Радио

— No, no, listen - Червь покачал головой, жестом привлекая к себе внимание. — «Best» неправильно. It's «beast», alright? Хорошо? - привычка дублировать русскую речь английской появилась сама собой. Червь не всегда был уверен в контексте выбранных фраз и на всякий случай говорил и так, и так, чтобы избежать недопонимания. — Такой напряг с этими американскими словами, блин, - устало выдохнул Роза, перечитывая текст песни. — «Бист» через «и», короче? Алекс молча кивнул. Он не совсем понял смысл выражения "через «и»", потому что слово «через» помнил только как английское «through». С произношением Роза справился и этого было вполне достаточно. Категория «достаточно» исчерпывающе описывала всё их с Розой взаимодействие с момента знакомства на записи альбома в Штатах. Червь тогда честно заучил пару базовых реплик из разговорника, но был совершенно не готов к сленговому потоку сознания Розы. Позднее он назвал это «Rose language». С первых дней удивляло, как точно Роуз понимал, чего от него хотят, при том, что ни слова по-английски, кроме you и know, он не знал. К еще большему удивлению, Алекс понимал его выдуманные на ходу русско-английские формулировки не менее четко. Размышляя над этим, Червь пришел к выводу, что они будто общаются на своем собственном эсперанто, и усмехнулся неожиданной догадке: нет более универсального языка, чем музыка. Этой мыслью Алекс ни с кем не делился, но время от времени к ней возвращался. — Погнали, погнали, Червь, че ты застыл там, - голос Розы выдернул из размышлений. Червь усмехнулся его неугомонности, несмотря на то, что репетировали они уже пятый час или около того. — Nope, - ответил Алекс после небольшой паузы. — Too long. Долго сидим. — Блин, у тебя силенок еще меньше, чем у Шершняги, - Роза небрежно опустил гитару на кресло. — Пошли что ли бутеров нахерачим тогда. Роуз махнул рукой и направился на кухню, ступая босыми ногами по линолеуму. Воспитанный в американских традициях Алекс проводил взглядом его пятки и коротко улыбнулся. Он каждый раз находил интересной привычку советского человека разуваться в прихожей и вспомнил, как Роза бросил в него тапками, лишь бы тот не шатался в грязных ботинках по квартире. Когда на кухне показался Червь, в раковине уже шумела вода. За пару дней репетиций и без того небольшой запас посуды израсходовали окончательно; в какой-то момент в ход пошел даже бабкин хрустальный сервиз, который полагалось беречь либо на черный день, либо на свадьбу. Теперь Роза с кислым лицом отскребал засохшую гречку от салатницы и периодически тряс головой, пытаясь забросить длинные волосы за плечи. — Need help? - не дожидаясь ответа, Алекс собрал его патлы в подобие хвоста и за неимением альтернатив остался держать в руке. — О, кайф. После пятичасовой репетиции ужасно хотелось подымить, и Алекс решил не отказывать себе в удовольствии. Он пытался прикурить, зажав сигарету в левой руке между средним и указательным пальцами, пока остальные три держали хвост. В правой у него была металлическая зажигалка, которую Червь выудил на каком-то блошином рынке. Крышка щелкнула и огонь погас, как только Роза обернулся на запах табака. — Ё-маё, ты мне так спалишь нахрен всю шевелюру! — It’s okay, - Алекс хитро подмигнул и затянулся сигаретой. После он все же сменил руку, чтобы удобнее курить и при этом не просмолить чужие волосы. — Червь, блин - буркнул Роза, смутившись, и вернулся к посуде. Дым клубился, рассеиваясь под потолком, и Червь расслабленно вглядывался в мутные серые очертания, погруженный в свои мысли. Размышления были для него ежедневной рутиной, к которой он привычно обращался, когда не находил других занятий. Сейчас, вполуха слушая шум воды и скрип намытой посуды, Алекс про себя улыбнулся тому, какой все-таки Роза дотошный. Его беспечность и импульсивность никак не сочетались с нечаянной чуткостью, которую он проявлял к окружающим. Иногда казалось, что