***
— Да пошёл ты нахуй, гандон штопаный! Ебись- — Дальнейшую ругань Баттерс предпочёл не слушать и закрыл уши руками. Ругань закончилась также резко как и началась. Баттерс повернул голову влево, его сверлили по-доброму прищуренные голубые глаза. — Нашёлся тут нежный и ранимый — послышалось из-за плотной, но изрядно потрёпанной жизнью рыжей парки. Весь оставшийся день Кенни молчал. Лимит слов на день был исчерпан. Дома ждала мама, она вроде как обещала приготовить панкейки. Нужно железно быть дома к ужину, а то придётся выслушивать очередную тираду о том как мать старалась, а ты совсем неблагодарный, опять где-то шлялся и всех расстроил. Домашний арест — тысяча лет. Но домашний арест в этот раз непутёвому сыну не светил — он оказался дома даже раньше чем предполагал. Отец был спокоен, а может даже в какой-то степени доволен. Сыном, его оценками, его поведением, чистотой в доме, зарплатой и премией. Это радовало. Никаких тебе истерик, криков и бьющейся посуды. — Спасибо, я пойду. — помыв за собой тарелку, а иначе никак, ибо вся семейная идиллия вмиг развалится, Баттерс поднялся вверх по лестнице. Однажды Кайл сказал, что если бы он жил с ним, то уже давно застрелился бы. Но Баттерс не собирался ловить пулю лбом, каким-то образом он всегда находил что-то хорошее в куче окружающего его дерьма.***
Но дерьмо навалилось как-то слишком сильно. Баттерс открыл глаза. Удивительно, что ему приснилось на самом деле что-то хорошее, а не мужчина в забрызганной кровью рубашке, сам позвонивший в полицию, а потом скрывшийся в кустах за забором. «Как он так перемахнул через него…» — появилось желание выйти на задний двор и перелезть через забор чисто ради эксперимента. Он никогда не лазил по заборам, ведь хорошие воспитанные мальчики так не делают. На кухне пусто. Из крана всё также капает. Сегодня и вправду пасмурно. Баттерс поёжился — за ночь дом промёрз до каких-то неадекватно низких температур. Довольно безрассудно оставлять десятилетнего ребёнка одного дома на такие долгие сроки, но бабушка решила иначе. Ну и пожалуйста, ну и не надо, так сказать. Давно уже свыкшись с этой ситуацией, Баттерс стал более самостоятельным, что ли. Родители никогда толком не учили его как менять лампочки, стричь газон, распределять бюджет и выбирать продукты по скидкам. Всему научила тяжёлая жизнь мексиканца, сноровка и простецкое желание жить. Всё таки хорошо, что со всеми счетами разбиралась заезжающая раз через раз бабушка, а то полиция бы нашла ещё одно охладевшее тело с пулей в мозгу. — Привет, безмамный! — Привет, Эрик. — Покедова, безмамный! — Пока, Эрик. — если бы это было смешно, то в любом случае уже стало бы не смешно. Сколько можно? Полгода уже так шутит. Баттерс вздохнул, похлопал себя по щекам, закрыл шкафчик и, улыбнувшись, двинулся вглубь коридора. — Сегодня мы поговорим о том, почему же нацисты убивали евреев. Разбираться будем на этом живом рыжем примере. — Картман сверкнул глазами и тыкнул пальцем в сидящего на первом ряду Кайла. — Это мой друг Кайл. Как мы все знаем- — Да заткнись ты, а! Мистер Гаррисон, какого чёрта вы позволяете ему вместо нормальных проектов выливать на нас ушат говна? — Успокойся, Кайл. У всех есть право выступить. — Картман расплылся в мерзкой улыбке. — О чём же я? Вместо ответа Кайл с грохотом слез со стула и скрылся за дверью. — Для Карен, да? — Баттерс мял в руках клубок жёлтых шерстяных ниток. Через пару минут экзекуции клубок перекочевал из загребущих рук Стотча в протянутую руку соседа слева. Так как клубок у Баттерса отобрали, а у него жутко чесались руки потрогать ещё что-нибудь, он принялся вертеть между пальцев на данный момент не нужную