Вызов

Крайне сложно описать ощущения бога, впервые оказавшегося в поражающем простором дворце. Он располагался над облаками, но создавалось впечатление, словно было что-то недостижимое там, ещё выше. Тысячелетний пол, выложенный светлым мрамором; колонны с изысканной орнаментикой у основания поднимались к необыкновенно высоким, непривычным для глаз сводам; изысканно расписанный потолок сюжетами и легендами разных эпох, они навек были запечатлены здесь в назидание всем ходящим под этими необыкновенными штрихами кистей. Несмотря на разные пути до Небесной столицы, после витиеватых поворотов они соединялись в один. В конце этой общей дороги, под особенно яркими здесь проходящими через огромные окна солнечными лучами, на резном троне восседал император. В своём белом одеянии, искусно расшитом сложными петляющими узорами, с длинным золотым гуанем на тёмных волосах, к которому было прикреплено двенадцать жемчужных нитей, он держал перед собой длинный свиток, и взгляд светло-карих глаз плавно скользил по каждому аккуратно выведенному иероглифу. Рядом с ним, по правую сторону стоял высокий советник в наряде краснее клёна, скрестив руки на груди. Казалось, его мысли были далеко от происходящего, однако он не мог позволить себе отлучиться от своего императора. Хуа Чэн наблюдал со стороны за каждым его жестом. — Ваше Величество, — осторожно позвал он, когда серебряная бабочка передала ему о посетителе за пределами зала. — Господин ожидает аудиенции. Называть Се Ляня подобным образом было для него естественным, хотя сам «Его Величество» до последнего отказывался, чтобы громкое словосочетание вылетало из любимых уст. Император поднял взгляд вперёд, и массивные двери медленно открылись. Вошедший оказался богом войны, которого Се Лянь несколько недель назад отправил на юг с целью предотвратить не выгодный ни людям, ни богам, ни истории конфликт. Он был бледен, шёл к трону нарочито медленно и не произносил ни звука. Остановившись на самом дальнем позволительном этикетом расстоянии к императору, он преклонил колени. — Приветствую Его Величество Небесных чертогов, наследного принца государства Сянлэ, бога войны Се Ляня. Столько воды утекло с тех пор, но титул законного представителя утратившей свой истинный облик Сянлэ был закреплён за Се Лянем навечно. Изящным движением он приказал посетителю подняться. Император прекрасно знал, что этот несчастный собирался изложить, но всё же произнёс: — Опустим лишние формальности. Говори. Се Лянь достаточно долго привыкал к собственному повелительному тону, но сейчас уже не придавал ему особого значения, ведь того требовала должность. — Ваше Величество, смею огорчить, но война на южной стороне неизбежна, я ничего не смог предпринять, — его руки дрожали, но он чётко произнёс фразу, сотню раз проговорённую по пути сюда. — «Не смог» или «не захотел»? — строго спросил Се Лянь, глядя на него сверху вниз. Тот опешил от подобного вопроса и не знал, что ответить: говорить правду было слишком страшно, а врать императору — верная смерть, если он уже обо всём знает, или узнает в дальнейшем. Он начал мямлить что-то нечленораздельное, из чего можно было сделать вывод, что бог оправдывал свои действия. Се Лянь потёр точку между бровей и покачал головой. — Итак, — начал он, и сильный мелодичный голос заполнил всё огромное пространство, — прежде всего твоей миссией было не допустить распри. Глаза божка смотрели то в одну, то в другую сторону, но только не на Се Ляня, который продолжил: — И, помимо этого, ты не должен был забывать о том, что большое количество благовоний, зажжённых в твою честь, не увеличило бы силы, — император сощурился. — Но ты забыл. Хуа Чэн слегка сжал красную ткань на рукаве и осторожно сглотнул. Произносить