Роуз сам не замечает, как при малейшем намеке разворачивает бурную деятельность и суетится на благо близких людей, даже если критерии блага ограничиваются чистыми тарелками. Эту черту Червь в нем невероятно уважал, хотя и считал, что Розе нужно научиться немного притормаживать, по принципу: «put on your own oxygen mask before assisting others». Нельзя было точно сказать, что на уме у новоиспеченного басиста «Багрового Фантомаса», который в любых ситуациях ограничивался понимающей ухмылкой либо выражением полной невозмутимости на лице. Но если бы кому-то удалось заглянуть в его мысли, пришлось бы объясняться, откуда там столько заметок о Розе. Хотя, по правде говоря, Алекса это вряд ли бы смутило. В его представлении люди, настолько открытые миру, встречались крайне редко, и поэтому Роуз казался с ног до головы занятным. Он на ходу сочинял музыку, черкал сюрреалистичные каракули на стенах студии, громко смеялся и еще громче перечислял все производные слова «херня», когда злился. У Розы не было чувства самосохранения, недоверия к случайным людям, творческих табу и зимней куртки. Он потрясающе пел, сносно готовил и ужасно играл на гитаре. Он был открытой книгой, на которую мир, с присущей ему предвзятостью, не обращал внимания, и думая об этом, Алекс раз за разом ощущал необъяснимую смесь досады и эйфории. Эйфория. Поток мыслей прервался на этом чувстве и Червь сделал последнюю затяжку. Видимо, он и правда думал о Розе больше, чем сам замечал. Сейчас Роуз стоял совсем рядом, споласкивая последнюю кружку, и тихо напевая «You know», потому что всегда находил возможность порепетировать. Червь все так же придерживал его волосы и наконец почувствовал, как рука начинает тяжелеть. Отпускать совсем не хотелось. Алекс представил, как локоны скользят сквозь его пальцы и выдохнул. Он разжал ладонь так, чтобы волосы каскадом рассыпались по чужим плечам. — Охренеть, это какой-то, блин, посудный Олимп, - Роза тщательно скрывал смущение, придавая голосу небрежности. — Слышь, Червь, давай тоже чё-то полезное сделай. Роуз махнул в сторону холодильника, мол, разберешься сам. Возражать Алекс не стал. Ни один из них не был ни виртуозом в готовке, ни привередливым гурманом. Заправлялись чем придётся, в основном макаронами с маслом, жареной картошкой и бутербродами с колбасой. Последние, конечно, были на уровень выше всего остального даже по мнению Алекса, разбалованного забугорными салями. — .. и короче пригнали нам поднос бутеров с коньяком! Они там отбитые, я тебе кричу, - Роза постучал средним пальцем по лбу. Двое сидели за столом, запивая бутерброды кто чем. Роза - выдохшимся пивом, Червь - пресным цикорием, который вынужденно и худо-бедно заменял ему американский растворимый кофе. — Мы ж угорали, какие нахрен бутеры из коньяка, как они их сделали ваще? Пару месяцев назад Алекс мог бы удивиться, но со временем такие истории стали своеобразной повседневностью. Он сидел на табуретке с поднятым коленом, и снова курил, упираясь затылком в стену. Роза, конечно, привык к немногословности своего басиста, только сейчас Червь выглядел странно задумчивым и возникшую тишину хотелось непременно прервать. К счастью, одной из тех вещей, которой Роуз мог похвастаться, была его способность бесконечно чесать языком. К несчастью, в обстоятельствах, требующих мгновенной реакции, его слова часто опережали мысль, и он ни с того ни с сего начинал нести полную ахинею. — Э, Алекс? — М? - он повернул голову в сторону Розы, не отрывая затылка от стены. — Какое у тебя, типа, полное имя? Червь выразительно изогнул бровь. — Ты спрашиваешь сейчас? That's interesting, - он тихо рассмеялся. — What do you think it is? Роза отвел взгляд, ругая вопрос за поспешность и глупость. Но все же Алекса удалось отвлечь от тягучих мыслей, а значит стоило продолжать. — Да откуда я знаю ваще? Спрашиваю, потому что мы блин как два ореха, знакомы дохриллион знает