***
— Какое же ты ссыкло, Шастунчик, — язвительно тянет Ира, отпивая свой кофе и оставляя на фирменном картоном стакане отпечаток своих губ. Они уже полтора часа сидят в Старбаксе напротив той самой цветочной лавки, и Антон не может себя туда отвести. А Ира отказывается и сосет уже второй кофе, щипая своими пальчиками миндальный круассан. Она и правда подозрительно легко согласилась показать дорогу после работы, но у самых дверей заявила, что не пойдет внутрь с ним. И Антон сбежал, умоляя выпить с ним кофе, который он терпеть не может. Так что он потягивает свой зеленый чай и побитой собакой смотрит то на подругу, то на вывеску через дорогу. Букет грез – забудь о том, что стало причиной слез. У Антона от слащавости кривится рот, но не признать очевидного он не может. Цветочная дыра выглядит не дырой, а уютной цветочной лавкой. Пастельные цвета стен за огромными окнами, теплый свет и полки цветов где-то вдалеке. А еще люди, много людей даже с учетом середины дня, потому что Антон отпросился пораньше и утащил Иру с собой. — Ир, ну как я туда один пойду. Погнали вместе, поможешь объяснить там всё. — А у тебя язык отвалится самому рассказать? — Да это стремно, я не хочу левому деду говорить, что у меня с детства крышак едет из-за того, что я едва помню со снов. — У тебя грамотная речь едет, Антош. И с чего ты взял, что он дед? — Ну, а кто в травах и цветочках шарит еще? — У тебя полторы клетки мозга, честное слово. Там мужчина молодой, у них это семейный бизнес. Его мама где-то в Сибири вроде такой же магазинчик держит, тоже волшебный, — вываливает Ира, как будто Антону нужна эта информация. — Да хоть ребенок, Ир, мне все равно стремно. Давай я на работу тебя буду возить? И Люка верну, ты же скучаешь по нему? — Скучаю, поэтому навещаю стабильно, так что нет. Вернешь, когда ремонт закончу, ему вредно краской дышать. И на работу меня уже возят, так что тоже мимо. — Да бля, Ир, ну пожалуйста, — почти скулит Антон как последняя псина (видимо та, что вместо волка выступает в цирке). — Господи, ты такой ребенок. Хорошо, я схожу с тобой, но это последний раз. Перестань бегать от всего волшебного, — вздыхает Ира, но словив тяжелый взгляд друга смягчается и машет рукой в его сторону. В чашке Антона чай принимает форму смайлика, выглядя жутковато, а потом и лохматого профиля Шастуна. Ира, очевидно, занималась своим мелким даром и на такие фокусы теперь способна даже посреди города, а не на природе. В итоге они все-таки попадают в лавку, занимая очередь и медленно продвигаясь к прилавку. Внутри пахнет цветами, но не так ярко как ожидал Антон, так что даже ворчать не выходит. Они честно стоят пятнадцать минут, когда их подзывают к концу прилавка. Ира чуть ли не на аркане тянет Антона, а тот ползет за ней, чувствуя как потеют ладошки. Перед ними оказывается молодой мужчина в ярко-желтой футболке, который смиряет его взглядом их обоих, чуть удивленно склоняя голову при виде девушки. Видимо, помнит её прошлый визит. Антону кажется, что на него смотрят гораздо дольше, и от стресса он даже не замечает краткую мысль о том, что это флорист очень красив. — Чем могу помочь, молодые люди? Антон бледнеет, краснеет и тихо выдавливает совсем не то, что должен (и хотел) сказать. — Мне нужен букет для моей девушки. — Нет, не нужен, — спокойно отвечает мужчина и переводит мягкий взгляд на Иру. – Этой девушке не нужен букет, а вот вам – да. Антона от этого уверенного и спокойного тона накрывает стыдом и злостью. Много он знает! Так что Шастун позволяет себе то, от чего его отучала мама все подростковые годы – хамить в ответ на то, что ему не нравится. — Тебе откуда знать, что мне нужно! Я сказал, что букет для девушки, значит так