— Ай-тян, пожалуйста...
— Не-е-ет! Убери от меня свою штуку! Я пожалуюсь Сидзуке-сенсей!
— Ай-тян, прошу тебя! Я больше не выдержу!
Они сидели у неё дома. С поводом для дружеской сходки вида «э-эй, Годзё, свободен? Есть идейка для косплея — не заскочишь сегодня?» от Китагавы и скрытыми мотивами, которые она этим поводом замаскировала. Замаскировала так себе — очевидно, можно было и лучше. Либо не стоило маскировать в принципе: чтобы понять, что перед тобой хентай не обязательно иметь то, что на него немедленно отреагирует. — Китагава... Со взглядом мертвее мёртвого, Вакана не был смущён происходящим на экране: тумблер в его голове переключил восприятие реальности в режим отрешённой невозмутимости. Вопреки ожиданиям в миг покрасневшей Марин. — Д-да?.. Сложившая руки под грудью, она — выдавая явное стеснение — отвернулась от парня и постаралась понять, почему рядовой хентай — отсмотренный ею не менее трёх раз и оценённый на MALe «крепкой шестёркой» — спровоцировал в ней острое ощущение неловкости.— Ай-тян?
— И... Извращенец чёртов.
Что за бред? Почему она согласилась взять его член в рот, если ещё минуту назад дико этому противилась? Где логика? — Попытка Китагавы самоуспокоиться и сбить румянец выглядела именно так: через акцент на непонятных деталях, чтобы умалить их значимость. Но — в присутствии любимого человека, требовавшего ответов — увенчалась сокрушительной неудачей. — Скажи... Здесь точно есть персонаж, косплей которого ты бы хотела попробовать? К своим почти шестнадцати годам Марин научилась неплохо лгать. Но — как и многие люди — только до тех пор, пока позорно на этом не попадалась. — Д-да?.. — Китагава поплыла в собственном вранье настолько, что сама едва верила в то, что отвечала. Несмотря на это, Вакана лишь усилил психологический напор на подругу-врушку. — На какой минуте? — Его лицо сохраняло прежнюю, морально придавливающую «каменность». — В-во второй серии. Во второй серии они займутся сексом по обоюдному согласию и начнут встречаться, — беспричинно вспомнила Марин. — Хотя при нормальном развитии отношений обычно происходит наоборот. — Тогда почему мы смотрим первую? Пока парень продолжал безжалостный допрос Китагавы, в ворохе её мыслей уже проглядывалась одна — о вынужденном срыве покровов. С раскрытием истинных мотивов приглашения лучшего друга для совместного просмотра хентая. Хочу попробовать секс с Годзё. — Т-тебе необходимо... прочувствовать персонажа прежде, чем начать делать его косплей, — выдавила из себя Марин, практически переставшая вкладывать даже толику искренности в ответы. Вакана в подозрении свёл брови. — Косплей кого? Обычного учащегося с... таким... — Хоть и прикрытый цензурными квадратиками, орган протагониста смотрелся внушительно. Даже для такого парня, как Годзё. Поэтому — и по причине своей невероятной стеснительности — назвать его «членом» он не осмелился. — Или той девушки, которую он принуждает... — Назвать «минетом» минет — тоже. — Ко всякому? Несмотря на зацементировавшуюся в атмосфере помещения неловкость, ни Вакане, ни Марин — из-за «постыдных» звуков с экрана и жадного до «запретнего» бокового зрения — ничего не помешало неосознанно подвести свои тела к возбуждению. «Неназванный» парня заметно увеличился под свободными, принесёнными им для посиделок у подруги, домашними штанами, пока формировавшийся — чуть пониже живота и вполне понятного характера — жар ощущался Китагавой весьма явно, вынуждая сыпаться в собственной лжи и переходить на возмущения: — Хватит спрашивать, Годзё! Смотри и ты... поймёшь, что я от тебя хочу! Намёк оказался довольно прозрачным. За время, проведённое с ней, Вакана начал понимать подругу даже в таких вещах, как «здоровая подростковая озабоченность». — Китагава... — Продолжавший демонстрировать осуждение, парень перевёл взгляд на экран. Главный герой — обильно и бесстыдно — кончал на лицо возбудившейся однокласснице. Так что выражение лица Годзё вполне соответствовало происходящему. — Только не говори, что специально включила «это» в моём присутствии.— Такая густая. И так много...
