***
Второй раз он влюбился в четырнадцать. Они впервые встретились тогда. Уолли не был уверен, почему дядя Барри, Флэш, решил вместе с ним отправиться в Готэм, такой мрачный, совсем не похожий на Централ Сити. Но увидев его понял. Познакомить. Дядя Барри что-то говорил под ухом, рассказывал о том, что иногда им придётся работать вместе. Но Уолли, кажется, пропустил всё мимо ушей, ведь всё его внимание на нём. Парень чуть улыбался и — Уолли не видел, а чувствовал — с любопытством оглядывал его. — Робин, надеюсь сработаемся, — он протянул руку и улыбнулся, и внезапно город, в котором они находились, будто перестал быть таким мрачным, таким тёмным — словно лучик солнца, выглянувший из-за тучи, осветил его одного. — Уо- Кид Флэш, — так глупо, он чуть не раскрыл себя. Щёки его залились яркой краской, скрывая выглядывавшие из-под маски веснушки. — Тоже надеюсь на это. В ответ он услышал такой приятный смех, отозвавшийся прямо в сердце. Робин смеялся негромко, но открыто, показывая ряд по-детски неровных зубов. И тогда Уолли мог лишь ответить ему неловкой, счастливой улыбкой. Он внезапно понял, что они точно сработаются.***
Где-то через год он влюбился вновь. Робин завёл его на задворки города. Пустые мрачные улицы и мерзкий запах со свалки, стоящей в десяти метрах, окружали их. Они стояли в свету одинокого тусклого фонаря, и Уолли в напряжении смотрел на друга, вспоминая каждый свой прокол, каждый грех, молясь богу, в которого он обычно не верил, о том, чтобы смерть его была быстрой и безболезненной. — Кид- — Постой! — Уолли прервал его, чтобы попытаться смягчить свою участь. — Если это из-за того что я вчера уронил тебя, то это было случайно! Ты может и лёгкий, но не пушинка, а ещё я тогда был уставший и не евший, а ещё я немного отвлёкся, хотя, так конечно нельзя, а ещё я- — Кид! — Уолли прекратил жалостливый бубнёж и поднял взгляд на Робина. И замер. Кажется, в тот момент он и понял, почему рядом с другом его сердце бьётся в разы быстрее обычного, даже для спидстера. На него смотрели небесно-голубые глаза, и он даже не был уверен с чем их можно было сравнить. Он смотрел и тонул в них, не в силах сдвинуться с места, не в силах произнести хоть слово. — Перегрелся? — Робин усмехнулся, выведя Уолли из транса. — Что? — Просто выглядишь так будто у тебя аллергия на что-то, — глаза смотрели так насмешливо, тем взглядом который часто всплывал у Уолли в голове, когда он думал о своём друге. — Или на солнце пересидел. — Просто свет от фонаря такой жаркий! — Уолли стёр со лба несуществующий пот. — Давай в тень уйдём? Дик фыркнул и протянул руку вперёд, яркие глаза смотрели пристально в чужие. — Дик Грейсон, — уголки губ приподнялись, — надеюсь сработаемся. — Кид- Уолли. Уэст, — подумав о том какой он дурак, он пожал чужую руку. — Точно сработаемся.***
Он влюбился и в странный момент. Вялый, унылый, до боли непривычно тихий, Дик сидел за монитором огромного компьютера на базе, старался молчать. Он молчал, будто он был под водой, на самом дне, будто его жизнь зависела от этого. И потому Уолли не мешал. Его друг не будет говорить с ним, пока не успокоится. Или пока на базе есть люди кроме них. И только поздним вечером, когда их мог услышать лишь ветер и волны, Уолли наконец заговорил: — Что-то случилось? — Даже шуточку не вклинишь? — По глазам вижу, что не до них. — Ты их не видишь. — Я их чувствую. И, кажется, в этот момент Уолли понял, почему Дик молчал. Потому что был на грани. Он мог только дрожать, прикусывать губу, пытаясь себя сдержать. А Уолли мог только прижать его к себе, как ребёнка, только проснувшегося от кошмара. Он не был уверен, почему тот плакал, сдавленно и почти неслышно. Но он знал, что ему нужен кто-то рядом. И он будет рядом. Только потом он узнал, что в этот день умер кто-то очень близкий Дику. Его родители. И в этот день он пообещал ему никогда не умирать. Хоть это невозможно, он решил, что постарается ради него, ради того, чтобы ему не пришлось так плакать из-за него.***
И через несколько лет он влюбился ещё раз. И этот раз был, наверное, самым лучшим в его жизни. Это было так банально. Они сидели на крыше многоквартирного дома, где жил Уолли. Над головой одно лишь звёздное небо, а рядом тишина и прохлада. И как бы Уолли ни любил звёзды, яркие и далёкие, такие знакомые, но такие неизвестные, он не смотрел на них. Он смотрел на друга, в глазах которого и отражалось ночное полотно. Смотрел на ровную линию челюсти, еле видные в темноте редкие родинки, на губы, сложенные в улыбку. — Уэст, ты либо целуешь, либо прекращаешь глазеть. Уолли прямо выпнуло из собственных мыслей, резко, внезапно и заставив голову немного заболеть. — Вау, какие мы прямолинейные, — неловко усмехнулся Уолли, потёр шею и попытался сказать что-то, но буквы не складывались в слова, а слова в предложения. — Иногда люди просто устают ждать и берут всё в свои руки. И Уолли не успел спросить, что это значит, не успел набрать воздух в лёгкие, не успел подумать. Его губы накрыли чужие. Мягкие, приятные, пахнущие клубникой. Губы едва ли задержались на пару секунд, и Дик отстранился. Полные надежды глаза смотрели на Уолли, будто Дик делал всё наугад, будто на самом деле испытывал судьбу и целовал его сейчас, совсем не уверенный в чужих чувствах. Он ждал ответа. Ждал заветные слова, от которых его сердце будет биться также быстро, как у спидстера. А Уолли просто прильнул к нему вновь и влюбился в него в который раз Уолли влюблялся в него ещё много раз. Кажется, даже каждый день. Влюблялся в манеру говорить, в походку, в яркие глаза, счастливую улыбку. Он влюблялся в его слёзы и влюблялся в его смех, в дурацкие шутки и серьёзные речи. Он влюблялся в Робина. Он влюблялся в Найтвинга. Он влюблялся в Ричарда Грейсона. Он влюбился в Дика.