Вроде надо бы жить опираясь на факты. (Дался бесам под рёбрами снег в бороде) Но встаёшь и предательски чувствуешь как ты беспощадно отчаянно помолодел. Ведь теперь что не день, то прогулки над бездной. Ты - живая страховка, титановый прут. Позже тихо признаешься что не железный. (Если в Башне услышат- со смеха умрут.) Норовящий свести то с ума, то в могилу, презирающий плоскость меж граней паря, Он научится ждать и рассчитывать силы. И случайно научит тебя доверять. ... Но пока город дышит, стекается в пробки, пьёт полуденный кофе с газетой и без, Ты живёшь не мечтая задать ему трепку, каждый проклятый раз вырывая из бездн. Все мосты на местах, все патроны в обойме. День закончился, Энтони, go to sleep. Спи спокойно, не ведая, кто из вас пойман в паутину сюжета за миг до земли. (c) Даниэль Бантос
***
Когда это случилось Тони был в мастерской; он паял микросхему, требующую особой точности. Но пришедшее сообщение выбило из него весь дух, как будто пришлось нырнуть на достаточную глубину, а выплыть быстро не представлялось возможным. Легкие обожгло от внезапного поступления кислорода — как оказалось, он все это время вовсе не дышал. Тони с силой отшвырнул паяльник, так как чуть не сжег себе к чертям пальцы. Вызвать костюм — дело нескольких минут; наниты синхронно облепили тело, и вот Тони уже мчался в условную точку на интерактивной карте. Мимо проносился ночной Нью-Йорк — огни шоссе и авеню сливались в один сплошной поток; флуоресцентный цвет ночи еще больше добавлял мрачности и тревожности в ожидании неивестного. Он лавировал между домами, выискивая более удачное место для приземления. Маячок мигал всё отчетливее, и вот наконец, Старк с тихим звуком приземлился на крощашийся асфальт. Он на месте: обшарпанный район — скорее похожий на местное гетто — вокруг распространялся запах сырости и остатков гниющих продуктов. Ветер разносил старые газеты, которые, словно пожухлые листья, шуршали и стелились по грязной земле. Тони разглядел у кирпичной стены неподвижно лежащий красно-синий силуэт. Внутренности обожгло словно калёным железом. Он опустился перед мальчишкой на колени и скорее проверил пульс, потом дал команду ПЯТНИЦе на сканирование всего тела. Всё это не заняло и минуты, но за время ожидания Тони покрылся безотчётной, липкой паутиной страха. Полученной информации было достаточно, чтобы Питера можно было поднять и перенести на Базу, где находились лучшие врачи и оборудование. Старк аккуратно стянул маску с лица юного героя и то, что он увидел, наверняка будет ему снится еще очень долго в кошмарах: через всю скулу пролегала ссадина, в волосах запеклась кровь, но самое главное — огромная рана слева на животе, откуда сочилась бурая жидкость. Тони чуть не вывернуло, когда он представил масштабы бедствия. Ему казалось, что кровь повсюду: разлилась лужей на облезлом асфальте, затекла в щели между трещинами и впиталась окончательно в землю. Он поднял Питера как можно медленнее, аккуратно поддерживая спину, и взмыл ввысь что есть мочи. Секундная стрелка описывала круг за кругом, но Тони казалось, что время намеренно играет с ним, растягиваясь на огромные отрезки. Подлетая к Базе, он вновь бросил короткий взгляд на лицо Питера: его голова была откинута, глаза закрыты, грязные и взъерошенные волосы трепал ветер. «Потерпи ещё немного», — мысленно проговорил Тони, влетая на площадку и стремительно продвигаясь с драгоценной ношей вглубь здания.***
