Убийственная любовь

      Я надолго запомню твои слова, что ты произнес тем вечером. Слова, которые перевернули мою жизнь с ног на голову. Слова, которые заставили меня задуматься о своих чувствах к тебе. Тогда я не думал, что ты окажешься таким жестоким. Я не думал, что в твоей жизни может появится кто-то, кто займет мое место. Кто-то, в кого ты влюбишься и пожелаешь жить оставшуюся жизнь с ним. На этом месте должен быть я. По крайней мере мне так казалось до того дня.              Этот день не предвещал ничего не обычного, по крайне мере я так считал. Выходя из поместья, я замечаю тебя вместе с сестрой. Вы сидели за столиком. Сестра уплетала порцию яичного рулета, пока ты ей что-то увлеченно нашептывал, явно не желая, чтобы кто-то вас подслушивал. Ты выглядишь сегодня крайне счастливым, хотя нельзя не отметить твою улыбку и в другие дни. Только сегодня она казалась более детской, искренней и столь очаровательной. Казалось, будто ты в кого-то влюбился и всячески пытался скрыть, но твои алые щеки и улыбка выдавали тебя.              — И о чем вы тут секретничаете? — поинтересовался я, присаживаясь на против своей сестры.              — О, мой лорд, доброе утро! — Ты посмотрел в мою сторону, — Да так, ни о чем. Не ожидал Вас увидеть за завтраком с госпожой. — Ты перевел тему, что было крайне забавно. И что же ты такое скрываешь, что доверяешь свой секрет Аяке, а не мне? Да и в последнее время вы все чаще находитесь рядом с друг другом и проводите время вместе. Не уж-то кое-кто влюбился?              — Что, это такая большая редкость? — хотел уже рассмеяться я, как меня перебила сестра.              — Вообще-то да. Ты настолько погряз в работе, что порой забываешь про сон, не говоря уже о еде. В последнее время ты очень мало бываешь на свежем воздухе. Было бы не плохо, если бы ты взял выходной хотя бы на день.              — Ах-ха… Ты же знаешь, что я не могу оставить свой пост даже на минуту, элементарно чтобы поесть. А если что-то случится, что потребуется моего личного вмешательства? Да и в конце концов, кто заполнит все документы, что лежат на моем столе и…              — Брат! Это все отговорки, — сестра подняла на меня взгляд. Она была готова прожечь во мне дыру, дабы настоять на своем. — От того, что ты мало ешь и отдыхаешь, твоя кожа стала значительно бледной. Я уже молчу про твои мешки под глазами, вызванные явно недосыпом. Если так и дальше дело пойдет, то боюсь, это может снова привести к обмороку. Да и уставший человек менее эффективный, чем человек, который выспался, отдохнул и поел. Почему бы тебе не прогуляться до города, пока Тома убирается в твоей комнате?              — Угу, я согласен с госпожой. Вам нужно развеяться и отвлечься хоть немного от своей работы. Я слышал, что Путешественник еще находиться в Инадзуме. Думаю, Вы с можете с ним встретиться, пока он получает поручения от гильдии приключений. Вы же так хотели еще провести с ним время? Мне кажется, это была бы отличая возможность. Да, и, если Вы его не найдете, можно просто подышать свежим воздухом.              — Аяка, Тома, я понимаю вашу заботу, но вынужден вам отказать. Есть некоторые документы, из-за которых я вынужден так плотно работать. Да и сами знаете, что скоро фестиваль Иродори, а это дополнительная работа. — Я просто не могу впустить тебя в свою комнату, пока меня нет. Я не хочу, чтобы ты убирался без моего присутствия, ибо мне тоже есть, что скрывать от тебя, Тома.              — Господин! — Ты хотел возразить, но сестра тебя перебила, снова прожигая меня своим холодным взглядом.              — Брат, только не перетруждайся сильно. Все же я хочу видеть тебя здоровым. Не заставляй меня волноваться. И не дай бог повторился тот случай. Тома, ты тоже приглядывай за ним. Без тебя он точно бы давно попал бы, — сестра доела яичный рулет. Она осторожно вытерла платком крошки на своем лице, а затем поднялась, добавив: — Сейчас, я вас оставлю, но брат, пожалуйста, отдохни хотя бы час, и желательно здесь, на улице. Тома, оставляю брата на тебя. — И вскоре сестра ушла, составив меня с тобой наедине.              