Похуист

Иду по снегу, он хрустит А может мои кости Я так замёрзла на морозе Можно к тебе в гости? Не прячь глаза, я уже знаю Мне всё надоело И мое сердце безразлично тлело

*** Ваня просыпается без пятнадцати минут двенадцать. Время такое, что и не утро, но ещё и не обед. Уже четверг, а значит сегодня он должен провести долгожданный для его подписчиков стрим. Настроение, как ни странно, довольно приподнятое. На улице светит солнышко, но не так ярко, чтобы доставлять хоть малейший дискомфорт хозяину квартиры. Парень поднимается с кровати, направляясь на кухню. Взгляд его привлекает гора немытой посуды, которая почему-то не пропала за ночь магическим способом. Делать нечего, кроме него в этом доме уборкой заняться больше некому. Включив первое попавшееся видео на Ютубе, парень приступил к работе. В итоге, справившись чуть меньше, чем за полчаса, он завалился на кровать, даже не удосужившись выключить видеоролик, игравший на фоне. Организм уже по привыкшей системе требовал очередную дозу никотина. Пытаясь заглушить это желание он тщетно жевал уже пятую мятную жвачку. Отдам должное, на некоторое время действительно помогало, но стоит вкусу немного пропасть, как толк с такой деятельности сходил на ноль. В который раз проклиная себя, Сергея и весь мир, Ваня был вынужден подняться с кровати и опять подтянуться к заветной пачке. Каждая затяжка, как глоток свежего воздуха. Но увы, перед смертью не надышишься. Ещё и зажигалка, как назло, напрочь отказывалась работать. Видимо бросать её то на стол, то на любую другую поверхность в надежде на то, что она прослужит ещё очень много, не самая хорошая идея. Пошарив сначала по карманам, а потом и по кухонным шкафчикам, удалось найти целый блок спичечных коробков, появившихся там хер знает откуда. — Ну, зато в магазин идти не надо, — в слух подытожил он, чиркая спичкой по бортику коробка. Деревянная палочка горит слишком быстро, а сигарета какого-то хера до сих пор не загорелась. Пальцы обжигает, и спичка падает на линолеум, продолжая гореть. Машинально Ваня дёргает ногой вперёд, затаптывая маленький огонек и тут же вздрагивает. — Да блять, — кричит он, схватившись за ногу. Везучесть — это точно не его главный конек. Хромая на одну ногу, он кое-как добирается до ванной и ставит ступню под прохладный поток воды. Так же повторяет с рукой, попутно ища глазами аптечку. Из медикаментов удалось найти пару пачек от горла, но-шпу, аспирин и пластырь. Не густо, даже перекись и то закончилась, хотя это и не странно. Наклеив один пластырь на ногу, а второй на палец, Ваня направился в комнату, так же хромая. Валяться весь день на кровати его самое любимое занятие. И никакие клубы никогда это не заменят. Гробовую тишину внезапно нарушает звук мобильного телефона, оповещая о том, что кто-то прямо сейчас пытается ему дозвониться. Парень берет мобильный в руку, а на экране высвечивается уже знакомое ему «Жоженька». Этот черт ещё и по фейстайму звонит. — Алло, — произносит старший, ставя телефон на расстояния вытянутой руки и смущённо улыбается. — Здорова, Ванюш, мое предложение насчёт стрима все ещё в силе, — улыбается кудрявый. — Да жди ты, я ещё свой не провел, — он вздыхает, проводя рукой по лбу, тем самым поправляя волосы, — А ты чего в последнее время такой активный стал? Раньше от тебя и одного стрима за неделю не дождешься, а сейчас уже третий. Ты точно не заболел, кудрявый? — Да точно. Настроение в последнее время хорошее просто, — он берет телефон и перемещается с рабочего стола на кровать, — Завтра стримить не планируешь? — Ваня отрицательно мотает головой в ответ, — Отлично, тогда буду ждать тебя у себя. — Но… Ваня даже не успеет ничего ответить, как ему посылают воздушный поцелуй и сбрасывают трубку. Что это, черт возьми, сейчас было? Он тяжело вздыхает, переводя взгляд вниз, и только сейчас замечает, что все это время просидел с открытыми рукавами. Это единственный случай, когда он просит