и есть! Твое дело собрать его и дать, я за это плачу, а не за непрошеные советы! – Антон повышает голос так, что очередь за ним начинает шептаться, а Ира больно сжимает его плечо. — Антош, перестань.. — Этот шарлатан не может даже букет собрать, который его просят, зато советы раздавать как нехуй делать! Антон расходится окончательно, и пока Ира тащит его прочь от флориста, который смотрит на злющего парня с жалостью, в сторону прилавка летят маты и обвинения. Антон винит незнакомого мужчину во всем: в обмане честных граждан, в злоупотреблении магией, в шарлатанстве, в неуважении к клиентам и даже в парочке смертных грехов. В итоге в себя он приходит на улице, когда ему за шиворот выливается взявшаяся из воздуха вода. — Ты ведешь себя как тупой ребенок. Не смей мне ничего говорить, Антон. Ты мой друг, но сейчас ты ведешь себя как полный долбаеб. Соберись и извинись перед Арсением, если у тебя есть хоть одна клетка мозга, — шипит Ира и, не дожидаясь ответа, уходит в сторону ближайшего метро. Антон чувствует себя полным идиотом, которым очевидно является, поэтому идет обратно в Старбакс выпить чая и подумать. Рефлексия затягивается, потому что Антон пытается сначала осознать, кто такой Арсений и почему Ира на его стороне. Потом анализирует свое поведение, понимая, какой он придурок. Наорал на незнакомого человека, потому что постеснялся признаться в своей проблеме. Видимо отсутствие сна влияет на него сильнее чем кажется. Спустя чайник чая Антон берет себя в руки и идет напряженно курить, дожидаясь пока опустеет цветочная лавка. Спустя два часа от сигарет уже тошнит, но Шастун упорно ждет, когда из цветочного выйдет последний посетитель. Он настраивается, убеждает себя, что так надо, и заходит внутрь второй раз за день. Флорист – кажется Арсений – стоит спиной к нему и убирает что-то в закрытый стеклянный шкаф. Антон подходит к прилавку и прочищает горло, смущаясь, когда Арсений смотрит на него заинтересовано. Как на чудную зверушку. — Я это, пришел, — блеет Антон, конечно же имея ввиду, что он явился принести глубочайшие извинения. — Это я вижу, — со смешком отвечает Арсений и подходит ближе. – А зачем вы пришли? — Извиниться. Короче, извините, я психанул и повел себя как хуйло. Застремался и повел себя как истеричка. — Хорошо, что вы это понимаете. Какой вам нужен букет? — И все? Вы просто забьете и обслужите? — Вы же не думаете, что вы первый, кто так реагирует? Тут и букеты топтали, и стеллажи роняли, и дрались. Я продаю букеты, которые вы хотите. Главное, чтобы вы сами знали, чего ждете, — Арсений усмехается и говорит немного снисходительно, явно забавляясь от удивленного лица Антона. — И мне просто сказать, что я хочу, и типа сбудется? – недоверчиво тянет Антон. — Расскажите, что вас беспокоит или чего вы хотите, а я соберу букет, который это исправит. — Так просто? – Антон чувствует себя собакой-подозревакой. — Так просто, — смеется флорист, и у Антона от этого смеха волосы на затылке встают дыбом. До чего же знакомый. И Антон рассказывает, с самого детства и до вчерашнего дня, рефлексируя все по десятому разу. Но Арсений только кивает и задает наводящие вопросы, что-то себе помечая за прилавком. За час он выдыхается и наваливается на прилавок, наконец заканчивая. — Я хочу высыпаться и не вскакивать ночью из-за ебанных цветов. Сорри, просто из-за цветов, — подводит итог Антон и ловит подозрительно мягкую улыбку. — Я все понимаю, сейчас соберу вам букет. Арсению хватает десяти минут, чтобы собрать нужные цветы. Он залезает в разные стеклянные шкафы – холодильники для хранения цветов, как оказалось – и выуживает оттуда цветы и веточки, бормоча себе под нос. В итоге он возвращается к Антону и