Пираты Карибского моря: война шаманов

Toda virtud tiene un resultado Шелли допрашивал головореза-нигерийца уже два с половиной часа, в департаменте юстиции, без особых результатов. Преступник упрямо молчал, посматривая на агента ФБР и следователя, исподлобья, с нескрываемой усмешкой. — Вы не получите от меня ничего, не старайтесь — наёмник отрицательно покачал головой. — Если я скажу хоть слово, то я буду мгновенно мёртв. — А если не скажешь, — Майкл весело продолжил за мужчину, окинув комнату для допросов оценивающим взглядом, подмечая расположение камер и микрофонов, — то сядешь лет на двадцать. Это как минимум. Я внимательно изучил твоё досье Саймон. Ирак, Сирия, Нигерия… Военные преступления, убийство мирных жителей, даже работорговля и изнасилование детей. Знаешь, что во времена войны Севера и Юга, американцы делали с чёрномазыми, которые продавали в рабство плантаторам собственных же соотечественников? Они их пороли, пока на шкуре не оставалось ни одного живого места, а потом вешали на столбах вдоль дорог. Конечно, те времена прошли, но представь на секунду, что ты сядешь всерьёз и надолго, а твоим сокамерникам, вдруг — Шелли выделил последнее слово интонацией, — станут известны твои маленькие грешки? Как ты думаешь, что они с тобой сделают? Ты же не хочешь в общую камеру. Одиночка будет для тебя спасением. — Вам меня не запугать. Я знаю свои права! — Перспективы, обрисованные агентом, похоже, возымели действие на наёмника. Его лицо переменилось и гонора, пусть и не поубавилось, но тон явно стал другим. Майкл внутренне улыбнулся сам себе. «Лёд тронулся!» — вслух Шелли процедил иное. Он попросил следователя Торхеса покинуть помещение. — Нам нужно кое о чём поворковать с этим голубком, наедине — пояснил фбровец, сунув руки в карманы. — Ты можешь рассчитывать на меня, амиго. Я не грохну этого гадёныша. — Очень надеюсь — испанец неопределённо хмыкнул. Не так чтобы он не доверял коллеге по цеху, скорее, не доверял именно Майклу. Про Шелли поговаривали, что он может расколоть любого преступника. Правда, не всегда гуманными методами. А теперь, когда в деле был замешан экипаж корабля-призрака, в способах агента не приходилось сомневаться. Однако… Как только тяжелая дверь за следователем захлопнулась, Майкл устроился напротив нигерийца на стуле и потребовал: — Говори. Я хочу знать всё. Адреса, пароли, явки. Всё что тебе известно о заказчиках. — Они убьют меня… — в голосе головореза сквозил, чуть ли не суеверный страх. — Вы не понимаете! Ещё до рассвета, я буду мёртв. Даже если вы запрёте меня в камере. — Если запру с другими уголовниками, без сомнения. У тебя есть пять секунд на раздумья. Либо ты сотрудничаешь со следствием, либо нет. Альтернатива, как ты видишь, не слишком шикарная. Нет места для манёвра. Зато столько места для фантазии! — Хорошо… — Саймон сдался. Губы сложились в одну жесткую линию. Шея напряглась. — Если вы пообещаете, что укроете меня от моих нанимателей. — В Европе есть такая штука, как программа по защите свидетелей. Если ты об этом — сказал Шелли почти ободряюще. — Не знаю как с этим на твоей родине, парень. Но мы тут все за свободу и демократию. У тебя есть неплохие шансы, если ты станешь содействовать. Итак? — Ашанти Мулугу. — Выдохнул наёмник, сверля взглядом мужчину напротив. — Больше я вам ничего не скажу. — А больше и не надо — агент встал, отвернувшись от заключённого, к двойному зеркалу, за которым, наблюдали за допросом, испанские правоохранители. — Всем в департаменте знакомо это имя. Король чёрного рынка Нигерии. Можно было бы сразу догадаться. Только Мулугу по карману нанять профессионалов твоего уровня. И мне вполне понятно, почему ты так трясёшься за свою никчёмную жизнь. Ты боишься его. — Не его — осёкся головорез, прикусив себе