У судьбы свои причины

— …и именно поэтому мы считаем, что принцесса Диана является одной из самых великих женщин Британии двадцатого века, — со всем своим энтузиазмом сказала Гермиона, обращая на слизеринца радостный взгляд. — Весьма неплохо, Грейнджер. Маггловская школа не прошла даром, — усмехнувшись сказал Драко и спрыгнул со стола. Гермиона заправила прядь волос за ухо и подошла к столу. — Думаю, на сегодня все, — заявила девушка, собирая книги в одну стопку. — Можем встретиться еще раз через пару дней, чтобы все повторить. Малфой собирался уходить, но его взгляд привлек конверт, затерявшийся среди кучи книг. Драко осторожно подошел ближе, чтобы рассмотреть имя адресанта. «Уизли, так я и думал», — мысленно закатив глаза, подумал слизеринец. Тем временем девушка аккуратно сложила книги и, немного помедлив, положила сверху стопки письмо. — Ты его любишь? — спокойно спросил Драко, стараясь изобразить безразличие. Гермиона подняла глаза на парня и сглотнула. Первой мыслью было сказать, что конечно же она любит Рона, и это просто нелепый вопрос. Но девушка задумалась: а любит ли? Если любит, то почему целуется с другим? Почему думает о другом? Может все дело в том, что она устала и переживает тяжелый период в жизни, а потому ее дурацкий мозг, отчаянно нуждающийся в эндорфинах, играет с ней злую шутку? Грейнджер села на стол и отвела взгляд от Драко. — Не знаю, — честно призналась она, слегка помотав головой из стороны в сторону. — Мне кажется, любовь — это когда вы можете молчать вместе. Часами сидеть рядом в полной тишине, но чувствовать и понимать друг друга. В воздухе повисла тишина. Гермиона сделала глубокий вздох и добавила: — Мы с Роном молчим, но не об одном и том же. Драко непроизвольно улыбнулся и сел рядом с девушкой. Одна лишь мысль о том, что гриффиндорка не достанется Уизли заставляла парня испытать чувство удовлетворения. — Ну а ты, кажется, встречался с Пэнси, — чуть поерзав на месте спросила Грейнджер. Драко рассмеялся и посмотрел на Гермиону. Ее лицо выражало серьезность и неподдельный интерес, от чего Малфой рассмеялся еще сильнее. — Что смешного? — приподняв одну бровь спросила Гермиона. — Я и Пэнс…это ерунда, — ответил Драко. Он и вправду так считал, да и действующий веритасерум не позволил бы ему соврать. То, что было между ним и Пэнси казалось ему такой мелочью, чём-то совершенно несерьезным, и недостойным чьего-либо внимания. Но Гермиона, казалось, действительно верила в значимость этих отношений, и какой-то необъяснимый внутренний порыв подтолкнул Драко накрыть руку девушки своей. — А что это, Малфой? — обращая взгляд на руки поинтересовалась Гермиона. — Тоже ерунда? Грейнджер оперлась на руки и пустым взглядом посмотрела на стену, ожидая объяснений. Ей действительно хотелось понять, чем вызвана эта внезапная нежность со стороны парня, и она начинала опасаться, что Драко проиграл какой-то спор. Гермиона не считала себя одной из тех безрассудных девушек, которые не заботятся о последствиях своих действий. Ей было важно знать, чего именно от нее хотят, и насколько серьезны чьи-либо мотивы. Уже несколько дней девушка тщетно пыталась найти объяснение поведению Драко, и теперь ее терпение достигло предела. Грейнджер должна была знать, что творится в голове у слизеринца. — Я не знаю, — признался Малфой. Он бы хотел предложить девушке более достойное объяснение, вот только, к сожалению, не мог. Долгие годы он верил, что способен обуздать свои противоречивые чувства и весьма неплохо с этим справлялся. Но теперь, когда Драко убедился, что это влечение, пусть и не в равной степени, взаимно, он больше не мог продолжать борьбу с самим собой. — Вот именно, Малфой, — отбрасывая руку парня, возмущенно сказала Гермиона. — Ты не знаешь. Девушка спрыгнула со стола и стала нервно расхаживать по классу. — Почему ты решил, что я буду играть с тобой в эти игры? — громко спросила она, останавливаясь где-то посередине комнаты и упираясь ладонями в бока. — Потому что ты этого хочешь, — уверенно ответил Драко, раскачивая ногами. — Нет, не хочу! — крикнула Грейнджер. — Пока ты не появился в моей жизни, у меня все было в полном порядке! — Что именно было в порядке? — приподняв одну бровь, спокойно спросил Малфой. — Если бы все было в порядке, ты бы не ловила приступ истерики от одного только упоминания о войне, — в расслабленной манере продолжил он. — Это неважно! Тебя это касаться не должно! — размахивая руками, продолжала возмущаться Гермиона, — Скажи мне, Грейнджер, — продолжил