протягивает небольшой букет в голубоватых тонах. Выглядит это как свадебный букетик, а не настоящий букет, и Антон чувствует себя обманутым. — И все? Такой маленький? — Размер – не главное, — смеется Арсений, и почему-то в этом смехе хочется купаться. Антон трясет головой, отгоняя эти мысли. Чертовы магические фокусы. — Верю. Это правда сработает? – в сотый раз уточняет Шастун, расплачиваясь, и прижимая к себе букетик. — Правда. Если эффект не понравится, возвращайтесь, и мы заменим цветы. Антон кивает раза три, на всякий случай берет чек и нюхает цветы только оказавшись в машине. Пахнет чем-то свежим и летним, хотя за окном уже конец ноября. Думать о том, откуда летние васильки берутся в середине осени не хочется, так что Антон просто едет домой, надеясь, что сработает. И впервые за последние десять лет Антон спит до утра, ни разу не проснувшись. Букетик стоит на прикроватной тумбочке, радуя глаз, а еще больше душу. Целая ночь сна! Никаких полей, интриг, пробуждений и ебанных цветов с их запахом. Безумно довольный, Антон почти вскакивает и бодро идет в ванную, не обращая внимания на вытянутое от удивления мамино лицо. Он включает воду, плеская себе в улыбающееся лицо, и наконец смотрит на себя в зеркало. — Ебаные цветы! На лохматой голове Антона красуется идеально сплетенный венок из васильков.***
Антон чувствует, что его наебывают. В магазине у Арсения он теперь бывает ежедневно, потому что все с ним идет не так. В первый раз он влетает туда разъяренным кабаном, трясет венком в руках и обещает убить этого волшебника хуева. Спустя двадцать минут, правда, Антон сдувается, чувствуя себя идиотом. Он просил ночь без пробуждений? Просил. Получил ли он её? Получил. Арсений не видит смысла в претензиях, а Антон встает в очередь, чтобы поправить свое желание. На следующее утро Антон просыпается с полными руками травы и рычит сквозь зубы. Он уже знает, что приебаться не получится, потому что просил поспать без цветов, вот и поспал. Арсений на претензии только пожимает плечами и собирает новый букет, рассказывая Антону все про составляющие его цветы. На третий день он просыпается в кровати, полной колосьев, и орет матом так громко, что испуганная Майя прибегает его проверить. У Антона не остается сил злиться, он просто молча всё выкидывает, а после работы едет по знакомому маршруту уже без навигатора. Арсений удивленно поднимает брови, но напоминает, что Антон просил «без цветов и ебучей травы», а про злаковые разговора не было. Не закипеть Антону помогает только зеленый чай, который они пьют в Старбаксе после составления нового букета. На четвертый день Антон просыпается и быстро оглядывается, не замечая ничего травяного, злакового или цветочного. Радость длится ровно до того момента, как Шастун откидывает одеяло и на него выпрыгивает кролик. Майя даже уже не спрашивает, что происходит с сыном, просто обещает пристроить пушистика кому-то из знакомых. Арсений хохочет и соглашается сделать новый букет, помогая докрутить желание. На пятый день Антон впервые вспоминает о тревожности, потому что помнит свой сон. Широкую поляну с мягкой травой и цветами, скачущих как в сказках зверушек и человека, который с ним там был. Он помнит, как они гладят кроликов, как почему-то плетут венки и пускают их по воде найденного озера, как смеются вместе и лежат, вдыхая запах летнего поля. Но лица Антон не помнит – только звонкий смех и рост пониже своего. Арсений встречает его уже с букетом, когда Антон входит в цветочную лавку с двумя стаканчиками: чаем для себя и кофе для Арса. О том, как из «ебанного шарлатана» Арсений стал просто Арсом, он старается не думать. Все равно в голову ничего умного не приходит, кроме мягкого