На улице кроме нас почти никого не было. Разве что стражники, стоявшие на входе, и несколько не далеко от нас. Все они были увлечены своей работой, что не придавали особого внимания нам, да и знали, что им лучше не вмешиваться. Остальные же работники, либо находились внутри поместья, выполняя свою работу там, либо кто-то и вовсе еще не пришел на работу. Не многие из них жили с нами. Кто-то жил в ближайшей деревне, а кто-то был из города.              Ты посмотрел на меня. Я чувствовал твой неуверенный взгляд на себе, пока ел свою порцию яичного рулета. Казалось, что ты что-то хотел сказать, но будто бы боялся или же не хотел. Ты смущенно отпустил голову, когда я вопросительно посмотрел на тебя, ожидая хоть каких-то слов, но в ответ тишина. Твои щеки горят, а пальцем «чешешь» лицо.              — Тома… — уже хочу начать говорить я, как ты перебиваешь меня.              — Господин… — ты так не уверенно произносишь этот титул, хоть и я давно говорю тебе, что ты можешь обращаться ко мне по имени.              — Так и о чем же вы говорили с Аякой? — теперь перебиваю я, поглядывая на тебя.              — А… — ты резко начинаешь мямлить. Твое лицо еще сильнее заливается алой краской, а сам отводишь взгляд в сторону. — Ни о чем таком.              — Ты врешь, — проницательно говорю я. Я прекрасно тебя знаю, вижу тебя изнутри. И я вижу, что тебя что-то тревожит. Что-то, из-за чего ты при сестре радостный, а при мне опускаешь голову, будто бы дело касалось меня, или ты просто жалел меня, не хотел задеть словами или оскорбить. Но что же ты такого скрываешь?              — Я не могу сказать, — произносишь ты, — По крайней мере, сейчас, — тихо добавляешь, виновато отпуская взгляд.              — Все в порядке. Я подожду, когда ты будешь готов рассказать, — я приподнимаюсь, а затем подхожу к тебе, чтобы прикоснуться рукой твоего плеча. Кажется, тебе от этого становиться немного легче, но взгляд все равно был каким-то потерянным, будто бы ты не знал, что и делать, будто перед тобой стоял сложный выбор. Я не мог не поддержать тебя, но, если бы только знал, что беспокоит тебя. Хотя ты так любезно все рассказывал Аяке, светился от счастья, будто само солнце, а при мне ты делаешь вид, что не готов. Может тогда дело во мне? Может ты мне просто не доверяешь?              — Тома, ты мне доверяешь? — остается тогда спросить на прямую.              — Господин! — Ты смотришь на меня возмущено, сжав руки в кулаки перед собой.              — Аято, — поправляю тебя.              — Господин Аято! Я всецело доверяю Вам! И моя преданность, и верность непоколебима! С чего вы взяли, что я Вам не доверяю?              — В последнее время, ты, будто бы избегаешь меня. Когда я прохожу мимо, ты отводишь взгляд, делая вид, что меня нет. Да и общаться стали меньше. Нет, здесь и моя занятость играет не маловажную роль, но… Будто я тебе перестал быть интересен. Да и с Аякой вы стали больше проводить времени. И мне начало казаться, что ты ей доверяешь больше, почему и раскрываешь свои секреты ей, а со мной делиться не хочешь.       — Дело не в этом!              — Тогда в чем? — вопросительно смотрю на тебя.              — В моей неуверенности. Я не знаю, хочу ли я этого. Я даже не могу сейчас Вам объяснить в чем дело, попросить Вашего совета, почему и обратился к Госпоже. Мне нужно самому обдумать и принять решение, а потом, как буду готов, я приду к Вам, и обязательно расскажу!              — Это дело касается меня?              — Что?! — Видел бы ты сейчас свое лицо. Ты выглядит таким удивленным, таким растерянным. — Нет! Это не про Вас мы говорили!              — Тогда про что, если не про меня? — хотел бы я улыбнуться, перевести на положительную ноту, чтобы закончить это. Но почему-то меня задевала эта непонятная ситуация. Недосказанность Томы, переживания сестры о моем здоровье, хотя и до этого она жаловалась на это, и стараясь помочь с работой. И я в конце концов и сам завелся. Нужно прекратить это разговор, и как можно скорее, пока не зашло все слишком далеко, о чем бы я потом мог жалеть.              — Я пока не хочу это обсуждать с Вами, господин.              — Понятно. Тогда, я благодарю тебя за завтрак, и, пожалуй, воспользуюсь советом сестры и немного прогуляюсь, — В конце концов мне нужно остыть и набраться сил и терпения, дабы не наделать потом ошибок в документах. — О, и про уборку. Я не против. Только приходи, когда я вернусь. Я позову тебя.              — Да, господин. Хорошей прогулки.              Я ничего не сказал в ответ. Прошел мимо, миновав стражников и скрылся за стенами, что окружали территорию имения. И все же, что сейчас было? Вроде бы ничего особенного. Да, было неприятно, из-за неведенья, но я же не ребенок, чтобы злиться или обижаться на старого друга? Да, между вами двумя и раньше были свои секреты от меня, но почему-то раньше они не волновали меня, будто меня это никак не касалось. Со мной же ты мало, когда чем-то делился, про что говорил с Аякой. Но сегодня… Наверное, сестра все же права. Мне нужно отдохнуть, а еще лучше поспать. Недосып все же сказывается не только на состоянии здоровья, но и на психическом и моральном.              Я шагал по ступенькам лестницы, что вела меня в глубины леса Тиндзю, окружавшего гору Ёго. Тишина, стоявшая в лесу, в какой-то мере успокаивала. Иногда можно было услышать тихое рычание или шебуршение где-то в далеке хиличурлов, мимо которых я постарался пройти как можно быстро. А пройдя чуть дальше я услышал тяжелые человеческие вздохи и характерные звуки, издаваемые бакэ-дануки. Опять эти малыши подшутили на каким-то бедолагой. Мне ничего не оставалось, как пойти на звуки, дабы узнать, что случилось.              Когда я подошел чуть ближе, то заметил силуэт молодой девушки, что стояла возле танцующего бакэ-дануки, который радовался, что смог обыграть ее.              — Вы заблудились?              — А? Кто здесь? — девушка было запаниковала, но быстро развернулась ко мне лицом. На вид, будто была не из этих краев, что было заметно по ее внешности. У нее были светло-каштановые длинные волосы и голубые глаза, подобные лазурному морю. Лицо округлое, что придавало ей миловидности. Сама же она была одета в довольно необычную для Инадзумы одежду. Обычно такую одежду можно увидеть на представительницах женского пола из Мондштадта, приезжавших сюда в качестве торговцев, как например девушка с Рито, торгующая вином от лица Винокурни Рассвет.              — Не бойтесь, я не кусаюсь. — улыбнулся я.              — Простите, Вы ведь глава комиссии Ясиро? Господин Аято?              — Да, а что?              — Простите, я правда заблудилась. Я шла в штаб вашей комиссии по одному делу, но сбилась с пути.       — Вот как. Я так и подумал. Ох уж эти бакэ-дануки. Любят они играть с людьми. Вы можете пройти там и выйдете к лестнице. Дальше просто поднимайтесь вверх и увидите стражника комиссии, — я указал на ближайший выход к лестнице.              — Спасибо Вам! — девушка хотела откланяется, но я ее остановил.              — Простите, но я не помню, чтобы назначал с Вами встречу.              — А, меня пригласил Тома.              — Тома? — удивился я. Хотя и до этого он приглашал к нам гостей, того же Путешественника и его летающую спутницу, но молодых девушек, да еще и почти одного возраста Аяки… Нет, было пару раз, но чисто рабочие визиты.              — А, он, наверное, не рассказывал. Я недавно приехала в Инадзуму, чтобы увидеться с Томой. Наши матери когда-то давно дружили, поэтому мы с Томой были знакомы. Но потом он решил последовать за отцом в Инадзуму, а я осталась одна. Мы какое-то время переписывались в письмах. Из-за закрытия границ Инадзумы — это было почти невозможно, да и он перестал писать мне. Я думала, что с ним что-то случилось. Пока однажды, я встретилась с удивительным путешественником, за ним еще какая-то девочка летала, как за хвостиком. И мы как-то разговорились, когда он мне помогал с заданием, и сказал, что знает, где сейчас Тома. Вот я и приехала его навестить, как узнала, что границы снова открыты.              — Вот оно как. Тома что-то вроде говорил про Вас, но честно, я не помню.              — А, простите. Ну а вы?              — Что я?              — Он ведь получается работает в вашей комиссии, насколько мне известно.              — А, да. Он уже достаточно долго работает. Я скажу больше, он хорошо справляется своей работой, да и многие люди здесь его любят и уважают. Тома приятный человек и с ним всегда можно о чем-то да поговорить, а также он ценный сотрудник и управляющий. Я бы не знал, что делал бы, если не было бы его.              — О! Простите, Вы куда-то шли, а я Вас уболтала, — девушка виновата отпустила взгляд, прижав руки к груди.              — Я все равно просто прогуливался до города, так что не особо спешил. Я предлагаю вот что: Вы идите по лестнице, там встретите стражника, скажите, что Вы к Томе, он проведет Вас к нему, а я подойду через какое-то время.              — Да, хорошо! Спасибо еще раз, что показали дорогу.              — Да не за что, — я улыбнулся, а затем развернулся в сторону дороги и направился в своем пути, в то время, как девушка пошла в сторону имения.              Так значит вы знакомы? Интересный поворот событий. Не уж-то не про нее ты ранее лепетал на ушко моей сестре? Не уж-то не в нее ты влюбился? Как никак вы друзья детства, хотя и нас с тобой можно назвать такими же. Возможно ли, что вы виделись не раз, после столь длительной разлуки? Да и что между вами сейчас? У меня было столько вопросов к тебе, которые я бы хотел задать, вот только захочешь ли ты отвечать на них? Снова уйдешь от ответа? Скажешь, что не готов? Скажешь, что тебе нужно время? И я дам тебе время, дам подумать, решить, только я хочу честного ответа, честного мнения. Я не хочу, чтобы ты жалел меня, попытался утешить, дабы не задеть словами. Я хочу слышать тебя. Хочу знать, что ты к ней чувствуешь. Кто она для тебя. А кто для тебя я. Просто дай мне ответ.              Через минут двадцать я покинул лес Тиндзю, а еще через какое-то время я поднимался по лестнице от лавки издательства Яэ к ресторану «Симура», но останавливаться возле него не планировал, хоть и пряный запах еды так и манил, но не сегодня. Вообще, я только сейчас осознал, что бесцельно пришел в город. Изначально я планировал лишь прогуляться, думал, что до выхода из леса не дойду, и сразу же развернусь обратно. Только дурные мысли затуманили мой разум, и я совсем забылся, не смотрел под ноги, которые куда-то меня несли, не слышал людей, которые здоровались или что-то кричали мне в след. И лишь дойдя в города, стоя на против гильдии искателей приключений, я опомнился.              — Господин Аято? — кто-то удивленной произнес. А затем я заметил поднимающуюся золотую макушку с летающую девочку. — Что ты здесь делаете? — спросила Паймон.              — Я просто решил прогуляться, — улыбнулся я им, — А вы пришли за поручениями?              Итэр лишь кивнул на мой вопрос, пока Паймон пристально рассматривала меня, будто пыталась найти какой-то подвох.              — Хм, наверняка, ты не просто так пришел сюда? Что ты задумал? — прищурилась она, продолжая наблюдать за моими действами. Я прикрыл глаза и сложил руки у груди, слегка рассмеявшись.              — Я правда просто прогуливался. Думал, что дойду до выхода леса Тиндзю, но мои ноги занесли сами сюда.              — Все так говорят! Ты явно что-то опять задумал, только не хочешь этого признавать! — мне всегда нравилось наблюдать за этой летающей подружкой Путешественника, особенно, когда она начинала злится, то мило топала ножкой по воздуху, от чего смотрелась забавной. Но стоит отметить, что они дополняли друг друга, и я не представляю, если бы Путешественник был бы один, без столь очаровательной девочки, которая даже слова не дает вставить мальчишке.              — Кстати, я бы хотел у вас кое-что спросить.              — А? — Паймон с серьезным лицом посмотрела на меня.              — Спрашивай, — это были одни не из многих слов, что удавалось вставить Путешественнику во время разговора, иногда его даже становилось жалко, ибо за него все решала маленькая летающая девочка, а ему оставалось только молча соглашаться.              — По пути в город, я встретил девушку, предположительно из Мондштата. Она сказала, что давняя подруга Томы, и встретилась с вами. Вы ничего не знаете о ней? Вернее, — была одна проблема. Я не знал, как спросить у них про тебя. Мне хотелось задавать вопрос, знали ли они, что между вами. Нет, глупо отрицать, наверняка знали, ибо ты часто встречался с ними в Чайном домике, да и не только. Да и сам Итэр, вроде как предложил помощь девушке.              — Оу, так ты правда ничего не знаешь?! — Паймон удивленно посмотрела на меня, оттопыривая свои руки назад, а потом схватилось одной рукой за голову, — Тома ничего тебе про нее не рассказывал?!              — Паймон… — Итэр со вздохом посмотрел на спутницу, будто намекая, что не стоит говорить лишнего, а значит, и им есть, что скрывать.              — Но ему же кто-то должен сказать? — На что Итэр схватил девочку и потащил за угол. Пойти за ними? Не было смысла. Я лишь подтвердил свою теорию, что между тобой и той девушкой что-то есть, чего даже скрывали эти двоя. Ха-ха. Я только сейчас понял, что забыл даже спросить у нее имя. Как некультурно и невежливо было с моей стороны.              Еще несколько минут эти двоя о чем-то перешептывались. А если быть вернее, делали вид. Они будто специально хотели, чтобы я услышал, о чем эти двоя горят. Хотя по большей степени свое слово вставляла только Паймон, а Итэру приходилось поддакивать или кивать. Спустя, минут десять, они вновь подходят ко мне. Паймон улыбается своей фирменной улыбкой, а Путешественник просто идет, делая вид, что ничего не знает, ничего не слышал.              Мы еще немного побеседовали о ближайшем фестивали, на котором определенно потребуются помощники, на что Итэр ответил: «Если успею вовремя вернутся, то помогу». Как я слышал, он скоро отбывает обратно в Ли Юэ, так как там требуется помощь в исследовании Разлома. Хотя странно, мне казалось, что он был закрыт. Или из-за того, что появился такой удобный «инструмент», можно и его озадачить, не пачкая при этом руки самим? Удобно, не правда ли, когда за тебя могут сделать всю грязную работу… Но, а мне пора было возвращаться в поместье, а то вдруг еще потеряют.              Когда я возвращался обратно, я погряз в своих мыслях, вновь замышляя о тебе. Кажется, сегодня я слишком много думаю о тебе, из-за чего моя голова постепенно начинает болеть, но, как только я сильнее погружаюсь в свои раздумья, меня кто-то, будто вытаскивает из того мира и окликает.              — Господин, с возвращением! — и этим кто-то был ты. Ты стоял в растерянности, будто не ожидая увидеть меня, а девушка, с которой я встретился ранее, пряталась за тобой.              — А? — Я смотрю на вас двоих вопросительно, не понимая, что происходит. Ты тоже пытаешься что-то сообразить, что-то придумать, и вновь отводишь взгляд в сторону и вздыхаешь.              — Господин, нам надо говорить.              — Хорошо, — я киваю, прохожу мимо тебя во двор поместья. Ты с девушкой проходите следом. А затем… Наступает тот момент, который я буду помнить всю оставшуюся жизнь, тот момент, который сильнее всего заденет меня.              Какое-то время мы стояли молча. Ты пытался что-то сказать, пробовал, но будто бы забыл говорить, будто тебе не хватало смелости. Девушка сзади тебя краснея что-то мямлила тебе, закрывая небольшим кулачком свой рот, а сама отводила взгляд в сторону. Я уже понимал, о чем зайдет разговор. Раньше бы ни ты, ни я не поднимали эту тему, считали ее не уместной, ибо понимали, что сейчас не до женитьбы. Да и я, в какой-то момент понял, что люблю… Люблю тебя. А ты…              — Господин, — начинаешь ты, я смотрю на тебя, делая вид, что все нормально, будто так и должно быть, но… На душе было не спокойно, будто бы кошки скребутся, хотя и не понимал, что в самом деле чувствуют, пока ты не продолжил.              — Господин, наверное, Вы уже знаете от Цубоми о том, что мы с ней давние друзья и когда-то давно переписывались, пока не были закрыты границы Инадзумы… Но недавно, благодаря Путешественнику и Паймон я вновь смог встретиться с Цубоми, хотя раньше и не мечтал о таком, да и из-за работы особо было некогда. И после той встречи мы снова начали переписываться. Цубоми даже осталась в Инадзуме, и… Господин… — ты резко замолчал. Твои мысли, слова путались, будто не зная, как преподнести, в прочем это уже было не важно, для меня по крайне мере.              — Ты ее любишь? — на прямую спросил я.              — Да. И после всего, что произошло, когда дело закрутилось, завертелось, когда мы вновь начали видеться и переписываться, я понял, что люблю ее. Люблю также искренне, как и много лет назад, когда был ребенком. Поэтому, господин, я… Нет, мы подумали… Быть может… Господин благословит нас на женитьбу?              — Ну, конечно! Разве я могу отказать своему любимчику? Благословляю вас! Будьте счастливы, живите в любви, доверии. Разделите радости и печали, и пусть всемогущий Сёгун будет на вашей стороне. — и снова мне приходится притворятся, что все хорошо. Кривить улыбку, давить из себя слова. Как? Как ты мог со мной так поступить? Почему она? Разве мы с тобой не столько же знакомы? Разве не у нас ты вырос, Тома?              Больше не проронив не слова, я шел в свою комнату. Что я чувствовал? Пустоту. Я был пуст. Я не знал, что сказать. Не понимал, что чувствовал. Я даже не имел представления, что мне делать дальше, как быть, как смириться с тем фактором, что тебя больше не будет рядом. Как мне поверить в твои слова, что ты ее любишь? Я просто не понимал и не понимаю. Мы столько времени прожили вместе, через столько трудностей прошли. Какие бы испытания судьба бы не подготовила для нас, казалось, что все это была ерунда. И ты, когда я тебя решил проверить, сказав, что клан ждут трудности, но ты не ушел, ты остался, и продолжал поддерживать меня и сестру. Я бы понял, если бы ты влюбился в Аяку. Я бы понял, если бы ты полюбил Путешественника, но ее… Чем она лучше меня? Что в ней такого?              Оставшийся день я провел в единение с собой. Мне не хотелось никуда выходить. Не хотелось ни с кем говорить. Не хотелось никого видеть, а особенно тебя. Я отложил все документы. Хотя, как отложил… Они, как и прежде были разбросаны по всему столу, вместе с карточками от слуг. На столе же стал остывший ужин, который принес ты, и благополучно проигнорированный мною. Есть тоже не хотелось. Обычно, в подобные моменты, когда нужно очистить разум я брался за каллиграфию, переписывал стихи, но сегодня даже это получалось с трудом. Я постоянно отвлекался на дурные мысли, либо твой голос за ширмой, когда ты общался со слугами или с моей сестрой. Перо с трудом лежало в моей руке, не подчиняясь мне, от чего на бумаге оставались кляксы. Но и сидеть, ничего не делать тоже не хотелось.              Шли дни. Я совсем потерял счет времени. Перестал общаться с тобой или хоть как-то реагировать на тебя. Все важные встречи посещала сестра. Она видела, что со мной что-то происходит и лишь вздыхала. Возможно, она догадывалась в чем дело.              Спустя неделю я все же вновь беру перо в руки, но подписывать документы по-прежнему желания не было, а почему принимаю решение, вновь заняться переписью стихов и проз, пока не натыкаюсь на любопытную деталь. Тогда я загорелся желанием, загорелся идей, но для этого мне придется взять себя под контроль, вернуться в обычную жизнь и сделать вид, что ничего не было, что это была мимолетная слабость, которую больше нельзя допускать.              