спицу. Сбоку послышалось утвердительное «мфм». После того как у Баттерса отобрали и спицу, ему оставалось лишь думать какой банк ограбил Кенни, чтоб купить кучу разноцветных мотков ниток. — А вообще ты большой молодец. Я вот совершенно не понимаю как ты это делаешь. Тебя этому на девчачьих трудах научили? Если честно, мне бы тоже хотелось научиться вязать, но предчувствую, что каждый раз буду выслушивать что-то вроде: «Не умеешь забивать гвозди, так ещё и на девчачьи труды подался. Мы и так еле-еле от удара со стороны Кенни отошли, а тут нате. Я же говорил, что Баттерс педик, а вы мне «Заткнись, Картман». Вот. Вот оно истинное подтверждение моим словам!» — Картман, заткнись, а… — Кенни отвлёкся от набрасывания петель на спицу и закатил глаза, что послужило катализатором смеха сбоку. — Че ржём? Расскажете шутку — вместе посмеёмся. Баттерс поднял глаза вверх. Над ними стояло невесть откуда появившееся ранее упомянутое лицо. Лёгок на помине. — Ёжик пукнул и сдох. Вали. — Ой-ой, злой ты какой-то сегодня. Проблемы в личной жизни? Стотч, у него член не стоит? Мои соболезнования. Баттерс, упорно сверливший глазами кафельную плитку на которой он сидел, резко поднял глаза в явном недоумении. — Ладно, пойду я. Скучно с вами. Надо шутку про ёжика Джимми рассказать… — Картман задумчиво почесал подбородок и медленно направился к туалету далее по коридору.***
Родители вышли на задний двор, чтоб наконец-таки выбить пыль из валявшегося в гараже ковра. Баттерсу наказали сидеть смирно и вытирать мокрые тарелки. Одна тарелка, две, три — раз, два и количество мокрых тарелок упало до нуля. Такими же темпами текло и время — раз, два и прошло минут тридцать. Раз, два — от родителей ни слуху, ни духу. «Может у них сломалась хлопушка для ковров? А может ковёр найти не могут…» — Баттерс положил последнюю тарелку на стол и крепко задумался нужно ли ему идти и спрашивать всё ли в порядке. Потому что если всё в порядке, то он получит смачных тумаков за то, что посмел сдвинуться с места. Хотя при этом ковёр по представлению Стотча младшего не мог выбиваться так долго. Собравшись с силами, мальчишка спрыгнул со стула и направился к двери на задний двор, уже предвкушая совсем не сладкий вкус домашнего ареста. Тихонько подойдя к стеклянной двери и аккуратно её отворив, Баттерс выглянул наружу. Вдохнул свежий ночной воздух, ради которого он каждую ночь распахивал окна своей комнаты, а потом заболевал, когда ночью температура опускалась ниже нуля или около того. Каждый раз получал выговор (домашний арест в этих случаях не работал, ибо Баттерс всё равно сидел дома), но упорно продолжал своё дело. Задний двор был погружён во мрак, лишь небольшая зона освещалась льющимся из окон первого этажа светом. Вглубь участка не было видно ничего кроме еле-еле заметных кустов на фоне тёмного забора. На первый взгляд всё было спокойно, но Баттерс на самом деле не слышал ничего. Во дворе стояла гробовая тишина, а ведь Линда и Стивен всегда находили повод для очередной перепалки. Теперь ему стало на самом деле не по себе. «Может быть у них и в правду сломалась хлопушка для ковров, и они поехали за новой…» — тишина вновь напомнила о себе. — «Пошли.» Решив обойти каждый угол заднего двора и убедится в том, что взрослые просто напросто ушли в магазин за хлопушкой для пыли, Баттерс двинулся вглубь аккуратно подстриженной лужайки. Подходя к тем самым кустам, вырисовывающимся на фоне тёмного забора, Стотч обратил внимание на странное состояние кустов, всегда так ровно подстриженных отцом-перфекционистом. Прищурился, подошёл немного ближе. Что-то явно лежало за кустами, а около них лежало ещё что-то, но уже поменьше. Чем ближе