бога, чтобы человек оказался либо тупым, либо слепым. В его понимании только эти люди смогут не заметить, либо не придать значения доброму десятку ещё свежих царапин. *** Стрим в самом разгаре, натянув маску придурковатого школьника, Ваня уже целый час стримил какой-то хоррор. Подписчики пугаются, он пугается, а на голове опять эти дурацкие, милые кошачьи ушки. Да, его опять заставили просидеть в них целый стрим после первого же испуга. Чат летит пиздецки быстро, да настолько, что зацепится хотя бы за одно предложение почти невозможно. Многие опять попросят позвать жожо на стрим, что максимально злит Дипинса. Он понимает, что зрителям нравится наблюдать за их выкрутасами, но на данный момент, Жожо – это последнее о чем хочет думать Ваня. Ну хорошее у него сегодня настроение, так пускай его не портят. И так неизвестно, заметил ли тот придурок хоть что-то. — Чят, чят. Я вижу, что многие спамят про Жожо, но вы сейчас у меня на стриме. Меня это немного задевает, можете, пожалуйста, не спамить больше, хорошо? — просит парень. Большинство его подписчиков хорошие и понимающие люди, он уверен в этом, но как говорится, в семье не без ебланов. Таких людей он искренне не понимает. Впрочем, большинство и впрямь перестало, хоть на этом спасибо. Остальные полчаса Ваня планировал немного поговорить с аудиторией, отвечать на вопросы донатеров и просто пострадать хернёй. В первые пятнадцать минут это и происходило, пока все массово не начали спамить то в чат, то даже донатить, с просьбой зайти в телеграм Жожо. Конкретно такое у него было впервые. Он сомневался, что там действительно такая важная информация, но не послушать своих подписчиков в такой ситуации было бы странно. Взяв телефон в руки, Ваня все же зашел в телегу. Сообщение средних размеров было отправлено буквально минуту назад на канал Серёжи. «Не знаю, как вы на это отреагируете, возможно большинство от меня отпишутся, но я просто обязан поделиться с вами этой новостью. Мы с Луной Ком теперь встречаемся. Это не байт и не фейк, хотите верьте, а хотите нет. Честно, понятие не имею, нахера я это сейчас пишу, но надеюсь, что вы за нас порадуетесь» — именно такое содержание того сообщения. Там было что-то ещё, но парень не стал продолжать, ему и этого достаточно. Ваня был в недоумении. Его как будто избавили шанса, которого у него изначально не было. Сердце пропускает удар и кажется, что прошла целая вечность с того момента, как он прочитал последние строчки, но на самом деле он сидит так всего секунду, а после поднимает глаза вверх и смотрит на камеру. — Нихуя себе, — он действительно пытается радоваться, — Что могу сказать… Такого от ролтона я не ожидал. Ну а что, рад за них. Ну зато ко мне хотя бы лезть больше не будет, — он смеется, кажется ему поверили. А внутри как будто что-то важное вмиг потеряло смысл. Сейчас идёт стрим, нельзя показывать свои эмоции, поэтому он лишь улыбаться, но глаза, не выражающие ничего кроме боли и обиды, с потрохами выдают его. Нет, он обижался не на Жожо, а на себя, за то, что позволил себе когда-то взглянуть на него больше, чем просто как на друга. Теперь Ваня вынужден за это расплачиваться, но не деньгами, а ценой больше, чем какие-то бумажки. Тем не менее, почему-то он действительно за него рад. Видимо когда по-настоящему любишь, не имеет значения как, главное, чтобы тот человек был счастлив. А Ваня ни на что и не надеялся, значит ничего не потерял. Кроме себя, в далёком две тысячи восемнадцатом. Еще каких-то пятнадцать минут осталось до окончания прямой трансляции, а Ваня как будто потратил все свои жизненные силы за несколько мгновений. Он прощается со зрителями, опять натягивая маску безразличия. Он молчит, сердце разрывается на мелкие кусочки. *** Окно распахнуто полностью, а ноги свисают вниз с девятого этажа. Нет, Ваня ни в коем случае не собирается делать того, о чем вы подумали. Просто, каким-то образом это его успокаивает. Чувствовать