Два психопата, котлеты и разные неаппетитные человеки

— Подвинься, тихоня. Джокер бухнул на стол поднос с чем-то, что по какой-то и чьей-то чудовищной ошибке называли ужином. Ужином! Эти непонятные шлепки чего-то? Что из этого котлета, а что пюре? Что из этого можно назвать съедобным? Клоун оттянул ворот оранжевой рубашки и широко улыбнулся Ганнибалу. В глазах доктора читался ядовитый, чудовищный, плотоядный интерес, он аристократично улыбнулся, обнажив зубы, и пересел на соседний стул. Прикрученный к полу, конечно же. Ради безопасности самих пациентов, разумеется, чтобы они не устраивали друг другу ударную терапию вне записи. — Прошу прощения, — доктор указал алюминиевой ложкой на стул. — Где же мои манеры. Он нарочно подчеркнул интонацией, что это не вопрос и не стоило искать риторику там, где её не было. — Бла-бла-бла-а, — Джокер сел, поставил локоть на стол и сомкнул пальцы, изображая говорящую руку. Он внимательно вгляделся в пальцы и прищурился. — Эм, что? Нет-нет, не-ет! Не груби ему, Санчо Панса, иначе он тебя съес-с-ст. Рука в удивлении открыла «рот» и «посмотрела» на доктора Лектера. — Да это же знаменитый каннибал Ганнибал! А где его намордник? — спросила рука. А Джокер издал смешок и оценивающе посмотрел на Лектера. Если бы мог сверкать глазами, точно бы сделал это. Доктор не притрагивался к еде, но наблюдал за спектаклем с убийственным спокойствием. — Тише! — Джокер наклонился к своей руке и наигранно опасливо покосился на доктора, на этот раз нахально улыбаясь. — Он же нас слышит! У него хоть и манеры-шманеры, но ты должен кое-что о нём зна-ать, парень: однажды он, эхе-хе, откусил медсестре нос. Рука ещё шире открыла «рот»: — Да ладно?! Стоп. Погодь, пацан. Ты ведь тоже однажды ПОЧТИ откусил нос копу. Йоу! Ты что, его фанат? Или ты… плагиатор?! Джокер стал мрачнее тучи, схватил ложку и ткнул ею руку, издал громкое «ауч!» и под пристальным суровым взглядом шкафообразного охранника поднял руки, показывая, что он тут не при чём и вообще он паинька-заинька. — Я тут как бы ем, а Билли мне меша-ает, это всё он, — клоун многозначительно покрутил пальцем у виска и негромко присвистнул, кивая на пустующий стул напротив себя. Охранник закатил глаза и прикрикнул на другого пациента, захотевшего с кем-то обменяться парой ласковых под шумок. Джокер быстро склонился к своей как бы убитой руке и заговорщически посмотрел на доктора, сощурился и усмехнулся. Рука-чревовещатель как бы между делом иронично заметила: — Бро, они никогда не поверят в твои голоса, я же просто твоя рука. Спроси у дока, он подтвердит. Лектер следил за театрализованным представлением. Спокойствие. Выдержка. Статность. Даже оранжевая рубашка с номером «311237» не скрывала аристократичность его идеальной осанки. Он словно Данте, путешествующий по всем девяти кругам ада, и Аркхем — всего лишь недоразумение на его долгом и увлекательном пути. — Ты тут как бы сдох, — шикнул клоун на руку и снова обратил всё своё внимание на доктора. — Ставлю сто баксов, что будь вы психиатром, то-о… — он облизал губы, — …непременно сказали бы: «Этот странный клоун использует нож, потому что в реальности у него не стоит и он таким образом компенсирует не выплеснутую сексуальную энергию». Джокер скривился, причмокнул и внимательно присмотрелся к соседу по столовскому несчастью, и сгорбился. Забарабанив пальцами по столу, он вдруг отпрянул и приоткрыл в удивлении рот. — Да бросьте! Вы реально психиатр? — вмиг всё его веселье сползло с лица, и паяц на полном серьёзе изрёк, вкладывая в голос пренебрежение и разочарование: — В этом городе куда ни плюнь, попадёшь в мозгоправа. Лектер удостоил клоуна вежливой улыбкой. Но всмотрись повнимательнее, он как гадюка — наблюдал. Как Джокер. Следил за каждым движением. Как Джокер. Ловил мельчайшее изменение в мимике. Как Джокер. — Вы как никто другой знаете, что история циклична, — Лектер обвёл неспешным взглядом столовую, как лев, осматривающий свои владения. — В который раз вы посещаете это мэром забытое место? Если верить газетам — четвёртый. Три побега уже у вас за плечами, и все благодаря вашей подружке. Напомните, как её зовут? Харлин Квинзель? Психиатр. Какая ирония. Видно, вы не в ту сторону плюёте, signore giullare. Джокер сжал кулаки, но не стёр насмешку с лица. — У вас ужин остывает, — сквозь зубы и улыбку прошипел клоун. — Я бы не отказался от фрикасе и от бокала шато латур, а этот, с вашего позволения, ужин, пожалуй, уступлю какому-нибудь местному страждущему. Впрочем, страждущих не нашлось: и не только потому, что ужин пришлось бы принять из рук Лектера — и как знать, чем бы это закончилось для страждущего, а в основном из-за того, что мало кто сегодня отваживался жевать резиновые котлеты и хрен из пойми чего сделанное картофельное пюре. Но картошки там явно не хватало. — В жизни больше не съем ни одной котлеты, — заворчал клоун и оттолкнул от себя поднос. — Каждый день на обед котлеты, а теперь ещё и на ужин они же. Мимо прошла охранница, невысокая молодая женщина в теле, то есть всё, что надо, — всё при ней. Джокер причмокнул ей вслед и панибратски посмотрел на психиатра. — Я бы не отказался от омлета с офицершей Коллин на ночь глядя, — он чуть склонил голову и ехиднодобавил: — И под омлетом, док, я имею в виду вовсе не со-очную человечинку, мхех. Доктор отложил ложку в сторону. — Попробуйте сыграть в джентльмена, и как знать. К слову. О человечине стоит кое-что знать, прежде чем направо и налево заигрывать с этой темой. Например, человек среднего класса на вкус мало чем отличается от… Джокер скривился и сделал вид, что собирается отсесть от Лектера. — Мы что, сейчас правда о каннибализме разговариваем? А впрочем… — Джокер тут же стряхнул с себя театральную брезгливость и принялся осматривать зал. — Хм… Да… Пожалуй, с такого ракурса я ещё ни разу не смотрел на людей, эхе-хе. Эй, Бампли! Клоун ложкой отломил кусочек от котлеты и запустил им во впереди сидящего всклокоченного парня. Тот обернулся и обнажил кроличьи зубы. — Щево тебе, Вокер? — Хочешь стать моим фуагра, Бампли? Бампли фыркнул и отвернулся, а клоун заржал на всю столовую. — А это весело, док! — Кого бы вы выбрали на роль флорентийского стейка? Джокер изобразил удивление, рассматривая Лектера. — Вы точно сумасшедший, — он отвернулся к залу и ткнул пальцем в толстяка. — Из Боба вышло бы много стейков. — Американских — да, но мы говорим о флорентийских. — Итальяшки, — фыркнул Джокер и стал водить пальцем по залу. — Итальянцев среди психов нет. Испанец подойдёт? — Лучше маленькая рыбка, чем пустое блюдо. Впрочем, к сегодняшнему ужину… — Лектер накрыл тарелку салфеткой, принесённой с собой. С глаз долой. — …Это не относится. — О, я тоже знаю парочку поговорок! Джокер снова отломил кусочек от котлеты и запустил ею в одного из сидящих впереди. И промахнулся. — Упс! Я бросал котлету в Дика, старина Льюис! Пс! Эй, Дик! Громила и недотёпа Льюис толкнул локтем в бок соседа, тощего прощелыгу Дика. Дик замахнулся было, но Льюис показал пальцем назад. Завладев вниманием тощего парня, Джокер многозначительно произнёс: — В стране слепых одноглазый может считать себя королём. Дик