Темнота была не столь явной, скорее напоминала сумерки — размытую границу между сном и явью. Питер отчётливо ощущал себя словно не в своём теле, будто наблюдал со стороны безумную схватку. Отчаяние било через край, и все его силы и способности не могли перекрыть упорство и какую-то ожесточённую обречённость противника. Да, со стороны всё казалось в разы жёстче и бесперспективнее. Возможность видеть свои промахи и уже накатывающуюся ярость добавляли внутреннему чувству горечи более металлический привкус. Питер судорожно закашлялся и отхаркнул кровь. Его снова замутило. Глаза поймали немного рассеянный мягкий свет дневных ламп; Питер пошевелил рукой, потом дотронулся ладонью до лица. Странное движение, словно он пытался убедиться в своём существовании. Он огляделся, сначала не поднимая головы с подушки, потом все же решил приподняться — в боку резко стрельнуло. Пришлось поумерить пыл и двигаться как можно медленнее. Тони нашёлся тут же, дремлющий в большом кресле. Питер прощупал его взглядом и сразу заметил следы недосыпа: помятый темно-серый костюм, небрежно застегнутая рубашка, тёмные круги под глазами и заросшее щетиной лицо. Немногие могли видеть Тони Старка в таком виде, вернее, скорее всего, никто и не видел, но сейчас Тони, потерявший весь свой лоск, спал рядом с Питером, устало повесив голову на грудь. Рука чуть свисала с подлокотника, и Паркеру так захотелось прижаться к этой ладони и ощутить её тепло. Тони зашевелился, метнул взгляд в сторону кровати и встретился глазами с Питером. — Пит… — только и смог он выдохнуть. — Тони, — Питер пытался уловить в его взгляде панику или страх, но там была только усталость. Тони поднялся и повел плечом, потом немного потянулся, растягивая затекшие мышцы. — Долго я здесь нахожусь? — голос Питера после долгого молчания был немного хриплым. — Для кого как, — протянул Тони и добавил: — Три дня. Он явно пытался сдерживать эмоции, но Питер видел, как пульсирует жилка на виске и как Тони поджимает губы, пытаясь казаться более спокойным. Он постоял, убрав руки в карманы брюк, и осторожно поинтересовался: — Ну, как ты? Питер прислушался к своим ощущениям — кроме боли в боку его особо ничего не тревожило. — Нормально. Тони нахмурился, явно обдумывая следующую фразу. — Нормально, значит, — тяжёлый вздох. — Питер, ты понимаешь, что был на волосок от смерти? Ещё немного, и никакая регенерация тебя не спасла бы. Он устало прикрыл глаза рукой. — Этот твой противник. Он… — в горле пересохло, и Тони сглотнул вязкую слюну. — На тебе не было живого места. Питер уставился невидящим взглядом впереди себя, обдумывая сказанные Тони слова. Эти его сны или галлюцинации, которые он видел, пока валялся здесь три дня, явно содержали в себе толику реальности. — Ты недооценил его! — выпалил Старк и покачал головой, разводя в сторону руки. — Получается, ему было, что терять, — Питер почти прошептал эти слова, но Тони услышал. — А тебе, значит, нет? — глаза Тони метали молнии почище бога грома. Потом он вдруг резко сник и прошептал: — Не делай так больше. Слышишь? — Старк навис над Питером, заглядывая ему в глаза с каким-то маниакальным упорством. Питер не видел у него такой взгляд раньше: колкий, пытливый, пронизывающий насквозь. — Тони, — Паркер дотронулся до его ладони, сжимающей больничную простынь до треска. — Я здесь. Я живой. — Я живой, — передразнил Тони. Потом разжал онемевшую ладонь и осторожно опустил её на голову Питера, перебирая непослушные пряди. Уткнулся лбом ко лбу и прикрыл глаза, вдыхая воздух у самой кромки волос. Питер вздрогнул от таких невесомых, но от этого не менее жгучих проявлений чувств. — Тони, — повторил он, — прости… Они уже прошли ту стадию отношений, когда Тони контролировал каждую его вылазку, а происходящее на патруле легко мог узнать у Карен. Питер