— Думаю, я... готов продолжить.
Хентай на экране, тем временем, продолжал мифологизировать процесс гетеросексуальных половых актов. — М-Мне просто интересно, ясно тебе?! — Залитая краской до ушей, Марин подскочила с дивана и, зажмурив глаза, разразилась признанием в своей естественной испорченности. — Мне интересен секс! Я шизанутая пошлячка — люблю смотреть, как член входит во всякие места, окей?! Л-ладно, не важно... — Китагава поняла, что слегка переборщила с откровенностью. С другой стороны, именно она поспособствовала переключению Ваканы обратно в его естественный режим «пай-мальчика». — Годзё, блин... Неужели никогда не фантазировал о таком... со мной? Теперь очередь отвечать на неловкие вопросы перешла к нему. — Н-Нет... — отвернув голову, пробубнил он с немедленным допущением румянца на щёки. — По собственной воле — не фантазировал. — «По собственной воле»? Марин недоуменно подняла брови. О сексе можно думать принудительно? Это уже что-то на грани специфических фетишей. Невинный парень поспешил добавить конкретики — специально для извращённого миропонимания подруги. — С-скажем так... Подсознание порой решало за меня. С таким дополнением девушка обрела немного ясности. Хотя, скорее, много ясности — до визуализации предполагаемых сновидений Годзё, в которых она принимала непосредственное участие. — Ты... занимался сексом со мной во сне? — уточнила она, вцепившись пальцами в соседнее предплечье от волнения, что накатило новой волной на её щёки и кончики ушей. — Тр... Три раза. — Три раза?! Фига! Какое здесь принуждение, блин? Как ты вообще умудряешься так спокойно со мной общаться, если во снах у нас с тобой происходит... такое? — Это те, что я успел запомнить. То есть ты ещё и допускаешь, что их было больше?! Марин не была обижена на друга: ни за его сны в разгар пубертата, ни за их сокрытие перед ней. Она банально закипала — не от злости, а от вариантов того, как Годзё — осознанно, либо послушно следуя сценарию сновидения — мог с ней обращаться. Грубо брать, галантно ласкать, с придыханием шептать её имя — она чувствовала, как от подобных предположений возбуждалась больше, чем от просмотра нескольких хентайных OVa-шек подряд. Оттого — смущённо свела ноги, оттянув край майки ниже пояса. — И как... впечатления? — на фоне перегрева мозга задала она не самый уместный вопрос, рефлекторно потирая ноги друг о друга. — «В-впечатления»?! — Запинаясь от растерянности, парень посмотрел на подругу. — К-Китагава, ты всерьёз спрашиваешь... как мне было с тобой во сне? Его возбуждение тоже не спешило давать по тормозам. Наоборот — если бы не его ступор вопросом Марин, Вакана уже во всю старался бы успокоить свою эрекцию, сбивчиво извиняясь за своё «постыдное невежество» перед подругой.Которая включила для него хентай. Ровно для того, чтобы дать начало процессу, результат которого он мог бы попытаться скрыть за резинкой трусов. Если бы обратил на него внимание.
