Loving him is like trying to change your mind once you're already flying through the free fall
Антон несется на всех парах по темному переулку и в очередной раз радуется, что он мертвый. Нет работающих легких – нет отдышки и необходимости переводить дыхание. Никакого застилающего глаза пота и попыток сердца срочно выйти из груди. Антон прибавляет шаг, хотя уже почти летит, и сворачивает в узкий проулок слева. Уже близко. Запах крови чувствуется сначала в воздухе, а потом и на языке, заставляя вампира затормозить и влететь в мусорный бак, случайно сминая металл. Невозможно. Антон принюхивается и напрягает слух, чтобы уловить тихие и рваные вздохи вместе с самым знакомым звуком в мире. Кровь толчками вытекает из чужого тела, пульсируя, и этот рваный под стать дыханию звук заставляет Антона снова начать двигаться. О странном запахе крови он подумает потом, как и обо всех неприятностях, связанных с ним, если его догадки верны. Меньше чем через минуту он врывается в очередной переулок, проклиная городские лабиринты, и наконец-то видит то, за чем гнался. Худое изломанное тело свалено у стены, а запах крови объясняется её огромной лужей под телом. Антон оказывается рядом за секунды и опускается на грязный асфальт, пачкая черные джинсы. Как же он ненавидит осень и слякоть. Но об этом он подумает потом, потому что сейчас важно все исправить, так что он роется в своей сумке и бросает на землю пару пакетов с кровью. Тело на его руках худое и бледное, почти прозрачная кожа грязно контрастирует с залитым кровью подбородком и губами, а глаза невидяще пялятся в небо. Антон быстро осматривает разорванную шею и недовольно пыхтит – дурацкая привычка из далекой человеческой жизни. Он следует проверенной схеме, но руки все равно дрожат, когда Антон цепляет влажный подбородок и открывает чужой рот, который ещё пытается хватать воздух. — Тише, тише, сейчас. Пей, ради всего святого блять, глотай, — Антон рвет зубами первый пакетик и наклоняет его над и так окровавленными губами. – Ну же! Пей! Парень на его коленях булькает кровью, давится и хрипит, пачкая их обоих, и Антон молится, чтобы тот хоть что-то проглотил. Ему приходится открыть второй и третий пакеты, прежде чем раны на шее начинают медленно затягиваться, а дыхание выравниваться и затихать. В сумке звонит телефон, но взять трубку не выходит, потому что руки все еще придерживают чужую голову и нервно ощупывать шею. В ушах тихо, но ровно бьется чужое сердце, и Антон почти выдыхает, чтобы в следующую секунду вздрогнуть, ощутив едва заметное движение за своей спиной. Он поднимает голову и чуть улыбается, потому что вечер становится лучше. Чего не скажешь по лицу Иры, которая стоит над ним с поджатыми губами. Если бы Антон уже не был вампиром и очень мертвым, он бы серьезно опасался за свою жизнь под таким давящим взглядом. Ира из тех вампиров, которыми пугают остальных вампиров, потому что она на самом деле носит кожаные штаны и черные топы с кожанкой, подводит глаза и красит губы всеми оттенками красного, будто только что оторвалась от чужой вены. Антон её боится, восхищается и любит примерно в равных пропорциях и это совсем не потому, что она его сделала вампиром. — Рад тебя видеть, Ир, – лучше всегда начинать с чего-то положительного, ведь так? — Как ты допустил вот это? Кто это вообще такой и почему он пахнет не как человек? — Понятия не имею. Я был на дежурстве, и Дарина почувствовала…ну, ты поняла. Меньше получаса прошло, я долго его искал по этим закоулкам. Ты же понимаешь, чем он пахнет? – Антон смотрит уже задумчиво, зная, что Ира не сильно злится. – С такой кровью он мог бы быть им. — Не говори глупостей, этого не может быть, — отрезает Кузнецова и присаживается на корточки. Антон позволяет ей убрать с лица парня чёрную челку и внимательно ощупать раны, но это не выглядит недоверием. Она просто проверяет, пусть и знает, что Антон сделал все правильно. И короткий кивок подтверждает это, когда девушка изящно выпрямляется и складывает руки на груди. Антон знает, что она скажет, еще до того как та открывает рот. — Мы забираем его. Я сообщу наверх, а ты теперь официально за него отвечаешь. — Я? Почему сразу я? У меня вообще-то свои обязанности есть, а нянчить трупы в них не входит. — Не забывайся, Антон. Ты нянчишь пробужденных, а он один из них. — Ир, ты же понимаешь, что он не обычный вампир, да? — Даже если он моройский потерянный принц, ему нужны будут объяснения. И твоя работа научить его правилам. Антон скрипит зубами, но кивает, потому что Ира права. Он помогает свежим вампирам влиться в общество и жить по правилам, потому что остальные бестолковые должности не для него. Пока он запихивает пустые пакеты в сумку и вешает её на плечо, его подруга-начальница-напарница просто стоит неподалеку, печатая что-то в телефоне. Едва дышащее тело чувствуется слишком легким на руках, и Антон поудобнее перехватывает его, слыша сдавленный выдох. — Не хочешь мне помочь? Сумку там взять? — Она грязная, как и твой вампиренок. Я вызвала машину, так что даже не придется его тащить через весь город, только до машины. Идем? — Ага, погнали. Ты уже сообщила о нём? – Антон с легкостью следует за Ирой, которая умудряется бесшумно идти в своих черных ботинках на каблуках. Антон до сих пор этому удивляется. — До выяснения он просто очередной новенький. Если он тот, кто ты сказал, поднимется такой хаос, что мы не разгребем. — Тогда займись его похоронами и всем остальным, чтобы не было проблем, — Антон пусть и не чувствует его вес, но тащить тощее и почти двухметровое тело дико неудобно даже с огромной вампирской силой. А вот были бы у него крутые способности как у Дарины с её едва ли не ясновидением или хотя бы Поза, то точно было бы лучше. А так приходится довольствоваться тем, что он работает валерьянкой для новых вампиров. Антон умеет успокаивать силой мысли, пусть для этого и пришлось тренироваться пятьдесят лет и ненавидеть свой дар еще десять, потому что вместо боевой магии он был буквально Новопаситом. Но Антон смирился, а потом принял свою пользу и втянулся, находя теперь удовольствие в объяснении правил и обучении новеньких. Ира, которая его же и обратила в конце восемнадцатого века, чтобы спасти от смерти, так и не приобрела особого вампирского дара, хотя Антон был уверен в обратном. Не может крохотная блондинка так сильно устрашать без каких-либо фокусов. Зато сейчас они работают вместе, пусть и для около-королевской Ириной задницы это совсем не обязательно. Может она просто любит тусить с Антоном и