сколько, коллеги, блин, по группе, а я не в курсах как тебя зовут. Глаза напротив хитро сверкнули, и Роза понял, что попался на свою же удочку. Он знал, что произойдёт в следующее мгновение и отступать было некуда. — Я не знаю тоже. Как тебя зовут, Rose. В других обстоятельства Роза принялся бы съезжать с темы, отмахиваться и переводить стрелки, но с Алексом все было иначе. От напряжения, возникающего между ними, не хотелось прятаться, оно было бархатным и ощущалось покалыванием на кончиках пальцев. Оно не пугало, а мягко обволакивало, подталкивая вперед. — Ну, я привык, что все меня кликухой зовут... Роза-Робот, все дела, охренеть какой псевдоним, - он на мгновение замялся. — Родион, короче. Червь прищурился, не скрывая бесстыжей ухмылки. — So, like, Radio?.. Подходит для тебя. Тоже много говоришь. — Блин заткнись ваще, - Роза закатил глаза. — Ничё тебе не скажу больше. — Sorry, sorry, - басист глухо рассмеялся. — Мне нравится это, на самом деле. Когда много слов, - он сделал паузу, и решил добавить: — Имя тоже. — Спасибо, блин.., - пробормотал чересчур тихо. Возникную паузу необходимо было чем-то заполнить и Роза, не найдя более достойных вариантов, стал прибедняться. — Да всё равно звучит нихрена не по-рокерски. Как будто какой-то кисель из соседнего подъезда. Зови короче Розой, как всегда. Репутация, блин. Ю ноу? Алекс ничего не ответил. Он затянулся сигаретой, выпуская дым в окончательно прокуренный по его же вине потолок. — What’s in a name? - бесшумный выдох и новая затяжка. Не позволяя словам раньше времени раствориться в клубах дыма, Алекс продолжил: — That which we call a rose, by any other name would smell as sweet . Роза, к своему сожалению, был достаточно начитанным человеком и к этому моменту неплохо понимал по-английски, чтобы оказаться бессильным перед крайней степенью смущения. Он был благодарен Алексу, за то, что тот понимающе блуждал взглядом по потолку, не глядя на его краснеющее лицо. — Так, блин, - он резко поднялся из-за стола. — Погнали дальше репетировать. Последние слова были едва различимы - Роза быстрым шагом вышел из кухни. Червь беззвучно рассмеялся. Сидя в импровизированной студии, Роза пытался привести дыхание в норму. Он вцепился в гитару, бессознательно подбирая аккорды, только бы занять чем-то мысли. Хотелось провалиться под землю или исчезнуть, переждать этот момент и дальше делать вид, что ничего не произошло. За темными очками спрятать блеск в глазах, в копне платиновых волос - алеющие кончики ушей. Гитара - осязаемая и большая, ухватиться за нее, когда слабеют колени, и земля уходит из-под ног. Прижать к груди и спрятать за ней своё сердце, понимая, что для этого уже слишком поздно. — Rose, - Алекс облокотился о дверной косяк. — Ready? Готов? Розе хотелось чем-нибудь в него бросить. Готов ли он? Ни хрена он не был готов. Он сидел на продавленном кресле, согнувшись в три погибели и наигрывал самые бездарные переборы в музыкальной истории. Он сидел, смятенный и напряженный, преодолевая непонятно откуда взявшийся кризис. Почему именно сейчас, из всех людей, к которым Розу когда-либо тянуло, его заклинило именно на Алексе? На флегматичном, легком на подъем Алексе, до конца жизни пропахшего куревом. На Алексе, у которого на лице не написано ни слова, который общается на гремучей смеси русского и английского, который всегда себе на уме - сиди, гадай, о чем орех думает. Алекс, от которого можно ожидать чего угодно, но ожидать без тревоги. Алекс, который ни на что не претендует, ни за чем не гонится, и, кажется, ни о чем не сожалеет, потому что живет то ли моментом, то ли игнорируя время вовсе. Алекс, которому не было нужды продираться через слои неясных тревог и опасений, панцирем разросшихся вокруг Розы, потому что каким-то образом он сразу оказался внутри. Алекс, которому Роза верил так сильно, что сомневался в реальности остального мира. Алекс, который стоял в дверях и нарочно