***
...Его напутствие колоколом гремело в ушах: "Нельзя тебе убивать. Тем более, теперь". Будто в подтверждение, протяжно взвыли сирены, стали приближаться, перегавкиваться между собой. Ещё немного... последние минуты, последнее усилие... Но расширенные глаза убийцы и безотчётный страх, что плескался в них, больше не доставляли удовольствия. Лядов был ей противен, словно она держала за грудки отвратительную жабу, и она сама себе - тоже. Наконец нож, будто по велению какой-то силы, соскользнул и прошёлся бритвенным краем по её коже. Меж зубов прорвался стон и всхлип, а боль на секунду вытеснила собой всё, заставила забыться, закрыла мир словно спасительный экран. — Стеклова! — резко раздалось за спиной. Есеня невесело усмехнулась. Щёлкнула пружиной, убирая лезвие. И провела раненой ладонью по одутловатой физиономии Лядова, оставляя кровавые следы, от лба до носа и губ. А потом шепнула совершенно обалдевшему маньяку: — Повезло тебе. Добрая я сегодня.***
— Доклад по форме, капитан. Она вздрогнула. Но взяв себя в руки под напряжённым взглядом нового начальника, вздохнула. Сказала. — Лядов Валерий Аристархович. Тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Разведён. Мелкий предприниматель. В последнее время дела у него шли не очень, ввязался в незаконные спекуляции и прогорел, почти обанкротился. Жена от него ушла, когда заметила, что он проявлял нездоровый интерес к падчерице. В качестве отдушины придумал себе хобби: похищал несовершеннолетних девочек и держал на съёмной квартире, подвергал сексуальному и психологическому насилию и снимал на камеру в свой "порно-альбом" Возможно, планировал продать записи на чёрном рынке и поправить своё финансовое положение. Ну и... совмещал приятное с полезным. Есеня прошлась по кабинету, продолжила: — Потом... переусердствовал. Жертва сопротивлялась, пришлось убить. Недолго думая, избавился от тела — повёз от дома в места, где раньше проводил каникулы у бабушки. Там сильное течение — выбросил в реку. Труп нашли километров за сорок, прибило к берегу. — Почему он стал их убивать? — Так понравилось. Ну и спрос, наверное, на такое видео должен быть выше. Кого сейчас изнасилованием удивишь? А тут — делай, что хочешь. Изгоняй демонов. Казни ведьмочек. Наказывай рабынь. Пытай партизанок... Его ведь не нашли. Ну и понеслось. За два года — семь трупов. — Почему местные молчали? — Ну почему? — возразила Есеня. — Не молчали, оформляли как "глухую "серию". Убивал всех по разному. — Оформляли по месту? — Да. Трупы находили примерно в одном районе. Там и искали. Но места там дремучие, заповедник. Караулили, оцепляли, — и без толку. Пару месяцев пройдёт, — и новый труп из ниоткуда. Судмедэксперты руками разводили — какие улики в воде? Последнюю по серёжкам опознали. — Как жертв находил? Она пояснила: — Спектр типажей разный. В основном, неблагополучные семьи. Были и бродяжки, которым предлагал подзаработать. Когда схватил Ракицкую с подружкой, её объявили в розыск родители. Подружку он убил, а Кира в окно выскочила — там третий этаж, до второго как-то спустилась, а дальше прыгнула — ногу поломала, пару рёбер... Лядов пытался откупиться, но родители оказались хоть и бедными, но сознательными: заявили и дочку в полицию привели. Ну а дальше... Дело техники. Её визави, судя по всему, был доволен. Спросил только: — Про течение как догадалась? — То — не моя заслуга. У одного из старых обходчиков была теория, но его никто не слушал. Пообщались — он и навёл меня на мысль, где его искать. Есеня вздрогнула. Невольно прикрыла глаза. Вспомнила ошарашенную рожу Лядова, перекошенное от злости лицо Карапова. И гром в ушах: "Нельзя тебе убивать! Держаться надо! Держаться!.." — Стеклова! Она дёрнулась от неожиданности. А когда взглянула на начальника, — торопливо