Сегодня

***

// Давай разрушим потолок, и будем видеть бездну звёзд, читать падений их следы. // Когда луна зажигает своим светом тысячи звёзд на чёрных небесах, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда коридоры гарема пусты, а кровати заняты, в глубинах души сестры падишаха появляются они. Светлые, и одновременно тёмные, как ночь чувства. Чувства, что оставались забытыми долгие годы. Чувства, что приносят счастье и горечь одновременно. Чувства, которым, казалось, больше нет места в сердце Шах Султан. Зря она сюда приехала, лучше бы оставалась в своём дворце с Лютфи-пашой, всё было бы так, как раньше. Муж не был бы таким нервным, каковым стал тут, в конце концов. Более того, Шах не встретила бы её. Эту чёртову змею, гадюку, дрянь… Как только сестра Султана не называла Хюррем. А всё лишь для того, чтобы поставить эти грязные, злые слова в противовес тысячам добрых и чистейших, которые сами по себе возникали где-то глубоко внутри и вертелись на языке без возможности быть высказанными. // Я притворюсь, сглотнув комок, что я твоих не вижу слёз сквозь волны темноты. // Доводилось ли Вам когда-либо сталкиваться с чувством ненависти? Если доводилось, то Вы отлично понимаете, что она не возникает из ниоткуда, а рождается в следствии чего-то иного. Ненависть могут спровоцировать действия другого человека, которые Вам неприятны. А также ненависть может быть обусловлена непринятием себя и, в следствии, пониманием собственной схожести с тем, что Вы ненавидите. Но это всё далеко от того, что чувствует Шах Султан. Когда женщина только-только прибыла в Топкапы, она первым делом решила познакомиться с объектом всемирного обсуждения: Хасеки Хюррем Султан. И она встретилась с огненной госпожой, как только ступила на порог дворца, но почти в тот же день пожалела об этой встрече. // Больше не будет больно и плохо, сегодня не кончится никогда. // Шах готова была вечно рассматривать столь интересную персону, как Хасеки государя. Правда, рассматривала она госпожу не как жену своего брата, а, скорее, как свою возможную забаву. Но сложилось наоборот, и уже Шах-и-Хубан была игрушкой в руках Хюррем. Вечные игры в гляделки стали обыденностью, но глаза славянки небесного цвета не теряли свой блеск годами, в отличии от очей Шах, огонёк жизни в которых постепенно угасал, а разгорался совершенно другой… Нездоровый, безумный огонёк. Теперь же хочется не только ненавидеть и смотреть на огненную госпожу, но и касаться, кусать, целовать и… любить. Вот же ведьма, приворожила всё-таки не только падишаха. Влюбиться в женщину, подобную Хюррем Султан — то же самое, что подписать себе смертный приговор. Пусть Шах и не казнят, но душа её будет мертва. // Между выдохом каждым и вдохом с неба летит звезда. // Сестра государя громко вдыхает аромат, стоящий в покоях рыжеволосой султанши, воздух заполняет лёгкие до предела так же, как некогда ненависть заполнила её сердце. Она ненавидит Хюррем также сильно, как и любит её. Выдох. Женщина осматривается, щуриться в темноте, и видит объект своего вожделения. Мы вожделеем то, что видим, а Шах-и-Хубан слишком часто видела жену своего брата. Она подкрадывается ближе, и тихо, словно пантера, забирается сверху на спящую. Хасеки спит чутко, так что она, мгновенно открыв очи, уставилась на сестру Султана. Видя вопросительный взгляд Хюррем, сомнения закрадываются в душу Шах, но она слишком долго ждала и терпела, чтобы сейчас отступить. И она целует. Жадно и страстно. Сестра падишаха продолжает исследовать языком столь желанные уста. Хюррем отвечает, слабо и почти не чувствительно, но отвечает. Она знала, что так произойдёт, знала, что, рано или поздно, темноволосая придёт к ней. Всё к этому шло. Эти две женщины — огонь и лёд, в поединке которых оба выйдут проигравшими. Шах отстраняется, шепча огненной госпоже в самые губы: — Я безумна… — и смеётся. // Гаснет звон последнего слога и шкатулка вопросов пуста. // Шах, найдя пояс шелкового халата, принимается его развязывать, в то же время, как и покусывает шею рыжеволосой. Хюррем тихо вскрикивает. На белоснежной коже появляются следы от частых укусов, выступают капельки алой крови. Но Шах всё равно. Она хочет большего. Спускается ниже, к пышной груди славянки. Целует, кусает, сминает. А Хюррем не сопротивляется, и лишь тихо постанывает. Династия хочет владеть рыжеволосой, целиком и полностью. Не делить ни с кем. Быть полноправной хозяйкой. Но так будет только сегодня… // Больше не будет больно и плохо, сегодня не кончится никогда. //