***
«Алола, класс». Когда профессор Кукуи вошел в свой класс, вместо обычного приветствия «Алола, профессор», его встретили пять обеспокоенных лиц со связанными языками. Студенты подумали, что, возможно, Эш придет в класс вместе с профессором — в конце концов, он ведь жил в доме профессора. Но так как Эша все еще не было видно, их мысли сразу же устремились к худшему. Не упуская ни секунды, профессор предвидел их неизбежную линию вопросов. «Эш сегодня не придет», — сказал он без всякой подсказки. «Он не в лучшем расположении духа, поэтому я решил, что для него будет лучше взять выходной». «Он болен?» спросила Лилли. Кукуи подпер подбородок рукой. «Не совсем. У него нет температуры или чего-то еще, и он был в сознании, когда я уходил. Он просто как бы… не в себе». Лана вскинула брови. «Звучит не очень хорошо». «Ты права», — добавила Маллоу. «Профессор, Эш сказал вам что-нибудь перед тем, как вы ушли?» Кукуи покачал головой. «Эш не сказал ни слова. На самом деле, он ничего не сказал и вчера, когда вернулся. Он даже пропустил ужин вчера вечером». «Эш? Пропустил ужин? " — встревоженно сказал Софоклис, хватая в кулак свои рыжие волосы. «Это совсем не похоже на Эша! Что-то очень, очень не так!» «Профессор, — сказал Киаве, поднимаясь из-за стола, — ничего, если мы все пойдем к вам, чтобы проверить Эша?» Кукуи не нравилась идея потерять драгоценное время урока, но в то же время он понимал, что его ученики, без сомнения, будут думать об Эше на протяжении всего урока и, вероятно, не усвоят никакой информации, если не будут знать, что с их другом все в порядке. Он вздохнул. «Хорошо, хорошо. Но сегодня нам нужно будет подождать с уроком, чтобы мы могли успеть на следующий урок. Звучит неплохо?» Класс кивнул в знак согласия и вышел из класса вместе с профессором.***
Ученики с тревогой смотрели на своего друга, чьи покрасневшие глаза были устремлены в потолок. Если Ротом Декс встретил их всех с удивлением, то Эш не обратил ни на кого из них внимания, когда они вошли в дом в обычное школьное время. «О, это просто ужасно», — наконец сказала Лилли, когда напряжение в комнате стало слишком сильным. «Мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Никто из нас не может». Эш ничего не ответил. Лана нахмурилась. «Эш, пожалуйста, скажи нам, что случилось». Она сделала паузу, но ответа не получила. «Ты не сказал ни слова со вчерашнего дня». Пикачу, сидевший рядом с Эшем, молчал, хотя время от времени поглядывал на других людей в тщетной попытке передать им телепатическое сообщение о том, что случилось. «Ну же, Эш, — сказала Маллоу, нервно потирая руку, — мы просто хотим знать, что ты в порядке…» Внезапно напряжение в воздухе, казалось, спало, и Эш сел на кровати. На мгновение в группе зажглась надежда, что их мольбы все же увенчались успехом, но эти надежды тут же погасила реальность: мальчик встал с кровати, надел кепку и вышел из дома, Пикачу последовал за ним, захлопнув за собой дверь. Пока ученики с тревогой смотрели на дверь, профессор с задумчивым выражением лица наконец вздохнул. «Просто дайте ему немного времени, хорошо, ребята?» «Профессор, вы не знаете, почему Эш так себя ведет?» спросил Маллоу. «Да, вчера мы видели, как он просто смотрел на обложку журнала в магазине», — сказала Лана, — «а потом он просто начал плакать про себя и ушел, ничего не сказав». «Мм, » — добавила Лилли, — «это был журнал «Ежемесячник координатора», и на обложке была эта девушка…». Девушка, да? Кукуи задумался, поглаживая подбородок. «У меня… есть подозрения, — сказал