***
Прежде чем выйти из больничного крыла и попрощаться с друзьями, Гермиона решила открыть подарки, переданные Гарри. В маленькой коробочке хранилась удивительной красоты брошь с изображением учебника по истории Хогвартса и маленькая записка, написанная почерком Поттера. С Рождеством! Лучшей подруге и самой известной в магической Британии любительнице книг. С любовью, Гарри Гермиона широко улыбнулась, аккуратно касаясь броши и задержала дыхание, словно боялась испортить филигранную работу. Девушка перевела взгляд на более крупную коробку и заметила, как ее сердце вдруг забилось с бешеной скоростью. Открывать подарок от Рона было не просто волнительно, а по-настоящему страшно. Уизли никогда не славился чуткими презентами, но в этот раз все было иначе. С прошлого Рождества многое изменилось, и Гермиона всерьёз задумывалась, удасться ли им когда-либо вернуть былую крепкую дружбу. Она даже не представляла, что могло храниться в таинственной коробке, и, наверное, из-за этого пугающего чувства, возникшего внутри неё, отложила открытие подарка на утро. Гермиона сделала глубокий вдох, прежде чем развязать бант и разорвать подарочную упаковку. Как оказалось, внутри хранилось что-то мягкое и вязанное, а сверху лежало письмо. Грейнджер почувствовала себя неловко, разворачивая мягкий на ощупь свитер. Ее опасение подтвердилось: это был один из традиционных свитеров, связанных Молли Уизли с первой буковой ее имени. Получи она такой подарок год назад, Гермиона бы решила, что этот жест был очень милым и трогательным. Словно Рон видит в ней нечто большее, чем просто школьную подругу. Но сейчас ей казалось, будто выбирая подарить ей именно это, Рон как бы намекал на свои серьезные намерения и их совместное будущее. Возможно, Гермиона придавала слишком много значения этому свитеру, но от чего-то мысль о скрытом смысле не покидала ее. Она сглотнула и сделала ещё один вдох, собираясь с мыслями, чтобы открыть письмо. Гермиона, Я знаю, что между нами многое изменилось. А ещё я знаю, что не умею как следует выражать свои чувства. Прости, что поцеловал тебя тогда. Я не знал, что твое сердце теперь принадлежит кому-то ещё. Мне кажется, я полный идиот, потому что упустил единственную девушку, которую по-настоящему любил. Не буду врать, я все ещё считаю, что он тебя не достоин. Надеюсь, он не разобьёт тебе сердце. С Рождеством. Рон. Это откровение вызвало смешанные чувства. С одной стороны, Гермиона была тронута, с другой — ранена. Последние строчки казались ей совершенно лишними, будто они были написаны с легкой издевкой. «Не достоин», — девушка закатила глаза. «Я несколько месяцев скрывала свои отношения, и кто знает, как долго бы продолжила это делать, если бы Драко не взял все в свои руки. Я далеко не святая», — говорила она сама с собой. Эта фраза задела ее куда больше, чем она могла ожидать. Ей так надоело, что все вокруг воспринимают ее, как идеальную добрую и справедливую девушку, в то время как ожидают от Драко лишь низких и подлых поступков. Она тоже поступала неправильно. И лишь ей одной решать, кто ее достоин. Девушка гневно кинула свитер в сумку, принесенную Драко ранее и, яростно смяв письмо, бросила его вслед за свитером. Внезапно, настроение провожать Гарри и Рона напрочь исчезло.***
Джинни, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, прибыла на место встречи, опоздав всего на пару минут. Гарри, Рон и Гермиона уже были там. Гарри вёл беседу с подругой и всеми силами пытался втянуть в разговор Рона, но ни он, ни Гермиона не были рады такому раскладу. Грейнджер смотрела на Рона исподлобья, прожигая его осуждающим взглядом. Рон же выглядел подавленным и обиженным, а образовавшиеся под глазами круги свидетельствовали о недостатке сна. Три пары глаз уставились на Джинни, заставляя девушку почувствовать себя некомфортно. Это прощание стало ещё более неловким, чем приветствие. На этот раз не только для Гермионы. Между Джинни и Гарри витала недосказанность, а Рон казался настолько же разочарованным, насколько выглядит счастливым несколько дней назад. — Спасибо, что приехали, — первой заговорила Джинни. — Да, спасибо, — подхватила