к кустам оказывался Баттерс, тем понятнее становилось, что некий продолговатый предмет являлся белёсой рукой с длинными ногтями, выглядывающей из-за зелени. — Мам? — паника нарастала. Если бы в обычной ситуации он подумал, что это какой-то очередной идиотский пранк Эрика, то сейчас такой мысли совсем не допускалось. Хотелось, чтоб родители поскорее вернулись и что-нибудь сделали со странной рукой, выглядывающей из-за кустов. Луна окончательно скрылась за тучами, Баттерс попятился назад. Но последующие события заставили его окончательно усомниться в том, что родители когда либо вернутся. Из-за угла дома послышался шумный вздох явно уставшего человека. Баттерс медленно повернул голову в сторону источника шума. Пару мгновений стояла всё та же гробовая тишина. Внезапно из-за угла по кривой траектории вылетело или скорее сказать, покатилось, тело с множественными колото-резаными ранами, глухо ударившись о землю. Вот теперь стоять с закрытым ртом не получилось. Ночную тишину прорезал тонкий вскрик. Застыв на месте, как вкопанный, перевëл взгляд на повёрнутую к нему голову отца и лицо, буквально залитое кровью. Горло перерезано в двух местах. Тихий вскрик перерос в натуральный в своём понятии крик. Из-за угла вслед за телом выбежал мужчина в красной от крови рубашке, весьма неприлично выругивающийся чуть ли не на каждом шагу. Всего за пару секунд расстояние между ними сократилось до ничтожных размеров. Крик Баттерса резко прекращается — ему зажали рот ладонью, так что получалось издать лишь приглушённое мычание, но и оно вскоре сошло на нет. Уже смирившись со своей погибелью, он оставил попытки вырываться и обмяк в крепкой хватке мужчины. Следующее, что Баттерс услышал после нескончаемого потока ругани, было приглушённо, но очень чётко выговорено ему прямо в лицо. — Леопольд Баттерс Стотч, не ори. Объясняю быстро. Слушай и внимай. Думаю ты и сам знаешь, что ты им никогда не нравился. Твой отец тебя на дух не переносит. Эта неприязнь так повлияет на тебя в будущем, что ты просто выпадешь. Я знаю — видел. В данной ситуации единственное решение — устранить цель. Потом ещё спасибо скажешь. — незнакомец отпускает обомлевшего мальчишку, треплет по голове заранее обтёртой об длинные шорты рукой и медленно растворяется в темноте. Вскоре издалека слышится приглушённое: «Добрый вечер, в доме Стотчей произошло убийство» Мгновение и мужчина перемахнул через забор.***
Белый потолок, старая люстра. Лучи утреннего солнца пробиваются через щель между старыми пыльными шторами, не до конца сдвинутыми прошлым вечером. Пыль оседает на абажуре старой настольной лампы и вьётся около шкафов, подгоняемая лёгкими порывами воздуха, просачивающимися сквозь приоткрытую дверь с элегантной золотой ручкой. Вся комната будто пропитана какой-то старостью и винтажем. Лишь над небольшим столом в углу комнаты висят пара фотографий и плакатов, приклеенных на скотч. В комнате царит полумрак, даже несмотря на то, что за окном уже вовсю светит солнце. На кухне что-то падает. Юноша еле как продирает глаза, окончательно разбуженный, резко нарушившим пыльную тишину, звуком. — Здравствуй, утро… Здравствуйте, ужасные тёмно-зелёные шторы. — Стотч чуть ли не скатывается с высокой кровати и подходит к окну, намереваясь раздвинуть шторы и раскрыть окно. Бабушка слишком твёрдо ответила отказом на предложение заменить их на что-то более лёгкое. Так что последние четыре года он каждое утро чихал от пыли, метровым слоем осевшей на зелёном бархате. Когда-нибудь ему надоест эта пыль и он её выхлопает, но не сегодня, не сейчас. Из зеркала на Баттерса смотрит голубоглазый юноша с давно отросшими взлохмаченными волосами. Улыбается