подобные громкие слова было для Се Ляня в тягость; он знал, что всё уже бесполезно. Несмотря на это тон речи с нотками злости, завуалированными под официальность, ясно давал понять, в каком расположении духа он находился. После небольшой паузы, которая только усугубила атмосферу, император продолжил: — Хотел, чтобы люди молились тебе во время войны. Видимо, было недостаточно их просьб о том, чтобы она не началась. — Ваше Величество!.. — Вон отсюда. — Что?.. Се Лянь даже не взглянул на сидящего перед ним уже бывшего бога войны и с непроницаемым лицом повторил: — Вон. Несчастный был тщеславен, но не глуп, а потому решил, что любое слово в ответ могло быть расценено как неповиновение. С глубокими поклонами он буквально выбежал из зала. — С его судьбой я разберусь позже, — холодно проговорил Се Лянь, размеренными движениями сворачивая пергамент. Хуа Чэн неотрывно следил за его длинными пальцами, скользящими по свитку, и не сразу заметил, что полный негодования взгляд императора был устремлён в его сторону. — Ваше Величество. Мелодичный голос Хуа Чэна сейчас был слегка хриплым. Се Лянь, чья душа секунду назад была полна праведного гнева, удивлённо вскинул брови. — Сань Лан? — Сегодня гостей больше не будет, — тихо проговорил демон, стараясь сместить внимание императора с себя на атмосферу Небесного зала. Тот в задумчивости медленно повернул голову и посмотрел на массивные двери. — Верно, не будет, — интонация была спокойной и размеренной, будто Се Лянь заранее знал, кто мог или по разным причинам повременил посетить его. Хуа Чэн прикрыл глаза, но рука, всё ещё сжимающая ткань, выдавала его напряжение. Он понимал, что оно начало распространяться дальше: странная тягучая атмосфера плотным облаком накрыла двоих присутствующих. Её нельзя было игнорировать. Се Лянь глубоко вдохнул, искоса взглянув на супруга. Он слишком хорошо знал своего Сань Лана, а потому мог безошибочно утверждать, что в его голосе — и самом виде — выдавало себя неподдельное возбуждение. Се Лянь осмотрел помещение. Великий зал Небесных чертогов… Даже одна мысль о подобном вгоняла в краску. Однако в груди уже начал завязываться тугой узел страсти, и игнорировать это ощущение было сложно. Мысли Хуа Чэна были схожими. Он понимал, что его вожделение проявило себя не в то время и не в том месте, но, вновь обратив свой взор на Се Ляня, понял, что это вполне оправданно. Рука императора спокойно лежала на широком золотом подлокотнике, и пальцы едва заметно скользили по нему вверх-вниз. Советник не видел взгляд устремлённых вперёд глаз, чему в данный момент был, можно сказать, рад. Демон сделал глубокий вдох, несмотря на то что особо не требовалось. — Я думаю, нам пора идти, — осторожно предложил Хуа Чэн и сделал шаг вперёд. — Нет. Се Лянь возразил раньше, чем успел это осознать. Растерянный тем, что за него всё решили его желание и любопытство, он не нашёлся с продолжением ответа. Хуа Чэн округлил глаза. Последние остатки самообладания растворились в тени порочных образов. — Может, тогда будут пожелания, Ваше Величество? Тон демона стал привычным для Се Ляня, игривым и слегка бесцеремонным. «Нет, так не пойдёт», — подумал император, и таинственная улыбка коснулась его губ. — Выйди вперёд. Хуа Чэн медленно сделал два шага и предстал перед супругом. Но вся его уверенность тут же растворилась в глазах Се Ляня: в них не было ни капли смущения. Более того этот взгляд можно было назвать слегка самодовольным, чему демон немало удивился. — Разденься. Сквозь интонацию императора не прослеживалось ничего, кроме приказа. Хуа Чэн почувствовал, как кончики его пальцев начали едва заметно неметь от волнения. Было неясно, в какой момент эта безнравственная идея превратилась в сражение: он и предположить