Невоспитанный мальчишка

      Казалось, что может быть такого сложного в жизни подростка. Сидеть на шее у родителей, на отъебись ходить в школу, в общем — жить своей жизнью, обеспеченой родителями. Но вот Антон не был бы Антоном, если бы у него, как всегда, не возникло каких-то проблем.       Юноша вечно куда-то влезал, вляпывался, и по иронии — сам из жопы не выбирался он никогда. То его Димка потянет к нормальной жизни, то родители мозги прожужжат. И знаете, такие воспитательные процессы действительно помогают, правда, только на несколько дней.       И сейчас, когда юноша находился хуй пойми где, в полудреме он думал, куда ж он, блять, докатился. Голова болела так, что хоть бери и вешайся, а все тело будто бы не принадлежало Антону. Школьник помнит, как вчера шёл на вечеринку в надежде ненадолго отвлечься ото всех проблем. А в особенности от проблемы по имени «Арсений Сергеевич», который вчера, между прочим, перешёл грань нормального. За пеленой алкоголя, ещё оставшегося в организме школьника и похмелдырды, от которой, кажется, избавиться было не невозможно, школьник помнил, что вчера происходило, и случай с Поповым тоже. Конечно, помнил Шастун не все, и далеко не половину, но какими-то отрывками в голове все же всплывали кадры, похожие на моменты с каких-то достаточно странных фильмов для взрослых.       И вновь Антон чувствует чужое дыхание и нежные, такие вкрадчивые, но в то же время напористые, поцелуи. Хотя поцелуями это назвать и сложно. Если честно, у шатена сложилось впечатление, что учитель просто сумасшедший, который, непонятно из-за чего, решил, так сказать, попробовать молоденького парня на вкус. Естественно он не облизывал парня как леденец, но и это не опровергло того, что мужчина чётко касался юношеской шеи своими губами.       Думать об этой ситуации Антону крайне тяжело. Голова не просто болит. Она разрывается так же, как и телефон лежащий и вибрирующий где-то рядом от сотни новых звонков. И сейчас, правда, одним и единственным желанием школьника было со всей дури кинуть этим звонящим телефоном об стену, чтобы больше не слышать этого, блять, конченного, пробирающего до шестеренок в мозгах, звука весёлой и такой жизнерадостной мелодии. Но вот кто купит такой же хороший и новый телефончик — вопрос. Вот и все, порешали. Телефон остаётся лежать, как и лежал, а вот Антону просто необходимо встать с кровати, чтобы хотя бы выключить этот звук и понять примерное местонахождение.       Да, юноша не впервые оказывается в такой обстановке, когда он просыпается совершенно в незнакомом доме, оглядывая белые незнакомые потолки и какую-то мебель. Он поёжился от резкого холода, который образовался из-за приоткрытого окна, оставленного так, наверняка, хозяином дома.       Быстро метнув взгляд к зашторенному окну, Антон понимает, что сейчас все ещё ночь, но как такое вообще может быть? Шастун отчётливо помнил, как во время сумерек ехал на вечеринку, все ещё бесившись из-за черт пойми какой ситуации с Арсением. Потом он встретил подвыпивших Диму и Оксану, которым он чуть ли не выложил всю информацию, как на блюдечке. Но потом же решил, что сначала лучше выпить, собственно, что и пошёл делать. А дальше — все как в тумане. Антон и помнит, что выпил всего лишь одну бутылку, но как бы от одной — штырить так уж точно не будет. — Проснулся, наконец? — внезапно слышится чей-то слишком знакомый голос, а после в комнату входит Матвиенко.       Юноша вроде бы и ожидал, что один в чьем-то доме находиться не будет, но чтобы оказаться где-то хер пойми где, точно уж не рассчитывал. — Голова болит? — проходя вглубь комнаты и закрывая за собой двери, тихо произносит армянин, будто бы боясь спугнуть сонного парня.       