Одержимость одна на двоих

Глава 29. Тем временем, Сэм не ошибся — Сьюзен и Дин действительно ругались и сцепились не на шутку. Демон удерживал вырывающуюся девушку, напрягая все силы, чтобы она не сбежала по коридорам от него и не вернулась в реальность к охотникам. Сьюзен отбивалась, отбивалась отчаянно и яростно, пытаясь сбросить мужские руки с себя. — Отпусти! — кричала девушка. — Пусть они сделают то, что надо. Пусть! Мне всё равно! — Не говори ерунды, тебе не зачем умирать вслед за сестрой. Она сделала это ради тебя! — крепко удерживая ее плечи, он встряхнул Сьюзен, чтобы привести девушку в чувство и достучаться до нее, — Она хотела, чтобы ты жила. Дину удалось затолкать ее в свою спальню, он вошел следом, заперев двери. Сьюзен не смогла бы сбежать из комнаты, но она уже и не собиралась, она в ярости кричала на демона: — Тебе почём знать?! Демон — ты! — обвинение звучала в ее голосе. — Ты ничего не чувствуешь, ничего не знаешь! — Не знаю, но помню! — огрызнулся он. — Я помню, почему продал душу, помню те чувства и эмоции. Сьюзен посмотрела на Дина, словно впервые его увидела. В голове пронеслись все воспоминания о нем, все его воспоминания, все свои воспоминания. — Эгоизм. — Что? — не понял демон. — Эгоизм, вот что преобладало и в тебе, и в Дейзи. — Как-то ты не так смотришь на ситуацию, — пробормотал Винчестер, слегка сбитый с толку ее определением, а девушка спокойно продолжала: — Я понимаю, что когда умирал Сэм, ты чувствовал отчаянье, страх, боль. Ты любил брата. Сейчас-то, конечно, этого нет. Ты тот, кем стал, ты — демон, и нет в тебе человеческих чувств. Но в той прошлой жизни было именно так. — Тогда при чем здесь эгоизм? — Я умирала, Дин. Я должна была умереть однажды. Дейзи и я, мы остались одни на всем белом свете. Когда родители погибли, нас забрала к себе сестра нашей матери. Не скажу, что нам плохо жилось у тети. Но это было всё равно не то. Дейзи и я, только мы, нас было только двое, — голос девушки звучал тихо, когда она озвучивала свои воспоминания. — Мне было тринадцать лет, когда врачи обнаружили онкологию. Рак, он съедал меня. Но Дейзи не могла на это смотреть. Конечно же, я не хотела умирать, я хотела жить. Но я прошла все стадии принятия своей грядущей смерти. Прошла все пять, как и положено. Отрицание — я не могла поверить, что это случилось со мной. Все люди верят, что всё плохое случается с другими, с кем угодно, но только не с ними самими. Затем был гнев, вторая стадия. Я злилась на судьбу за то, то отняла родителей, за то, что заболела, за то, что умираю… На смену гневу пришла следующая стадия, третья — торг. Я хотела сделать, что угодно, только чтобы выжить. Заплатить любые деньги, переехать в любую страну, лишь бы там мне смогли помочь. Я обещала себе, обещала Богу, что если выживу, то стану лучше, стану идеальной. Обещала, что буду помогать всем и вся, только чтобы мне позволили жить. Сьюзен грустно улыбнулась. — Я еще не знала, что просить о помощи некого. Я молилась, молилась отчаянно и молилась наивно. Наивно верила в хорошее, верила, что всё получится. Верила, что рак отступит, что медикаменты помогут. Химия, облучение, ремиссии и снова всё по новой… Рецидив за рецидивом. Но я верила, что Бог поможет. Он не допустит такую несправедливость. Время шло, организм сдавался. Врачи не могли помочь, но продолжали бороться, а я впала в депрессию. Еще одна стадия принятия смерти. Кажется, что это самая страшная стадия. Я равнодушно смотрела на то, что творится вокруг. А Дейзи всё еще была на стадии гнева. Она рвала и метала. Она проклинала всех и вся, ругала врачей, Бога. Проклинала меня за то, что не борюсь. А мне уже было всё равно. Депрессия — это страшно. Жутко, когда нет чувств и эмоций, жутко смотреть на любящего тебя человека и понимать, что внутри тебя пустота. Мне стало всё равно. Плевать на весь мир, на свою сестру и, самое страшное, мне стало всё равно на себя. Девушка замолчала, вспоминая то страшное время. Несколько минут тишины и Сью скинула с себя то состояние и продолжила. — Но на смену депрессии пришла другая стадия, и это было, — снова улыбнулась Сьюзен, — было так… Дин, это было, словно тучи рассеялись. Словно стоишь на поляне в лесу, влажном после дождя, слышишь, как падают капли с листвы на мягкую траву под ногами, а там, в небе, высоко-высоко, серые грозные тучи… Но ветер прогоняет их, и луч солнца, первый и робкий, прорывается сквозь тьму и освещает прекрасную зелень леса. К этому лучу добавляется еще один и еще один… И наконец, солнце освещает всю поляну, посреди которой стоишь. Солнце отражается в каплях дождя, что омыли весь лес. И тебе уже не страшно, не больно, не плохо… Тебе хорошо. Это принятие. Последняя стадия. Пятая. И ты уже в гармонии с самим собой и со всем миром. Ты принимаешь неизбежное. Понимаешь, что покинешь этот мир. Но так суждено. Так задумано. Такова жизнь. Сьюзен смотрела на демона со светлой печалью во взгляде. — Дин, я приняла свою смерть, я была готова… А вот моя сестра нет. Я прошла все стадии, а Дейзи не смогла их пройти и застряла на стадии торга. Искала способы, чтобы я осталась жива. Но что она могла сделать? Она же просто человек… А, как оказалось, вот что. Продала душу. Выторговала мою жизнь на свою. Не могла представить свою жизнь без меня и эгоистично решила умереть сама… Девушка нахмурилась. — Однажды моя болезнь отступила. Как по волшебству… Просто исчезла. Я не могла поверить, а врачи только руками разводили, не понимая, как это произошло. А всё из-за эгоизма. Дейзи не смогла отпустить меня. Она жила десять лет и хранила тайну о том, как помогла мне. Получается, она знала, что каждый прожитый день приближает ее к смерти, знала, что бросит меня и ничего не сказала. Что это, если не эгоизм? Жить без меня не могла, а я, значит, должна жить без нее? Почему? Почему, Дин, вы продали души за нас? Остаться в одиночестве не хотели. И поэтому решили оставить в одиночестве нас с Сэмом. Это несправедливо и жестоко. До последней минуты своей жизни, одной из, — уточнила она, вспомнив, сколько раз умирал мужчина перед ней. — До последней минуты с тобой был брат, и ему пришлось увидеть, как ты «отдаешь долг». Он видел, как злобная тварь из Преисподней утащила тебя в Ад, она разорвала тебя на его глазах… Ты не был один, а ему пришлось остаться в одиночестве. Я видела, как за сестрой пришли. Я не понимаю, как забыла это и почему мое воспоминание искажено. Волк, — Сьюзен недоверчиво покачала головой и коснулась своего шрама на запястье, — это же был не волк. Он выскочил на нас, казалось, из ниоткуда…