не мог, что всё обернётся вот так. — Слушаюсь, Ваше Величество. Хуа Чэн слегка склонил голову и потянулся к поясу, который первым полетел на мраморный пол. Он провёл длинным указательным пальцем по краю чёрного ворота, стягивая его с груди. Каждое движение было выверенным и неторопливым. Выдержке Се Ляня можно было позавидовать: всё тело уже изнывало от скопившегося в мышцах напряжения, не находящего выход, но он не позволял себе шевельнуть даже пальцем. Однако взгляд светло-карих глаз потемнел, выдавая спрятанное в дерзком вызове желание. После нескольких минут экзекуций на князе демонов осталась лишь одна нижняя рубашка, которая тоже была красного цвета. — Что-то ещё, Ваше Величество? — Не разочаровывай императора, Сань Лан. Уголки губ Се Ляня дрожали, но всё же он приподнял их в полуулыбке. Хуа Чэн прикусил язык. Ему казалось, что ещё пара таких фраз, и он окончательно потерял бы контроль. Выполнив приказ, демон остался стоять полностью обнажённый, с некоторой самонадеянностью глядя на Се Ляня. Тот лишь спросил: — Чего ты хочешь? — Его Величество, — с расходящимся по швам напускным спокойствием ответил Хуа Чэн. — Хм? — император изогнул одну бровь. Он встал с трона и прикоснулся к золотой цепочке. Демон замер; взгляд с жаждой приковался к богу войны. Смутные сомнения одолели разум, ведь он мог ожидать чего угодно, но только не этого. Се Лянь откинул свои длинные волосы назад, которые мешали расстегнуть украшение на груди. Оно блестящей змеёй соскользнуло по белой ткани. Каждая из последующих снятых частей вызывала в Хуа Чэне смертную тоску. Мгновения растянулись в вечность, а огромное количество слоёв императорской одежды только усугубляло ситуацию. Император, окружённый ворохом золотистого шёлка, приземлился обратно на трон, закинув одну ногу на другую. Рукой он прикоснулся к подбородку, придерживая голову, и вытянул указательный палец вдоль щеки; средним же он периодически касался нижней губы, намеренно или нет, не знал даже сам. Пересохшее горло демона неприятно саднило. Он сделал шаг вперёд, окончательно разрушая границу между повернувшейся не в то русло игрой и едва сдерживаемым желанием, захватившим всё его естество. Се Лянь видел это. Внутри поднялся столб горячего пара, не оставляя после себя ничего, однако упрямый разум был непреклонен. Бог войны ясно понимал, что сражение должно закончиться счётом в его пользу. Он быстро придал взгляду строгость. — Я разрешал тебе подходить? Хуа Чэн на мгновение опешил. После, собрав остатки воли, едва слышно ответил: — Простите, Ваше Величество. Се Лянь непроницаемым взором посмотрел в глаза супруга и кивнул. — Тяжело? Не кривя душой, демон согласился. — Успокой себя. Волна негодования поднялась в душе Хуа Чэна. Однако он послушно огладил себя вдоль пресса, спускаясь ниже. К удивлению для себя, он обнаружил, что так справляться было действительно легче. В прояснившемся разуме мелькнула мысль, что эту битву князь с треском проиграл ещё тогда, когда он сжал рукав. Стоило большому пальцу прикоснуться к основанию члена, пресс Хуа Чэна напрягся сильнее, а изо рта вырвался тихий низкий стон. Пары движений хватило бы, чтобы ненадолго прекратить страдания, но он понимал: этого будет всё равно недостаточно. Се Лянь сжал пальцами подлокотник, в то время как каждая клеточка его тела напряглась в высшей степени. Он опустил одну ногу на землю, дабы почувствовать опору, сглотнул и сделал несколько глубоких вдохов: не помогло. — Подойди. На трясущихся ногах Хуа Чэн сделал пару шагов и остановился на расстоянии нескольких сантиметров от императора. Он сел перед ним на колени и наклонил голову. — Ваше Величество, — в интонации прослеживались нотки горечи и мольбы, в большей части скрытые шероховатостью