уставилась себе под ноги, чувствуя себя прямо как в детстве под тяжёлым взглядом отца. —Ты хотела его убить? — посуровел тот. — Отвечай, Стеклова! Та глухо пробормотала: — Детоубийца... какого наказания заслуживает? По-вашему? Почитайте мой отчёт. Там всё подробно... А заскучаете — можете и видео посмотреть. На досуге. Если сможете... досмотреть. У меня... так и не получилось. Она тяжело дышала. Он вздохнул. — Ладно. Свободна. Нюх в декрете не потеряла, и то хлеб. Спасибо. — Пожалуйста. — Тебе и местные уже дифирамбы поют два дня. И у меня для тебя целых две "серии" в области. На расхват ты, Есения Андреевна. Не знаю, что и делать. Та фыркнула. — Я могу идти? — Можешь. Но едва она взялась за ручку двери, как сзади послышалось: — Не совсем. Дело у меня к тебе. Есеня обернулась. — Личное? Он отчего-то смутился, даже кашлянул. И некоторое время потянул паузу, явно не зная, с чего начать. Зачем-то уставился в свои бумаги, перебрал их в поисках нужной. Наконец, выудил какой-то листок: — Тут запрос поступил. Сверху. Вот. Напарника тебе дают. В помощь, ну и опытом... поделиться. Она сглотнула. "Этого только не хватало". — Юрий Вадимович... Тот кивком головы подозвал её к себе, протянул документ. Есеня скривилась, заглянула мельком. Пробормотала почти жалобно: — Это обязательно? Я могу... отказаться? Он забрал бумагу и картинно развёл руками: — Есения Андреевна, я тут бессилен. Более того, я не меньше вашего хочу, чтобы... протеже Званцева занялся чем-то... другим. Она хмурилась и молчала, внутренне отчаянно протестуя, вплоть до рукопашной. Нет, они должно быть, шутят! "Да ладно тебе, — фыркнул в ушах очень знакомый баритон. — Вместе веселей". "Да когда ж ты уже заткнёшься?" — Я... я говорила вам, что тот случай — исключительный, — чёрт, как же жалко звучал её голос! — Вы меня просили, я поймала вам этого маньяка. Хотя, на самом деле, там всё было просто. Было достаточно подумать... — Нестандартно, — докончил за неё начальник. И нервно сбросил звонок на телефоне. — В том-то и дело. Сами знаете, что вам, как его единственному стажёру, нет цены. Без вас там бы ещё лет пять этого Лядова искали. Не мне вам говорить. Неуклюжая, но знакомая попытка польстить ей и надавить на жалость и на чувство служебного долга. Конечно, у предыдущего начальника и Меглина это получалось лучше и болезненнее. Но всё же. Было достаточно посмотреть на растерянные рожи этих "местных", на тупого как бульдог старшего по званию, что тыкал своим толстым пальцем в топографическую карту и пытался доказать ей и молодому лейтенанту Карапову, что тела были обнаружены слишком далеко от места жительства главного подозреваемого, и что у того — железное алиби: меньше, чем на два часа он из города не отлучался. И пофиг ему было, что эти отлучки обычно случались на ночь глядя. Обходчик Сипанов вообще махнул на него рукой и выматерил по-простому и от души. Развернулся и ушёл, а они с Караповым ещё потом сокрушались, что вообще привезли его с собой. Следовало не терять времени, убеждая начальство, а действовать самостоятельно, наверняка. Может быть, тогда б и Вика сейчас была жива? Заметив, что подчинённая задумалась и уставилась перед собой в пустоту, полковник осторожно попробовал усилить натиск. Сказал: — В каком-то смысле вы сами подали ему эту идею. Вы же говорили Крячко, что возвращаться не собираетесь? И с кем прикажете работать? С этими? И он кивнул на стену, за которой кипела бурная офисная жизнь Следственного Комитета — барабанили по клавиатуре чьи-то пальцы, шумели принтеры. Действительно, как говорили её близкие люди: "контора". А Тропинин ещё посмеивался: "что контора пишет?" — Других таких же головастых следователей теперь можно по пальцам пересчитать. Одного мы уже недавно проводили на пенсию, на очереди ещё