внезапный порыв холодного ветра, дующего прямо тебе в лицо, ощущать как развиваются волосы. В этом есть своя атмосфера. Сигарета в зубах медленно тлеет, а пепел залетает в квартиру из-за достаточно сильного сквозняка. На запястье красуются несколько красных пятен, ведь уже третья сигарета тушится о собственную кожу. Неужели ему совсем не больно? Больно, да ещё как. Просто физическая боль уже давно перестала, в его понимании, называться болью. Это вещь, которая медленно тебя убивает, так же, как и наркотик, а ты твердишь себе, что можешь перестать употреблять в любое время, хотя на теле появляются все новые и новые следы. Ты жалок, главное это признать. Мобильник, лежавший рядом на подоконнике начинает неприятно гудеть, что заставляет парня моментально поднять трубку, успев лишь краем глаза взглянуть на того, кто сейчас его тревожит. Амина — девушка, скрывающая свое лицо под маской уже много лет, и единственный человек на этой земле, который знал почти все его внутряки. И о жожо знала, и о постоянных апатиях, вперемешку с паническими атаками. Да в принципе, много ещё чего, в частности и то, о чем сам Ваня хотел никогда не знать и не связываться. Она видела его руки, видела собственными глазами, но все равно поддержала его. Он помнит это как вчера, карие глаза наполнены слезами, жалостью и желанием помочь. С того момента прошло несколько лет, может меньше, а Ваня до сих пор благодарен ей за все те разговоры по ночам, и за все то, что ей пришлось выслушивать. — Вань… — неловко произносит девушка, даже не поздоровавшись, — Ты как? — Никак, — спокойно отвечает парень. Он уже не плачет, просто с его глаз льются слезы. Ему было плохо, он был разочарован. Было просто больно. Боль, которую постепенно заглушает пустота, — Не знаю, Амин. Я в замешательстве. Я вроде бы и рад за него, а вроде бы и не рад за себя. Забавно, — прорывается еле слышный смешок, а за ним ещё один, и ещё. Как будто сцена из какого-то фильма о психбольном человеке. — Ты главное не делай глупостей, понял меня? — она говорила вполне серьезно, — Не дай бог я увижу… — Амин, я может быть и долбоёб, но уж точно не дурак, — перебил Ваня. — Не дурак? Может тебе напомнить, как ты хотел с крыши сигануть, и мне потом пришлось с тобой два дня сидеть, чтобы ты чего похуже не натворил. А Сережа всего-то полетел в другую страну. — Нашла, что припомнить, — Ваня фыркает, а бычок летит вниз с окна, прямиком к остальным окуркам. — Ладно, прости, херню сморозила. Если хочешь, я могу приехать к тебе? — голос её немного смягчился. Девушка действительно переживает за него, Ваня понимает это. Но как же ему не хочется, чтобы сейчас хоть кто-нибудь видел его в таком состоянии. Хочется побыть одному. — Нет, не нужно, спасибо. Как бы странно и банально это не звучало, но пока что я бы хотел остаться один, — он вынужден отказать. — Я тебя понимаю, только прошу, выходи на связь хотя бы каждый час. Так, я хотя бы буду знать, что ты ещё живой. — Ладно, мама Амина, — немного усмехаясь, произнес зеленоглазый. Как бы херово ему не было, девушка всегда заставляла чувствовать себя хоть немножко лучше. Парень поёжился, когда ещё один сильный порыв ветра дунул ему в лицо. Ещё немного посидит так и надо слезать, но если честно так не хочется. Солнце медленно заходит за горизонт и за этим хочется наблюдать вечность. Как же повезло, что с окна его квартиры закат виден в лучшем виде. На несколько минут Ваня будто потерял связь с реальностью, возможно даже перестав дышать. Объяснить почему, и как это произошло сложно, но на улице уже было темно. Где-то вдалеке маячили ночные огни города, освещая дорогу прохожим. Машин стало куда меньше, а все звуки постепенно стихли. Аккуратно приподнявшись, Ваня запрыгнул внутрь квартиры, настежь закрывая окно. Внутри темно и холодно, так же как и в его душе, думает парень. Эта мысль заставляет его слегка усмехнуться. А ведь сегодня утром он общался с Серёжей, а