голоса. Се Лянь аккуратно взял супруга за подбородок и приподнял его голову. Их взгляды встретились, полные страсти и слегка ошарашенные итогом небольшой шалости. Время для них не имело счёта, воздух стал невообразимо густым, или это они задыхались. Бог войны кончиком языка коснулся своего среднего пальца, всё ещё приложенного ближе к губам. Хуа Чэн шумно выдохнул и резко подался вперёд. Се Лянь опустил руки и запутал их в чёрных густых волосах. Лишь одно прикосновение демона к внутренней стороне бедра, и он был уже на пределе. Тот в хаотичной последовательности целовал и вырисовывал на коже языком рваные узоры, быстро поднимаясь выше. Хуа Чэн с жадностью провёл языком по всему члену снизу вверх, и Се Лянь, ощутив кожей всю глубину вожделения супруга, поднял глаза к потолку Небесного дворца. Оттуда на него смотрели боги, предшествующие ему, но он не мог понять, видится ли ему осуждение или одобрение в их прорисованном взгляде. Но его вниманием вновь завладел Хуа Чэн, совершивший ещё пару подобных неукротимых движений. Губами демон почувствовал пульсацию, и ему стоило лишь слегка прикоснуться кончиком языка к верхушке, чтобы услышать раздавшийся во всём зале протяжный стон Се Ляня. — Ваше Величество? — вопросил демон, и в его голосе вновь послышались шальные нотки. Се Лянь, дыша полной грудью, чуть наклонился над ним и указательным пальцем собрал остатки белой жидкости с уголка его рта. Всё напускное быстро сошло на «нет», и он слегка виновато улыбнулся. — Сань Лан… Хуа Чэн поднялся и, уперевшись обеими руками в трон, впился в губы супруга неистовым поцелуем. Кончики языка сбивчиво соприкасались друг с другом, словно для них эта маленькая битва была не окончена. Се Лянь от неожиданности распахнул глаза, когда демон рывком пододвинул его на край трона. Он бесцеремонно развёл ноги супруга в стороны и наклонился за очередным пошлым чмоком. Неудержимое вожделение. Двое до безумия влюблённых друг в друга, бог и демон, находились на пороге долгожданного экстаза. Сами того не замечая, они довели себя до исступления, которое плотным красным туманом заволокло их сознание. И развеять этот туман было практически невозможно, да и хотели ли они этого?.. Се Лянь провёл языком по щеке Хуа Чэна, словно пробуя его на вкус; демон в ответ низко рыкнул и оставив на белоснежной коже красный след от зубов. Пара неистовых рывков, и любовники полностью предались приятному забвению. Главный бог войны облокотился на спинку, смутно глядя на всё тот же высокий свод. По телу растекалась приятная нежность, наполняя каждый его сантиметр долгожданным удовлетворением. Хуа Чэн аккуратно отодвинул ворох белой одежды и приземлился на пол. — Сань Лан! — возмущённо позвал Се Лянь. Тот посмотрел на него и улыбнулся. — Не спорь, гэгэ. Интонация была непреклонной, хоть и мягкой. Хуа Чэн никогда не позволил бы себе сесть на одеяния императора, о чём прекрасно знал и сам Се Лянь. Выдохнув, последний с намёком два раза стукнул себя по коленке. Хуа Чэн провёл взглядом по Се Ляню снизу вверх, и в его глазах демона мелькнул шальной огонёк. — Если я воспользуюсь этим предложением, боюсь, у гэгэ заболит спина. Се Лянь закашлялся, подавившись подобной пошлой двусмысленностью. — Каков же счёт, Ваше Величество? — кладя голову на ногу супруга, поинтересовался демон. — Когда дело касается тебя, Сань Лан, я теряю всякую выдержку, — честно признался Се Лянь. Его щёки были всё ещё красные, но говорил он спокойно и естественно, стеснение давным-давно уступило место искренности и желаю сделать партнёру приятно. — Значит, у меня её не было вовсе, — промурлыкал Хуа Чэн в ответ, проводя пальцем по голени любимого. — Посмотри на меня. Хуа Чэн лениво поднял голову, и Се Лянь встретил его нежным поцелуем.