Шастун лишь согласно кивает, немного привставая на кровати, сразу же морщась от неприятной боли, расползающейся от висков к самим мозгам, которых, как казалось, нет. — Где я? — единственное, что сейчас интересовало парня, так это где именно он находился. — У меня дома, — отвечает студент, присаживаясь рядом с кроватью друга, — Тох, ты че вообще ничего не помнишь?       Антон отрицательно машет головой, ловя на себе странный и даже сочувствующий взгляд. Вот кто точно понимал школьника так это Серёга, который оказывался в таких ситуациях далеко не один раз. Однажды пьяного Матвиенко привезли прямиком к Антону. Он-то и не против был, так как родителей дома все равно не было, но вот чтобы понять каким боком его притащили именно к Шастуну, если он даже с ними не бухал, узнать было сложно. Но вскоре, когда друг отошёл от так называемого похмелья, он, к удивлению, все помнил, поэтому рассказать все в мельчайших деталях было не сложно. — Какой сегодня день? — охрипшим голосом бормочет юноша, кидая жалостливый взгляд на друга. — Воскресенье, — спокойно отвечает Матвиенко, но сразу же замечает страх и замешательство школьника, — Да, ты проспал почти два дня, — отвергая подальше вопросы, сразу же объясняет тот, скептически оглядывая парня. — Бля, я рискую сейчас уснуть навечно, — уже более бодрым голосом произносит подросток и начинает глазами бегать по комнате в поисках своего телефона.       Глаза уже не кажутся такими заспанными и уставшими. Но мозг всё равно не хочет начинать быстрее и четче функционировать, что озадачивает ситуацию. Ведь если раньше Антон примерно представлял, что могут с ним сделать за вечерние бухаловки и даже проматывал в голове реплики из длинных лекций Ильи о вреде здоровью, то сейчас, пока Антон тут два дня отсыпался, Макаров мог придумать нечто пострашнее. В тот раз, забрав у юноши телефон и даже начав угрожать ремнём, он показал, что долго терпеть такие выходки парня он не намерен. А тут Антон снова угодил в полное дерьмо, пропав из мира иного, так ещё и телефон не брал, и на звонки не отвечал, и вообще какой-то он придурок, если честно. — Да не кипишуй ты, — отзывается Сережа, замечая потерянность друга. — Я сказал твоему надзирателю, что ты у меня на ночь остаёшься и уже уснул.       Антон смотрит в спокойные глаза Матвиенко своим ошарашенным взглядом и до сих пор не может построить в голове целостную цепочку своего путешествия. Последним четким воспоминанием были обнимашки с Оксаной и первый выпитый стакан спиртного. А дальше? Антон же явно не мог выйти из того дома ничего преждевременно не натворив. И он очень надеется, что его искалеченный алкоголем мозг не нёс какой-нибудь пьяной чухни, за которую потом придется либо отвечать, либо объясняться. Хотя он же там не один пьяный был, может все кто присутствовал уже и не помнят с кем разговаривали. Хотя, нет, Антон наверняка такой везучий был один и именно на него свалились все несчастья того вечера. В любом случае как бы сильно Шаст себя не накручивал, вспомнить он бы ничего не мог. Поэтому приходится ждать встречи или звонка от Димочки, который скорее всего и расскажет, что вчера было и чего вчера не было, и развеет всю Антоновскую немую недосказанность. — Какому надзирателю? — раннее пробуждение после такого долгого сна продолжается и отыскивается ещё одно непонимание. — Тох, ну тебе лучше знать, кого ты подписал как надзирателя, — усмехнулся Матвиенко, дотягиваясь до телефона парня на тумбе и протягивая ему.       