Арсеньевского смеха и вырвиглазных футболок всех цветов радуги. — Я не понимаю, что я делаю не так. Теперь это уже крипово, знать, что в моих снах кто-то тусит. Можно мне первый букет? Лучше венки, чем вот это. — Шаст, ты просто неправильно задаешь вопрос. Вот чего ты хочешь? — Нормально спать, — бурчит Антон, плюхаясь на стул у окна, который ему вынес Арсений. — Но ты нормально спишь. Не просыпаешься ночью, помнишь свои сны. И Антон открывает рот, чтобы поспорить, но в итоге только надувает губы. Чертов Арсений прав, ведь все его волшебные букеты срабатывали именно так, как Антон просил. До последнего слова в «заказе». — Ты опять говоришь загадками. Ты же маг или кто? Помоги мне. — Я и помогаю, Шаст. Скажи, чего ты хочешь? Только в этот раз подумай прежде чем ответить, — Арсений поджимает ногу и удобнее устраивается на стуле, ободряюще глядя на постоянного клиента. И Антон думает. Сон вернулся, а вот напряжение не спадает, ситуация не отпускает, заставляя возвращаться вновь и вновь. Антон почти слышит скрежет шестеренок в своей голове, когда кусочки пазла встают на место. Его никогда не пугали ни цветы, ни поляны, ни кролики. Антон любит природу и рад, что ему снится летнее поле. И то, что беспокоит его уже десять лет – незнание. Страх найти в своих снах – в своей голове – кого-то ещё. Ему тяжело признаться, но Антон боится сойти с ума, проиграть себя кому-то невидимому из снов, остаться на той солнечной поляне, пока проснется кто-то другой и проживет его жизнь. — Ответы. Я хочу ответов, — негромко, но уверенно говорит он, поднимая глаза на улыбающегося Арсения. Тот выглядит как будто всё знает, но у него вечно этот хитрый прищур и лисья улыбка вместе со всеми недомолвками. Так что Антон не придает этому никакого внимания и ждет, пока ему соберут что-то из длинных стебельков и веточек гипсофилы. В этот день он зачем-то отвозит Арсения домой на другой конец города, а потом долго ворочается, не в силах уснуть от волнения. Он десять лет ждал этой ночи, при условии, что все сработает. Как тут не волноваться.***
Антон осознает себя сидящим на траве целых пять минут, будто медленно просыпаясь ото сна. Он пропускает травинки между пальцами, чувствуя, как они щекочут ладони, и осматривается. Поляна выглядит небольшой, но в тоже время бескрайней. Кое-где виднеются пучки цветов, от ромашек до васильков, а на краю даже алеют маки. Красиво и тепло. Антон никак не может понять, спит он или нет, пока перед ним не садится на корточки Арсений, улыбаясь. — Арс? Ты настоящий или я сплю? — А как одно мешает другому? – усмехается Арсений, на котором в этот раз нетипичная бледно-голубая футболка и светлые брюки. — Зачем ты здесь? Это же не ты был все эти годы? – Антон дергается от осознания, едва не падая на спину как жук в попытке отодвинуться. А чертов Арсений только запрокидывает голову и хохочет, звонко и тепло. Он искренне смеется, как-то удерживая равновесие, и возвращает взгляд на Антона, протирая глаза от выступивших слёз. — Конечно не я, но предположение интересное. Пойдем, я покажу тебе, — Арсений встает и протягивает руку, которую приходится принять. — А разве не я решаю, кто будет в моем сне? Ты настоящий Арсений или я тебя просто захотел тут видеть? — А ты хочешь видеть меня во сне? Лестно. Антон краснеет, потому что и правда бы хотел видеть в своем сне Арсения. За неделю набегов на его цветочную лавку Шастун заметил и улыбку с очаровательно сколотым зубом, и невероятно идущие цветные вещи, и ловкие пальцы, собирающие букет. О том, как интересно Арс говорил о цветах и пользе магии вообще невозможно забыть. Антон слушал с открытым ртом и сыпал вопросами как пятилетка, которому всегда мало информации. — Ты чего