— Да. Спрашиваю. — В своём сознании, плавящемся от разыгравшейся фантазии, Китагава умудрилась ухватиться за толику твёрдости в голосе. — Потому что хочу знать. Ответь Годзё «не очень» — стал бы самым большим лжецом в мире. Поэтому — решил располовинить данное звание. — Довольно... неплохо, — смягчил описание своих тогдашних эмоциональных восторгов он. Что же до восторгов физиологических — решил не поскупиться на прямоту. — Насколько я мог понять с утра, когда увидел... сколько у меня там... — С-с-стой, подожди! — воскликнула Марин, замахав руками. Об этом-то зачем рассказывать, блин?! — Давай только без этих подробностей! Я всё поняла! — С другой стороны... А какого чёрта? За моими плечами — столько сцен мужских оргазмов. Почему, когда речь заходит о Годзё, я превращаюсь в анимешную дере-дере? — Ты бы хотел попробовать что-то такое... в реальности? В теперешнем действе настал момент, когда провалиться под землю (в частности — под пол спальной Китагавы) хотелось обоим. Из-за мыслей, что были практически идентичны друг другу — различие было лишь в деталях желаемого процесса. — Наверно... наверно... да, — несмело кивнул Вакана и уже громче, указывая на телевизор с идущей второй серией хентая, дополнил. — Но делать с тобой что-то такое я пока не готов, Китагава!— Ай-тян... Я войду в тебя?
— Д-да, Миюки-кун... Прошу, будь со мной нежен..
...
— А-а-ах! Он во мне! Правда, во мне! Такой большой и горячий!
Превратись Марин в стальной чайник — из неё бы с громким свистом повалил пар. Чтобы не лопнуть от стыда как праздничная хлопушка, она кинулась к пульту на столике и немедленно выключила телевизор. — Д-дурак! — выкрикнула Китагава, будто истинная дере-дере. — Нам и необязательно начинать с этого! Давай сперва просто... изучим тела друг друга. При всей относительной готовности реализовать с Годзё сцену из хентая, во время которой она нажала на красную кнопку пульта, Марин держала в уме один факт: они оба — старшеклассники, не имевшие за плечами практического сексуального опыта. Пытаться сразу сделать «классику» — пускай сразу придумывают имя для будущего ребёнка. — Х-хорошо... — С некоторой обречённостью Вакана уронил взгляд на свою эрекцию и обратился к Китагаве: — Я первый? Ох, нифига себе... — Девушка только сейчас обратила внимание на чрезмерно выпиравшее положение штанов у Годзё. И практически сразу — на неважный настрой парня обнажать оное за ними перед ней. — Так, Марин, соберись, блин! Куда делась твоя испорченность? Ты прошла сюжетки всех героинь в последних «Slippery Girls» за ГГ-альфача — и виснешь при виде вставшего члена своего друга. А он ведь даже не разделся! Звонко хлопнув себя по и без того красным щекам, Китагава вдохнула побольше накопившегося в воздухе разврата и, уперев руки в бока, заявила: — Как хочешь. Но давай-ка лучше я! — Она снимает и отбрасывает своё худи на спинку дивана, оставаясь в тонкой майке и коротких домашних шортах. — Всё-таки я успела показать тебе больше своего тела, чем ты мне своего. Мне будет проще перед тобой раздеться! И, горделиво хмыкнув с приподнятым подбородком, натянула свою фирменную улыбку с хитрым прищуром. — Да, но... — Продолжавший бултыхаться среди удушавшего волнения, Вакана не сразу, но словил себя на наблюдении за движением ягодиц Китагавы, повернувшейся к нему спиной и быстро избавлявшейся от одежды. — Раньше ты не показывала «те самые» свои места. Стыдливо отвернулся он только тогда, когда перешедшая к расстёгиванию бюстгальтера Марин бросила ему через плечо: — Да не боись, Годзё! В твоём послужном списке — полноценная эроге-игра! Груди и соски разных размеров, бритые и волосатые лобки, мокрые киски — ты ведь проходил всё это, забыл? — Если бы Китагава умела светиться от эмоций, с