Aurora

      Канатная дорога в Сьера-Пердиде всё ещё была странной идеей. Негласная территория Легенд; а они, как известно, не любили не только Кастилльо в частности, а людей в общем. Потому что именно эти самые люди, — дорогие товарищи, граждане, — как-то взяли и решили, что свобода анархией, землёй народу, заводами канадцам, да нет. Нет же! Уж лучше свой родной дьявол, да семья у власти.       И плевать, что подъёмник был рассчитан не столь на внезапно разленившихся и растерявших сноровку жителей горных поселений, а на ни в чём неповинных туристов. Которым, в целом, плевать на стариков, что однажды перекрыли доступ к напитку из жжёного сахара аж для двух поколений. А вот вид с «крабового» утёса в инстаграм-блоге будет великолепным. Плюс обслуживающий персонал только из города, который явно не привык добираться на наконец-то появившиеся рабочие места, — да ещё и такие доходные! — с помощью альпинистского снаряжения.       В общем, Дани металась между приятным удивлением и повстанческим раздражением. Откуда в ней вторая крайность, ясно ей не было, так как, по факту, ни с кем из Легенд она близко знакома не была.       Так, только когда Диего внезапно ударялся из крайности, мол, больше никакого президенства, я стану талантливейшим врачом! То, что станет, если действительно захочет, Дани не сомневалась. Только вот наставницей будущего светила медицины должна быть именно та самая Фартовая.       И да, они ехали в горы. Летели на вертолёте без опознавательных знаков, дабы чисто из упрямства выжившие из ума старики не расстреляли их говном и палками. Да, в руках Легенд даже пистолет от колонки с заправочной станции мог стать опаснейшим оружием. А с учётом появившихся по всей стране явно собранных на коленке, но удивительно эффективных пушек, можно было ожидать, что герои, которым реально пора на пенсию куда-нибудь в один из санаториев, прости господи, имени Габриэля Кастилльо, всё-таки попытаются лишить Антона наследника.       Потом Львёнок Яры вновь перегорит глупым желанием спасать жизни, неся прямую ответственность и марая руки за них же, и захочет… нет, не быть следующим великим El Presidente de Yara, а великим историком! Которому, конечно же, помимо миссии нести истину о величии его отца в массы, надо идеально владеть искусством письма, поэтому да. Они вновь летят в горы. На этот раз, чтобы получить пару уроков красноречия от Лоренсо Консеко, и чуть больше чем пару матерных песенок от El Tigre. Политическое противостояние укоренившейся ненавистью, а внуков прибауткам научить хочется. И плевать, что этот самый внук классового врага, вообще-то.       Но Дани не осуждает. Дани пытается забить свою очаровательную голову чем угодно, только не мыслями о том, на столько реальным будет захватить пропускные посты с билетными кассами и перерезать тросы.       Антон, кажется, буквально считывающий все мысли и эмоции по одному вздоху Дани, лишь на секунду поднимает бровь, но этого уже достаточно. Вначале своей службы она бы обязательно попыталась выпрямиться, сделать морду кирпичом; да в общем-то как угодно проявить свой военный профессионализм. Но сейчас лишь потупила взгляд, мол, признаю, лишние эмоции.       Señor Presidente уже даже не косится на девушку, кажется, переговариваясь с кем-то из сопровождения, но Дани не может избавиться от чувства, что во время своих мысленных метаний, она упустила что-то гораздо более важное, чем глупое беспокойство за адекватность сего мероприятия и bebé tira-       — А где Диего?       — Он присоединится к нам уже наверху. Сейчас он на попечении Марии. — отвечает девушке сам Антон, из-за чего Дани всё-таки нервно переступает с ноги на ногу. Она упустила, что Кастилльо-младшего должна была консультировать перед грядущей пресс-конференцией именно его мать. Забыла, когда и почему было принято такое решение, и присутствовала ли она на нём.       — У тебя внезапно обнаружилась акрофобия, Рохас? — нехорошо, когда вместо помощника El Presidente отвечает сам El Presidente. Нехорошо, когда Кастилльо-старший обращается на «ты». Нехорошо внезапно начать терять почву из-под ног от такого обыкновенного построения вопроса со стороны этого человека.       — Я в полном порядке, señor Presidente. Благодарю за беспокойство. — Дани всё-таки находит в себе силы заземлиться и поднять взор с кончиков военных сапог. Антон всё ещё незавершённым жестом отослал свою «свиту» куда-то за спину и посмотрел девушке глаза в глаза.       