Антон пару секунд тупо смотрит на выключенный экран мобильника, а потом резко дёргается, когда тот загорается и обдаёт лицо юноши ярким свечением. На экране высвечивается окошко с сообщением, пришедшим из телеграмма. Отправитель большими буквами чётко приписан: НАДЗИРАТЕЛЬ. Рядом с «именем» в скобочках горит цифра: 89. На этом моменте начинается пиздец, а когда парень читает, только что пришедшее смс с не очень большим, но вполне устрашающим содержанием, пиздец начинает усиливаться. «Если через час тебя не будет дома — тебе не жить». Прочитав такое послание от некого НАДЗИРАТЕЛЯ, под маской которого скрывается некий Илья Макаров, Антон понимает, что окончание пиздеца будет уже дома, а его последствия пока что непонятны ни по времени, ни по степени хуёвости. Парень бросает телефон рядом с собой, а сам откидывается на подушку. Хотя тут лучше бы было и вовсе откинуться. И накрыв глаза ладонями, начинает тихонько хныкать и усиленно тереть закрытые веки.       Голова сама собой не проходила вообще, и как бы там школьник не пытался вывернуть шею и зарыться в подушки — все было напрасно. Сережа смотрел с явным сочувствием, ведь и ему тоже было знакомо то самое чувство, когда единственное, что хочется, так это сдохнуть. — Так, ладно, — Шастун начинает приходить в себя и наконец хоть как-то мыслить. — Серый, у тебя есть что-нибудь от головы? — парень вновь поднимается на локтях и молящим взглядом, словно тот спасательный круг, смотрит в карие глаза. — От головы только топор, — решает выдать шутку ссср-овских времен Серёжа, вставая и подходя к довольно высокому шкафу, которого ранее парень вовсе не замечал.       Конечно, когда единственное на уме это припомнить хоть что-то с позавчерашнего вечера, то и какие-то там шкафы никому нахуй не нужны. Матвиенко выдохнув, быстро открывает его и достав с верхней полки упаковку таблеток, идет обратно. — А от головной боли вот, нурофенчик, — подходя к кровати где лежал юноша, улыбается он, протягивая упаковку Антону и тот закатывая глаза от остроумности своего друга принимает таблетки, выдавливая одну из пластинки и отправляя сразу в рот, глотает, даже не нуждаясь в воде, хотя она тоже была бы очень сильно кстати. — На, запей хоть, — стоило лишь юноше на пару мгновений отвести взгляд, как друг уже схватил, изначально незамеченный парнем, стакан и уже держал его в руке, протягивая школьнику. — А как я вообще у тебя оказался? — с облегченным вздохом, отпив немного воды и отдав его Матвиенко, огласил следующий интересующий его вопрос подросток. — Поз приволок тебя, — будничным тоном отозвался хвостатый и принялся убирать таблетки обратно в коробочку, а затем и в до сих пор открытый шкаф. — Сказал, что к нему нельзя, потому что предки внезапно домой приперлись, а к себе ты не захотел ехать, устроил тут концерт целый, — усмехнулся студент и посмотрел на растрёпанного парня, сбросившего босые ноги на пол и внимательно слушающего рассказ о «прекрасно проведённом вечере». Правда, это был уже его конец, а вот самое интересное сегодня расскажет Дима, если, конечно, будет с чего позвонить и чем говорить. — М-да, — протянул парень, потупив взгляд в пол и начиная прокручивать, что примерно было на этом «концерте». Парень надеялся, что ничего лишнего он не взболтнул. Хотя, судя по спокойной реакции Серёжи, без всяких там шуточек и подколов ничего плохого не случалось. Ну, оно и к лучшему. — Ладно, мне домой надо.       