***
Сидя в своей гримерке, Мария Куликова размышляла о неких бурных событиях, произошедших сегодня, а конкретнее — о том, что произошло совсем недавно на съемочной площадке, и что теперь со всем этим делать? А главное, она задавалась вопросом: Что это вообще было и почему она до сих пор не может прийти в себя от этой, так сказать, импровизации. Вообще, если уж на то пошло, новый сезон преподнес ей множество сюрпризов, не только в виде сценария и интригующих сюжетный линий, но и в форме возобновившихся любовных отношений между Брагиными. В восьмом сезоне их брак потерпел небольшое крушение — хоть и не разбился о камни, но треснул по швам, в свете онкологической болезни Брагина и его своеобразной борьбы с ней. Жена и дочь отошли на второй план, если вообще не на последний, а Склиф, занял почетное первое. Ну конечно, пропадать в операционной днями и ночами напролет, ведь намного важнее, чем проводить время с семьей. Марина вроде бы как смирилась с таким положением вещей, стараясь сильно не обращать внимания на его свинское отношение к их браку и семье в целом, но его самолечение, стало последней каплей её терпения. Пощечина. Упреки. Ссора. А на утро он сделал вид, что ничего не было, что так и надо. Именно в этот период, их брак в какой-то степени пошатнулся, а доверие улетело куда-то в пропасть. Но, её больной муж нуждался в её моральной поддержке, которую она ему предоставила. Ну, а толку? А кто бы её поддержал? Ладно, вроде бы как-то и это пережили. Незадолго до операции, они даже провели веселый, семейный, и такой необходимый для них день в парке, а следом и жаркую ночь — у них уже долгое время не было близости, но предстоящая операция и возможная потеря близкого человека не позволили им в полной мере насладиться этим мгновением. Мысли неустанно крутились в голове. А что, если это последний раз, когда они могут быть вместе таким образом? Не хотелось думать о плохом, но не было никаких гарантий для благополучного исхода операции. Как говорится, надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Будучи хирургами, им было свойственно прибегать к самым худшим вариантам, во-избежание разочарования. В конечном счете сезон закончился очень неоднозначно, предоставляя зрителю возможность додумать, что же будет дальше. Никто наверное и не подозревал, что операция обернется инсультом, который позже выльется в тремор руки, а следовательно, от хирургии Брагину придется временно отречься. Оттуда и поликлиника и новая начальница и прочее. Вот только, Марина, вероятно уставшая от всех его закидонов и наплевательского к себе отношения, поставила условие — временно разъехаться, не предполагая, как трудно ей придется без него. Она уже настолько привыкла к его присутствию, его Брагинским специфическим замашкам, что его отсутствие её очень тяготило, а сердце — постоянно рвалось к нему. Учитывая, что Маша не только талантливо исполняла, но и проживала свою роль, пропуская все чувства своей героини через себя, она в полной мере осознавала, что эмоциональное выгорание вполне возможно. Впрочем, она была уверена, что фанаты и рьяные поклонники пары Брагиных, при просмотре двенадцатой серии, будут на седьмом небе от счастья. Помнится, совсем недавно она сама долгое время всматривалась в сценарий двенадцатой серии, не веря своим глазам в содержание предоставленного текста. Одичали они, однако. Если уж возобновление любовных сцен вызвало такого рода реакцию, то о чём вообще речь. Этот, снова наступивший феноменон, можно было охарактеризовать одной просто фразой — передоз счастья. Столько месяцев врозь, а здесь раз, и снова вместе. И как будто не было всех этих месяцев разлуки. Не было одиноких ночей и тихих всхлипываний в подушку, когда уже совсем стало невмоготу, и сердце разрывалось от боли и одиночества. Ничего этого не было. Ну хорошо, с Брагиными всё понятно, а вот, что происходит с ней — большой вопрос. Господи, даже вспоминая сейчас об этом, её щеки мгновенно запылали, а тело всё еще помнило прикосновения его теплых рук, на губах всё еще ощущался вкус недавнего кадрового поцелуя. Мысли снова улетели куда-то далеко — туда, где недавно произошло что-то такое, невероятное и пока ещё необъяснимое. Маша пыталась найти ответ на свой ранний вопрос, но безуспешно.Флэшбэк