завис, Шаст? У меня же волшебная лавка с волшебными цветами, как думаешь, кто я? — Флорист? — Хорошо, что не натуралист. Волшебник, Антон, я волшебник. Ты же не думаешь, что цветы правда волшебные без меня? – Арсений говорит чуть смешливо, подхватывая Антона за руку и уводя куда-то к краю поляны. — Чего? Не волшебные? А букеты? — Цветы волшебные, потому что я в них вкладываю магию. Я мог бы продавать всем кактусы, а желания все равно исполнялись бы, но это было бы не так красиво и поэтично. — Так ты всё-таки всех наебываешь! — Технически, я просто не уточняю, откуда в цветах волшебство. Никаких обманов. Антон хочет поспорить, но внезапно видит силуэт неподалеку от них и замолкает, цепляясь за чужое предплечье. — Стой. С твоими наебками потом разберемся, тут проблема. Там кто-то есть, — шепчет Антон, заставляя их остановиться. — Знаю, мы к нему и идём. — А ты знаешь, кто это? — Знаю. И ты знаешь, — усмехается Арсений и тянет за собой Антона, который всё еще сопротивляется. — А если он опасен? Может не стоит? — Опасен? Сомневаюсь. Если только для людей с хорошими манерами и любящих спокойствие. Антон понимает ровно ничего, но послушно идет по траве, впившись взглядом в силуэт перед собой. И чем ближе они подходят, тем меньше кажется человек на краю поляны. В итоге они оказываются около него через долгие пять минут, и Антон окончательно охуевает, потому что он тоже знает этого человека. Антон смотрит на такие же зеленые глаза, только у взрослого Антона в них плывет охуевание, а у мелкого – испуг. — Арс, это я, — пропавшим голосом шепчет Шастун, впиваясь пальцами в чужую руку. — Не совсем. Это часть тебя, с которой ты ладишь только здесь, — спокойно отвечает Арсений, и этого всезнайку хочется ударить чем-то потяжелее. — Почему? – выдавливает Антон, пока Арсений кивает его маленькой копии. Парень вытягивает руку, от которой взрослый Шастун дергается как от огня, и чуть сводит брови, напрягаясь. На открытой ладони появляется росточек, из которого за минуту зацветает несколько ромашек. Шастун перестает понимать вообще хоть что-то. — Он..? Я..? Это как? — Он – это ты, точнее твоя часть, что связана с магией. Только вот ты настолько это не принимаешь, что она тебя бережет от себя. Магия же твоя, так что защищает тебя от тебя самого, — как-то грустно говорит Арсений, но руку Антона накрывает, подбадривая. — И что мне с этим делать? — Снимать штаны и бегать, — фыркает мелкий Шастун, и взрослый в сотый раз поражается тому, насколько это он. — Думаю, вам нужно поговорить и что-то решить, чтобы ты мог спать. — А ты? – глупо уточняет Антон, не обращая внимания на смешок от себя же самого. — А я тебе больше не нужен, потому что наконец тебе помог, — все так же мягко улыбается Арсений и убирает руку Антона со своей. – Прощай, Антон. — Арс, стой! – Антон даже не понимает, как и что происходит, но Арсений исчезает, оставляя его наедине с самим собой. Или своей магией, как он понял. До конца ночи Антон впервые делает то, что не сильно любит – договаривается с собой словами через рот.***
В цветочной лавке дела продолжают идти в гору, довольные посетители уходят домой со своими букетами и надеждой на лучшее, а Арсений радуется за них. И за себя тоже, но не от всего сердца. Потому что сколько бы его не учили бескорыстно и честно помогать, Арсений жалеет. Жалеет, что так быстро помог Антону разобраться в себе, ведь больше он его не увидит. И Антон правда не приходит. Неделю, две, месяц. К середине декабря у Арсения так сильно портится настроение от каждого взгляда на Старбакс напротив, откуда Антон носил ему кофе, что он прикладывает ладони к окнам и занавешивает лозой так, что улицу становится не видно. Его помощница Оксана