он, заставив всех наклониться ближе, — но это все равно дело Эша. Ни мое, ни ваше». Студенты издали звучный стон, их надутые лица смотрели на происходящее с соответствующим разочарованием в глазах. «Ну же, не ведите себя так», — сказал профессор, сложив руки, с ноткой резкости в голосе. «Что, если бы в вашей жизни произошло что-то личное, и каждый захотел бы попытаться влезть в это?». Взгляды разочарования быстро сменились шоком, а затем медленно перешли в чувство вины, их глаза перебегали друг на друга, а затем снова на профессора. «Л-личное?» сказала Лана с беспокойством. «Именно так», — продолжил Кукуи. «Что бы ни расстроило Эша, это его дело, и не чьё больше». Он положил руки на бедра. «Если он хочет держать это в себе, то пусть держит. А позже, если он захочет открыться, то будьте рядом с ним. Но сейчас очевидно, что Эшу нужно и хочется побыть одному, и вы все должны это уважать. Я ясно выразился?» «Да, профессор», — был единодушный, хотя и без энтузиазма, ответ. Кукуи улыбнулся. «Хорошо», — сказал он, позволяя напряжению, вызванному им, спасть. «Я ожидал от вас, понимания дети. А теперь давайте, давайте сделаем что-то вроде «Быстрой атаки» и вернемся в школу». Он сверкнул зубастой ухмылкой. «Сегодняшний урок сам себя не выучит".***
Заходящее солнце падало на песок пляжа Хау’оли. Пока различные дикие покемоны в одиночку и стаями отправлялись к своим жилищам на ночь, две фигуры — одна человеческая, другая покемонская — тихо сидели на бревне и смотрели на тускнеющее солнце, опускающееся под бескрайний океан, а приливы и отливы ритмично наступали и отступали, издавая единственный звук, кроме отдаленного щебетания и покачивания ветвей деревьев. С унылым лицом, сложив руки на коленях, мальчик слегка сгорбился, как будто тяжесть его собственных мыслей проявлялась и давила на спину. Под нависшей кепкой его глаза мерцали. На мгновение в его голове промелькнул целый ряд приятных воспоминаний из недалекого прошлого: безграничные приключения, опасность, бросающая вызов смерти, самые низкие падения и самые высокие взлеты, и все это вместе с лучшими друзьями, о которых только мог мечтать парень — практически семья, с которой никогда не было скучно. Он помнил, как убеждал свою путешествующую семью стремиться к звездам и отдавать все силы, что они могут сделать все, если только попробуют. Он помнил, как подбадривал их, поднимал им настроение, настаивая с присущей ему внутренней решимостью, чтобы они никогда не сдавались. И он помнил, как его вернули из глубин отчаяния, когда он был тем, кто уже почти сдался. И через все это он помнил улыбку, которая, казалось, всегда толкала его вперед. Определенная улыбка. Эта улыбка. Неприятный толчок пробежал по его сознанию, заставив эти мысли улетучиться и вернуть его в слишком знакомое настоящее. После, казалось, целой вечности мрачного молчания, он наконец издал глубокий вздох. «Прости, Пикачу», — сказал Эш хриплым голосом, застигнув электрическую мышь врасплох: его уши рефлекторно вздрогнули. «Мне ужасно стыдно за то, что я так себя веду, и я знаю, что остальные очень волнуются за меня». Он сделал паузу. «Это просто… уххх~! Вот блин~! " — пробурчал он сквозь стиснутые зубы, внезапно схватив в кулак свои собственные вороные волосы, прежде чем сделать несколько вдохов и ударить себя по лицу ладонями, чтобы успокоиться после вспышки. «Я… я не знаю, я не ожидал, что буду чувствовать себя так после того, как увидел это… ну…» «Пика~». Его партнер протянул лапу и осторожно погладил его по руке. «Знаешь, кажется, что