искр возле её головы сейчас бы обильно капали телесные соки. — Да, ты был сосредоточен на костюмах персонажей, а не на том, чем они занимались. Но как ни крути, ты уже вполне себе извращенец-любитель! — Радостная, перевозбуждённая Марин бросалась в бедного, перевозбуждённого Годзё неоднозначными жизненными достижениями. — Взгляни на тело обнажённой девушки с высоко поднятой головой и диким, похотливым огоньком в глазах! При всей своей энергичности тонкая нить естественной смазки, замеченная ею во время стягивания нижнего белья до стоп, заставила девушку немного спуститься на землю. Твою мать, к хренам забыла, что уже успела возбудиться! — Инстинкты диктовали Марин временно прикрыть зону бикини. Но зов целеустремлённости требовал двигаться дальше. В любом случае, её друг сидел, зажмурив глаза, ещё с того момента, как она расстегнула лифчик. — Прекрати, Китагава! Твои подбадривания... совершенно не успокаивают! — выпалил он, прекрасно ощущая повысившееся по вине раскрепощённой подруги паховое давление. — Х-хорошо, поняла... Извини. — Вместе с выветрившейся из лёгких порцией разврата, что вдохнула Марин, ушла и её смелость. Оголённая до самых пят, она неуверенно и тихо произнесла. — М-мо... можешь смотреть. Сердечко, прошу тебя, успокойся! — просила она, поворачиваясь к Вакане и нервно накручивая свои локоны на указательные пальцы. Бёдра девушка максимально свела, чувствуя на них влагу. — Годзё столько раз видел меня в купальнике — какая разница, если один раз увидит без него? Парень приподнял одно веко и, привыкнув к абсолютно нагой Китагаве, раскрыл оба глаза. Смущение отозвалось в нём мощной, но однократной вспышкой, пошедшей на спад — в отличие от дискомфорта с упёртым в ткань трусов членом. — Ну как... я тебе?.. — Марин скрестила ноги, ещё активнее накручивая волосы на пальцы и отводя взгляд в сторону двери комнаты. Может, убежать? Может, убежать?! Плевать, что голая — забегу в ванну и прикроюсь полотенцем! Вдруг сейчас скажет, что я «просто ок» и что в тех же «Slippery Girls» «видал тянок и поаппетитнее»?... Твою мать, Марин, это же Годзё! Он никогда так про тебя не скажет!
— Ай! Вырванная из внутренних споров, девушка однократно пискнула, едва крупные ладони Ваканы упали ей на плечи, а глаза — засветились от восхищения. — Ты... великолепна! — выпалил он, завороженно прогуливаясь по небольшому телу подруги. — Китагава, ты просто... просто прекрасна! Парень не знал, что ему делать — не знал, с чего начать. Гормоны ударили в голову, перебив любые намёки на стыд — Вакане хотелось притронуться к Марин не только в районе плеч. Хотелось подхватить и уложить её хрупкое тельце на себя. — С-спасибо... — сдержанно и с запинкой поблагодарила его Китагава, слегка испугавшись резкой перемене настроя друга. Его хватка моих плеч... Такая крепкая и жадная. Хочет, чтобы я была только его. Хочет съесть моё тело своими ладонями и не подавиться. Я должна... позволить ему насытиться собой. — Хочешь прикоснуться к ним? Даже за той тестостероновой толщей, в которой кипятился мозг Годзё, всё равно продолжал просматриваться невинный пятнадцатилетний мальчишка. — Я не уверен, что знаю... как с ними обращаться. Его хватка заметно ослабла, а хищный взгляд растворился в прежней неловкости, уйдя в сторону от Марин. Среди двух старшеклассников, неспешно отворявших дверь в мир секса, инициативу с более решительным «их толчком» пришлось взять на себя той, что изначально брала от них ключ. — Не волнуйся — я тебя направлю, — Китагава подхватила парня за запястья, опустив его руки на уровень своих грудей. — Просто... положи на них ладони. Зрительно держась за розовые, набухшие от возбуждения соски Марин, Вакана нервно сглотнул: понимал, что причинить боль мог