тебе это за шиворот запихаю, как младшему брату. — Бедный Соя, — засмеялась Т/И, — Ты жестокий брат. Но я люблю тебя, персик. — Т/Иш, хоть я девушек и не бью, но за «персик» и убить мало. Как минимум — отшлёпать.