сам себе. Оттягивает вниз нижнее веко левого глаза пальцем. Ничего не изменилось. Всё то же ничего не видящее глазное яблоко и давно затянувшаяся рана, полученная им во время славного боя. Ну как славного. Такое себе, если честно. Мать чуть ли не тронулась умом вновь, увидев, что же приключилось с её ненаглядным, но забыла об этом так же быстро, как и всё то, что до этого происходило с её сыном. Показал себе язык. И подумав с мгновение, отошёл от зеркала. Бабушка собралась ехать на могилы к усопшим родственникам, так что не самый желанный, но все-таки уважаемый внук обязан был ехать с ней. Его четыре года не было в том захудалом городишке, где он провёл наверняка лучшие годы своей жизни. Где он потерялся в лесу и стал вождём мексиканцев, где он сжёг спортивный зал начальной школы, где он бегал по крышам в костюме из фольги. «Ёлки-палки, я ведь даже толком не общался с товарищами по начальным классам. Может встречу кого-нибудь. Обязательно-обязательно поздороваюсь» Здесь был совершенно другой запах. Запах луговой травы и снега. Лёгкие просто-напросто распирало от чистоты порывов горного ветра. Бабушка согласилась с его бесстыдной ложью про то, что ему будет слишком тяжело стоять и смотреть на две надгробные плиты. Тут и ежу понятно, что нет. Ему повезло, что опекунша согласилась отпустить его на пару часов, пока она пьёт кофе и разговаривает с обработанным гранитом. Город совершенно не изменился с тех пор, как он уехал отсюда вслед за переехавшей в новый дом бабушкой. С тех пор сменилась лишь парочка магазинов, а улицы вновь заросли электрическими самокатами. «Я дома?» — Баттерс пнул ногой камешек, одиноко валявшийся на дороге, и проследил куда он укатится. Ноги сами принесли его туда, где всё началось. Бабушка сдавала дом неизвестным ему людям. Скорее всего им в нём также хорошо, как было ему и его хомякам. Снаружи дом тоже ни капельки не изменился. Новые жильцы не спешили перекрашивать ни дом, ни забор, только у гаража сменилась металлическая дверь. Засмотревшись в окна кирпичного здания, он не сразу заметил, что его кто-то пристально рассматривает буквально на расстоянии пары шагов. Вскоре со стороны упорно рассматривавшей его девочки послышался то ли вопрос, то ли восклицание. — Баттерс Стотч? — Баттерс повернул голову в сторону. Перед ним стояла расплывшаяся в улыбке девочка с аккуратно забранными в хвостик тёмными волосами. — Да? — неожиданно даже для себя замявшись, ответил Стотч младший. — Венди? — пару мгновений ушло на то чтобы обработать дошедшую до него информацию. Когда информация всё-таки была до конца обработана, юноша тоже расплылся в улыбке. — Венди! — Баттерс! — ответили ему на повышеных тонах. Мгновение и они уже стояли посреди дороги и обнимали друг-друга, как давным-давно не видевшиеся родственники. Ну в целом, почти так и было. — Ой, мне столько нужно тебе рассказать! Я как раз шла к Кайлу, который ждёт Стена, который позвал меня к Кайлу, чтобы- — девочка осеклась — Если честно, я даже не знаю зачем, но мы можем пойти вместе и узнать. Ты здесь насколько? — Я? Час, два, как получится. Сам в шоке… — Баттерс пожал плечами. — Час? Серьёзно? Тогда пошли быстрее! Божечки, я уверена они будут очень рады тебя видеть. Резвый стук в деревянную дверь. За окном показалась рыжая кудрявая голова, а после и Кайл целиком. Завидев Венди, он не долго думая, открыл дверь. — Кайл, ты не поверишь кого я нашла! — Венди буквально втащила Баттерса в дверной проëм. — Привет, Кайл. Как жизнь? — Стотч вновь широко улыбнулся. — Стен! Иди сюда! Посмотри кто заявился. — Кайл повернулся к лестнице на второй этаж и что есть мочи крикнул. — Кто?! — послышалось со