Парень резко поднимается с кровати и только тогда понимает насколько это было опрометчиво. Голова тут же начинает кружиться, в глазах всплывают темные пятна, а в виски приливает кровь и начинает дико долбить ещё не окрепший как следует мозг. Антон немного пошатывается, хватается за голову и падает обратно, прикрывая глаза. Он чувствует как рядом с ним продавливается кровать и на спину ложится тёплая ладонь, которая начинает мягко поглаживать школьника. Уши будто находятся в вакууме и звук доходит до них с некой приглушкой. Но Антон разбирает, что Серёжа предлагает вызвать такси. Парень соглашается и пытается подняться вновь, но делает это уже медленнее и аккуратнее. Голова продолжает болеть, но ориентацию в пространстве парень не теряет и плетётся в коридор, куда парой секунд ранее убежал Сережа, дабы найти свой телефон и вызвать такси на адрес Антона.       Шастун потихоньку одевается и решает спускаться на улицу, чтобы ждать такси, которое судя по словам из приложения подъедет через три минуты. Матвиенко предлагает проводить друга, ведь тот со своей удачливостью может свалиться на первой же ступеньке. Но Антон заверив, что всё с ним будет хорошо, а на свежем воздухе он быстрее проснется, гордо шагнул за дверь квартиры, чуть ли не забыв телефон. Но вовремя вспомнив вернулся и любезнейше попросил Серёгу его принести.       После не забыв поблагодарить Матвиенко за то, что не выгнал его к чертям, школьник уже уверенным шагом направился в холодный и сырой коридор. Ступеньки, конечно, были такие себе, ведь на двух первых тот чуть не свалился, но удерживаясь за пропахший грязью поручень, Шастун все же выбирается из тесного подъезда и выходит на улицу.       В нос тут же бьет запах свежести и дождя, который и сейчас не переставал идти. Оглянувшись по сторонам такси так и не было, поэтому нащупав в кармане куртки пачку сигарет, школьник тут же выудил одну последнюю сигаретку и зажигалку, в которой совсем скоро закончится заправка. Подставляя к губам фильтр и поджигая конец, Антон блаженно вдыхает дым в легкие, ненадолго задерживая его в организме, а после выдыхая куда-то в сторону.       Вот же везет. Проснулся хер пойми где. И к слову так и было, ведь у Сереги Шастун не был ни разу. За всю дружбу с армянином, юноша постоянно встречался с ним где-то на тусовках, в барах или же в приличных заведениях по ранним утрам, когда Антона выгоняли из дома, дабы он впервые за неделю вышел на улицу, свет увидеть. То не слишком поздними вечерками, чтобы, так сказать, тоже прогуляться, а еще пожаловаться окружающему миру на свои проблемы. Ведь, видите ли родители своему единственному сыну квадроцикл покупать не хотят. Хотя оно то и понятно было. С везением, да и серьезным подходом к вещам и жизни, этот самый квадроцикл на второй день был бы горой металла.       Но чаще всего Шастун и Матвиенко виделись на каких-то вписках. Совместных или нет, было не важно. Ведь Сережка тоже не промахом был. Родители, вон, в администрации работают, денежки зарабатывают и сыночка прославляют, а он-то собственно и не против. Именно так и сошлись два ярых тусера.       Вскоре, когда сигарета дотлевает почти что до фильтра и уже спокойно может обжечь пальцы подростку, тот тушит ее о кирпичную стену внешней стороны и выбрасывает в ближайшую к нему урну. А там уже и следом подъезжает долгожданное желтое такси. Да, приехало оно, конечно, не за три минуты, как было написано в приложении, но это и не было минусом. За эти, пускай и коротенькие десять минут, школьник успел слегка взбодриться и получить нужную дозу никотина, который отсутствовал в организме школьника целые сутки. Уже хоть что-то, но все равно задумываться о том, что нужно бросать курить, школьник, хоть убей, не собирался. Должна же быть какая-то награда за все эти мучения, и этой наградой стали любимые сигаретки, ну, а еще куча остальных компенсаций, но не так уж это и важно. Только вот единственное, что сейчас заставляло Антона задуматься, так это то, не получит ли он по шапке от Ильи за запах сигарет на своей одежде. Хотя, в сравнении с двухдневным отсутствием, ждало Антона еще и не такое.