запугивать людей. За этими размышлениями он не замечает, что переулки заканчиваются, а перед ними у оживленной улицы тормозит мерседес. Они забираются внутрь, и Антону приходится уложить холодеющее тело на свои колени, окончательно пачкая джинсы. Хорошо, что на чёрном не сильно видно. Мелькает мысль, что именно поэтому вампиры носят в основном чёрное. Вообще-то Антон не понимает эту вампирскую любовь носить похоронную одежку, будто вместе с ним самим должны умереть и удобные цветные шмотки. Ира вон вообще вечно выглядит либо как глава банды, либо как наемный убийца, либо как опечаленная шлюха. Но почему-то по большей части никто не жалуется, так что в свободное время Антон носит широкие штаны, оверсайзные толстовки и футболки с принтами. Он в восторге от одежды двадцать первого века, особенно от отсутствия военной формы и грубых тканей. Ира впереди утыкается в телефон и ожесточенно печатает, очевидно, решая что-то с руководством, и Антон решает потратить дорогу до их комплекса на рассматривание своей находки. Ну а что, ему с ним теперь возиться кучу времени и быть нянькой. Парень на его коленях едва различимо дышит, кажется, потеряв сознание, так что осмотр будет кстати и никого не смутит. На вид парню лет восемнадцать, но Антон знает, что ему с тем же успехом может быть от пятнадцати до сорока. Очевидно то, что жизнь не сильно жалела несчастного. Худоба переросла из красивой в болезненную и вызвана, скорее всего, недоеданием, а не стремлением выглядеть лучше. Скулы выделяются на осунувшемся лице, губы тонкие и бледные, особенно если стереть с них разводы крови. Ресницы, конечно, спасают ситуацию, потому что выглядят пушисто и красиво, но этого маловато. В тусклом свете салона получается разглядеть даже одежду, хотя смотреть там особо не на что. Выцветшая толстовка из дешёвого материала, джинсы с дырявыми коленями и наверняка насквозь промокшие тряпичные кеды. И это все в начале октября. Антон разглядывает блики от уличных фонарей на чужом лице и осознает, что выглядит парень слишком симпатично для того образа жизни, который проглядывается в его внешности. Волосы здоровые и густые, худое лицо выглядит каким-то утонченным, а пара ощупываний убеждает Антона, что под холодной кожей крепкие мышцы. И в том, что перед ним не человек. — Ир, он морой, — наконец говорит Антон, отрывая взгляд от своего подопечного. — Знаю, он пахнет вампиром, но не таким как мы. Так что не трепись о нём особо. — Я пошарился по карманам, но там пусто. Мы даже имени его не знаем, как и того, выживет ли он. Слишком глубокие раны были. — Я слышу, как он дышит, Шаст, так что не накручивай себя. Люди уже обыскивают переулок, а Сережа ищет его по человеческим базам данных. — Если он и правда потерянный принц, сюда слетится вся мерзкая знать. Сергей Вячеславович будет недоволен. — Конечно, кому нравятся визиты этих индюков, даже если ты один из них. Не волнуйся, постараемся подольше прятать его, пока точно всё не узнаем, — Ира оборачивается и внезапно одаривает Антона мягкой улыбкой, напоминая, какой молодой она была в момент обращения. — Пришли ко мне пару добровольцев и Катю, ладно? – просьба сама срывается с губ, когда машина тормозит у закрытого жилого комплекса. — Обязательно, mon cher. — Тогда до связи, — Антон иррационально улыбается на ласковое и чуть покровительное обращение, а потом выбирается из машины. *** Антон искренне рад, что больше не приходится жить в старых поместьях и разваливающихся покоях, когда можно воспользоваться благами нового времени. Хорошо, что под руководством Сергея Вячеславовича они переехали в закрытый жилой комплекс, где организовали свою общину и дом для всех, кому некуда пойти. Так что теперь можно жить в собственных квартирах, а потом спускаться в подвал и проводить «уроки» для новеньких. Этим Антон мог бы заняться, если бы не его новое задание. Парень так и не пришел в себя, хотя прошли уже почти сутки. А с учетом того, что вампиры спят по привычке, а не потому что им это необходимо, это выглядит совсем нехорошо. К ним уже заходила Катя, которая чувствует жизненную силу и вид вампира, но вообще-то нового она не сказала. Да, морой. Да, выживет. Про дар – неясно. Про то, почему он вообще выглядит как человек – ни одного словечка. Антон уже третий час листает инстаграм, лайкая мемы и видео с котами, когда с кровати раздается неясный сонный стон. Три шага от мягкого дивана до кровати хватает как раз чтобы успеть поймать дрожащие ресницы и медленно открывающиеся глаза. И Антон тонет в этой холодной синеве, не слишком изящно присаживаясь на диван. — Эй, привет. Не бойся, я тебе сейчас всё объясню. — Кто вы? Где я оказался? Почему я не..? – Антон видит, как бледная рука ощупывает шею, пытаясь найти следы рваных ран, но касается лишь гладкой кожи. — Не умер? Эт легко. Ты уже мёртвый, — радостно сообщает Антон, потому что это его любимый момент наблюдения за охуевающим лицом новоиспеченного вампира. — Если только внутри, — неожиданно спокойно отзывается парень и начинает садиться, подставляя под спину подушку. Антон задумчиво смотрит на него и прощупывает эмоции – ведь узнающие о своей смерти люди обычно впадают в истерику или панику. Но от этого мороя не исходит ничего кроме холодного спокойствия, будто он не сильно расстроен фактом своей смерти. — Меня зовут Антон, кстати. Я твой наставник, потому что я занимаюсь адаптацией новых вампиров, — уверено говорит Шастун, даже садясь прямее на краю кровати. — Вампиров? Как в Дракуле или Сумерках? – лениво уточняет парень, заставляя внутренне возмутиться его спокойствию. — Что-то среднее. Как ты себя чувствуешь? Готов к долгой беседе? Судя по реакции, ты можешь быть в шоке. — Я не в шоке. Даже если я умер и стал вампиром, это не может быть хуже моей прежней жизни. А если на меня напали и я в коме, то хотя бы плод моей фантазии забавный. — Как тебя зовут? Можешь выбрать новое имя, если хочешь. Новая жизнь после смерти, все дела, — Антону иррационально становится жалко парня, потому что какая должна быть жизнь, чтобы настолько легко и спокойно принять её конец. — Арсений, — парень протягивает холодную тонкую ладонь, которую Антон тут же жмет. – И что за жизнь меня ждёт, после того как мне вырвали горло? — Ты помнишь? Необычно, но вернемся к этому позже, — Антон слегка охуевает, но старается не подавать виду. Он не один десяток лет нянчит новичков, так почему с этим Арсением все идет не так? В итоге Антон вспоминает, что он большой и серьёзный вампир, поэтому начинает рассказ. — Смотри, есть три вида вампиров. Морои – истинные или рожденные вампирами, обычные или обращенные вампиры и, самые жуткие, стригои. Последние получаются при убийстве стригоем другого вампира. — Ты, выходит, морой? — Не, я обычный. Точнее, обращенный вампир. Морои это что-то вроде элиты, вампирская знать, титулы и нужные гены. Ты вот, кажется, морой. — Я? Сомневаюсь, Антон. У меня даже семьи нет, я вырос в детском доме и едва сводил концы с концами, пока мне самому не пришел конец. Не сильно пахнет королевским вампиризмом. — Вот скажи, ты когда болел последний раз? Усталость не в счет. Ты выглядишь так, будто ничего не ешь, очевидно, что твой организм не принимает человеческую еду. — Я..