язык до крови, чтобы не выболтать лишнего. Но Майкл, как адская гончая, уже взял след. — Даже так? Очень интересно, Саймон. Кого тогда, если не вашего теневого царька? — Можете меня избить, бросить в общую камеру, но это всё, чем я могу помочь. — Увы, подобное самопожертвование разнится с буквой закона. — Холодно рассмеялся Шелли. — Иначе я бы с тобой не цацкался. А просто пристрелил бы без суда и следствия, как собаку. Так делает ваш главный враг, Салазар? Морской Мясник всегда славился лаконичным подходом к делу. Знаешь, я с ним согласен. Таких как ты нужно убивать без пощады. — Обамбо недолго топить наши корабли — провокация Майкла подействовала на Саймона. Нигериец мстительно прошипел, — даже на таких как он управа найдётся. — Все однажды умрут. Просто кто-то раньше. — Подытожил фбровец. — В данном случае, риск именно на вашей стороне. Мёртвых не убить. По крайней мере, обычными пулями. Вы не учли этот нюанс? — Наш шаман с этим справится. — Значит Ашанти нашёл настоящего колдуна, чтобы избавится от нежити? — Чёрт… — Поняв, что его подловили, Саймон грязно выругался, на смеси английского и языка бини. — Итохан – милосердие, сэр. Майдук верит в милосердие, Ашанти это на руку. Осатоханмвен. Пусть боги смилостивятся надо мной. — Смерть Салазара это милосердие? — Шелли криво усмехнулся. Как-то раз он видел мёртвого капитана в ярости. Мало не показалось никому. Сомалийские суда горели в ту ночь погребальными кострами, в потаённой гавани. Все экипажи, до единого, были вырезаны. Ударные группы Диего подошли по воде так быстро, что корсары не успели сделать ни одного выстрела. — Определённо, для кучки пиратов это милосердие. Вы милосердно позволите себе существовать в нашем бренном мире дальше, творя произвол под весёлым Роджером. — Нет. Милосердие по отношению к призраку. То в чём ему было отказано столетиями. Обамбо больше не будет мучиться от проклятия, и мучить других. Доктор Росс сцепила руки в замок, уперев в пальцы подбородок и задала, сидящему перед ней покойнику очередной вопрос. — О чём вы жалеете, капитан? Вы же о чём-то жалеете? Для человека это нормально. А вы, так или иначе, человек. По крайней мере, на психологическом уровне. — Вам подготовить список, Саманта? Или достаточно краткого резюме? — Армандо не ожидал, что психотерапевт заговорит об этом, поэтому постарался скрыть волнение, приняв расслабленную позу. Спрятав свои настоящие эмоции, за маской показной шутливости. — Снова с презрением иронизируете? — женщина поправила на носу очки. Больше этот фокус с ней не пройдёт. Серый пепел, что кружился по кабинету, касаясь её кожи, отвлекал внимание, но не настолько, чтобы она была испуганной. На этот раз доктор Росс подготовилась. — После нашего прошлого разговора вам стало легче? — Относительно. — Хорошо. Я предпочту краткое резюме, капитан. — Дух ухмылялся, но его глаза оставались серьёзными. Настороженными. Серые ладони напряглись на гладкой рукоятке трости. — Вы называете меня человеком? — Колючая улыбка стала шире. — О чём чаще всего сожалеют люди, сеньора? Конечно же, об утраченных по глупости отношениях. — Вот как? — Психотерапевт была озадачена. Она искренне полагала, что мертвец заговорит о своей семье или же гордыне и обстоятельствах, приведших его в Треугольник Дьявола. Но Армандо, по-видимому, давно смирился с этими событиями. Абсолютно не цепляясь за историю собственной гибели. — Да. — Вы говорите о любовных отношениях или же иных? — Оба варианта подходят, док — хрипло вздохнул Салазар, на мгновение, прикрыв глаза. Лихорадочный блеск спрятался за тёмными веками. Доктор Росс подметила это. Призрак действительно переживал. — Больше всего мы привязаны не к событиям или местам, а к людям. И если человек становится близок тебе, то это намного