несколько. Рвёмся, тянемся, а толку — чуть. На одних протоколах нашу работу не построить. Нужен опыт — многолетний, разнообразный. Нужны знания, которые не подчерпнёшь из книжек... "Ну да. Кто, кроме вас, Есения Андреевна?" — с досадой подумала она. — Всё из-за тебя! Я так и знала, стоит выйти — и снова начнётся вся эта чехарда!" "Да ладно! — внутренний голос выдал очень знакомый похоронный смешок. — "Будешь ещё говорить, что тебе не понравилось? Рассказывай, кому хочешь. Только не мне". Она со злостью перевела дух. Мысленно напомнила: "Ты сам мне сказал закрыть двери в прошлое. Не возвращаться. Что ты теперь от меня хочешь? Между прочим, у меня - дети. Мне ими нужно заниматься, а не маньяками этими". "О! - крякнул тот, с кем она так неслышно пререкалась. — Дети! Вспомнила! А кто в родах просил, чтоб они куда-то пропали поскорей, оба? Я, что ли?" Есеня стиснула зубы. Губы предательски задрожали. "Это... уже ниже пояса. Ублюдок.." "Просто нечего врать самой себе. Не надоело? Сама знаешь, что тебе это нужно. Ты ж с этим жить не сможешь. Теперь". "Нет. Это нужно тебе." — Я не могу вернуться на службу... как раньше, — пробормотала она, чувствуя, как в уголках глаз стремительно повышалась температура и что-то даже начинало таять. — Не хочу. Юрий Вадимович... Тот тихо стукнул кулаком по столу. Но ничего не сказал. Чувство было такое, будто он тоже боролся с собой. Ну да, ей ли было не знать, как он в принципе относился к её наставнику и его "методу", носителем которого она теперь являлась. Не это ли в конторе называли "узкоспециализированными знаниями"? Наивные. Если бы всё было только в "знаниях"! А не в подсказках от того, кого, кроме неё, никто не мог слышать... Ещё недоставало, чтоб это просочилось опять! Хватило ей уже прослушек и прочих уловок от бывшего начальника, с целью собрать на неё некий зловещий компромат. Как и документов, что уже собрали её бывший муж со своим приятелем-психологом... У неё были маленькие дети, отнять которых она не позволит никому, ни под каким предлогом! Вот и приходилось выкручиваться и поддерживать легенду о никому не известном Методе Меглина — Методе, что чудесным образом позволял своим владельцам видеть невидимое и слышать неслышимое. И выдавать это за служебный опыт, талант и прочие научно недоказуемые, но более привычные для слуха обывателей понятия. А тут ещё... учить этому какого-то... напарника! Наверное, такого же зашоренного и правильного, как Саша Тихонов? Или такого же бесшабашного и наглого, как её муж, к счастью, бывший? Жаль, она не догадалась посмотреть фамилию соискателя в распоряжении Зубра! Можно было бы хоть навести справки и примерно представить себе весь ужас её положения и грядущих проблем. "Ты не видел?" "Видел", — послышалось в ответ со знакомым ехидством. — "Но, думаешь, скажу? Так же интереснее?" Чтобы не топнуть ногой в сердцах, пришлось пройтись по кабинету, что давно не внушал ей никаких иных чувств, кроме отвращения. Хорошо, хоть его новый обитатель не имел привычки крутить вон тот деревянный шар, снимать его с подставки и перекатывать в ладони, как порой делал их бывший начальник. Да и пальцы у новоиспечённого полковника для этого не годились, слишком уж были толстыми и мягкими. "Он же ими ничего не умеет?" — когда-то говорил тот, воспоминания о ком вот уже больше года как доставляли ей чистую душевную боль. Да, удивительно, как этот... вообще затесался под бок покойного генерала-майора? Канцелярская крыса... Толстая, жирная. Нервная и голосистая, но терпеливая. Так забавно. Интриган Быков, который полагал, что знает обо всём на свете и держит подчинённых как марионеток в сложной и хитрой паутине их ниточек, тем не менее, позволил вот так банально себя подсидеть! Кажется, Женя когда-то говорил нечто вроде: "когда