это никак не комментирует, только вздыхает понимающе и покупает растворимый кофе в подсобку. Не то чтобы Арсений влюбчивый, но Антон чем-то зацепил. То ли магией, которой от него веяло, то ли упорностью и желанием решить проблему, то ли громким смехом над его странными каламбурами и шутками. По Антону получается только глупо скучать, потому что даже в его сны теперь не влезешь, чтобы поваляться вместе на поле и обсудить последний странный проект на работе Антона. За неделю до нового года ужасно заметает улицы, и посетители заканчиваются раньше обычного, так что Арсений отпускает Оксану, чтобы самому все проверить и закрыть. Он как раз заканчивает окучивать магией подсыхающие лилии, когда слышит звон колокольчика от входной двери. Кого-то все-таки принесло. Арсений распрямляется, одергивая чёрную футболку, и идет к прилавку, чтобы едва не упасть от шока. По ту сторону прилавка стоит Антон, неловко улыбаясь. На нем пуховик, выглядящий мусорным мешком, а на макушке и плечах подтаивает снег, сползая мокрыми каплями. Арсений впервые не знает, что сказать, потому что желание увидеть Антона обратно пропорционально готовности это сделать. — Антон? Чем могу помочь? Тебе нужен букет? — Нет, он нужен тебе, — самоуверенно заявляет Шастун и подходит к прилавку, оставляя за собой мокрые и грязные следы. — Мне? – Арсений теряется, когда Антон оказывается в сантиметрах от него, и шумно для пустого магазина сглатывает. — Да, тебе, — широко улыбается Шастун, показывая мелкие зубки. – Смотри. И Арсений смотрит. И видит, как на вытянутых ладонях Антона потихоньку распускаются васильки, незабудки и астры. При этом Антон выглядит таким бесконечно счастливым, что само представление и текущая от Антона магия перестают быть фокусом его вечера. Наконец горе-волшебник стряхивает с рук цветы, роняя половину на стол, и пытается собрать из них букет. Выходит жалко и очень просто, но Арсению кажется, что ему протягивают самый красивый в мире букет. — Я тренировался и научился паре приколов. Охуеть, да? – Шастун говорит как ни в чем не бывало, пока Арсений крепко прижимает к себе синий букетик. — Охуеть, — соглашается Арсений, не в силах понять, как ему реагировать. — Я договорился с ним.. точнее, с собой, и теперь я тоже как ты. Только ты круче, а я учусь только. Но я прям стараюсь, с этим две недели пытался, чтобы к тебе прийти, — тараторит Антон, но усваивается только конец предложения. — Ты хотел меня впечатлить этим? — Знаю, хуета, но это начало только. И я хотел скорее тебя увидеть, так что решил, что прокатит, — смущается Антон, тушуясь. Арсений понимает, что его слова могли прозвучать как претензия, а не удивление, и спешит исправить сам себя. — Это отлично. У тебя замечательно получилось, Шаст. — Ты впечатлен? — Более чем. — Пойдешь со мной выпить кофе? — Ты не пьешь кофе. — А ты не понимаешь намеков. Мы идем пить кофе, чай, воду, что угодно. — Ты пить хочешь? — Я хочу, чтобы ты пошел со мной на свидание. Надеюсь, это букет придаст тебе понятливости, — Антон безбожно краснеет, но Арсений только расплывается в улыбке. — Я согласен. На чай, кофе и все остальное. — Тогда закрывайся и идём, — Шастун светится так ярко, что не хочется напоминать, что до конца рабочего дня еще полчаса. Никто не умрет, если он разок закроется пораньше. И никто не умирает, только Арсений от счастья, когда сидит напротив Антона в Старбаксе и слушает о его попытках магичить с цветами. Задернутые лозой окна лавки зацветают к утру, давая Оксане тысячу поводов хихикать над начальником. *** Арсений лениво жмурится, потягиваясь на шелковой траве, и смеется, когда над ним нависает Антон. Они теперь проводят вместе ночи, правда пока что только во