тяжелее... — Намного тяжелее что, Армандо? — Не совершить серьёзную ошибку. А если она происходит по твоей вине – отпустить. Потому что вас уже ничего более не связывает. Не может связывать. — Почему обязательно нужно «отпустить», особенно если всё взаимно? — Саманта черканула пару пометок в своём блокноте. — Всегда есть старый и проверенный способ. Это – конструктивный диалог. Конфликтующие стороны могут прояснить взаимоотношения и пролить на них свет истины, выявив разногласия. — Это работает только в том случае, если все участники согласны на переговоры. — Поправил женщину мертвец. — А если нет, то от дружбы, доверия и любви остаётся горькое послевкусие. Простые люди склонны избегать разговоров с теми, кто доставил им неприятности. Ставя на первое место не чувства к ближнему, а свою обиду. — Поэтому вы специально разрушаете отношения или бежите от них? — Врач пошла в наступление. Говорить с духом во плоти было по-прежнему сложно из-за его потустороннего влияния, но сейчас, он хотя бы не увиливал. Ужимок поубавилось — Вы никогда не были женаты. Не связывали себя с кем-либо надолго, ни при жизни, ни после. Вы боитесь, что вам причинят боль? Что вас эгоистично не захотят слушать? Расскажите мне о последнем, что принесло вам страдания. — Боюсь. Ведь я виновен по всем фронтам. Я машинально совершаю глупость, защищаясь от привязанности. Последнее – не отболело до сих пор. Я встретил красивую женщину. И знал, что наши чувства с ней были настоящими. Но союз обречён на провал сразу же. Она была замужем. Интрижка, не более – я внушал себе это каждый день, до самого плена. Что это – страсть. Похоть, если хотите. Сам же тянулся к ней всё больше день ото дня… Спешил на наши встречи, путаясь в мыслях как мальчишка. Начинал доверять. Меня это испугало. Страшась попасть в зависимость, я растоптал наш хрупкий мирок. А она не стала слушать, когда я возвратился к адекватности, выйдя из госпиталя. Ну, или жалкому подобию адекватности. Гвинейский залив трудно мне дался. Вы говорили, что читали материалы дела? — Да, капитан. Я знаю всё, что есть в докладе. Ваша подруга была в курсе, что вы были на краю гибели? — Так точно. Салазар замолчал, задумчиво глядя себе под ноги. Тёмные волосы, парили за его спиной. Напротив сердца покойника поворачивался невидимый нож. Недавние воспоминания ожили, будто не прошло нескольких месяцев. Тот кошмар, от которого было труднее всего избавится. Хуже всего, что он знал, что это заслуженно. — Мне жаль, что я не могу попросить у неё прощения за содеянное. — Произнёс Армандо после минутной паузы. Нутро жгло нелепым сожалением. О чём можно было рассуждать, если финальная точка поставлена? — Вы уверены, что она любила вас? Вполне возможно, что это большое заблуждение. — Саманта встала и, подойдя к пациенту, положила руку ему на плечо, в знак поддержки. — Если бы вы были важны для данного человека, он бы не стал отмалчиваться. В какой угодно форме, это не является поведением женщины, чей мужчина попал в беду. И друзья не поведут себя так, если есть понимание. Скажите мне, капитан, — доктор Росс заставила Салазара поднять янтарный взгляд, — с каким предметом или явлением вы ассоциируете эту даму? — Камень. Коричневая круглая галька с выщерблинами. — Вам не пристало носить камни при себе, сеньор. Вы – капитан флагмана Испанской Армады. Вы многое сделали для мира и своей страны. Бросьте камень в воду с мыслью о том, что отпускаете прошлое. Не циклитесь на старых отношениях. Это не способствует психологическому климату. И не бойтесь новых. Тогда достигните гармонии. Подумайте об этом. Таково ваше задание. Кабинет, как и в прошлый раз, дух во плоти покинул в полном молчании. На этот раз не грозном, а тягостном. Саманта проводила призрака до двери. Холод проклятья последовал