И вот однажды, когда ты вновь работаешь в имении, а я веду себя так, словно ничего не бывало, происходит то, чего никто не ожидал. В последнее время ты мало бывал в поместье, ведь я разрешил тебе чаще видеться с будущей невесткой. Кто-то говорил, что она даже была беременна, но в это мне верилось с трудом. Я прекрасно знал тебя, знал твой неторопливый характер, и ты бы не допустил столько быстрого развития событий. Мы стоим с тобой на улице, обсуждаем новую сотрудницу издательского дома Яэ, которая пыталась проникнуть в имении. И ничего не предвещало беды, пока один из охранников не подбегает к тебе, что-то говорит. Ты извиняешься и куда-то уходишь, а я провожаю тебя взглядом.              Уже на следующий день известно, что кто-то поджег ваш с Цубоми дом, где в тот момент находилась девушка. Деревенские жители пытались потушить огонь, но он будто бы не подчинился, не слушался природу, он продолжал гореть, не смотря на воду, которым его тушили. Пламя распространилось по дому так быстро, что Цубоми просто не успела выбежать. Обгоревшие брёвна заблокировали ей путь, и девушка начала задыхаться. Когда ты пришел, было слишком поздно. Твою невестку не успели вытащить, да и не кому было. Один стражник из комиссии Тэнрё попытался спасти, но все четно, да и сам еще обжегся.              Еще спустя день ты приходишь ко мне. Смотришь на меня, оскалив взгляд, но в то же время тебе было больно. Ты пытался держаться, делать вид, что все нормально, вот только это было практически невозможно. Тебя нельзя винить за твои чувства. Это нормально. Ты потерял человека, которого любил, с которым хотел провести оставшуюся жизнь, а тут случилась беда, которая отняла жизнь у этого человека. И теперь ты один… Нет… Это не так… Ты не один, у тебя есть я, сестра, Путешественник, Паймон, и много других людей, которые готовы поддержать тебя.              — Господин Аято! — Сейчас ты больше был похож на раненого пса, чем на озлобленного волка, что готов рвать и метать. Возможно, ты догадывался, только притворялся, делал вид, что это не так.              — М? — произношу я тихо, поднимая на тебя взгляд. Ты усаживаешься на против меня и вздыхаешь.              — Зачем вы убили ее? Зачем подожгли дом? Что она вам сделала? — твой взгляд поднимается, но в нем не было злобы, скорее это просто разочарование и обида.              — Я лишь приказал избавиться от той, кто мешала клану Камисато, как и какими способами для меня не имеет значения.              — Тогда… Вы и меня прикажете убить?              — Почему же? — вопросительно посмотрел на тебя я, а затем осторожно отпил немного чая из глиняной кружки.              — Я ведь тоже Вам мешаю? Раз вы убили ее, значит ли это, что наша совместная жизнь мешает для процветания комиссии?              — Ха-ха, Тома, дорогой мой, не неси чепухи. Я лишь приказал избавиться от нее, потому что люблю тебя, и не допущу, чтобы кто-то забрал тебя. Тебе бы давно пора запомнить, что ты мое драгоценное сокровище, которое я лелею и обожаю всем сердцем. И мне было больно слышать, когда ты сказал, что любишь ее, что хочешь жениться на ней.              — Тогда почему Вы ничего не сказали мне раньше? Разве она достойна была такой участи? Зачем было подвергать ее такому? Отбирать жизнь у невинной девушки?              — Тома… — Хотелось так много сказать, но я понимал, что не могу, по крайней мере пока что не должен говорить все, вываливать все свои чувства на тебя разом, ведь ты тоже человек. Да, я убил твою любовь. Да, ты разочарован во мне, обижен на меня, но не убиваешь в ответ, не бросаешься колкими словами, которые могли бы хоть как-то задеть меня или бы попытались бы. Я просто поднимаюсь на ноги, оставляя чашку, а затем обхожу тебя, сажусь за тобой и обхватываю своими руками твою талию, прижимаюсь к тебе.              — Господин, вы?! — Ты не понимаешь, что происходит, да и я сам не знаю, что на меня нашло. Мне просто захотелось резко обнять тебя, прижаться к тебе и забыться. Забыть об всем, что произошло. Сделать вид, что ничего не было. И тогда я просто добавляю:              — Я люблю тебя Тома, и убью всех, кто встанет на моем пути. Я добьюсь тебя, добьюсь твоей любви.