тепло

      иноске не глупый. и не такой бесстрашный, каким он кажется.       иноске тоже может плакать, бояться и дрожать. он в детстве пугался грозы и молний, и маме приходилось всю ночь успокаивать сына под своим боком.       иноске не бесстрашный. но он имеет волю. и это не раз спасло ему жизнь.       но в этот раз хашибира чуть не лишился её.       это было сильнее его, сильнее воли. он чувствовал, как жизнь покидает его тело, как тьма засасывает его всё глубже и, казалось, кто-то из темноты даже протянул ему руку… но ухватиться он не успел, и его вытащили.       и вот теперь иноске, почти здоровый, почти полный сил, сидел на толстой ветке глицинии, затерянной среди соцветий, и смотрел на нахмурившееся небо.       внутри у иноске было странное ощущение, которое он никогда не испытывал. будто он был деревом, которое выели изнутри насекомые. и теперь там было пусто и холодно. иноске хотел бы оказаться сейчас под маминым боком, зарыться лицом в её мех и заплакать.       но ещё сильнее он хотел узнать, было бы также спокойно в объятиях мамы, которой его лишили в детстве.       иноске не знал, что ему делать дальше.       демонов больше нет.       как странно это осознавать. то, что было утопией, недосягаемой мечтой на протяжении нескольких столетий, вдруг разрешилось меньше, чем за год с его вступления в ряды истребителей.       иноске не мог остаться в городе — слишком странным был этот мир и люди, он не понимал, как себя вести, что делать. он не умел ни читать, ни писать, ни пользоваться деньгами.       возвращаться в лес тоже было бы странно — хашибира теперь не ощущал там своего места. если раньше он мог обойтись одним собой и своей стаей, то теперь у него были друзья, были люди, рядом с которыми он хотел жить.       он будто потерял всё враз: и дело, и дом, и себя.       от поместья бабочки кто-то двинулся в его сторону — иноске почувствовал это кожей. возможно, это был ещё один любитель посидеть под ночным небом. да и вряд ли кто-то найдет его здесь, в густых зарослях глицинии.       но человек шёл в его сторону, пока не остановился под деревом. вскоре послышались шорохи, будто кто-то пытался забраться наверх. иноске даже не смотрел вниз, ему и не нужно было это, чтобы понять, что за человек к нему пришел. тела выдавали каждого, независимо от того, насколько они были тихими.       вот только зря он пришёл. иноске и в себе не мог разобраться, а уж в ощущениях от присутствия зеницу и подавно.       агацума, кряхтя, залез на дерево и сел рядом на широкую ветку. а после накинул на хашибиру свое хаори.       и как-то сразу стало тепло. — как ты? — спросил тихо зеницу.       иноске улыбнулся. от присутствия этого парня ему стало также спокойно, как когда-то под маминым боком.       положив голову на его плечо, иноске вдохнул запах глицинии.       сладко. — когда ты пришел, мне стало лучше.