и правда, я не помню болезней, если честно. Хочешь сказать, я такой бледный не из-за недостатка витамина Д, а из-за того, что я изначально мертвый? — Вроде того. Ты что-то вроде живого вампира. До определенного возраста растешь, а потом перестаешь. — Но я же дышу, — пробует поспорить Арсений, даже руку на грудь кладет, из-за этого замечая наконец свою одежду и отвлекаясь от разговора. – Это что, шёлковая пижама? — Тебе идет, кстати, — зачем-то ляпает Антон и ловит вопросительный взгляд. Да что это с ним. – И да, ты дышишь по привычке. Тебе это не нужно, на самом деле. — Звучит неправдоподобно, но допустим. И что мне с этим делать? Есть социальное жилье для новых вампиров? Биржа труда? У меня не очень много денег и аренда квартиры скоро закончится. — И всё? Ты просто принимаешь, что ты теперь ходячий труп, и лезешь в бытовуху? — Антон, чтобы начать новую жизнь, я уверен, даже мертвому нужно где-то находиться и в чём-то ходить. Я молчу про питание, которым нужно обеспечивать себя, — Арсений звучит настолько логично и по-королевски спокойно, что Антон почти перестает сомневаться в личности парня. — Пока ты осваиваешься, можешь оставаться здесь. У нас есть комнаты для новичков в одной квартире, добровольные кормильцы и пакеты с кровью. Работу тоже тебе найдем, но, кажется, тебе это не понадобится. — Это ещё почему? Мне ничего не нужно даром. Я привык сам за себя отвечать, так что не потребую больше необходимого. — Да ты даже звучишь как морой, жесть, — тянет Антон и достает из кармана телефон. – Голодный? — Нет, не думаю, — ну наконец-то в глазах блестит страх. — Не волнуйся, никто тебе шею или запястье не предложит, еще порвешь. А есть нужно, потому что морои и вампиры от голода умереть не могут, а вот впасть в анабиоз – вполне. — Тогда у меня нет выбора, не так ли? Антону такая покладистость нравится, поэтому он быстро пишет нужным людям и вызывает Иру. Периферийным зрением он следит за Арсением, но тот лишь складывает руки поверх одеяла и разглядывает комнату, потеряв интерес к Антону. А вот Антона этот морой интересует слишком сильно. Поэтому кровать скрипит под его весом, и Шастун удобно устраивается в ногах своего подопечного. — Скоро будет еда и придёт Ирина. Она отвечает за организованность и безопасность у нас здесь. Не пугайся её только, она выглядит устрашающе, но по факту хорошая. В профессиональном плане. — А вампирам угрожает опасность? Вы же..точнее, мы – не живые, а значит умереть не можем. — Это ты плохо слушал. Тебя может либо убить, либо обратить стригой. Да и если вырезать сердце, отрубить голову и сжечь, ни один вампир не выживет. Трудоёмко, зато схема рабочая. — Есть ли какие-то правила безопасности и курсы самообороны? – аккуратно уточняет Арсений, и Антон давит смешок от вида его напряженно переплетенных пальцев. — Ты морой, а значит все остальные вампиры обязаны тебя защищать. Как только выясним, из какого ты рода, тебе выделят охрану, деньги и всё такое. — Просто так? Потому что я чей-то потомок? – недоверчивый прищур и поджатые губы дополняют спокойную интонацию, выдавая своего хозяина. — Потому что морои – это королевская кровь. Она явно ценнее нашей, которая когда-то была человеческой. — Просто из-за крови? — Просто из-за крови. Ты окажешься каким-нибудь принцем, и может ко двору заберут, в Питер. — Всегда мечтал там побывать. — Вот и побудешь. Морои и обращенные вампиры на солнце не горят в отличии от стригоев, так что сможешь везде побывать, — сообщает Антон, потому что это один из важных пунктов. — Хотя морои от солнца все же слабеют немного, так что не злоупотребляй. — Откуда в Питере солнце? – впервые улыбается Арсений, и у Антона, кажется, пропускает удар давно небьющееся сердце. — Тебе же лучше. Я принесу тебе чуть позже книги по истории вампиров и особенно королевских семей. Если хочешь чего-то ещё, только скажи, я попробую устроить. Ответить Арсений не успевает, потому что дверь в комнату открывается, являя им Иру. Антон слышит, как его собственные глаза закатываются, от её прикида. Светлые волосы намертво зализаны в высокий пучок, черная водолазка поверх черных джинсов в облипку, которые заправлены в черные ботильоны. Разумеется, в руках у неё черная папка, а на губах помада холодного красного оттенка. Смотрит Ира на них так, будто пришла убить обоих, и Антон наконец-то чувствует поднимающийся в Арсении страх. Он тянется своей силой к нему, успокаивая, и решает ещё и вербально закончить этот цирк. — Ир, перестань его пугать. Он между прочим важнее нас обоих. — Я даже ничего не сказала ещё, — фыркает девушка и по пути к кровати подцепляет кресло, чтобы в него сесть. — Да, все вампиры такие сильные. Ты тоже, если пару недель будешь стабильно питаться, — отвечает Антон на незаданный вопрос. — Антон, оставь нас, пожалуйста, — командует Ира, и, несмотря на мягкий голос, хочется моментально исчезнуть из комнаты. Но на месте его удерживает текущий от Арсения страх. — Зачем? Я за него отвечаю, так что мне нужно всё знать. И ты его пугаешь. — Потому что я сказала. Это приватный разговор между мной и Арсением. Обещаю, ему меня не стоит бояться. — А кого стоит? – наконец подает голос Арсений, привлекая внимание и заставляя обоих вампиров обернуться на него. — Об этом мы тоже поговорим, когда Антон уйдет. Шастун, на выход. Сейчас. — Никуда я не уйду, — почему-то ощетинивается Антон, понимая, что ему нужно остаться. Даже если он уверен, что Ира не навредит Арсению. — А я сказала, что уйдешь, — голос девушки холодеет, становясь пугающим, а глаза темнеют. Антон собирается встать и давить ростом, хотя по силе Ира и старше, и опытнее. Но попробовать стоит же. Откуда в нём эта упрямость и желание идти буквально против своего создателя, совершенно противоестественное для вампиров. Но так и назревающий конфликт заканчивается, так и не начавшись. — Антон, не стоит. Всё в порядке, оставь нас, — мягко, но уверено говорит Арсений. В себя Антон приходит уже в коридоре, когда за его спиной хлопает дверь. Что блять только что произошло?***