Гермиона. — Спасибо вам, — улыбнулся Гарри, глядя на Грейнджер. — Тогда до встречи? — спросила Джинни. — Да, выходит так, — неловко разглядывая траву, ответил Гарри. В воздухе повисла пауза, которая длилась, казалось, целую вечность. Все четверо глупо переглядывались, не понимая, что делать дальше. — Нет, я так больше не могу! — вскрикнула Гермиона. — Я не позволю чувствам встать на пути нашей дружбы! Она почти в плотную подошла к Рону и строго сказала: — Ты всегда будешь моим лучшим другом. Всегда. Рон поднял на неё растерянный взгляд. И пока он думал, как ответить, Гермиона крепко обняла его. Это объятие было совсем не таким, как во время приветствия. Оно было слегка неуклюжим, но в тоже время успокаивающим. Почти лечебным. Гарри, последовав примеру подруги, кинулся на встречу Джинни, обнимая ее так крепко, как никогда раньше, словно этим объятием можно было исцелить все душевные раны. Через минуту Джинни повернулась на Рона и Гермиону. — Идите сюда, — потребовала она и притянула брата и подругу к себе. Они простояли так, обнимая друг друга ещё некоторое время, чувствуя себя чем-то единым и неразрушимым. — Я вас люблю, — признался Гарри. — И я! — сказала Джинни. — Я тоже, — впервые за весь день улыбнувшись, сказал Рон. — И я, — Гермиона еще сильнее обняла друзей. Несколько минут спустя Гарри и Рон покинули Хогвартс, и, вопреки своим ожиданиям, чувствовали себя умиротворенно и почти счастливо.***
— Черт, я забыла отдать им подарки! — касаясь рукой лба, сказала Гермиона, пока они с Джинни шли в сторону гостиной. — Просто отправь их совиной почтой к Новому году, — предложила Джинни. — Не понимаю, как я могла забыть. — Если бы я провалилась под лед, я бы и не такое забыла, — подбодрила Джинни. — Не вини себя. Гермиона почувствовала укор совести. Она никогда раньше не забывала нечто столь важное, и это заставило ее засомневаться в себе. — Где ты была? — решила спросить Гермиона, чтобы перейти на менее тревожную для нее тему. — Уснула в гостиной Слизерина, — ответила Джинни, старательно не смотря в сторону подруги. Гермиона подняла брови в удивлении. Она совсем не ожидала получить такой ответ и слегка опешила. — Потом объясню, — протараторила Джинни. Смирившись с этим ответом, Гермиона продолжила путь. В последнее время все, что было ей так знакомо, перевернулась с ног на голову. Словно все то, что она считала неправильным и странным, внезапно стало самым правильным и весьма приятным. То же самое проходила и Джинни. Грейнджер это знала и не хотела влезать не в свое дело, хоть и была заинтригована таким поворотом событий. — Куда это ты? — растеряно спросила Гермиона, замечая, что Джинни поворачивает в другую сторону. — Не я, а мы, — поправила девушка. — Мы идём к Виктории. — Виктории, которая, — Гермиона изобразила воздушные кавычки, — видит будущее? — Она самая. Джинни заметно ускорила шаг, из-за чего Гермионе пришлось перейти на бег, чтобы догнать подругу. Уизли часто делала так, когда была в предвкушении чего-то интересного. — Постой, — говорила Гермиона, — зачем? — Потому что это весело. Джинни остановилась и обернулась на подругу, смотря на нее умоляющим взглядом. — Да ладно тебе. Будет здорово! Тебе не помешает немного развеется, после всей этой суматохи. Гермиона была полна скептицизма. Она не любила подобные мероприятия, и всегда нервничала, если ей приходилось в них участвовать. Все это не только казалось ей неправдоподобным, но и странным, и немного ужасающим. Но признавать этого ей не хотелось. Поэтому Грейнджер, высоко подняв голову, сказала: — Хорошо.***