действовал самостоятельно и совершенно не спешил в состав Мстителей. Но в случившейся ситуации, он понял, что иногда одному действительно сложно и без помощи не обойтись. «Нить, скрученную втрое, сложно порвать», — часто говорил Тони. «Втрое?» — удивлялся Питер. «Ты, я и… — он сделал паузу, — наши чувства». И это были самые нужные и важные слова… Старк аккуратно присел к нему на кровать, взял в свою руку прохладную ладонь и поцеловал тонкие пальцы. — Я думаю, пришло время переехать ко мне. Что ты на это скажешь? Питер посмотрел ошарашенно и неверяще. — Но… — Никаких «но», — отрезал Тони. — Я думаю, мы оба уже достаточно наигрались в самостоятельность и независимость. Питер опустил взгляд и стал разглаживать покрывало, нервно теребя ткань. Он молчал, молчал и Тони, давая ему возможность взвесить это предложение. — А Мэй? — вдруг вскинулся Пит. — Беру её на себя, но и ты должен немного мне помочь. Я думаю, мы справимся с этим ураганом, — хмыкнул Тони и положил голову Питера себе на плечо. — Хорошо. В медицинском блоке продолжали трещать и пиликать приборы; солнце уже перешло границу запада и готовилось прощаться с тяжёлым и длинным днём. Тони ещё раз аккуратно прижал Питера к себе и поцеловал, едва касаясь его губ. — Тони, поспи сегодня нормально, а не в кресле, — Питер указал взглядом на прежнее место ночлега Старка. — Мне уже намного лучше. Пожалуйста, — надавил он. — Скажи мне, Паркер, ты специально тренируешь такой взгляд, а? Питер рассмеялся и развёл руками. — В чём-то я должен быть лучше тебя. Тони посмотрел на него своими невыносимыми темно-карими глазами, почти чёрными, и совершенно серьёзно ответил: — Ты уже лучше меня, Пит.***
Питер, наверное, никогда не сможет привыкнуть к этим рукам — сильным, с немного огрубевшей кожей на кончиках пальцев и в середине ладони — расплата за ношение репульсивных перчаток; к губам, целующим так, что почти всегда не хватает воздуха; к ласковым и в то же время напористым движениям; да, просто к самому Тони Старку — силе и великолепии в своём воплощение. Питер дотрагивается до напряжённых плеч Тони, ведёт дорожку поцелуев вдоль линии челюсти и глазами говорит, что можно, можно всё, потому что раны уже как несколько дней затянулись, и Тони уже не нужно так над ним трястись. Он закатывает глаза за закрытыми веками и просто ловит первую вспышку удовольствия, которую дарит ему Тони. Это так хорошо и так правильно.***
Тони с прищуром всматривался, как солнце встает с восточной стороны панорамного окна. Яркие лучи лениво ползли сквозь легкие перистые облака, проходя сквозь сизый туман, и оседали на ослепительно белой снежной пелене. Отражаясь от кристаллов снежинок, окружающее пространство за окном казалось еще более светлым и воздушным. Он услышал за своей спиной легкие шаги босых ног, потом в лопатки уперлась голова и легкое дыхание пощекотало спину — от этого по загривку начали подниматься мурашки. Тони резко обернулся и заключил Питера в такие крепкие и желанные объятия. Он положил подбородок на макушку парня и просто наслаждался прекрасным моментом. — Ты почему так рано проснулся? — пробормотал Тони — Почувствовал, что тебя нет рядом. Не хотел быть один, — Питер поднял голову и посмотрел во внимательные глаза напротив, поймал нежный взгляд и улыбнулся в ответ. Тони зарылся ему носом в шею и вдохнул едва уловимый, но такой родной запах. Он счастлив как никогда. Старая жизнь осталась в прошлом с ее сомнениями, правилами и нелепыми предрассудками, сейчас в его объятиях находился самый дорогой человек, и в новой жизни их ждет только всё самое прекрасное, как эти перьевые облака над их домом.