За полгода Арсений осваивается слишком хорошо, входя в роль вампирской знати. Его видят в библиотеке, где он вечно читает всё подряд, и на бесконечных встречах с остальными важными людьми. То, насколько легко их очаровывает Арсений, живший до этого жалкую человеческую жизнь, напрягает, кажется только Антона. Как и то, что он оказывается последним наследником из королевского рода, а значит, количество его друзей растет вместе с количеством врагов. С появлением потерянного принца все дворцовые интриги, которые любовно плелись последние двадцать лет перед переизбранием нового короля или королевы, пошли прахом. Теперь каждый рвался подлизаться к новому члену двора, чтобы склонить его в свою сторону, пока кто-то молчаливо подсылал наемников, чтобы избавиться от него. За последние месяцы Антон почти ни на шаг не отходил от Арсения, не понимая, как тому удалось оставить при себе какого-то жалкого учителя новообращенных, когда к его услугам был буквально кто угодно. Дни шли, Арсений учился быть вампиром и с изяществом принял свой статус, которым он умело пользовался, но никогда не кичился. В его гардероб переехали тонны дизайнерских и брендовых вещей, которые тот сочетал в абсолютно странных образах, но никто и слова не говорил. Зато Антону прилетало каждый раз за появление около новоявленного принца в чем-то кроме стандартной формы охраны – черных штанов с кучей карманов и тонкой черной водолазки. Он как-то пошутил, что для статуса придворной собачки ему не хватает только поводка, и на следующее утро Арсений повесил ему на шею тяжелую цепь из белого золота. Несмотря на то, что Арсением все были очарованы, Антон чувствовал, что что-то не так. Не может новенький так быстро влиться. Не может привыкнуть пить кровь без срывов и истерик, пусть только из чего-то с трубочкой. Не может очаровать древних вампиров, которые ко всем относились как и привыкли в свои времена – как к существам второго сорта. Как тихий Арсений умудрился завоевать их благосклонность было загадкой, особенно с учетом количества подарков и приглашений на званные ужины. Антон даже спросил разок, но ответа то ли не получил, то ли не запомнил. Он пробовал поговорить об этом с друзьями, но никто не разделял его тревоги. Позов просто пожал плечами, мол все просто лезут выслужиться перед новоявленной важной шишкой. Его жена Катя вроде обещала помочь поначалу и прощупать возможную силу Арсения, но тот запретил ей к себе прикасаться, и она не могла даже случайно этого сделать. Макар поначалу тоже грозился втянуться в разгадывание тайны Арсения, даже скачал для Антона тонны записей с их камер, чтобы проследить за всеми его действиями, но в один день резко передумал. Оставалась только Ира, которая сначала посоветовала Антону расслабиться, потом сходить к психологу, а в последнем разговоре вообще обещала вырвать ему язык, если еще раз что-то услышит о странности Арсения. И никого не волновало, что из ниоткуда взявшийся моройский принц за полгода обучился тому, что многие вампиры тренируют годами. Да, до прикладной магии ему было далеко, но он уже мог поджечь сигарету или воздухом захлопнуть дверь. Мелкие фокусы вызывали фурор, и на сходящего с ума Антона никто не обращал внимания. Это было хуже, чем все фанфики с Мэри Сью, которые он когда-то видел, но остальные упорно заглядывали Арсению в рот, игнорируя неправильность происходящего. Помощь пришла, откуда не ждали, потому что однажды посреди дня к нему ввалилась Ира. И Антон впервые видел её настолько неряшливо одетой и напуганной. На ней были спортивнее черные лосины и отчего-то светлая мужская футболка на пять размеров больше, а ещё совершенно не подходящие зеленые кроссовки. Она захлопнула за собой дверь, осмотрела комнату и наконец плюхнулась напротив удивленного Антона на противоположный край дивана. — С ним что-то не так, — с первых слов было очевидно, о ком пойдет разговор. — И почему сейчас ты со мной согласна? — Он нас всех одурачил, mon cher. И мы позволили ему, — холодный и уверенный, сейчас голос Иры звучит отчаянно. — Эй, ты чего, — Антон настолько в шоке, что убирает ноутбук на столик у дивана и протягивает руки, чтобы сжать ладони Иры. – Давай по порядку. Что ты узнала? — Помнишь, когда я впервые с ним говорила? – неуверенный кивок для продолжения. – Он тогда сказал тебе уйти, и ты ушел. Просто встал и вышел без слов. Я тогда подумала, что ты просто не захотел его смущать. — Я сам не понял, почему ушел. — Тут все просто. Потому что он сказал тебе. — И что? — Все делают то, что он говорит. Буквально. — Ну, конечно, делают. Он – моройский принц. Арсений говорит прыгать, и мы хором спрашиваем как высоко, — фыркает Антон, понимая, что никакого раскрытия заговора не будет. — Ты не понимаешь! Это его дар, Антош. Не смотри так, я не свихнулась. Вот где он сейчас? — Спит, — Антон проверяет часы и только потом отвечает. — И почему он спит, раз так легко влился в вампирскую жизнь и теперь стабильно питается? Антон открывает рот что-то сказать, но слова встают в горле. Действительно, а почему? Вампирам сон не нужен, молодые спят иногда по привычке, а потом разучиваются окончательно. Для восстановления нужна только кровь, да и то после драк, голода или…или использования магии. Вампиры – мертвые, а магия – живая, поэтому вытягивает из них больше сил, чем простое существование. Поэтому её используют очень редко, ведь обычных силы, скорости и остальных преимуществ вампиров хватает для спокойной жизни. — У меня есть записи. Илья собрал, пока не передумал. Сек, сейчас достану, — Антон смазанным движением отлетает к окну и достает припрятанную у плинтуса флешку. И совсем он не параноик. — От сети отключись только, на всякий случай. Антон кивает и плюхается на диван. Флешка легко входит в слот, а длинные пальцы бегают по клавиатуре. Антон отключает вайфай, прислушивается к тишине в коридоре и подсаживается к Ире максимально близко. — А что мы ищем? Если он пользуется каким-то внушением, то мы это не увидим. — Мы ищем странное и отстраненное поведение его собеседников, а ещё следы усталости у самого Арсения, — Ира настраивает максимальную скорость просмотра и обнимает колени руками, готовясь смотреть часы скучнейших видеозаписей. Антон кивает и жмет на воспроизведение, внимательно впиваясь глазами в экран. Часы пролетают за секунды, но вампирский глаз улавливает каждую деталь, а благодаря невозможности того, что что-то затечет, Антон с Ирой сидят без движения до самого вечера, жадно поглощая информацию. Да, вампиры ведут себя иногда отстраненно после разговора, потеряно оглядываясь и пытаясь осознать, где они. Некоторые кивали с глупыми улыбками, стоило Арсению что-то сказать, хотя до этого яростно или недовольно спорили с ним. Почему никто этого не заметил? Антон поджимает губы, когда видит, как с отсутствующей улыбкой Макар кивает проклятому Арсению, уходя по коридору. Вот их главный, Сергей Вячеславович Лазарев мягко пожимает руку Арсения, что-то передавая из закрытого сейфа их комнаты охраны. И наконец включается последний день, записи двухдневной давности. И Антон впервые пугается, потому что в спортзал к Ире заходит Арсений. Он с ноутбуком оказывается моментально на другой стороне комнаты, думая, какие у него шансы. — Ты была с ним. Он тебя подослал? — Антон, не глупи. Это..