сне. Отношения развиваются медленно, но верно, и новый год Арсений встречает в компании Антона, а на рождество они летят к маме Арсения в Омск. Большую часть времени они ведут себя как нищенки, пялясь друг на друга влюблено и ища миллионы причин прикоснуться. Антон учится плести букеты из своих же цветов, которые пока выходят только синими, но Шастун оправдывает это влюбленностью в глаза Попова. Целуются они тоже много, но стараются делать это только дома, потому что иногда случаются эксцессы. Их магия очень сильно сочетается, а с выбросом эндорфинов вообще ведет себя подозрительно активно. На очередном свидании из-за жарких поцелуев в закрытой кабинке ресторана во всем зале зацвели кустовые розочки, пугая персонал и посетителей. А когда Антон навалился на него в гостиной, весь пол Шастуновской квартиры зацвел колокольчиками, которые пришлось потом убирать всей семьей. Так что все ласки они оставляют на сны, потому что Антон наконец может быть на своей цветочной поляне один. Только вот компанию ему составляет Арсений, который перестает щуриться и улыбается в знакомое лицо. — Закосплеим Сумерки? – довольно спрашивает Шастун, едва сдерживая смех. — Будем целоваться на цветочном лугу? Не перебор с романтикой? — Ничего ты не понимаешь, — фыркает Антон и принимается доказывать Арсению все плюсы романтика. Арсений плавится от мягких поцелуев, даже не ворча на то, что Шастун навалился на него всей своей двухметровой тушкой. Он запускает руки под чужую футболку и сжимает теплый бок, пока Антон напористо вылизывает его рот. Целуется тот слюняво и чересчур активно для такой нежной обстановки, но Арсения все больше чем устраивает, поэтому он только жадно отвечает, притираясь к Антону. Они возятся, катаются по траве, хихикая друг другу в губы, и в какой-то момент Арсений оказывается снова на спине и без футболки. Антон вопросительно склоняет голову, а его зеленые глаза кажутся ещё ярче из-за буйства летней зелени вокруг. Вместо ответа Арсений тянет его на себя, пытаясь стянуть с Шастуна и его футболку. Следом исчезают штаны и белье, и они оба оказываются абсолютно нагими. Мягкая трава щекочет спину и ноги, но почему-то смеяться не хочется, потому что хочется дышать Антону в губы и только крепче притираться к нему. — Если я скажу, что ты волшебный, ты скажешь, что я ебанутый? – спрашивает Антон куда-то в ключицу, опустившись дорожкой поцелуев от губ вниз по шее. — Скажу, что если ты ебанутый, то я хочу быть выебанным, Шаст, — хихикает Арсений, цепляясь пальцами за шелковые травинки, пока его мучают поцелуями вниз по груди. — Не могу не исполнить твое желание, — смеется Антон в чужой пупок и широко лижет под ним, потираясь легкой щетиной. Арсения от этого ощущения заметно потряхивает, а пальцы выдирают с корнем цветущие вокруг васильки, которых не было пару минут назад. Красиво. Арсений представляет, что он распластан на голубом одеяле, и тихо скулит, когда слышит комментарий Антона. — Под цвет твоих глаз. Желание шутить про то, что у них и ориентация такого цвета пропадает ровно в тот момент, когда Антон накрывает губами его член. Арсений громко выдыхает, крепко зажмуриваясь, и мнет в ладонях несчастные васильки. Закрытые глаза помогают не кончить за секунду только от вида старательно вылизывающего его член Шастуна, но от звуков это никак не спасает. Антон причмокивает, пыхтит, ёрзает, капая слюной на пах и бёдра, и шумно дышит перед каждым новым заходом. И Арсений бы отдался чувствам (хоть и хочется Антону), когда его нарастающее возбуждение прерывается неожиданным касанием пониже. Влажным и правильно липким. — Откуда здесь смазка? – Арсений так удивляется, что распахивает глаза и приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на