Несколькими часами ранее…
***
Юля Краснова всегда отличалась уникальной способностью настроить актёров на нужный лад, будь это романтическая сцена, хирургическая или просто дружеская. Впрочем, когда речь шла о Куликовой и Аверине, она уже давно поняла — ожидать неожидаемое. Ибо эти двое, своей энергетикой и сумасшедшей химией, задавали жару каждый божий раз. Уже девятый сезон, а они всё туда же. Эта их импровизация, когда дело касалось любовных сцен, и небольшие шалости на стороне, обычно со стороны Аверина, были уже в порядке вещей. Она уже и сама давно привыкла к их своеобразным замашкам, подколкам и дурачеству. Без них, они были бы не ими. Но проблема заключалась в том, что Юля очень любила железную дисциплину в творческом процессе, придерживаясь четкой позиции — съёмочный график не резиновый, и должен быть выполнен в назначенный срок. А с этими двумя, эта задача оказалась невыполнимой. Вернее, они усложняли эту задачу вдвойне. Словом, не соскучишься. И вот сейчас, готовясь к очередным съёмкам постельной сцены, актёры лежали в обнимку на диване в съёмной квартире Брагина под лёгкое дуновение ветерка из окна. Вернее, это было их совместное пробуждение после прошлой жаркой ночки, но Юля просто забавлялась, и в какой-то степени умилялась, наблюдая за манерой их общения. Она уже давно дала им нужные наставления для предстоящей сцены, но у них: то микрофон нужно поднять, то левая рука Маши не там где надо, то Аверину везде щекотно. Ну, что ты будешь с ними делать? Она конечно любила их обоих сердечно, но эта сцена сама собой не снимется. Если они продолжат в том же духе, то это, на дублей десять, точно. А им ведь ещё предстояло отснять поцелуй в подсобке. Вот черт её дернул поменять эти сцены местами — думала, что на этой они быстрее соберутся, но не тут то было. Ошибалась, ой, как ошибалась. — Секса дай ему, Маша, — наконец выпалила Юля, наблюдая за их специфической подготовкой к этой сцене. Или, стало быть, они уже активно приступили к её воплощению? Кто их знает? — Он спит, ему не щекотно, — когда в очередной раз послышался звонкий смех Максима от положения руки Маши на его теле над одеялом, Юля поспешила напомнить, что он вроде бы как ещё спит. — Так, всё, дорогие мои, — Юля приняла свой самый серьезный режиссерский вид, но им хоть бы хны. — Соберитесь, наконец. Вы, что, разучились постельные сцены снимать? — Судя по всему разучились, или же, это просто тактика такая, и им обоим в кайф вот так лежать, тесно прижавшись друг к другу. Так, Краснова, не о том сейчас думаешь. Вернись уже к своим прямым обязанностям. Пока Юля об этом думала, актеры снова заерзали на диване, пытаясь найти самую удобную позицию. — Ну всё, поехали, снимаем утренний поцелуй с намеком на очередные любовные утехи. Хочу вам ещё раз напомнить, что Брагины просыпаются после страстной ночи. Чего я вам вообще это всё объясняю? Вы ведь профессионалы своего дела. Сами всё прекрасно знаете. Поехали. — Мань, — тихо прошептал Максим прижавшись губами к мочке её уха, — хочешь, я покажу тебе мастер класс? — он лукаво прищурился, продолжая водить носом вдоль её шеи, вызывая приятный табун мурашек. Маша не понимала, что с ней вообще происходит. Не понимала, почему её тело столь остро реагирует на прикосновения близкого друга. Но хуже всего, они находились в разгаре съёмочного процесса, и она не должна выдавать своей ответной реакции. — В каком смысле? — прошептала она слегка дрожащим голосом. Хотелось