я не могу это объяснить. Я не помню, что видела его в зале, — голос Иры дрожит от злости. — И я должен тебе поверить? Он мог приказать тебе все узнать. Или убить меня. Чувствуешь желание меня убить? — Только за тупые выводы, Антош. Я бы никогда тебе не навредила. — Поверь ей, Шаст. Даже я не смогу заставить её пойти против тебя, — насмешливо доносится от двери. Антон роняет ноутбук, который каждый вампир в комнате успел бы поймать. Но макбук с грохотом бьется о пол, и ни один не дергается. Арсений выглядит как обычно ярко и притягательно в дырявых джинсах и дизайнерском свитере, на его губах играет мягкая улыбка, но глаза холодные и внимательные. Кажется, что время застывает, и вампиры смотрят на мороя как мыши на змею. Антона душит собственный и Ирин страх, и он из последних сил тянется к ней своим даром, немного приводя в себя. Кузнецова чуть отмирает и молниеносно оказывается перед Антоном, пусть и чисто физически не может его загородить собой. Но как создательница она просто обязана это сделать. Даже ценой собственной жизни. В её руке мелькает серебряный нож, и Антон даже знать не хочет, откуда она его достала. — Не стоит меня бояться. Особенно Антону. Я всё объясню, — негромко говорит Арсений и делает шаг в комнату, прикрывая дверь. – Мне очень жаль, но я мне нужно поговорить с Антоном наедине. Поэтому, Ирина, забудь обо всём, что ты видела и слышала сегодня в этой комнате, и оставь нас. Ира не произносит ни слова, даже не убирает нож. Антон с ужасом смотрит, как его подруга уверенным шагом идет к выходу из комнаты, ни разу не обернувшись, и выходит за дверь. Антон понимает, что каким бы сильным вампиром он не был, против Арсения ничего не поможет. — Хочешь меня убить? — Совсем нет. Не бойся и присядь на диван, — Антон впервые слышит, что голос Арсения чуть меняется во время указаний. А потом Антон обнаруживает себя сидящим на диване.***
Следующие полгода Антон от Арсения почти не отлипает. После того судьбоносного разговора Шастун убедился в том, что талант Арсения – наебывать людей. То, что они все принимали за мгновенную адаптацию к вампирской жизни, оказалось одной большой иллюзией. Вместо сна зачастую Арсений читал буквально всё подряд, следил за разговорами и бытом их общины, а если где-то косячил, то прикрывал всё своим даром. Арсений, оказавшийся пиздуном, намного спокойнее воспринимается, чем выдуманный Арсений-суперзлодей с коварными планами. Себе Антон, если честно, так и не смог объяснить, почему теперь не отлипает от Арсения по своей воле. Да, он многое знает, потому что обучает новеньких, но это же ничего не значит. У них полно вампиров старше и опытнее его. Особенно в дворцовых интригах, в которые втянут Арсений из-за своего статуса. Шастун от этого всегда держался подальше, ему до лампочки эти интриги и попытки вырвать власть, потому что смысла в них ноль. Он и так бессмертный, может делать почти что хочет и всю ночь залипать в тик-токе, ведь спать не нужно. С Арсением классно, если научиться замечать его попытки влиться и поддерживать безумные идеи. Брать кровь у живых людей он отказывается, поэтому бесстрастно потягивает свежую кровь из диоровской термокружки, боясь налажать с укусом. Черный дресс-код тоже нещадно игнорируется, пусть и почти с одобрения Лазарева. Через месяц только чёрное носят лишь охранники, а через три у них едва встретишь кого-то в темных вещах. Конечно, есть куда двигаться, потому что Антон едва сдерживается от смеха, видя кого-то в бархатном изумрудном смокинге или леопардовом пиджаке. Зато Арсений в восторге, потому что на фоне общего безумия его стиль кажется более чем уместным. Даже Ира смиряется и меняет чёрное на темно-синее или зелёное, но даже в пастельных брюках и розовой блузке она выглядит так, будто может кого-то убить. И сказка с найденным принцем заканчивается после первого покушения на Арсения. Грязного, слишком очевидного, быстрого и неточного. Но Арсений пугается, Лазарев утраивает охрану, а Антон переезжает к нему в покои, пусть и в их комплекс не пробраться. Теперь за принцем Поповым ходят минимум четыре телохранителя, а сам Арсений берет (безуспешные) уроки самообороны. Антон на них тоже ходит и понимает, что кровь у мороев может и ценнее, но охранять их нужно не поэтому. Из-за частички жизни в них в виде магии огня, воздуха, земли или воды они быстрее устают и вообще хуже овладевают боевыми искусствами. Видимо, сказались годы того, как с ними носились и оберегали. Теперь морои – идеальные дипломаты, политики и бизнесмены, совершенно бесполезные в бою. Поэтому под удивленно поднятую бровь Иры сам Шастун торчит в зале, осваивает банальные приемы и, конечно, методы экстренной помощи. Благодаря дару Арсения на это никто не обращает внимания, только сам Арсений, который устало улыбается и спит мёртвым сном всю ночь. Второе покушение оказывается почти успешным – они теряют двух телохранителей, машину и отпаивают всех кровью несколько часов, заживляя раны от взрыва. По-умному Арсению бы закрыться в охраняемом здании, спрятаться в своих покоях и не светиться. Но он оказывается упрямым ослом, по мнению Антона, Сергея Вячеславовича и всей охраны их общины, поэтому делает вид, что не напуган. Но то, как он вздрагивает каждый раз, когда до обостренного вампирского слуха доносится подозрительный звук, говорит громче всех его высокомерных слов о бесстрашии королевской крови. Уже почти год проходит с появления Арсения в общине, близится время выбора нового правителя, и краски сгущаются. Званые ужины меняют легкий смех на шушуканье по углам, бестолковые