чем-то занимаешь себе зубы, обычно вцепляются в хвост". Наверное, понабрался от своего отца? Сообразив, что от неё всё ещё дожидались какого-то ответа или комментариев, Есеня закусила губу. Взялась за край длинного стола для совещаний, подтянулась и села на него, отразилась в зеркале крышки такой же смутной полированной тенью. И, протянув руку, сама взяла шарик с подставки. Он оказался тяжёлым, приятным, гладким... Любимая игрушка того, кого она так хорошо знала. Кажется, на поверхности даже остались его отпечатки. Его горячие ловкие пальцы, с виду грубые и небрежные, с вечно избитыми костяшками, а на деле — волшебные. То стальные, — из них не вырвешься, и они не дрогнут, занося нож. То умелые — казалось, им под силу любая задача, даже самая хитрая. А то — растапливающие, неторопливые, безжалостные. Об их тепле и прикосновениях, их железной хватке и неизмеримой нежности она грезила до сих пор... — Чему я могу научить? — наконец спросила Есеня. И вернула холодный шарик на место. Отвернулась. — Тому, чему вы научились сами, — был ответ. — Считайте это личной просьбой руководства. Или, если хотите, приказом. Ну вот и всё. Официальное обращение и... Приказ... Чёрт, чёрт-чёрт! Она вскочила на ноги и нервно предложила: — А почему бы вам с Зубром не обратиться с такой просьбой... Под обжигающим взглядом хозяина кабинета пришлось запнуться и докончить уже не так уверенно: — ...сами знаете, к кому? Тот заметно изменился в лице, напрягся. Казалось, он даже мог оглянуться, как в каком-то шпионском фильме, где у стен были уши, а у окон — глаза. — Мы же с вами договорились, — прошипел он. Есеня скрестила на груди локти. — Вот именно. Мои условия вы все слышали. Вы мне пообещали. Похоже, новоиспечённому полковнику довелось отступить в угол? Он замолчал, оценивая свои шансы выхода из такого положения с начальственным достоинством. А она прошептала: — Почему бы просто... не сказать, что он... На пару мгновений горло попало в жесточайшие тиски. Оставалось надеяться, что никто ничего не услышал. Наконец, её собеседник понизил голос и сказал: — Ответ, что в данный момент времени это... невозможно, вас устроит? Есеня в очередной раз проглотила противный комок, сузила глаза. — Почему? Ради такого важного дела можно было вытащить его из-за решётки. Думаю, не откажет. Атмосфера в кабинете наэлектризовалась до того, что казалось, могли вспыхнуть маленькие ионические молнии. Полковник дышал так тяжело, что, вот-вот грозил закипеть и засвистеть как чайник. Наверное, ему уже посоветовали держать себя в руках при подчинённых, то-то он и старался? Есеня повела плечом, добавила с горечью: — Для него это всегда было... развлечением. А у меня — маленькие дети. И... — Наймёте няню, — голос нового начальника был удивительно мёртвым. — Вы свободны, Стеклова. Она с большим облегчением потянула на себя двери кабинета. Сейчас бы только проскользнуть мимо его словоохотливой секретарши, — и в коридор! И прочь отсюда! Прочь! Прочь! От них, от этих вечных маньяков, от него... От себя самой! Ведь... почти получилось! — Есть только один способ, — глухо донеслось в спину. — Устройте ему такое, чтобы сам убежал. Он не из робкого десятка, но с непривычки вряд ли выдержит. Пусть запросится обратно. Однако Есения Андреевна Стеклова уже никого не слушала. Она спасала свою нынешнюю, тихую и в общем-то неплохую жизнь. А потому, вместо ответа, с удовольствием грохнула дверью и промчалась через приёмную как вихрь. Валя только пискнула что-то вслед. Неужели всерьёз думала, что она станет гонять с ней чаи или слушать про её очередные семейные неурядицы? Как будто у носительницы "особых знаний" не было своих! А поздравлять с днём рождения на день раньше, ещё и в спину — это вообще плохая примета. Чтоб вы все тут провалились!