Драко, спрыгивая со стола и приближаясь к девушке. — Может твои отношения с Уизли были «в порядке»? Тогда почему его здесь нет? — Не надо впутывать в это Рона! — вскрикнула Гермиона. — Я объясню тебе в чем дело, Грейнджер, — подходя ближе к гриффиндорке, говорил Малфой. — Его здесь нет, потому что ты его не любишь, а он слишком занят собственными проблемами, чтобы заметить, что ты страдаешь. Ты хочешь играть в мои так называемые игры, потому что тебе нравится чувствовать себя свободной и, где-то в глубине твоей гриффиндорской души, тебе нравлюсь я. — Я к психотерапевту на записывалась, — передразнивая Драко ответила девушка и закатила глаза. Малфой взял Гермиону за руку и аккуратно провёл большим пальцем по тыльной поверхности ее кисти. — Я не знаю, что «это» такое. Но я знаю, что ты ненормально дотошная и не сдаешься перед чем-то незнакомым, — усмехнувшись сказал он притягивая Гермиону к себе. И Грейнджер ответила на его объятие, обхватывая парня своими тонкими руками. В это мгновенье ей было тепло. Как физически, так и душевно. — Мне страшно, — промолвила Гермиона, все еще обнимая слизеринца и упираясь носом в его грудь. — Я заслужу твое доверие, Грейнджер. Вот увидишь, — крепче сжимая девушку в своих руках, сказал Драко. *** — Тебе не обязательно меня провожать, — улыбнувшись сказала Гермиона, когда они направлялись в сторону гостиной гриффиндора. — Заткнись, Грейнджер, я веду себя как истинный джентльмен, — ответил Драко. — Джентльмены не говорят девушке заткнуться. — В первую очередь, ты не девушка, а заноза в заднице, — улыбнувшись, заявил Драко. «Кажется, должна пройти целая вечность, прежде чем мы начнем общаться, как нормальные люди», — подумала Гермиона. Они шли по молчаливым коридорам, не опасаясь попасться на глаза Филчу или кому-то из профессоров. Таковой была привилегия тех, кто решился вернуться в Хогвартс после войны. Официально они считались студентами, но никто не ждал от них идеального послушания. Когда они подходили к гостиной, Гермиона услышала детские голоса и ей показалось, что этот разговор звучит весьма недружелюбно. — Ты это слышишь? — спросила Грейнджер, останавливаясь, чтобы прислушаться к голосам. — Да, какие-то дети разгуливают по замку после отбоя. Хочешь снять баллы с их факультета? — иронизируя, спросил Драко. — Не в этом дело, — шепнула девушка. — Мне кажется, они ссорятся. Гермиона стремительно направилась к источнику шума, а Драко последовал за ней. В одном из коридоров они нашли двух студентов первого или второго курса: девочку и мальчика, яро спорящих друг с другом. — Отдай! — послышался девичий голос. — Что здесь происходит? — поинтересовалась Гермиона, подходя ближе к детям. — Он забрал мою вещь! — топнув ногой, пожаловалась девочка в форме Гриффиндора, указывая на маленького слизеринца с кудрявыми черными волосами. — Почему ты забрал ее вещь? — спросила Грейнджер, обращаясь к мальчику. В ответ паренёк лишь отвернулся, нахмурив брови, и скрестил руки. — Ответь девушке, — вглядываясь в лицо мальчику, скзаал Драко. — Это даже ненастоящая колдография, — возмутился юный слизеринец, — а какая-то дурацкая картонка, которую она таскает повсюду, — объяснил он. Выдержав небольшую паузу мальчик продолжил: — Такая же бесполезная, как ты, грязнокровка, — обращаясь к маленькой гриффиндорке, сказал он. Глаза девочки вмиг наполнились слезами, и Гермиона, стараясь проявить поддержку, положила руку ей на плечо. — Так нельзя говорить, — строго скзаал Драко. — Сейчас же извинись перед ней. — Почему это? — Потому что, — начал Драко и бросил быстрый взгляд на Гермиону, — кровь волшебника не определяет его значимость. Юный слизеринец закатил глаза. — Ты же пожиратель смерти, — сказал он. — Ты очень пожалеешь, если станешь таким же, как я, — серьезно сказал Малфой. — Настоящий слизеринец никогда не станет отбирать чужое. Верни девочке ее вещь. Мальчишка виновато посмотрел на гриффиндорку и робко протянул ей потертую фотографию с изображением семьи. — Теперь извинись, — твердо сказал Драко. — Прости меня, — потупив взгляд, тихо сказал мальчик. — Отлично, — сказала Гермиона. — А теперь идите спать. Живо! Ребята переглянулись и быстрым шагом направились в свои гостиные. Драко смотрел им вслед и никак не мог перестать думать о том, как похожи эти дети были на него и Гермиону. Каким несправедливым и грубым был мальчик, какими безосновательными были его претензии. — Я такой же, как он, — сглотнув, отчаянно сказал Малфой. — Был таким же, как он, — поправила его Гермиона.