крикнуть — Макс, что ты творишь? Но, от его продолжительных и легких прикосновений в районе шеи, которая являлась её чувствительной зоной, разум вмиг затуманился и она очень туго соображала. — В самом прямом, — учитывая интимное положение их полуобнажённых тел, ему не составило особого труда ловко перекатиться на бок и прильнуть к её губам, причем требовательно и настойчиво. — Ты совсем дурак? — Маша засмеялась сквозь поцелуй, который снёс ей крышу в прямом смысле этого слова, но Максим не должен был об этом догадаться. — Ну, че ты делаешь? — Боже, что же он творит? Их губы соприкасались вновь и вновь, а Максим, явно увлекшийся текущим приятным занятием, не собирался останавливаться, пока она не воззвала к его здравому смыслу. А куда он вообще делся? Уплыл в дальнее путешествие? Как ещё можно объяснить то, что она позволила ему подобные вольности. — Ну хватит, — она старалась перевести всё в шутку и остановить это безумие, но это было не так то просто. — Ладно, уломала, — хрипловато прошептал Максим в брагинской манере прямо в её полуоткрытые губы, но это было только полбеды, потому что в следующее мгновение его колено оказалось там, где оно вообще не должно было оказаться. Хоть на ней и были надеты специальные бежевые трусики под цвет тела, Маша очень чётко чувствовала его прикосновения в районе главной эрогенной зоны. Нет, он однозначно сошёл с ума? Что он вытворяет? Это точно какое-то безумие. Ну почему же так не хочется, чтобы оно заканчивалось. Да уж, она сошла с ума вместе с ним. — Ой, пися, — заявил Максим в своей шуточной манере, но ей сейчас было вовсе не до шуток, потому что вскоре его рука проникла под одеяло и, пройдясь вдоль наружной части бедра, коснулась внутренней — там, где совсем недавно находилось его колено. Случайность? Случайностей не бывает? Одно оставалась загадкой — Что на него сегодня нашло? И почему она не предпринимает никаких радикальных мер, чтобы убрать его руку оттуда? — Стоп, мотор! — заявила Юля, наблюдая за нешуточными страстями, разворачивающихся на этом самом диване. Знала бы она, что происходило под самим одеялом: где находились руки Максима, и как Маше было сложно сдерживать мягкий стон, просящийся наружу, в свете его ловких манипуляций. Нет, об этом она даже и не догадывалась. Слава Богу. Краснова решила оставить поцелуй как есть. Так намного естественнее, по-настоящему, в стиле Брагиных. — Ну что, дорогие мои, мы закончили. Я решила оставить этот поцелуй таким, какой он есть — вполне в духе Брагиных. Вставайте и одевайтесь. Макс, ты мне нужен для следующей сцены. Давай, жду тебя на площадке. А ты, Маш, отдыхай пока, и готовься к следующей сцене — поцелуй в подсобке, — отдав последние указания, Юля ретировалась из комнаты, оставляя их наедине. После её ухода, Маша быстро взяла себя в руки, и ловко облачилась в халат без единого взгляда на Максима, который с праздным интересом наблюдал за её загадочным и слегка растерянным видом. — Машунь, с тобой всё хорошо? — Он абсолютно ничего не понимал. Её как будто подменили. Куда делась его веселая Машка, глаза нараспашку? — Он, должно быть, позволил себе сегодня лишнего, но ему было очень сложно себя контролировать, когда она находилась рядом. К тому же, у них это в порядке вещей. Обиделась, что ли? — А? — она слегка призадумалась и прибегла к единственному верному решению — смыться отсюда, как можно скорее. — Всё хорошо, — ответила она, хотя это было очень далеко от истины. Какой там хорошо? Ничего подобного. Что ей теперь со всем этим делать, она ума не прилагала. Всё, пора отсюда ретироваться. — Извини, мне пора, — Маша без лишних объяснений покинула просторы декоративной квартиры. — Не понял, — кинул Максим ей вдогонку, эмоционально всплеснув руками, но её уже и след простыл.Конец флэшбэка