приподнял повязку, закрывающую левую сторону лица, и показал пустую глазницу. Затем взвизгнул: — Ты же и выколол мне глаз! — Поговорим позже! — Джокер состроил гримасу а-ля «ах, мне так жаль», и отвернулся, прикрываясь ладонью. — Это было давно, и он мне просто попался под руку. — Возможно, ваш внутренний монстр не так прост, как думают окружающие, — без тени сомнения или жалости сказал Лектер. Зал гудит: тихо так, неприлипчиво, гул не врезается в уши и не надоедает. Хотя кому как. Джокер жадно рассматривал людей, словно не мог впитать в себя эти тени, не мог насытиться. Он то и дело поглядывал на доктора: немногословен, не рассматривал окружение. Потому что уже успел это сделать в первые минуты ужина. Ему всегда хватало пары минут, чтобы составить собственную картину местного бытия. И он немногословен, потому что вёл себя как зверь: слушал. Клоун ухмыльнулся. А потом почерпнул ложкой добрую порцию пюре и отправил в рот. Скривился. В следующую жертву он решил ничем не запускать, вместо этого выждал момент, когда человек повернётся к гаркнувшему на кого-то охранника. — А как тебе этот очкарик, док? Ганнибал посмотрел на сидящего впереди мужчину. Такая же прямая осанка, как у него. Вскинутый подбородок. Горящие. Пытливые. Пронизывающие. И хищные. — Бургундская говядина, — Ганнибал повернул голову к клоуну и уставился на него немигающими глазами. — Покопался бы в его мозгах, а, док? — щурится клоун и ехидно ухмыляется. — Время извлекать пользу из того, что есть, — доктор повернул голову к Дику, и тот словно почувствовал этот пронзительный взгляд. Сгорбился, весь осунулся и затравленно обернулся. Его словно магнитом притянуло к столу психопатов, он пересел поближе к ним, наверное, считая, что с ним хотели поделиться какой-то информацией. Например, о побеге. Все знали, что у Джокера всегда был какой-нибудь план за пазухой. Доктор чуть приподнял голову и посмотрел в глаз Дику. — Как насчёт настоящего ужина, Дик? Одноглазый глупо заулыбался и посмотрел на Джокера. — Я хочу гамбургер и колу. — У нас будет кое-что поинтереснее гамбургера, Дик. Только надо кое-что сделать. Дик поёрзал на стуле; поначалу улыбка исчезла с его лица, оставив тень глубокого недопонимания, но затем он кивнул и снова широко улыбнулся. — Я согласен. Могу выколоть кому-нибудь глаз. Или убить. — Никого не нужно убивать, Дик, — мягко ответил доктор. — Просто затей с кем-нибудь драку. — Это я тоже могу… А можно с Пабло? — Конечно, — Дик не уловил скрытого хищного дружелюбия в словах Ганнибала. Он ещё раз перевёл отстранённый взгляд с клоуна на доктора и обратно, потом усмехнулся и, по-детски прикусив палец, поднялся с места и пошёл в сторону Пабло, хихикая и подёргивая в предвкушении плечами. — Хаос, signore giullare, ваша стихия, ею мы и воспользуемся. Драка завязалась с пол-оборота, психам много и не надо, достаточно чиркнуть спичкой — и пошло-поехало. В начавшейся сумятице охранники принялись разгонять остальных пациентов по палатам, чтобы огонёк драки не превратился в невиданный пожар. Офицер Коллин окрикнула Джокера и Ганнибала, сопровождать их до камер ей помогал Майкл, охранник из того же крыла, что и женщина. — Пошевеливайтесь, — приказала она пациентам. — Конечно, мадам, — улыбнулся ей доктор. — У вас тяжёлая работа. — Да уж, не сахар, — усмехнулась она. Ганнибал галантно улыбнулся. — Ti tratterei qualcosa di decente, ma temo che tu sia la portata principale. Охранник Майкл хмыкнул. — Красиво звучит. Только зря стараетесь, психи не во вкусе у офицера Коллин. — Попытка не пытка. Не так ли?