разговоры становятся поиском союзников, и даже близкие друзья, с которыми общение строилось десятилетиями, кажутся подозрительными. Почта Арсения кишит угрозами, и тот мрачнеет с каждым днем. Антону кажется, что Арсений боится в это влезать, но он видит совсем другое. Арсений боится проиграть. После своей жалкой жизни в человеческом детском доме, продажи выданной государством квартиры, чтобы оплатить университет, и неблагодарной работы не по специальности Арсению есть что терять. За год из брошенной умирать в переулке сироты он стал принцем, к чьему мнению прислушиваются. У него есть красивые вещи, интересные собеседники и безграничные возможности. У него есть Антон. Арсению есть что терять, и потерять это намного страшнее смерти. После восьмого покушения за два месяца Антон психует и влетает на парах своей злости в кабинет Лазарева. Он всегда уважал его как самого адекватного и лояльного к вампирам мороя, но сейчас готов вцепиться ему в горло. На нем висит залитая чужой кровью розовая толстовка, а глаза горят чёрным, пугая даже секретаршу, которая его не остановила. Сам Сергей Вячеславович сидит за своим столом, но тут же озабоченно встает, оглядывая Антона. — Принц Попов в порядке? – разумеется, это намного важнее остальных потерь. — В порядке. Он с Ирой в подвале, ему нужна кровь. — Тебе тоже, — замечает Лазарев, кивая на капающую на пол жидкость. — Это было слишком близко, Сергей..Вячеславович. Следующего раза может и не быть, — рычит Антон, чувствуя, как от злости клыки царапают губу. — Успокой себя и сядь. Немедленно! – рявкают на Антона, и тот подчиняется. — Голосование уже через три недели и слухи неутешительные. Есть неприятная версия, что многие проголосуют за новоявленного принца. Он молод, наивен по сравнению с вампирами постарше, легок для манипуляций. До самого голосования я запрещаю вам обоим покидать комплекс. — Голосовать за Арсения? Да он толком не знает ничего! Он разрушит двор и то, что строилось тысячелетиями. — Антон, никто и не собирается его слушать. Его запугают, будут использовать как пешку, — Лазарев фыркает, будто ему сказали какую-то глупость, и грациозно усаживается обратно за стол. Комната наполняется истерическим хохотом. Антон смеется так, что едва не падает со стула. Он хохочет от души, закидывает голову и едва ли не плачет от смеха. Ему безумно хочется сказать, насколько они все ошибаются в Арсении, мечтая его использовать, но получается только рвано гоготать. Со стороны явно выглядит как проблемы с головой, но остановиться уже невозможно. Слезы всё-таки выступают, и Антон трет их грязными руками, размазывая по лицу чужую кровь. — Шастун? – осторожно утоняет Сергей Вячеславович, для которого такие выходки от вампира с успокаивающей способностью кажутся как минимум странными. – У тебя, конечно, стресс, но, может, возьмёшь себя в руки? — Простите, Сергей Вячеславович, — сквозь истеричные смешки бормочет Антон, пытаясь успокоиться. Но стресс наконец-то бьет и по нему, так что выходит откровенно плохо. — Из охраны кто-то жив? Ты явно не в состоянии дать отчет. — Водитель и двоё наших. — Из трёх машин? – а вот и первые нотки тревоги. — Я же сказал, в этот раз было слишком близко. — Я понял. Пришли мне кого-нибудь с отчетом, а сам иди в подвал. И Арсения своего забери оттуда. Антон хочет ещё что-то сказать, но властное и уверенное «Пошёл вон» заставляет его вспомнить, кто в этой комнате главный, и молча удалиться. Уже у самой двери он слышит, как Лазарев бормочет себе что-то под нос. — Лучше бы этого Попова не нашли того. От него проблем больше чем от всех Романовых вместе взятых. Антон хмыкает себе под нос, соглашаясь, и быстрым шагом идет к лифту в подвал. Арсения он находит в комнате ожидания перед залом с добровольными кормильцами. Тот сидит на диване в одном пледе, а дыры на груди почты затянулись. В руках у него обычная керамическая кружка, и Антон усмехается, видя насколько тот недоволен. — Что, ваше высочество, не нашли подходящей кружки? — Как видишь. — Так почему бы не попросить? – с намеком, слишком явным и толстым. — Ты знаешь, что я не могу, — шипит в ответ Арсений, и впервые его изнуренность бросается в глаза. Антон затыкается, кивает и уходит в сторону нужной двери, потому что теплая кровь от живого человека намного лучше пакетной. В отличие от Арсения он давно принял свою сущность, поэтому шлепается на стул около молоденькой девушки и молча вгрызается в её запястье. Та тихо охает от боли, но через минуту её взгляд становится пустым, а сама она расслабляется на стуле. Хоть какая-то польза от вампирского яда. За десять минут он выпивает достаточно, чтобы все раны от серебряных ножей затянулись, усталость отошла, а его способность снова завибрировала на краю сознания. До покоев Арсения они идут молча, а встретившиеся в коридорах люди только расступаются перед королевской задницей Арсения. Антон воздействует на него совсем немного, чувствуя брезжащую в нем панику и страх, но комментариев на это не получает. Арсений вообще подозрительно молчалив, что на него не похоже. Неужели испугался наконец и осознал, в какой он ситуации? Нарушать тишину как-то не хочется, поэтому Антон поддерживает игру в молчанку следующий час. В полной тишине они приводят себя в порядок: пока Антон бросает в бельевую корзину вещи и быстро принимает душ, смывая кровь, Арсений на сорок минут запирается в другой ванной, едва не утопая в сладкой пене. Антон натягивает шорты и футболку, пока находит и приносит ещё крови в нормальной посуде, а Арсений выходит из душа в шелковой темно-синей пижаме, расписанной цветами. Антон даже не смеется над патчами под глазами, все равно же не помогут вампирам, а Арсений всё время их клеит, будто восполняет заботу о себе в человеческой жизни. Но на кровати они оказываются одновременно, правда снова как-то противоположно: Арсений привычно полусидя откидывается на гору подушек и берет в руки стакан с кровью, прикладываясь к трубочке, а Антон усаживается в позу лотоса в изножье, кое-как скрещивая свои длиннющие ноги. — После сегодняшнего тебе нельзя выходить из комплекса. Даже если тебе что-то очень хочется и куда-то нужно, — начинает Антон, рассматривая свои пальцы и нервно перебирая кольца. — Я понимаю. Ты злишься на меня? — Нет, Арсений, я на тебя не злюсь. Это слишком маленькое слово для того, что я к тебе чувствую, — когда опасность отступила, осознание начало медленно накатывать, а усталость медленно сменялась злостью и горечью. — Антон, мне так.. — Жаль? Тебе жаль? – резко обрывает