В эти несколько секунд Дани испытала, кажется, весь спектр эмоций, на который только была способна. Но центральной среди них каким-то образом оказалась печаль. Видимо, найдя более правдивый ответ во взгляде девушки на свой вопрос, Антон еле заметно кивнул и двинулся в сторону кабинки.       — Тогда отправляемся. Сейчас. — и шагнул в уже открывшуюся автоматическую дверь.       Дани быстро взглянула в строну сопровождения El Presidente, но быстро сообразив, что тем, кажется, по статусу и, может, соображениям безопасности, не положено находиться с Кастилльо-старшим в таком небольшом помещении, быстро вошла в кабинку и, не проронив и слова, села напротив Антона со смещением по диагонали.       Кабинка медленно и как-то удивительно тихо поднималась над крышами деревенских домиков и кронами вечно зелёных деревьев.       — Сегодня удивительно нежарко.       — Что ж тут удивительного? Всё-таки зима.       Дани честно пыталась держать лицо, но в конце концов плюнула, не буквально, и начала озираться по сторонам, будто впервые видела Эль Эсте с такой высоты. Было в этом нечто удивительное. Обстоятельства, компания, да и на вингсьюте на такой высоте летать было опасно. И чтобы там про бесстрашную девушку не судачили злые языки, Дани всегда следила за техникой безопасности. А сейчас, преодолевая какую-то невозможную печаль, она то ли восстанавливала связь с реальностью, то ли всё больше терялась в чем-то неизведанном.       Откуда-то издали внезапно послышался колокольный звон. Дани и Антон одновременно повернули голову туда, где предположительно должна находиться небольшая часовня в Барриге, увидев восходящий рассвет. Девушка очень сомневалась, что её мысли с El Presidente хоть раз за время их знакомства могли совпадать, но почему-то именно сейчас ей казалось, что они как никогда ближе не только к взаимопониманию, но и пониманию самой жизни в целом.       Какая пошлость. Вдруг промелькнула в голове девушки мысль голосом подруги, часто порицавшей её за излишний драматизм. Слегка сморщившись, Дани вдруг заметила, что теперь Антон смотрит не на новый день в Раю, а вновь на неё.       В этот раз чувство печали практически не резануло. Так, лишь пощекотало лёгкие где-то очень-очень глубоко. От чего девушке внезапно захотелось легко улыбнуться. Что она и сделала.       Señor Presidente взаимностью не ответил, но, казалось, в нём тоже что-то незаметно изменилось. Поза ли, дыхание. Дани никогда не умела читать этого человека, да и не стремилась к этому. Поэтому, всё же прервав взгляд и по-прежнему улыбаясь, вновь вернулась к созерцаю вида из окна.       Свет становился всё ярче. Их поездка подходила к концу.       Наверху их уже ждали Диего, Мария и, что неожиданно, Рауль. Как только кабинка остановилась, генерал нажал на кнопку открытия двери, и Антон поразительно ловко вышел наружу.       Дани уже собиралась последовать за ним, чтобы наконец-то направится в сторону своего постоянного подопечного, но тут Антон внезапно развернулся и предложил девушке руку.       Дани слегка недоуменно уставилась на предложенную ладонь, но, быстро собравшись, всё-таки прикоснулась к удивительно грубой, но очень тёплой коже. Прикосновения длилось не более пяти секунд, и убедившись, что девушка сошла на твёрдую почву, señor Presidente, так же внезапно отобрал руку и без лишних взглядов, двинулся с Раулем в сторону небольшой импровизированной сцены.       — Всё слишком напряжённо. — с невозможной долей ехидства прокомментировал Диего, уже покинув Марию. — Он тебе угрожал? Или узнал про одну из наших ночных вылазок на пляжи Барьяля?       — Не знаю. — удивительно безэмоционально даже для себя ответила девушка. — Я… не уверена.       — Ладно. Ну, тогда пойдём к тем лавчонкам. Ты возьмёшь себе коктейль. Я уже пробовал, они потрясающие! И расскажешь, как прошло твоё катание на первой канатной дороге Яры.       Дани проследовала за подростком, всё ещё слабо осознавая окружающее себя пространство. Казалось, сошедшая на нет печаль, вновь дала о себе знать, и трансформировалась в непонятную тревогу.       Вдруг девушка резко остановилась, взглянув на правую ладонь. Ту самую, что недавно подавала Антону. Но её взгляд зацепился за нечто совсем иное. Под ногами росли цветы глубокого синего оттенка. Шестое чувство взопило животным ужасом, а тревога принесла темноту во взгляд.       Неожиданно чья-то небольшая ладонь коснулась предплечья: — Ты точно не в порядке. И если я узнаю, что это из-за mi papá, то не сомневайся, я сам начну следующую революцию!       — Никогда не говори таких вещей. — хриплым голосом смогла выдавила из себя девушка. Она уже ничего не могла осознать. Пелена на глазах не позволяла ей видеть.       — Диего?       — Дани.       Что-то пошло не так.