с тех пор, как мы попрощались с ними, прошло гораздо больше времени, чем на самом деле. И с тех пор, как она…» Он снова запнулся. Пикачу обернулся и пытливо посмотрел на своего тренера, заметив, как слегка порозовели его щеки, пока он пытался подобрать нужные слова, чтобы объяснить, что у него на уме. Если бы не то, что его тренер был так мрачен, он, возможно, воспользовался бы возможностью поддразнить его. «Знаешь, это, наверное, звучит глупо, Пикачу, но я… когда я вспоминаю, что меня там нет, — сказал он, его голос стал тоскливым, — нет на ее соревнованиях, нет в зале, где она болеет громче всех, нет, чтобы поздравить ее после победы…» Он глубоко вздохнул. " — или подбодрить ее после поражения…» «Пикапи~?» «Я знаю, что смотрю все ее соревнования по телевизору, или, по крайней мере, пытаюсь, но это просто…» Его слова запнулись, рот начал дрожать, а в горле образовался комок. Он закрыл глаза и сделал еще один глубокий вдох. «Я… это просто не то же самое», — наконец произнес он, слова его дрожали, а мысли продолжали вылетать из его рта короткими, разрозненными кусками. «Это странно. Как будто мы провели все это время в путешествиях, но в итоге я так и не узнал ее настоящую, а теперь, когда все это начинает обретать смысл, по крайней мере, мне так кажется, она ушла, она далеко, и я не знаю, что сказать или даже что подумать. Это просто так расстраивает». Эш потер глаза, надеясь предотвратить новый приступ, затем посмотрел на чистое, теплое небо. «Знаешь, Пикачу?» — спросил он своего напарника, на лице которого отразилось недоумение по поводу вопроса — да и был ли он вообще. Не обращая внимания, Эш продолжил: «Просто я не хочу просто смотреть на нее по телевизору, находясь за тысячу миль от нее. Я хочу быть с ней, когда она участвует в соревнованиях. Я хочу быть там, чтобы праздновать вместе с ней, и… когда все складывается не очень хорошо». Он сжал руки в кулаки, как будто сдерживая интенсивное, нарастающее давление, и его речь стала более оживленной. «Я хочу быть в состоянии дать ей понять, что все будет хорошо, и не нужно сдаваться пока все не закончится». Пикачу наклонил голову. «Пика?» Эш подавил смешок под своим дыханием. «Может, обнять ее, чтобы она почувствовала себя в безопасности, понимаешь?» «Пикапи?! " Эш улыбнулся — впервые за день — и хихикнул. «Да ладно, приятель, ты знаешь, о чем я. Это то, что она сказала Бонни, помнишь? Обними их, чтобы они чувствовали себя в безопасности?» Пикачу пробормотал на своем языке покемонов ничего не значащий ответ — что-то вроде невысказанного «Да, но…». Эш понял, о чем идет речь, и перешел к следующей мысли. «Перед отъездом она сказала мне, что в следующий раз, когда мы встретимся, мне понравится то как она изменится, помнишь?» Пикачу кивнул. «Пика.» Эш ворчал. «Я просто хочу, чтобы этот день настал поскорее». Он откинулся на бревно, и его рот снова слегка нахмурился. «Я знаю, что она сильная, Пикачу. Я просто хочу, чтобы мы могли быть сильными вместе». Когда его тренер снова погрузился в уныние, покемон электрическая мышь сделал свой ход, запрыгнув ему на плечо и начав прижиматься щеками к его лицу. «Пика! Пи-пика, Пикапи!». Слабая улыбка появилась на его лице, когда он положил руку на голову своего партнера и начал поглаживать. «Ты прав, приятель», — сказал он. «Мы скоро увидим ее снова». Затем он поправил кепку и повернулся обратно к океану, как раз когда последние лучи заходящего солнца скрылись в ночи. «И когда этот день настанет, надеюсь, ей тоже понравится то как я изменился».