Фанфик

Время. Эфемерность времени никогда не раскрывалась настолько ярко, как в период сессии: казалось, только что его было полно - и вот уже совершенно не осталось. Но Кирилл не унывал - риски были просчитаны, а в математике он все-таки был не настолько плох: препод сказал, что будет принимать работы до двенадцати часов четверга, а про него говорили, что слово свое он держит. Это было, пожалуй, единственное хорошее, что говорили о преподавателе истории и права Дмитрии Брандове - хотя говорили о нем много и в основном вполголоса, делая инфернальное лицо и часто оборачиваясь. Этот мужчина был героем универских легенд и страшилок даже среди тех, кому его предмет для зачета был не нужен - а на тех, кому все же выпадала доля зачета у Брандова или - упаси господь - экзамена, старшекурсники смотрели со скорбью и сочувствием. В общем, как говорил Кенширо - омае ва моу щиндеиру… Бывалые рассказывали, что сдать Брандову тривиальным способом совершенно невозможно. Ни идеальная посещаемость, ни подготовка к промежуточным тестам, ни активность на семинарах, естественно, никакой погоды не делали. Да, кто-то все же что-то положительное у него получал в порядке исключения, но о средствах слагали отдельные мифы и байки - в зависимости от контекста речь могла идти как о взятках, связях в МВД или делах исключительно криминальных вплоть до продажи души дьяволу - причем в ряде конспирологических теорий дьяволом выступал сам Брандов, в чьем взрывом нраве и скверном характере можно было убедиться на первой же лекции. Однако же Кирилл - первокурсник, уже изрядно запуганный жуткими перспективами, - не унывал и получить свой зачет все еще был твердо намерен. Во-первых, он был с раннего детства старательным и ответственным мальчиком, к тому же очень несоциальным, что само по себе освобождало ему кучу времени, не занятого тусовками и отношениями, на учебу - и даже когда в его жизнь плотно вклинились видеоигры, привычка все равно осталась и забивать на домашку ему не позволяла. Ну и была еще одна причина, которая заставляла его проявлять в отношении предмета Брандова старание - но эта причина была тайной, которую Кирилл намеревался забрать с собой в могилу - и даже там не выпускать из своих холодных окоченевших пальцев. Эта тайна его терзала, мучила, жгла изнутри и побуждала к случайным опрометчивым действиям - но Кирилл держался, избрав два самых надежных способа сублимации: для начала что-то вроде анонимных письменных исповедей в клубе других исключительно анонимных страдальцев, ну и затем реальное вложение сил в зубрежку и штудирование материалов. К делу он подошел как следует: взял в библиотеке литературу по списку, честно все прочитал, перечитал, погуглил непонятное, составил список тезисов и написал эссе по выбранной проблеме - по крайней мере, старание уже должно было засчитаться. В принципе, у Кирилла все было готово, и в дедлайн он укладывался уже впритык - и лишь волнение и благоговейный страх перед преподом мешали ему отослать уже наконец свои труды. Но ничего, до полуночи оставалось еще двадцать минут. Рицуко Акаги справилась с хакерским взломом, имея в запасе одну секунду - чем Кирилл Норик хуже? Он снова - уже, наверное, в тридцатый раз - перечитал свое письмо. Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Дариевич! Прошу прощения, что так поздно. Высылаю Вам свою работу (в прикрепленном файле). Спасибо! Норик Кирилл Над этими пятью строчками он корпел битый час - сообщение преподавателю далось даже тяжелее выполнения самого задания - и вот, прямо перед моментом отправки Кирилла снова обуяли сомнения, а ладони так вспотели, что пальцы скользили по тачпаду ноутбука. “Здравствуйте” звучит как-то глупо - и чем больше вчитываешься, тем глупее. Может, лучше “добрый вечер”? Но ведь уже ночь. Или уже “доброе утро”? А если он в сети и проверяет письма сейчас же? “Прошу прощения” тоже сразу ставит в неловкое положение - ну кто начинает с извинений? Стоило ли писать про прикрепленный файл - он же не тупой, и так поймет. И надо ли подписываться, когда в почте имя указано? И за что спасибо? И “Вы” с большой буквы - не перебор ли? Как там было в “Правилах деловой переписки” у Ильяхова?.. Бросив взгляд на часы в панели задач, Кирилл похолодел - коварное время снова сыграло с ним злую шутку и перескочило аж на 23:54. Тянуть дальше уже было некуда - пусть он не мастер эпистолярного жанра, погореть на этом нельзя. На всякий случай сохранив файл с тезисами и эссе еще дважды, Кирилл в легкой панике кликнул по проводнику, ухватил там выделенный файл, перетащил его в письмо и решительно саданул по кнопке “отправить”. Все, дело сделано. На пару скоротечных мгновений накатила эйфория от облегчения: так долго он с этим тянул, а оказалось, что всего один клик - и вот так все просто. Правда, вскоре эти обостренные ощущения схлынули, но удовлетворенность осталась. Успел! Теперь можно было еще пару каточек в Доту и спать. Все еще довольный и радостный, Кирилл закрыл браузер и начал сворачивать окна проводника, когда кое-что привлекло его внимание: всего какая-то незначительная деталь, просто в окне открытой папки был выделен не тот файл, который ему следовало прикрепить к письму Дмитрию Дариевичу, а совсем другой, который прикреплять ни в коем случае никуда было нельзя. Наверное, просто глупость - не мог же он совершить такую несусветную дичь? Даже мысль о том, что он случайно перепутал документы, казалась до абсурдного нереалистичной - все-таки, он еще в своем уме и даже в трезвой памяти - энергетики ведь безалкогольные. Кирилл нервно улыбнулся и решил все-таки перепроверить отправленное письмо - тревожный жучок уже тихонько заскребся маленькими тревожными лапками, и его следовало как можно скорее успокоить. Он снова открыл браузер, зашел в почту, кликнул по входящим и застыл, неверящим взглядом глядя на файл в аттачменте. Время для Кирилла остановилось.