ей только в случае целенаправленных, резких движений. Больше, однако, он опасался другого — не оправдать её ожиданий. Разочаровать после того, как она специально пробудила в нём зверя похоти. Поэтому он, немедля приник ладонями к её половинам, в мыслительном хаосе начав разрабатывать план действий. — Теперь — растопырь пальцы. Ты способен охватить их полностью, Годзё... — заговаривающе, будто змее, полушептала ему Китагава. Не подозревая, что её груди сейчас удерживала совсем не покорная рептилия. — Сожми их... Вакана подчинился, учтиво сведя пальцы на её мягких половинах. Учтиво — лишь на время первоначальной оценки. — И ещё раз... — сказала она, в тот же момент ощутив, как захват друга оказался более грубым, чем первый. Более жадным. — Ещё раз... — Парень обжимает её груди, притираясь перепонками между большим и указательным пальцами к огрубевшим соскам. — Ещё... Последнее «наставление» Марин, произнесённое ею на грани втягивания в воронку удовольствия, Годзё уже не слышит — банально перестаёт слушаться. При всей концентрации крови в паху той хватило, чтобы начать бить парня по вискам, закладывая уши. И чтобы их прочистить ему нужны были стоны Марин. Полученные не из вежливости — за счёт напора, который он на неё окажет. Поддавшись низменным позывам — впиться в её груди как обезумевший дикарь, впервые заставший обнажённое женское тело. Снизить градус грубости — взять в пальцы затвердевшие соски, плавно потянуть на себя, резко отпустить и потереть у самых оснований до тех пор, пока их обладательница не произнесёт на выдохе от удовольствия: — Ах-х!.. Г-Годзё! Уловить, как она согнётся, постарается свести ноги ещё больше, будто кукла, которую дёргают за ниточки, но изнутри — за счёт натягивающегося в низу живота узла из раскалённых прутьев наслаждения. Не остановиться — продолжить: припасть к маленькому бугорку губами, увлажнив его слюной, обвести языком в границах ареолы. На прижатии Китагавой его головы как можно ближе к своему разгорячённому телу — заключить: он делал всё правильно. Но для достижения лучшего требовалось переходить к большему. — ... Э-эй, Годзё, ты куда меня понёс?! — взвизгнула девушка, едва Вакана — вместо того, чтобы продолжить ласку грудей — подхватил подругу под руки и перенёс на диван в лежачее положение, вынудившее её развести ноги, чтобы парень оказался между них. — Годзё, подожди, что ты хочешь там... Китагаве отчаянно хотелось их свести — чтобы её тайный возлюбленный не увидел, какая она неприличная и развратная. Какая она мокрая от его ласк, к которым она оказалась не готова — до обильной смазки на бёдрах, у которых уже расположился Годзё. — Вспомнил момент из «Slippery Girls», где главный герой удовлетворял одну из девушек ртом. Выглядело очень... возбуждающе. — Этим объяснением Вакана опроверг недавние слова подруги: в упомянутой эроге-игре он обращал внимание не только на костюмы персонажей. Будто бы намекал: «Ты недооцениваешь мою мощь». — Поэтому, думаю, можем попробовать. Э-эй, погодь! Это не входило в мои планы! — Стеснительная сторона Китагавы попыталась отстранить от себя вошедшего в раж парня. — Годзё, постой, я не готова к тако... А-ах! Но хищника нельзя остановить, когда он уже раскрыл свою пасть. Когда уже припал к уязвимому месту жертвы и — без какого-либо опыта «охоты», но с охватившим разум желанием — небрежно бродил по нему языком. От показавшейся из-под капюшона головки клитора — захватывая выделявшуюся жидкость — до нижнего края складок, будто хотел снять сливки с главного блюда прежде, чем основательно в него «вцепиться». Идиот, дурак, обезумевшее животное! — мысленно ругалась Марин, пытаясь сдержать выбивающиеся стоны и упираясь ладонями в макушку друга, жадно вылизывавшего её