Вопреки ожиданиям Гермионы о встрече с Викторией в тёмной, мистической комнате, они встретились в пустующем из-за праздников классе прорицаний. Виктория оказалась приятной с виду девушкой с длинными черными волосами и большими карими глазами. Она поприветствовала гриффиндорок тёплой улыбкой и пригласила сесть за круглый стол. — Кто первый? — поинтересовалась она. Девушки переглянулись. Гермиона пожала плечами. Ей в действительности было совершенно все равно. — Я, — взяв инициативу в свои руки, сказала Джинни. — Отлично. Виктория протянула Джинни пузырек с мутно голубым содержимым, и Гермиона сразу же заподозрила что-то неладное. Жидкость выглядела необычно и не была похожа ни на одно знакомое ей зелье. Виктория порекомендовала выпить содержимое одним глотком и закрыть глаза, что показалось Грейнджер ещё более странным. Она была насторожена как никогда. Джинни сделала глоток и закрыла глаза. Виктория проделала тоже самое и взяла девушку за руку. Они выглядели пугающе спокойными, сидя за столом почти не двигаясь. Лишь веки Джинни слегка подергивались, как это часто случалось с ней, когда она спала. Прошло меньше минуты, как девушки очнулись. Уголки губ Джинни растянулись в искренней улыбке, а глаза загорелись ярким пламенем вдохновения. — Как…как ты это сделала? — взволнованно спросила она. — Это было потрясающе! — Спасибо, — нежно ответила Виктория, игнорирую вопрос. — Гермиона? Грейнджер неодобрительно посмотрела на когтевранку. Вся эта процедура выглядела слишком подозрительно, но улыбка Джинни так и подталкивала испытать действие голубого зелья. Гермиона сделала большой глоток, и, как и полагалось, закрыла глаза. Несколько секунд спустя она почувствовала, как перед глазами стали появляться обрывающиеся фрагменты ее жизни, пока, наконец, она напрочь не забыла, что находится в классе прорицаний. Перед ней медленно вырисовывалась светлая гостиная. Вокруг летали чашки и тарелки, а в воздухе пахло тыквенным пирогом. Вскоре в комнате появилась обеспокоенная чем-то женщина. Она носилась из стороны в сторону, словно боялась не успеть приготовить все к приходу гостей. Будто по щелчку пальцев картина сменилась. Перед глазами появилась спальня, где женщина наносила макияж. Гермиона только сейчас поняла, что взволнованная женщина ужасно походила на ее мать. Единственным заметным отличием были кудрявые волосы, аккуратно уложенные в низкий пучок. Раздался дверной звонок, и женщина поспешила открыть дверь. На пороге появились двое молодых людей — девушка, немного напоминающая Джинни, и юноша, похожий на Драко. –…Скорпиус, — сказала женщина. Выходит, она уже знала, кем являлся парень. — Мы с твоим отцом учились вместе, — объяснила она. Некоторое время спустя Гермиона узнала, что девушку, похожую на Джинни, зовут Роза. Она внимательно рассматривала комнату, от чего и Грейнджер заинтересовалась обстановкой. На деревянной полке расположились колдографии ее, Рона и Гарри, а также маленьких детей, одним из которых, как догадалась Гермиона, являлась Роза. Все это казалось совершенно нелогичным. Почему ее изображения были в этом незнакомом ей доме? Гермиона судорожно смотрела по сторонам. Все вокруг казалось ей искусственным и слегка туманным. Она смотрела на женщину, затем на свою колдографию и снова на женщину. С каждой секундой ее подозрения становились все более и более реальными, складывая догадки в одну общую мозаику. Скорпиус не упомянул имя своего отца, но рассказ о нем чересчур сильно напоминал Гермионе одного слизеринца. Все стало окончательно ясно в тот момент, когда женщина, оказавшись в своей спальне, достала из шкафа книгу. То, что хранилось между страницами, заставило сердце Гермионы забиться со скоростью снитча. Маленькая колдография с изображением ее и Драко окончательно подтвердила все опасения. Той женщиной, плачущей, глядя на колдографию и зарывающейся лицом в подушку, была она сама. Она из будущего. Будущего, где у нее было двое чудесных детей, просторная и светлая квартира и простая размеренная жизнь. Она с ужасом осознавала, что в этой реальности рядом с ней не было Драко. Единственного человека, которого она так отчаянно хотела увидеть. Когда в комнате появилась Роза, в сердце Гермионы зародилась надежда. Быть может ей удастся узнать в какой момент все пошло наперекосяк. Может она еще сможет что-то изменить? Взрослая Гермиона заправила за ухо выбившуюся прядь волос, внимательно посмотрела на Скорпиуса и начала свой рассказ. И вдруг, словно по щелчку пальцев, Грейнджер снова оказалась в классе прорицаний. Перед ней сидела Виктория и крепко сжимала ее руку. — Нет! — кричала Гермиона, пока слезы бесконтрольно стекали по ее щекам. — Я должна знать!