***
Вынырнув из глубоких мыслей и вспыхнувших в голове воспоминаний, Маша осознала, что щеки запылали по новой, в горле пересохло, а внизу живота скопился комок запретного желания. Господи, что она вообще творит, о чём вообще думает? Что за несуразные мысли в голове, касаемые близкого друга, дружбой которого она очень дорожила. Порой она задумывалась о том, что у них непростая дружба, а уникальная. Романтическая, она бы сказала. Но в этом ведь нет ничего такого. Ну-ну, сегодняшний опыт доказал обратное. И зачем его рука вообще поползла туда? А она не лучше — вместо того, чтобы сразу одернуть его руку от своих чувствительных зон, она позволила себе насладиться этими прикосновениями. И как теперь в глаза ему смотреть, а? А ведь они только на двенадцатой серии, и этой поцелуй будет не последним. К тому же, им скоро предстоит отснять ещё один. Господи, голова идёт кругом. Как она вообще всё это выдержит? Обычно профессионализм был для неё превыше всего, но сегодняшний случай доказал обратное. Он явно несколько пошатнулся. Что же делать то? Что можно предпринять в этой ситуации? Не успела она об этом подумать, как дверь гримерки распахнулась, и до ушей донесся такой хрипловатый, и до боли знакомый голос: — Вот ты где? По всему павильону тебя ищу, — Максим облегченно выдохнул от того, что пропажа нашлась, ловко проник во внутрь гримерки, и обратился к Маше. — А чего меня, собственно, искать? — лучшая защита — нападение. Как бы хотелось избежать сейчас этого разговора, но не получится. — Я уже большая девочка и сама могу о себе позаботиться. — Мань, — выпалил ничего непонимающий Максим. Да что с ней происходит в самом то деле? — скажи, какая муха тебя сегодня укусила, а? Ты так быстро убежала, я не успел ничего толком сообразить, — он слегка пожал плечами, поместив руки по бокам. Поднявшись с дивана, на котором доселе сидела, рассуждая о сложившейся ситуации, Маша подошла и встала перед ним на расстоянии вытянутой руки. Обычно они разговаривали стоя почти вплотную, но в этом случае, придётся побрезговать сформировавшимися привычками. — А ты не понимаешь, да? — она ловко избегала его кофейного и любознательного взгляда, но Максима такое положение вещей совсем не устраивало, и ему непременно захотелось выяснить причину её странного поведения. — Нет, объясни, пожалуйста, в чём дело? Ты сама на себя не похожа. Что вообще происходит? — Максим всё еще растерянно смотрел на Машу, пытаясь понять, что он сделал такого, что её поведение так резко изменилось. — Сперва ты мне объясни. Что это было, а? — вот они и подошли к главной теме дня. Прямо в лоб, по другому она не умела, да и не хотела вовсе. — В смысле? Ты о чём сейчас вообще? — переспросил Максим, но Маша, решив, что он над ней издевается, вышла из себя. — Только дурачком не прикидывайся, ладно? На съёмочной площадке, конечно же… А, вот почему она так переменилась, но он не думал, что это её так заденет. К тому же, она не сильно сопротивлялась, и не выражала никаких громких протестов. Вероятно, он всё не так понял. Значит, обиделась. Он оказался прав в своих предыдущих доводах. — А, ты об этом, — его наконец-то осенило и он растерянно почесал затылок. — Обиделась, да? — он хотел добавить что-то ещё, но Маша его тотчас перебила: — Причем здесь обиделась? Если бы, ничего подобного. Обида — последнее, что она испытывала на тот момент. — Ты считаешь, это нормально, позволять себе такие вольности, особенно в разгаре съёмок? — её бездонные, голубые глаза резко потемнели, превращаясь в два штормовых океана. — Значит, вне съёмок, ты была бы не против, да? — Максим явно играл с огнем, но ему так нравилось, когда она злилась. Она становилась ещё красивее. — Ты совсем дурак? — кто сказал, что одну и ту же фразу нельзя использовать дважды. — Я совсем не это пытаюсь тебе внушить, — она прожигала его своим суровым взглядом, не замечая, как постепенно приближается к нему с каждым сказанным