второго этажа. — Сюда иди, говорю, дурья бошка! — вновь крикнул. — Сам бошка! — послышалось уже чëтче. Вскоре и сам Стен появился на лестнице. Кого он ожидал увидеть — непонятно, но явно кого-то более интересного, чем Леопольда Баттерса Стотча. — О. Ну в целом ожидаемо. Свалил, соскучился, вернулся. Привет, Баттерс. — Марш спустился с лестницы, пожал руку старому знакомому и обнял стоящую рядом Венди. — Ты насколько? — Явно не на весь день. И раз уж так вышло, то я, пожалуй, обойду всех, кого знаю. Вы не знаете где Кенни? — Да хер его знает. — Кайл посмотрел на Стена, Стен посмотрел на Кайла. Искра буря, эмоции. Стен пожал плечами. — Если он не с нами, то выполняет дебильные поручения Картмана, если он не с Картманом, то он в лесу или умер. — В лесу? — Баттерс повëл бровью. — Он в последнее время только там и тусит. Не знаю, что он там для себя нашëл. — Марш достал телефон из кармана джинс и открыл твиттер. — Наркотой твоего бати ширяется. — Кайл толкнул Стена в бок локтем, тот лишь закатил глаза и продолжил лисать ленту. — Ну ладно, мы вернëмся к тому, чем занимались. Ты, как я понимаю, пошëл? — внимание Кайла переключилось на подушку, криво лежащую на диване. — Да, я пошëл. Был очень рад вас всех увидеть. — на приглашение к объятиям не ответил только Стен, предпочëвший простое пожатие руки. — Удачи! — послышалось вслед напутствие Венди. Солнечные лучи пятнами лежали на траве, протискиваясь через просветы среди пышных ветвей хвойных деревьев. Где-то вдалеке чирикали птицы. «Если ты всë таки пойдëшь искать Кенни, то иди мимо ринопластики Тома. Протиснешься между домов и вперëд-вперëд по накатанной» «К нам заявился Картман, сказал, что Кенни сегодня не видел» «Только в лесу не потеряйся, Монтекия, снова искать две недели мы тебя не будем» Баттерс наступил на сухую ветку. Она хрустнула так, будто это сломались чьи-то кости. Слишком громко. Посмотрел под ноги. Внизу и вправду лежала сломанная напополам толстая ветка. Кажется он уже умудрился заблудиться — вокруг была только высоченная трава и кусты, кусты, кусты. Тропинка затерялась где-то среди зелени. «Ëлки-палки…» — всë таки Стотч отыскал скрывшуюся в высокой траве тропинку, вздохнул и решительно двинулся вглубь зарослей. Погода стояла тëплая и солнечная. Кое-где по пути встречались цветы, к каждому из них обязательно нужно было подойти и понюхать. Сколько времени ушло на эти похождения известно не было, но зато пару раз Стотч запнулся о всë, что не очень ровно лежало, пару раз испугался внезапно решивших почирикать птиц и напоследок, так сказать, для завершения картины, ему в лицо со всего размаху влетел какой-то жук. Но, как говорится, любая история возымеет финал. В конце концов среди деревьев показался знакомый рыжий капюшон. Баттерс повëл бровью. «Всë та же куртка?» Действительно. Вкусы у него совершенно не изменились, да и излишка денег наверняка тоже не появилось. «Ëлки зелëные, ни за какие шиши я сюда больше не вернусь…» — Баттерс окончательно вылез из кустов, отряхнулся и наконец-то огляделся по сторонам. Тот, ради кого он пошëл неизвестно куда, сидел сгорбившись на упавшем стволе дерева посреди открывшейся взгляду небольшой полянки. Кажется, он не слышал всего того дикого шума, издаваемого низким да и в целом довольно маленьким мальчишкой. Вместо этого он задумчиво разглядывал что-то в глубине леса. Мех на капюшоне, да и он сам, будто специально натянутый «до самого носа», отлично скрывали лицо, покрытое ссадинами. Похоже, он был настолько увлечен, что не сразу заметил подошедшего к нему Баттерса. Наконец-таки осознав, что рядом с ним кто-то стоит, буквально прожигая взглядом, он поднял глаза наверх, выдернул из ушей проводные наушники и слегка опешил. Ну как слегка. — Нихуя себе.