Человек веры без веры

Кли вяжет Кэйе на запятье цветную фенечку. Фенечка темно-синяя, вышитая мягко мерцающими звездами, и ложится на место так уместно, что на миг Кэйе кажется, что она что-то знает. Но Кли, конечно, ничего не знает. Она широко улыбается и важно говорит, что это браслет дружбы, и чтобы он никогда его не снимал. Кэйа послушно кивает и обещает на мизинчиках, что будет заботиться о нем. Кли выглядит довольной: строго кивает, говорит, что спустит на Кэйю небесную кару, если он нарушит обещание, а сама лучится от радости - маленькое неистощимое солнце, желающее согреть всех. "Я сделаю одну и для Альбедо!" - произносит она восторженно, и, конечно же, держит свое слово. Фенечка Альбедо кажется парной фенечке Кэйи: нежный желтый оттенок напоминает и его звезды, и соломенный цвет волос самого Альбедо, и на нем любовно вышиты голубые цветы. Кли понимающе улыбается, когда дарит ее, и Кэйе отчего-то кажется, что она с самого начала так планировала. Альбедо принимает свой подарок благосклонно, мягко улыбается и гладит ее по волосам, благодаря за уделенное время и внимание. Он куда лучше управляется с детьми: Кли буквально тает на глазах, растроганная правильными словами и осторожной интонацией. Ему тоже она сама фенечку на руку вяжет, на правое запястье, и дрожаще-растроганно говорит о браслетах дружбы и том, что снимать вот точно никак совсем-совсем. Альбедо понимающе и словно бы даже серьезно кивает, а потом первый протягивает оттопыренный мизинчик, и они закрепляют обещание. После этого разрыдавшегося ребенка они утешают вдвоем, обнимая ее и рассказывая, насколько потрясающие подарки она им сделала и как это важно, а Кэйа задумывается о том, был ли браслет дружбы на запястье Алисы перед тем, как она покинула Мондштадт. Он, разумеется, не спрашивает этого. Они оба на самом деле носят браслеты с требуемой осторожностью; когда рыцари из Ордо спрашивают у Кэйи о том, что за прелестная детская придумка, он на шару отвечает о том, что это талисман на удачу невероятного и ужасающего сильнейшего Рыцаря Искорки. Он, по факту, не врет. Рыцари, по факту, верят. Более того: однажды Кэйа замечает Альбедо в его выходной с инструкцией по плетению в обнимку, и с тех пор они собираются в свободные минутки, удивляясь тому, насколько кажущийся простым извне навык на деле трудоемок. И даже если Кли замечает, что что-то происходит, то она не подает виду, вместо этого отправившись с Рэйзором в лес и едва не спалив его дотла перегрузкой. Джинн в ответ на это временно лишает ее рыцарских привилегий и наказывает сидеть в тюрьме, и они успевают доплести фенечки аккурат к моменту истечения срока заточения. Альбедо преподносит ей фенечку с золотым клевером по центру. Кэйа - с изображением додоко. Они осторожно вяжут их ей на запястье, одно над другим, и в мгновение, когда Кли говорит, что они всегда будут друзьями, в ее глазах стоят слезы, но она абсолютно честно пытается сдержаться и не разрыдаться от счастья. Остаток дня она таскает их по городу, покупая вкусную еду и восторгаясь новинками, и они провожают закат, сидя на мосту и допивая каждый по лимонаду. Кли засыпает немногим позднее, ужасно уставшая и невероятно счастливая, и Альбедо осторожно берет ее на руки, чтобы донести домой. Они с Кэйей прощаются на перепутье, а Кэйа потом еще полчаса сидит на крыше одного из домов на окраине, курит и думает о том, насколько они все трое в итоге похожи. Уходит он только когда, когда на крышу по-кошачьи мягко приземляется Полуночный Герой и с каким-то усталым раздражением предлагает мистеру Кэйе отправиться домой и поспать. Кэйа, собственно, слушается.

***

Жить, а не выживать - самое сложное, чему они учатся в итоге. Они, конечно, учатся и многим другим вещам. Альбедо учится следить за временем, Кэйа - готовить вкусные панкейки, а Кли - не сжигать все вокруг и мастерить бомбочки-сигналки. Но в итоге они просто учатся жить. Кэйа также учится ценить такие хрупкие и важные моменты, когда все столь очевидно, но столь прекрасно, что хочется, чтобы отпечаталось в подкорке. Он сушит гербарий из принесенных Альбедо и Кли цветов, осторожно прячет в ящике каждую фотографию и детский рисунок, каждую записку и смазанное "живи". Он знает о том, насколько это счастье кратковременное и хрупкое и насколько скоро у него больше не будет возможности жить нормальную жизнь и быть тем, кем он хочет быть. А Альбедо знает, и даже Кли - они молча проносят это знание сквозь недели мирной жизни, улыбаясь друг другу и мастеря фейерверки. И они встречают праздник вместе, запуская их, улыбаясь и смеясь, и в мире вокруг точно само по себе разлито концентрированное счастье, что хочется взять и пуститься в пляс. И Кэйа чувствует - вот он, мир, вокруг, и я так мал и незначителен, но я могу быть счастлив, и рядом со мной могут быть счастливы важные для меня люди. И ему так хорошо от этой идеи, так хорошо - он ощущает себя освобожденным, точно нет пророчества и проклятой страны. Он танцует от души, не разбирая, куда ступает, и Кли радостно хлопает в ладоши, прыгая рядом, а Альбедо напевает мелодию и даже сам подтанцовывает, а на лице его играет румянец, и сам он улыбается мягко и совершенно счастливо, а потом Кэйа смотрит на его правое запястье, а там пусто.