словом. — Я не видел, чтобы ты сильно сопротивлялась или пыталась меня остановить, — её предыдущее «Ну хватит», он расценил по своему. К тому же, оно сопровождалось звонким смехом. — Я не должна была позволять тебе подобных вольностей, — тихо прошептала Маша и демонстративно отвернулась от него. Максим тихо засмеялся, понимая, что факты для предыдущего аргумента исчерпались сами собой. Подойдя к ней со спины, он провёл кончиком носа вдоль шеи и, прижавшись губами к мочке уха, хрипловато прошептал: — Но позволила, ведь. С чего бы это, а? — он явно испытывал ее сегодня на прочность, а ведь им ещё предстояло отснять очередной поцелуй. Что он делает? И почему сейчас хочется думать лишь о мягкости её кожи под своими губами и подушечками пальцев, отбросив посторонние мысли в сторону. Он прекрасно помнил все произошедшее несколькими часами ранее. Как она интуитивно сжала ягодицы вместе, когда сперва колено, а затем и его ловкие пальцы коснулись столь чувствительного места. Он понимал, что эта запретная зона и нельзя выходить за черту, но тем не менее рискнул. — Макс, что ты… — она повернулась к нему лицом и хотела добавить: — делаешь, как его рука сначала заскользила вдоль щеки, держа путь к шее, а потом опустилась ниже. — Машка, — томно выдохнул Максим, — мне тяжело держать себя в руках, когда ты рядом, — хрипловато прошептал он, одновременно скользя рукой вдоль ключиц, направляясь ниже. — Я знаю, что это неправильно. Ты занята, у тебя есть мужчина, но я ничего не могу с собой поделать. Прости меня за сегодняшний инцидент, я правда не знаю, что на меня нашло, — откровенность за откровенностью. — Просто… — выдавил он, а затем передумал и добавил: — Впрочем, неважно. Прости, — он резко отошёл от нее и направился на выход. — Макс, — её мелодичный голос настиг его уже у дверей, и он встал там, как вкопанный. Ноги Маши сами привели её к нему — а ну-ка, договаривай. Просто, что? — Машунь, неужели ты ничего не замечаешь, а? — он очень хотел открывать этот ящик Пандоры, но она ведь сама напросилась. — В смысле? Выражайся яснее, а. — Маша ничего не понимала, но что-то ей подсказывало, что всё прояснится после его следующего изречения. Не было особого желания, да и сил, разгадывать эти его замысловатые ребусы. — Я уже давно испытываю к тебе совсем не дружеские чувства, — ну вот, крышка ящика Пандоры вскрыта, только какие еще секреты содержаться в нём — загадка. — Ты с ума сошёл? Что ты несешь? Макс, мы с тобой друзья, не больше и не меньше. — Маша сама мало верила в то, что сейчас говорила. Она пыталась прийти в себя от услышанного, только все мысли в голове разом перемешались. Не хочет ли он сказать, что испытывает к ней романтические чувства? — Мань, ты хоть сама в это веришь? Мне кажется, тема нашей дружбы, уже давно перестала быть актуальной, только не ты, ни я, не хотим этого признавать. Да, я сегодня позволил себе лишнего, но это наглядный пример того, что я испытываю, всякий раз, когда ты рядом. — видя её удивленный и недоуменный взгляд вперемешку с негодованием, он решил, что пора сворачивать этот балаган. — Прости, Машуль, давай закроем эту тему. Нам пора готовиться к съемкам. — он уже хотел повернуть дверную ручку, как Маша бережно схватила его за локоть, предотвращая скорый побег. — И ты сейчас хочешь, вот так просто уйти, да? — она сама не поняла, откуда взялась эта смелость и настойчивость прояснить всё здесь и сейчас. — А что ты предлагаешь, а? — Максим не понимал к чему она клонит, но её слегка потемневший взгляд и расширенные зрачки свидетельствовали о многом. — Недавно, ты был намного смелее и проворнее, — она слегка подмигнула не понимая, что на неё нашло, или же, она просто перестала врать самой себе. Более того, несколько дней назад она рассталась со своим гражданским мужем. Он постоянно в разъездах, на съемках, дома почти не бывает. А отношения на