Арсения Шастун, наконец поднимая на него совершенно черные глаза. – Я десятилетиями жил с этими людьми в одном доме. Мы путешествовали, переезжали, переживали человеческие войны и революции. Мы были семьей, пока ты не появился. А теперь они мертвы. — Антон, прошу тебя, успок.. — Успокоиться? Я знал Поза больше двухсот лет, а теперь должен объяснить его жене, почему мы даже труп его не принесли обратно?! — Он не обязан был.. Антон не выдерживает и вскакивает с кровати, сжимая кулаки, чтобы не вцепиться пальцами в тонкую королевскую шею и не свернуть её. — Мы все обязаны! Потому что ты наша ебанная звезда. Наш потерянный принц. Едва не утерянная кровь великой семьи. Мы обязаны умирать, чтобы спасти тебя. Арсений смотрит впервые затравленно и испугано, будто осознавая смысл сказанного только сейчас. Вся его уверенность и стать теряется, делая его маленьким на огромной кровати. Маленьким и безумно виноватым. — Я не буду никуда выходить, обещаю. Больше никто не умрет из-за меня. — Не давай обещаний, которые не собираешься сдержать. Многие умрут за тебя, может даже не напрасно, если ты со своими идеями доберешься до трона и очеловечишь этот двор. Но, Арсений. — Антон, прошу тебя, — Арсений приподнимается, будто желая потянуться к своему Антону, который давно уже не просто ментор, нянька или страж. — Нет, дослушай меня, — резко говорит Антон и шумно вдыхает, забыв, что кислород ему не нужен, да и успокоиться это никак не поможет. — Если я умру за тебя, Арсений, знай, что это будет не по собственной воле. Ты не заслуживаешь этого. Арсений так и замирает с приподнятой рукой, желая потянуться за уходящим Шастуном. Он мог бы его остановить. Крови достаточно, чтобы снова воспользоваться даром и заставить Антона остаться. Потому что отпускать Антона не хочется. Тот его спас, был первым, кто всё объяснил, кто поддерживал, кто остался рядом и защищал несмотря на свои скудные навыки. Арсений может по пальцам пересчитать дни, когда они не виделись, и их первоначальная связь так окрепла, что оба перестали ей сопротивляться. Одно слово, и всё останется как прежде. Один приказ, и Антон никуда не уйдет. Но Арсений молчит, слушая хлопок двери своей спальни. Он мог бы заставить Антона остаться, но раздавленному виной сердцу хочется, чтобы Антон захотел остаться сам.***
Всё идет к черту за два дня за коронации. Арсения собирают в Питер всем комплексом, охрана стоит каждые полтора метра, а Лазарев коршуном следит за принцем, которого всем не терпится сплавить поскорее. Из последних трех недель одну они провели в трауре и скорби по погибшим. Нарушив все приказы, Антон не появлялся около Арсения, потому что не отходил от Диминой жены. Та отказывается от еды, злиться на всех и вся, а в какой-то день тихо признается, что они с Димой как раз недавно говорили о детях, присмотрев очаровательную сиротку из приюта, чтобы взять и вырастить, а потом может и обратить. Но сейчас Катя не может только смотреть в стену и позволять Антону быть рядом. И Антон рядом с ней, потому что ему это нужно не меньше. Каким бы упертым и иногда невыносимым тот не был, они были знакомы многие годы. Прошли вместе так много, выросли из зелёных вампирёнышей в вполне себе серьезных вампиров, а Дима даже нашел себе пару и подумывал о семье. И Антон в обществе Кати и Димы всегда чувствовал себя дома, будто они были настоящей семьей, а не жившими десятилетиями в одной общине вампирами. Катя приносила настольные игры, умела выиграть и переспорить Диму, ласково трепала Антона по голове, даже если ради этого Антону приходилось сгибаться в три погибели. А теперь Димы не стало, а Катя выглядит тенью самой себя. И даже если сердце у вампиров не бьётся, это не значит, что его нельзя разбить. Антон сам чувствует себя опустошенным, тратит свою способность на то, чтобы молодые вампиры не поддались ненужной панике и старательно избегает Арсения. Может за пару лет он и сможет его простить, но пока рана слишком свежа, и у Антона нет ни сил, ни желания видеть виновника трагедии. Его место подле принца молча занимает Ира, только кивнув Шастуну и напомнив, что она в ответе за него. И в этот раз Антон позволяет ей прикрыть себя. Личный самолет в Питер должен унести Арсения уже через два дня, поэтому его комната напоминает проходной двор. Ему рассказывают о процедуре голосования за нового правителя, пичкают правилами поведения при дворе, пусть он уже был там, требуют выбрать костюм и не надевать под него цветные носки. И Арсений только соглашается, не сбегает от охраны, находится в поле зрения Иры или Сергея Вячеславовича, да и вообще ведет себя тише воды, ниже травы. Поэтому никто не ожидает нового нападения посреди дня, когда все вампиры не в самой силе, а морои особенно. Антон понимает, что уже слишком поздно, когда под потолком кричит сигнализация. Он несется из подвала в ту часть здания, где расположены покои Арсения, и от входа в комплекс тянется дорожка из трупов. Кто-то слабо шевелится, многие придут в себя, если им дать кровь в ближайшие минуты, но Антон не останавливается. Кроссовки шлепают по крови, пачкая низ светлых джинсов, и кажется, что её слишком много. А ещё слишком тихо, не считая орущей тревоги. Не слышно шума драки, ни криков, ни выстрелов или звона оружия. И это пугает Антона. Только стригои нападают без оружия. Мысль так пугает, что Антон влетает в покои Арсения, забыв обо всех стратегиях и мерах безопасности. И сразу налетает на каменное тело стригоя, лишь чудом не позволяя вырвать себе горло. На стрессе оружие он не захватил, но наличие в комнате других вампиров помогает. Даже если это их растерзанные тела. Антон цепляет с пола залитый кровью серебряный кинжал одного из охранников и не без труда отрезает голову стригою. В следующую комнату он входит уже с ножом в кармане худи и подобранным пистолетом, едва не роняя его вместе с челюстью. Комната выглядит полем боя: кровать сломана, куски мебели, которой явно баррикадировали дверь, валяются по всему полу, чьи-то тела отодвинуты в стене, все лампы разбиты, а шторы отдернуты. Почти посреди комнаты на полусогнутых ногах стоит Арсений, выглядя так, будто отключиться через секунду. По его бледному лицу течет тонкая струйка крови, вытянутая рука дрожит, и Антон видит стоящих перед ним двух нападающих – мороя и вампира. Картинка складывается, и Антон матерится, привлекая к себе внимание. — Уходи, — одними губами шепчет Арсений, и теперь в его глазах ярко читается испуг. Антон качает головой, не понимая, почему на него до сих пор не напали. Как