промежность. Почему ты так сразу... — А-ах-х!.. Хватит, про... прошу тебя, Годзё!.. В этот момент инстинкт осторожности — принадлежавший его более привычной личности — взял над парнем верх. — В чём дело, Китагава? — тревожно поднял он глаза. — Тебе неприятно? Мне остановиться? Господи... — Использовав возникшую паузу в качестве передышки, Марин встретилась взглядом с обеспокоенным Ваканой. — Господи, Годзё, почему ты такой офигенный?! Как такой идеальный парень, как ты, оказался в этом мире? — Н... Н-нет, — коротко мотнула она головой, в очередной раз — под влиянием эмоций — отводя глаза в сторону. — Продолжай... пожалуйста. И после её разрешения он не промедлил ни на секунду. Тут же припал к влажным складкам, пробравшись кончиком языка внутрь — вынудил Китагаву перестать тщетно сдерживать стоны, вместо этого жадно подаваясь бёдрами ему навстречу. — А-ах, Г-Годзё!.. Годзё! Выгнувшись в спине, она испустила долгий, блаженный крик — с разрывом скопившегося жара по всему телу — без сил свалилась на диван, улавливая лишь опускавшие её бёдра руки Ваканы. — У меня... получилось сделать тебе приятно? — несмело уточнил он. Либо не знал, что говорить после произошедшего — с ним на эффекте вожделения и с ней от того же — либо просто хотел услышать оценку своих едва приобретённых навыков. — Конечно, дурашка! — с наигранной обидой надула щёки Китагава, придвинув колени к себе. — Думаешь, я просто так кричала твоё имя на всю комнату? — С убранными ногами выявились и результаты оргазма. Марин вновь упала лицом в краску. — Н-надо будет вытереть диван от... Ну ты понял. Она подняла глаза на Вакану — в ожидании, когда парень произнесёт «ну что, теперь твоя очередь?». Но либо она до сих пор плохо его знала, либо переоценила влияние гормонов на его невинный мозг. — Я принесу салфетки, — механически поднявшись, Годзё направился к двери комнаты. Так, будто хотел без подозрений слинять. — Скажи, где их взя... — Стоять! — Переместившись с дивана на пол, Марин ринулась к Вакане и схватила за предплечье. Охренел, «языковой мастер»?! Меня до оргазма довёл — а себя хочешь выставить воздерживающимся? Фиг тебе! — Куда это ты намылился? Я ещё с «вами двоими» не разобралась! Она с упрёком взглянула на его — уже добрые пятнадцать минут стоявший по стойке «смирно» — член. Не из-за того, что тот так бесстыдно старался привлечь её женское внимание — из-за того, что его обладатель очевидно пытался отсрочить их встречу тет-а-тет. — «Нами двоими»? — Мальчик-одуванчик Вакана не привык, когда его словесно отделяли от его же полового органа. Пришлось соображать, следя за направлением взгляда Китагавы. — А-а, ты про это... Не переживай, мне просто нужно немного успокоиться. Знаю я ваши мужские акты «самоуспокоения»! — Китагава недовольно хмыкнула. — Сидите, тихонько мастурбируете у себя дома — а потом удивляетесь, почему у вас нет девушки. — В смысле «успокоиться»?! — Она была готова снять с него штаны вместе с трусами. Но сперва — решила озвучить мотивы своего готовящегося преступления. — Я ради чего всё это затевала? Чтобы ты отлизал мне и утопал домой со стояком? Ну уж нет! Раздевайся! И — не дожидаясь маловероятного выполнения своего призыва — сама принялась оголять парня ниже пояса. То, что было выше пояса — в частности, руки и осевшие в голове подростковые комплексы Годзё — рьяно противилось этому, не давая девушке потянуть одежду за резинки вниз. — К-Китагава, подожди, я!.. Не уверен, что смогу соответствовать твоим стандартам мужчины!.. Чего, блин? — Вакане удалось на некоторое время морально оглушить Марин. — Он у тебя там что — с зубами? Не беда — пострижём! — Да мне пофиг на них! — выпалила она, чуть ли не повиснув на штанах парня. — Мне важны твои стандарты, Годзё! Сейчас