— изумлëнно протянул он, и вдруг, не сказав больше ни слова, встал с полена и уверенно развëл руки в стороны, приглашая Стотча к крепким мужским объятиям. Крепкие мужские объятия с похлопываниями по спине как-то не получились — Кенни стиснули так сильно, что сил хватило лишь на то, чтобы положить руки на плечи друга. «Пиздец, ну это охуеть, конечно» — пробубнили Баттерсу в плечо. МакКормик с некоторым усилием отлепился от Стотча, провел рукой, запущенной в недры капюшона, по затылку, приходя в себя, затем с довольной миной присел на свое прежнее место. Баттерс смахнул рукой сухие листья с дерева и присел рядом. — Как я здесь оказался и, что я здесь делаю? В общем, рассказываю. Я здесь совсем ненадолго, так как бабушке приспичило помянуть моих родителей, но я обязательно приеду ещë. Извини, что не навещал. Как-то всë навалилось, покатилось и всë. Такое ощущение, что бабушка про меня забыла. Ну и славно в общем то. — как бы то ни было, по-настоящему слушать умел только Кенни, так что вывалить всë именно на него, показалось Баттерсу довольно логичной идеей. Стотч резко прервал своë нескончаемое повествование, почувствовав, что его ткнули в плечо чем-то твëрдым. Чем-то твëрдым оказался протянутый ему телефон довольно старой модели, котрый явно помотало жизнью. На экране виднелась открытая личная страница в твиттере. Ник и фотография на аватарке явно давали понять кому принадлежал аккаунт. — Добавь в друзья если хочешь. — из-за коричневого меха блестели прищуренные голубые глаза. — Ой, да, сейчас. Подожди немного. — Баттерс аккуратно взял в руки чужой телефон. Держа устройство в левой руке, правой он выудил уже свой телефон из кармана джинс. — Как ты вообще сюда пробираешься? Я чуть не умер, пока тебя искал. Правда-правда. — на телефон в левой руке пришло уведомление о подписке на страницу. — Спасибо, держи. — А ты как думаешь? Также как и ты. — Кенни пожал плечами и встал с бревна. — Обязательно сходим сюда ещë раз вместе, ладно? У тебя отличный вкус на красивые места. — Баттерс повернул голову в сторону стоявшего уже где-то среди кустов друга. Тот снова пожал плечами.***
«Да? А вот я и говорю этому недоменеджеру: «Да если вы так к людям относитесь, то пойти бы вам куда-нибудь подальше» — и уволился» «Ну и отлично» «Да я о том же! Кстати, вчера готовил печенье. Хочешь фотографию отправлю? Потом еле-еле усы от муки отмыл:)» «Надеюсь тебя в этом виде никто не видел» «Господи упаси» «Вот у кого-то печенье, а я уже четвëртый день не сплю ничерта нормально. Дедлайны мои дедлайны» «Над чем работаешь?» «Так, сайт один навороченный. Ничего не поймëшь, если рассказывать начну» «Ну и ладно. А вообще, здоровье важнее каких-то там сайтов. Особенно в твои-то годы. Чтоб сегодня вовремя лëг» «В мои-то годы?» «Ну не в мои же» «Я тут думаю сменить аватарку, а то висит тут эта хрен пойми какой давности. Если хочешь, можешь отправить мне какое-нибудь своë фото. Да хоть то с печеньем. Я еë к своей прифотошоплю. Пусть всё думают, что ты наконец-то сделал то, что обещал, а я не антисоциал» «Да приеду я обязательно. Я же не виноват, что нынче у директоров ресторанов так много работы» «Ты, как я понимаю, уже десять лет директор, да?» «Ладно, в этой схватке победил ты<:* Сейчас отправлю» «И на том спасибо» Спустя одну чашку кофе, ризотто и прочитанную половину увесистой книги, мужчина со шрамом на левом глазу зашëл в твиттер по уведомлению о новом сообщении. «Двое друзей в самом рассвете сил» С аватарки на Баттерса смотрели два человека, одним из которых был бородатый мужчина в рыжей рубашке, улыбающийся в камеру.