тот взял и промолчал. Не рассказал что у него появилась девушка, а утаил это в себе. Но почему? Узнать ответ, видимо, Ване не дано. Не знаю на что он рассчитывал, но сейчас уже все предрешено. У Серёжи есть Луна, Ваня опять остался один. В квартире так тихо, что парень даже на минуту задумался, не оглох ли он. К счастью или сожалению, нет. Из мыслей его вывели еле слышные постукивания по стеклу. Начался дождь. Все под стать его душевному состоянию. Тихо, темно и дождливо. Ваня даже не утруждается над тем, чтобы включить свет, а просто садится на стул напротив окна и вглядывается в сотни маленьких каплей, будто бы пытаясь разглядеть сквозь них кое-что важное. Увы не удается. По прогнозу погоды сейчас градусов пять. Обидно, ведь сегодня целый день сияло солнце. Настроение не то, чтобы плохое, его просто-напросто нет. Хочется сделать с этим хоть что-то. Ваня помнит, он обещал девушке с собой ничего не делать, но разве она не обещала, что все будет хорошо? Думает, один разок ничего не поменяет. В мыслях сразу же начали всплывать разговоры с Пешковым, его глаза, его голос и волосы. Такие мягкие и приятные на ощупь, что хочется запустить в них руку и прикоснуться хотя бы ещё разок. Ваня не знает, что будет дальше, он помнит о Серёжином приглашении на завтрашний стрим, но прийти просто не сможет. Он знает, что ему будет неимоверно больно, даже больнее, чем сейчас. Ну и пусть. Ваня подумает об этом завтра, сегодня и так достаточно. На кухне пиздецки накурено, до такой степени, что аж дышать тяжело. С такими темпами он умрет в двадцать из-за своих же выходок. Парень задумывается о том, чтобы бросить курить. Не сейчас, возможно через месяц, через два. Главное, чтобы это не зашло так далеко, чтобы выбраться из этой ямы было невозможно. Ваня сравнивает себя с тринадцатилетней девочкой, которая страдает от неразделённой любви и режется, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание. От этой мысли становится и весело, и тошно одновременно. Время шло невъебенно быстро, не успел парень оглянуться, как уже перевалило за три ночи. А он за это время, на минутку, даже не лёг на кровать, а все сидел на кухне с бутылкой энергетика в одной и сигаретой в другой руке. Он оглядывается по сторонам, руки трясутся, а сердце начинает биться чаще. Он подскакивает со стула настолько быстро, что тот громко падает на пол, заставляя Ваню судорожно обернуться назад. — Нет-нет-нет, — шепчет Ваня, словно забыл другие возможные слова. Опять появляется чувство, что он находится в совершенно незнакомом ему месте, хотя здравый рассудок понимает, что он дома. Не первый раз такое, проходили уже. Ваня бежит со всей дури по темной квартире, на повороте чуть не влетая в стену, и забегает в ванну. Парень включает кран, и набирая в чашу из рук ледяную воду, брызгает её себе на лицо. Протирает руки, шею. Свет при этом включать категорически нельзя. Не знаю почему, но в темноте эта херь проходит намного быстрее. Тяжело вздохнув, парень медленно опускается на землю, опираясь спиной о холодную стеклянную стенку душа и закидывает голову вверх. Ваня не помнит, сколько точно просидел так. Может минут пять, а может и вовсе двадцать. Страх присутствует, но уже немного легче. «Так все. Спать… это… ложиться надо» — думает он, как будто бы его сейчас кто-то слышит. Мысли сменялись одни за другими и постепенно парень все же смог уснуть. Этой ночью, как и все остальные, ему ничего не снилось, что было крайне удивительно. Обычно в дни, когда его ловит паника, ночью он просыпается от какого-либо кошмара. Ваня был рад такому повороту событий, но не знал, как долго это все продлится. Не самое лучшее чувство, когда ты уже отвыкнув от этого всего, назад возвращаешься в исходное положение. Тем не менее, он просто наслаждался возможностью поспать без всяких кошмаров и прочей ерунды, хотя спать оставалось не так уж и долго. *** Жоженька 06:37 Планы поменялись, я еду к тебе…