за носителем, напоследок покрыв стены и очки сеньоры Росс инеем. Отношения врач – пациент только-только начали складываться. По крайней мере, женщина на это надеялась. Шелли не мог упустить случая, поделиться информацией с Диего Магда лично. Получив имена, агент начал копать в направлении Ашанти Мулугу, через своих связных в Африке и обнаружил много интересного. Помимо пиратской деятельности, торговли наркотиками и незаконного оборота оружия. Увы, Мулугу нечего было предъявить официально, а вот его подельник – пиратский барон Андрэ Дюваль был в международном розыске. Интерпол, Ми 6, даже русские были не против сопроводить негодяя за решётку. И он чуть было не попался Салазару в Сомали, чудом уцелев в спецоперации, положившей конец пиратству в Аденском заливе. 2019 год был решающим для корсаров Могадишо. Выжил только Андрэ. Резонно, что он ненавидел призраков и лез из кожи вон, чтобы поквитаться с их командиром. Именно Дюваль привёл шамана из племени Кпелле к дельцу Ашанти, стремительно теряющему деньги, когда в местных водах показался туманный силуэт «Немой Марии». Такой знакомый и устрашающий. — Я не помню этого человека — покачал головой офицер Магда, разглядывая в телефоне Майкла фотографию Андрэ Дюваля. — Не может быть, чтобы мы его не заметили! Слишком внешность колоритная. — Вдруг атаман выглядел несколько иначе, когда вы перерезали его людей и сожгли корабли? — Шелли почесал небритый подбородок, усевшись на узкий диван в кубрике фрегата. В иллюминатор напротив, заглядывали густые сумерки и фонари, ярко освещающие гавань военной базы. — Это даже не удивительно. Я бы тоже обосрался на его месте, забившись под пирс. А потом кинулся бы по чернокнижникам. Правда не мести ради, а для того, чтобы узнать, не пристало ли ко мне ваше проклятие. И не придут ли мертвецы меня добить. — Ну-ну — Диего раздул ноздри. Шутка ему не понравилась. — Проклятье это не триппер, как говорит наш капитан. Его нельзя так легко получить, передать другому или снять. Я бы не валял дурака три сотни лет, если бы хоть на секунду это было возможно! — Я знаю. Не горячись… — агент улыбнулся начальнику ударной группы. — Диего? — Что? — Ты до сих пор злишься на меня? — фбровец попытался поймать пальцы собеседника, но тот поменял плотность своего тела и ладонь Шелли прошла сквозь призрака. — Нет — отмахнулся дух, скрестив руки на груди. — Мы те, кто мы есть. Я – ходячий труп, ты – живой человек. Наши отношения в принципе трудно было назвать нормальными. Ни наш темперамент, ни наша работа тому не способствовали. Так что просто забей. — Магда поспешил сменить тему. — Капитан всегда оставлял одного пирата живым, до Могадишо. Возможно, ответ лежит на поверхности. — После Сомали он перестал это делать? — Майкл вопросительно посмотрел на проклятого. — Да. Списал на то, что эти сукины дети побегут в ООН жаловаться, на то, что мы нарушаем их права. Случаи были. Вернее один. Но он затерялся в бюрократических коридорах и в итоге был замят руководством. — Без скандалов Армандо Салазар не обходится? — Шелли хихикнул. — Не тебе его судить. Ты ничего не знаешь о нём. — Это был сарказм, Диего. Сдаётся мне, что и не хочу знать. Меньше знаешь - крепче спишь. Отличная поговорка. Но… Телефонный звонок не дал закончить спецагенту свою речь. Майкл потемнел с лица и резко выпрямился. Коротко бросив начальнику ударной группы: — Наемник, из которого сегодня утром я выбил показания, умер в своей камере. Его нашли избитым – живого места на теле не было. Со следами удушения. Похоже у меня тоже проблемки, друг. Во время допроса я упоминал нечто подобное. Я угрожал. Но клянусь, я его и пальцем не трогал. До выяснения, я буду отстранён от расследования. — Камера была закрыта, никто не входил и не выходил? — Какой ты догадливый...