мы тебя разденем, стесняшка... — сверкнула она хитрой ухмылкой, цепляясь взглядом за уже проглядывавшийся лобок парня. — Если я хочу сделать тебе приятно — я сделаю тебе приятно. — К-Китагава, подожди!.. Давай отложим это на следующий р... И вот — томившийся в заточении боксёров — член Ваканы отскочил от резинки трусов, каплей предэякулята с крайней плоти попав Марин в щёку. — П-прости!.. — в своей коронной манере — запинаясь и закипая от стыда — начал извиняться парень. — Прости, Китагава, я сейчас... — Забей! — посоветовала ему на грани приказа девушка, смахивая прозрачно-вязкую каплю с лица. — Нашёл, блин, за что просить прощения... — У тебя весь рот был «во мне», забыл? Твои жидкости меня не должны смущать в принципе... Так, стопэ. — Погоди-ка... Взяв в крепкую ручную хватку, Марин лишь сейчас обратила внимание на величину того, чему дала свободу. «Внезапно» — без острых зубов, крайняя плоть легко отходила назад, обнажая напряжённо-красную, покрытую «борзым» предэякулятом головку пениса. Отходила по стволу, сантиметраж которого — по скромной оценке Марин — превышал добрые два десятка. — Годзё, ты это называешь «несоответствие стандартам»? — увлечённо оттягивая и возвращая в прежнее положение кожу полового органа, уточнила она с глазами размера в десять йен. — Да твой компаньон больше, чем у того школьника из хентая! Как ты смог так долго держать его в трусах? — проснулось в ней девичье любопытство. — Как те вообще не порвались от напора? — К-Китагава, прекрати его трогать! — выкрикнул он, дабы Марин не переусердствовала раньше времени, и, дождавшись окончания движений её руки по члену, попробовал объясниться. — Я имел в виду своё тело... В целом. Для наглядности он снял майку, демонстрируя торс без намёка на рельефный пресс, но с относительно волосатой грудью: на палец ничего особо не намотаешь, но пройтись ладошкой для ощущения, собственно, волос было можно. — А-а-а, ну сорри, — буднично вскинула она плечами. — Перед тобой — невероятный завсегдатай форума для взрослых. — И сделала выражение лица а-ля «извращенка-тупица», стукнув по голове костяшками и высунув язычок. После, восхищённо хлопая ресницами, продолжила восхвалять мужское достоинство друга. — Блин, Годзё, ну серьёзно! Твоя штукенция — это же упасть не встать! Дай поиграюсь! Марин обхватила орган Ваканы, аккуратно оттянула крайнюю плоть до полного обнажения головки и, направив вниз до соприкосновения ствола с мошонкой, отпустила. Тот резко отпружинил вверх и ещё несколько секунд покачивался, приводя девушку в неописуемый восторг. — Ха-х, офигенно! У Годзё, тем временем, сходило на нет его мужское терпение. — Китагава, прекращай уже! — выкрикнул он, чем успешно поставил озабоченную подругу на место. — Это не смешно и ужасно смущает! — Высказавшись, Вакана выдохнул и несмело кивнул на прежнее место действия. — Можно мы хотя бы... вернёмся на диван? Диван?.. Ты, блин, точно не планируешь дать от меня дёру? — Марин пристально посмотрела на парня. — Зарядишь мне коленкой по носу, выскочишь пулей — а потом отпишешь в LINE, что «просто переволновался?.. Ладно, это для тебя слишком грубо. — Без проблем, — согласилась девушка и, поднявшись с колен, проследовала к дивану. — Если тебе так будет удобнее... ... и ты наконец дашь мне завершить начатое, — мысленно договорила она, вызывающе посматривая на нехотя садящегося возле неё Годзё. — Слушай, серьёзно... — не оставлял он шанса вывести подругу на переосмысление целей. — Дай я просто успокоюсь. Тебе не обязательно делать это с ним. В конце концов, ты же в курсе, что происходит, когда парень подходит к своему пику... Только сейчас до Марин дошло, по какой причине Вакана не изъявлял желание получить оральные ласки от неё — А-а-а, вот оно что... — игриво протянула она, приникнув к подбородку пальцами. — Боишься запачкать меня спермой? — И довольно хлопнула в ладоши. — Как мило! — Ой, это же коронная фраза Кагуечки... Плагиат, получается? Хотя у неё там совсем другая интонация. — Эх-х, Годзё-Годзё... Я твоя девушка и хочу сделать тебе приятно — что в этом такого? А вот это вполне можно было окрестить «коронной оговоркой Марин». Которую Вакана не пропустил мимо ушей — даже в условиях теперешней эрекции. — Подожди... Что?! — Блин-блин-блин, идиотка! Как я могла так тупо оговориться? — Китагава, с каких пор ты моя... — Парень уже подался вперёд, требуя объяснений, как головку его члена накрыли губы подруги (ли?). — Ах-х!.. Невесомо прикоснувшись к уретре губами, Марин спешно очертила языком несколько кругов по верхней части органа, небрежно слизывая предэякулят Годзё, как несколько минут назад парень слизывал смазку с её половых губ. У бедного не осталось выбора, кроме как, откинув голову на спинку дивана, начать получать долгожданное — как минимум, для того, с чьим разбуханием в штанах приходилось нередко считаться — удовольствие. В момент, когда вылизанная от смазки головка проскользнёт в тёплую ротовую полость Китагавы — сжав челюсти, испустить сдавленный стон. До полноценной мужской выдержки Вакане было как до Луны — уже на стадии активных движений Марин ртом вдоль одной половины члена и пальцев в кольцевой хватке вдоль второй он уловил, что стремительно подходил к своей кульминации. — К-Китагава, оста... новись!.. Я чувствую, что больше не выдерж... Из пульсирующей головки последовало обильное извержение семени, которое быстро среагировавшая Марин — либо спланированно, либо не совсем — направила аккурат на придиванный ковер. Хороший вариант для избавления Годзё от страха попасть на неё — и плохой для сохранения чистоты недавно приобретённой детали интерьера. — Быстро ты. Думала, продержишься подольше, — отпустив член Ваканы, Марин ненароком озвучила собственные мысли, тут же поспешив извиниться перед повесившим нос парнем. — Ой, прости, пожалуйста! Прости! — Наклонив голову, она выставила ладони в жесте извинения. — У тебя нет опыта, понимаю — но ты приноровишься! И тут Китагава-пошлячка вновь вышла на первый план. — Хочешь скину в LINE несколько инструкций по удерживанию эякуляции? — подобрала Марин свой смартфон со стола. — Сделала себе несколько закладок в телефоне — там вроде всё просто. — С какой целью она их в принципе сохранила — решила не уточнять, а споткнувшийся о тлен Годзё предпочёл и не спрашивать вовсе. — Я, конечно, девушка и не знаю, как это выглядит на практике. Но если что — всегда можешь рассчитывать на мою помощь в том, чтобы долго не конча... — К-Китагава, хватит! — Уставший сегодня от темы секса как от заданной на лето литературы, Вакана наконец подал голос. — Я-я... тебя понял. Хватит. — И-извини, увлеклась... — С виноватым видом Марин вернула телефон на стол. — Пожалуй, займёмся уборкой. Как... распределим? — Вновь охваченная смущением, она прогулялась взглядом с диванного пятна до многочисленных бледно-белых следов на коврике и обратно. — Я — «своё», ты — св... — Д-да, да! Давай так, — снова прервал её Годзё и, надев трусы, поспешил в ванную за принадлежностями для уборки. И, уже у дверей, припомнил ей фатальную оговорку: — Слушай, Китагава, по поводу... «девушки». — С другой стороны, припомнить её он решил в весьма благоприятном для Марин ключе. — Ты правда видишь себя в такой роли... для меня? Успевшая ненадолго подвиснуть из-за возвращения Ваканы к данной теме, она довольно быстро сориентировалась и с удивительной уверенностью произнесла слова, уже давно засевшие в её душе весомым грузом: — Не вижу, Годзё. Хочу видеть.