Антона. Шастун отрывается от члена и распрямляется от своей позы креветки, широко улыбаясь и показывая баночку смазки. — Я научился не только отсюда в реальный мир таскать вещи, но и наоборот, — хвастается Антон, выглядя так довольно, будто минимум изобрел лекарство от рака. — Ты удивительный. — Люблю тебя удивлять. Ты же не против? – Антон как-то не вовремя тушуется, понимая, что согласия на больше чем поцелуи не получил вообще-то. — Это ты вовремя спросил, — фыркает Арсений и садится, придвигаясь ближе, не обращая внимания на то, как скользят по траве голые ягодицы. – Я совершенно точно за, иначе не лежал бы перед тобой голый со стояком. — Ну мало ли. Может тебя атмосфера заводит. — Меня ты заводишь, дурачина, — Арсений тянется к волосам Антона и удовлетворенно улыбается, когда среди светлых кудряшек появляется венок из клевера. — Что ты сделал? – конечно, Антон тут же лезет в волосы и удивленно смотрит на сорванный листочек. – Клевер? — Потому что ты моё счастье и я не против почувствовать тебя внутри, — улыбается Арсений, смеясь в поцелуй, с которым на него нападают. Он снова оказывается на лопатках, а Антон укладывается рядом, ловко забираясь своими пальцами ему между ног. Тянущее и непривычное чувство быстро сменяется громким стоном, когда длинные пальцы нащупывают нужную точку, и Арсений тычется в чужое плечо, просящее насаживаясь на Антоновские пальцы. Хочется больше, но больше всего хочется доставить удовольствие Антону. Тот тяжело дышит, старательно растягивая Арсения, и наконец решает, что достаточно. Первый толчок все равно болезненный и неприятный, так что Антон зацеловывает его лицо, не двигаясь, и шепчет бестолковые комплименты. Арсений хихикает на том, что он «стройный как кипарис», и сам мелко поднимает таз, намекая, что можно продолжить. И Антон продолжает аккуратно, нежно, медленно и глубоко. Арсений вертится как уж на сковородке, уже не обращая внимания на щекочущую траву и примятые цветочки, и пытается найти нужный угол. Помогает только то, что Антон приподнимает его за поясницу и входит глубже, заставляя их обоих громко застонать. Арсений цепляется за него, что-то просит, целует куда (и если) достанет, и тонет в затянутых удовольствием зелёных глазах. В голову лезет шутка о том, что они вывели рейтинг поляны из Сумерек на новый уровень, но об этом он скажет позже. Пока Арсений позорно высоко скулит, цепляется за плечо Антона, и накрывает свой член рукой, чтобы за два рваных движения кончить, пачкая свой живот. Антон, кажется, хвалит его, и толкается еще пару минут, резко выходя и кончая куда-то на голубые соцветия у бедер Арсения. Он заваливается рядом и тычется губами в чужой висок, и Арсений даже не ворчит на то, какой Шастун слюнявый. Арсений лениво потягивается и переворачивается на бок, заползая на грудь Антона и закидывая свою ногу на его бедра. На талию сразу ложится широкая ладонь, а сверху слышится мягкий смешок. — Ну как, оценил романтик? – чуть сбитым дыханием утоняет Шастун. — Если в Сумерках такое было, то я согласен с тобой их посмотреть и еще раз повторить, — смеется Арсений, прижимаясь щекой к подрагивающей от смеха груди и лениво прикрывая глаза. Арсений чувствует, что в его волосах чуть вихрится магия, но никак на это не реагирует. Наверняка Антон наплел ему незабудок в ответку на клевер, а потом обязательно пошутит, что такой их первый раз они точно не забудут. Арсений с ним полностью согласится, но чуть позже, пока достаточно ласковых касаний к спине и очень сильного запаха летних цветов. Они остаются лежать на поле половину ночи, никак не комментируя то, что после них ни осталось ни одной травинки – только пышущие их любовью цветы.