расстоянии, терпимы до поры до времени. Она устала от этих постоянных метаний, суеты, нервотрепок и скандалов. Ей просто хочется спокойствия, тепла, любви и взаимопонимания. Это ведь не так много. Но когда её близкий друг заявил ей о наличии своих чувств к ней, всё остальное перестало иметь какое-либо значение. — И ты крайне ошибаешься, я теперь свободная женщина. — Мань, не провоцируй меня, а то я за себя не ручаюсь, — в голове эхом отдавались её слова — Я свободная женщина. Как? Неужели она рассталась с этим мудаком? И, почему он стоит сейчас здесь, как истукан, а не действует. — И что же ты сделаешь, позволь узнать? — она явно провоцировала его на ответные действия, но, после недавнего откровения, ей было всё равно. Плевать. — Сейчас узнаешь, — в его глазах заплясали опасные чертята и в следующее мгновение, прижав ее к этой самой двери, через которую недавно собирался уходить, он прильнул к её сладким и манящим губам, моментально углубляя поцелуй. Вытянув её руки вверх над головой, он бережно провёл по ним своими руками: от кисти и до плеча, одновременно продолжая свой настойчивый страстный танец губ. Их языки искусно сплелись вместе, будто бы уже давно усовершенствовали этот самый танец, и принялись активно исследовать полости рта, вызывая мягкие стоны у обоих партнеров. Скрепив пальцы рук вместе, актеры продолжали самозабвенно целоваться, позабыв про все запреты и предыдущие фигурирующие нюансы. В процессе поцелуя, Маша не понимала, почему отказывала себе в этом удовольствие столько времени. Не осознавала, что счастье в лице близкого друга, столько времени ходило совсем рядом, а она этого в упор не замечала. Отпрянув от её губ на пару миллиметров, Максим жарко выдохнул прямо в её полуоткрытые губы: — Я доходчиво объяснил? — Вполне, — хрипловато прошептала Маша, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание. — Макс, ты — потершись носиком об его щеку, она добавила: — сумасшедший. — Я знаю. Но это ты во всём виновата, — он кончиком носа снова прошелся вдоль её шеи, заставляя Машу слегка откинуться назад и упереться спиной и головой в дверь, предоставляя ему больше места для ласки. — Ты уже давно свела меня с ума, — его губы снова коснулись уголка её губ. Маша, туго соображая, хотела уже воспроизвести ответную реплику, как послышался знакомый голос режиссера по громкой связи, четко просочившийся сквозь стены гримерки. Аверин и Куликова, бегом на площадку. Чтобы через пять минут, оба были там как штык. — Ну вот, так всегда, весь кайф обломала. — Максим томно выдохнул и горько усмехнулся. — Ничего, ещё наверстаем. — Маша сама не поняла, как произнесла это вслух. Но слово не воробей, вылетит не поймаешь. — Манечка, а давай вот с этого места поподробнее, а? — Аверин лукаво прищурился и улыбнулся во все свои тридцать два. — Потом, всё потом. Нам пора на съемки. — Маша подошла к зеркалу и привела свою растрепавшуюся прическу, в свете недавнего приятного занятия, в порядок и, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой, вернулась на исходную позицию. Максим ещё какое-то время пристально на неё смотрел, не веря, что события сегодняшнего дня — реальность. — А вы пойдете со мной сегодня в ресторан, а, Мария Григорьевна? — Максим решил попытать удачу ещё раз, ведь фортуна ему сегодня улыбнулась, и не раз. Открыв дверь и развернувшись вполоборота, Маша бросила через плечо: — Посмотрим на ваше поведение, Максим Викторович, — а потом как ни в чём не бывало отправилась на площадку, пока Максим провожал её изящный силуэт своим оценивающим взглядом, а в голове крутились различного рода мысли: Боже, эта женщина станет его верной погибелью. Но даже если и так — смерть будет сладкой. Недолго думая, Максим отправился вслед за ней, предвкушая предстоящую сцену, в процессе которой он снова сможет коснуться её манящих губ.Да, ради этого стоило пострадать.