подыгрывал Розиному спектаклю, чтобы дать ему время. — Ага, давай, короче, - Роуз собирался сказать, что надо продолжить с припева «You know», но чужие руки вдруг мягко забрали у него гитару. Роза не заметил, когда Червь оказался так близко, и поднялся. — Alexis, - выдал басист. Полная растерянность на лице напротив сменилась недоумением, и Червь не сдержал облегченной усмешки. — Полное имя, - пояснил. — Это обычно.. м-м-м, mostly for girls. Поэтому Алекс. Роза стоял, пораженный нелепым откровением и расплылся в бестолковой улыбке. Напускное, созданное им самим напряжение рухнуло, не выдержав чужой прямолинейности. — Охренеть у тебя имя, как у какого-то блин лорда! — Greek. Греческое. — Нахрена мы тебя Червём назвали, е-мае, че ты сразу не сказал? Не солидно ваще. Щас переименуем в, блин, я не знаю, Воителя пустоты. — Nah, Червь is fine, I like it. Но спасибо. — Нет, блин, подожди! Как те Крестоносец? Или какой-нить Сатана-Дракон? Роза тараторил, на ходу сочиняя гротескные псевдонимы. Снова развернул бурную деятельность и даже не заметил. Червь впервые слушал его невнимательно, наблюдая за мимикой, жестами, игнорируя слова, и чем дольше смотрел, тем сильнее ощущал ту самую эйфорию. — …назвали бы тебя ваще Дивным Лордом, если бы не песн.. - Алекс подался вперед, касаясь чужих губ своими. — Radio, - басист отстранился ровно на столько, чтобы Роза чувствовал кожей каждый его выдох. — Червь is fine. Осмелевший после эмоциональной бури Роуз, не отвечая, дернул Алекса на себя, цепляясь кончиками пальцев за ткань футболки. Лучше кого бы то ни было он понимал, что после снова начнет невнятно оправдываться, отводить взгляд, искать поводы уйти, и поэтому целовал порывисто, настойчиво и бессовестно. Забываясь в шуме вдохов и выдохов, Роуз не подумал, что единственный человек, который знает его лучше него самого, сейчас целовал в ответ. Совершенно не заботясь о распределения ролей, Червь негласно отдал контроль Розе, позволяя ему направлять, касаться губ то рвано, то плавно и тягуче, не давая обоим вздохнуть. Зарываясь пальцами в волосы на чужом затылке, Роуз углубил поцелуй, проводя кончиком языка по влажным губам Алекса, а затем двигаясь вглубь. И Алекс позволил; сейчас он готов был позволить ему что угодно. Воспользовавшись собственным ведомым положением и полной вседозволенностью Розы, Червь невесомо прошелся костяшками по его скуле, и заправил растрепавшиеся патлы за аллеющее ухо. Будто невзначай подцепил дужку очков, стащил их вверх и бросил на кресло позади. Роза распахнул глаза. Теплая, вязкая темнота затопила радужку, обличая каждую его эмоцию. — Ч-Червь, - он стушевался, оставшись беззащитным перед собственной раслалённостью. Прятаться было некуда, хвататься не за что. — It's okay, Rose, - Алекс накрыл ладонью его горячую шею и повел по груди ниже, останавливаясь над сердцем. - Тебе нравится? Он и так знал, но спросил, чтобы Роза ответил самому себе. — Ну, да, блин.. - Роза бессознательно сжал чужое запястье, будто испугался, что Алекс вот-вот уберёт руку. — Мне тоже, - короткий поцелуй в уголок губ. — Ты нравишься, Radio. Роза был уверен - нужно что-то сказать. Мысленно он подбирал слова, которые прозвучали бы не менее волнующе, чем строки из Ромео и Джульетты, и поэтичнее, чем: «У меня щас сердце остановится, нахрен». Почему-то только из-за Червя Роуз снова и снова оказывался в речевом тупике, и почему-то только с Червём слова не нужны были как таковые. Наблюдая за безмолвной эмоциональной борьбой, Алекс потянул Розу на диван. Басист тихо рассмеялся, протягивая ему гитару. — I know, Rose. - он хитро подмигнул, удобно устраивая на колене пятиструнный бас. — Let's keep working. Роза ничего не сказал, но расслабленно улыбнулся. Знакомый гриф под пальцами заземлял, и клубки переживаний распутывались, оставляя после себя одну банальную мысль, слишком знакомую, но теперь окрашенную в другие тона: «You know».