и на Арсения. Стоящие вампиры просто стоят, не шевелясь, не предпринимая абсолютно ничего. Антон медленно обходит их полукругом, похрустывая стеклом под кроссовками, и наконец замечает то, чего не видел за спинами нападавших. Еще одно тело за Арсением. Ира сидит, привалившись к кровати, и вся её светлая рубашка залита кровью, потому что из груди торчит рукоятка ножа. Антон едва не роняет пистолет, смазанным движением оказываясь около неё на коленях. Только не она. — Ир? Ира, Ириш, прошу тебя, только не так, — он кладет пистолет на пол, забыв о потенциальной опасности, и нервно ощупывает её лицо. — Mon cher, не хорони меня раньше времени, — едва слышно шепчет девушка, с трудом открывая глаза. – Принц Попов спас нас, но мы в ловушке. — Что? Не говори ничего, давай я тебя уведу отсюда, вниз, в подвал. Тебе нужна кровь, — Антон её будто не слышит, нервно высматривая травмы на чужом теле. — Антон, возьми себя в руки! – шипит она, слабо шлепая Шастуна по руке. – Арсений едва их держит, но он устал. Если он отпустит, они нападут, а я не в лучшей форме. Антон наконец оборачивается и понимает, что у нападающих совершенно отсутствующие лица. Арсений приказал им стоять. Но почему это так сложно? На этот вопрос он отвечает сам себе, видя дрожащую руку принца и вспоминая о трупах в соседней комнате. Он выдохся. Слишком много использовал своего дара, чтобы не умереть еще раньше и спасти Иру. — Какой у нас план? Я могу их убить и всё. — Я не смогу их обоих держать, пока ты вырезаешь сердце. Я вообще не могу их больше держать, я чувствую, как теряю контроль, — голос у Арсения дрожит, так же как и рука. — Подними меня и дай пистолет, а потом уводи принца. Я их задержу. — Нет! – выходит слишком высоко и отчаянно. — Антон прав. Уходите оба. Они пришли за мной, а вы не должны умирать из-за этого. — Мы должны его защитить, mon cher, — тихо напоминает Ира, дергая уголками губ в печальной улыбке. – Это наш долг. Антон понимает, что ему нужно выбрать. Арсений выглядит так, будто времени у них совсем нет, а Ира не переживет ещё одной стычки. Между долгом крови и долгом сердца он должен выбрать один. Спасти важного для всего сообщества королевского мороя или вытащить свою подругу и создательницу. Антон почему-то отчетливо понимает, что из этой комнаты живыми (относительно их неживой вампирской сущности) выйдут не все. И задумывается на полминуты, радуясь, что может так быстро рефлексировать. В голове вспыхивают моменты из его жизни. Балы с Ирой. Вишневые сады, по которым они гуляли. Уличные коты, к которым оба испытывали слабость и до, и после смерти. Неловкие поцелуи и обещание быть друг для друга больше чем любовниками. Переезды и похвалы за первые успехи в развитии своей успокаивающей способности. За воспоминаниями с Ирой шлейфом тянется защищенность, стабильность и поддержка. Арсений мелькает яркими пятнами. Хаотичными. Кровь в переулке. Тонны книг и безумные планы, построенные в библиотеке. Походы по магазинам и цветная революция в их вампирской общине. Ночи разговоров обо всем. Аляпистые пижамы и безукоризненные манеры. Побеги с приемов и прогулки по ночному городу. Контроль над всеми вампирами и смущенное нежелание пить кровь у людей, чтобы не навредить. Арсений весь из контрастов и несочетаемости. И Антона к нему так тянет, потому что в своей долгой и стабильной вампирской жизни Арсений стал тем, кто её раскрасил. Решение приходит так просто, что Антон усмехается даже. И как он не подумал об этом раньше. Он оборачивается на Арсения и кивает ему. — Продержись еще минуту, — просит он, впервые смотря на принца не с ненавистью и обидой, а с доверием. А потом Антон оборачивается к Ире. – Прости меня. Девушка даже не успевает ничего спросить, как Антон подхватывает её на руки и уносит в коридор, подальше от опасности. Её слабый и умоляющий крик бьёт в спину, когда Антон бросается обратно. В комнате Арсений уже пошатывается, но ещё держится. Антон встает рядом с ним, подбирая пистолет. — Как только ты отпустишь руку, беги. Только не на улицу. Ира в конце коридора слева. — Что? А ты? Антон, я не понимаю. — Я не могу выбрать между вами, — просто говорит Антон, не объясняя никому, что вообще что-то там выбирал в своей голове. – Поэтому я выбираю обоих. — Кого ты выбираешь? О чем ты? Антон неожиданно улыбается и встает между Арсением и двумя вампирами, замечая, что взгляд у одного уже проясняется. Рядом дрожит увитая венами рука, и Антон зачем-то наклоняется и оставляет мягкий поцелуй на запястье. Время замирает на секунды, как и губы Антона на холодной нежной коже. А потом мир взрывается звуками. Одновременно происходят три вещи: Антон стреляет в упор, разнося в труху грудь и сердце вампира, очнувшийся морой выдирает нож и всаживает в грудь Шастуна, вскрывая его как оленью тушу, и Арсений с грохотом падает на колени. Боль и паника захлестывают Антона, а в глазах застывает удивление. Как он позволил так глупо отнять у себя оружие? Этот вопрос сменяется новым, когда глаза мороя напротив чернеют, а твердая рука сжимает плечо, вгоняя нож глубже и задевая сердце. Антону больно, когда он падает на колени, и ещё больнее, когда он ловит взгляд Арсения. Тот упирается руками о пол, с трудом вставая, и с ужасом в глазах смотрит на то, как из распоротой груди Шастуна вынимают сердце и бросают молодому принцу под ноги. — Беги, — с последним выдохом умоляет Антон, замечая в глазах напротив слезы. Ну что за глупый морой. Антон чувствует, как потолок плывет, и все затягивается черной пеленой. В ушах отдается гулом какой-то шум, но почему-то все отдаляется, становится глуше. Кажется, кто-то кричит. В голове слабо вспыхивает чья-то паника, даже нескольких человек. Подкрепление? Они успели спасти Арсения? Антон надеется, что да. Почему-то не хочется, чтобы Арсений умирал. Поэтому Антон позволяет уплывающему сознанию представить, что фантомные касания на лице это изящные ладони Арсения. А неразличимый звук – его последние слова Антону. С чувством выполненного долга – и сердца, и крови, — Антон окончательно сдается, и тьма поглощает его. Арсений трясет безжизненное тело на своих руках и как безумный шепчет только два слова, приказывая, умоляя, заклиная. — Не умирай. Останься здесь. Не уходи.***
Когда Антон открывает глаза, первое, что он видит, это почти прозрачные глаза с черными синяками под ними. Уголки губ дрожат в слабой улыбке. Чертов Арсений так и не отпустил его. И Антону безумно интересно узнать, что ещё их ждёт дальше, раз уж счёт по спасенным жизням стал равным.