Si un jour

Альбедо всегда был холодным. Син Цю не знала, влиял ли на него так климат Драконьего хребта или же его кожа была такой от рождения. Однако факт оставался фактом: всегда — когда они сидели у трепещущего искрами огня, отдыхали в горячих источниках на родине девушки или просто лежали в обнимку на кровати, — Альбедо всегда был холодным. В начале их отношений, когда они оба делали небольшие, но тем не менее важные шаги навстречу друг другу, многие вещи и жесты казались странными. В то время Син Цю нравилось аккуратно брать ладони Альбедо в свои и просто сидеть в тишине, прислушиваясь к приглушённому реву метели и монстров на улице. Такие моменты хоть и были до безумия неловкими: все они шли по единому сценарию — девушка хватала чужие руки, следуя собственным мимолётным порывам и мыслям, а после, когда до нее доходила суть сделанного, смущалась и пыталась нелепыми оправданиями как-то объясниться, однако всегда прерывалась тихим смешком и лёгким поцелуем, — но являлись своего рода маленькой традицией. И таких традиций у них было достаточно, чтобы хотя бы раз в день воплощать каждую. Однако именно тогда Син Цю и заметила ненормальную температуру тела партнёра. Мечница по собственному опыту знала, что даже люди с крио виденьем и аллергией на все, что только имело температуру выше двадцати градусов, бывают тёплыми. Благо, они с Чунь Юнем прошли вместе множество приключений и ситуаций, в которых зверский холод нередко играл ведущую роль. Поэтому Син Цю знала, что любое существо должно быть теплым. Однако Альбедо нарушал это, казалось бы, незыблемое правило. Иногда его руки, лицо, точеные плечи выглядели совсем неживыми, кукольными, в своей первозданной белоснежной красоте. Объяснением этого, конечно, мог бы быть недостаток солнца; все же Драконий хребет уже много столетий был погребен под нескончаемыми метелями, однако Син Цю чувствовала, что что-то было не так. Может, во всем виновато знаменитое предчувствие искателей приключений — то самое, что могло подсказать решение древней загадки или найти выход из руин. Сначала мечница искала ответы в домашней библиотеке. И все же, как она и ожидала, какой-либо важной информации это не дало. Половину книг она итак знала наизусть, а другая часть не несла в себе и частицы реальных знаний. Хоть зарываться в древние фолианты и было увлекательно, она не могла занимать этим все время, и вскоре поиски стали в тупик. Возможно, было бы проще, если бы девушка знала, что искать. Все, что у нее было, — лишь смутные, ничего не имеющие под собой подозрения, которые она никак не могла подтвердить, удостовериться в их подлинности. Она даже расспрашивала доктора Бай Чжу, подозревая о какой-нибудь редкой болезни, однако даже тот не смог ничего подсказать. Некоторые симптомы хоть и подходили, но шли вразрез с другими факторами. У нее оставалось ещё парочка вариантов, один из которых — встреча с путешественницей и ее летающим компаньоном. Ведь если даже она не знает ответа, то все трактаты, покоящиеся в руинах, вмиг станут бесполезны. С такими мыслями она сидела в лунном павильоне, ожидая немного запоздавшую Люмин. Было неловко рассказывать о такой глупой, немного личной проблеме, но Син Цю, со всем своим рыцарским достоинством, хорошо справилась. — Почему бы тебе не спросить его самого? — спустя пару секунд протянула путешественница. В ее золотых глазах плескалось веселье, однако девушка смогла разглядеть искорки другого чувства — знания. Вот оно. Значит, она ещё не сошла с ума; значит, что-то есть, что-то скрывается за обыденностью образа алхимика. — Я уверена, если он что-то и скрывает, то сможет тебе довериться. Не знаю уж точно, что у вас за отношения, но Альбедо упоминал тебя несколько раз, когда мы были на хребте пару недель назад. Он спрашивал, не могли бы мы заехать в Ли Юэ, раз направляемся в Инадзуму. Вообще-то, он просил купить некоторые ингредиенты, но, Син Цю, Альбедо также интересовался и тем, как у тебя дела. Если у нас с тобой получится встретиться, конечно. Последние фразы хоть и были сказаны с усмешкой, но их истинный смысл был до смущающего понятен. По крайней мере, ничем, кроме заалевших щек, мечница себя не выдала. — Если ты действительно так считаешь, — тихие, совсем незаметные, давшиеся с трудом слова, — то я постараюсь съездить на хребет в ближайшее время. Оставшееся время встречи они посвятили обсуждению совместных приключений, популярности инадзумовских легких романов и бесконечной болтовне Паймон о достоинствах и недостатках еды разных регионов Тейвата. В конце концов, Син Цю всегда удивлялась тому, какой светлой и веселой была Люмин, несмотря на все невзгоды, которые несла жизнь искателя приключений. Они были товарищами по оружию, и мечница всегда была готова помочь, пусть помощь и заключалась в редком лечении, сопровождении, поисках информации и поддержке.

***

Путешествия на хребет никогда не бывают простыми. Пусть к большим расстояниям и перепадам температуры наследница Гу Хуа и привыкла, но разбившие лагерь прямо на дороге монстры были проблемой. Нет, она могла без проблем победить каждого из них, однако перспектива замерзнуть насмерть не внушала оптимизма. И все же, выбора не было — вскоре путь был расчищен, и можно было двигаться дальше. Полностью окоченевшая, после нескольких часов петляний на морозе, Син Цю наконец-таки ввалилась в лагерь, на тот момент казавшимся спасительным ковчегом в царстве тьмы и холода. Альбедо там, к счастью, не оказалось, поэтому Син Цю с чистой совестью завернулась в теплейшие одеяла и уснула — сил не было даже на принятие пищи, которую так нещадно требовал организм. Такой, завёрнутой в плотный кокон тканей, ее и застал Альбедо. Син Цю открыла глаза всего через пару часов; желудок сводило от голода, и запах простой похлёбки сейчас казался гораздо ароматней всех изысканных блюд Ли Юэ. — Тебе не обязательно было приходить на Драконий хребет, Син Цю, — голос Альбедо, всегда спокойный и сдержанный, раздался совсем рядом. — В последнее время погода меняется, и метели бушуют гораздо сильнее, чем в другие сезоны. Послышался тихий гул шагов, и девушка не спеша выбралась из-под одеял, прищуривая глаза. Все же, хоть за пределами пещеры и было темно, огонь освещал лагерь достаточно, чтобы чувствовать себя словно при свете дня. Син Цю тут же увидела небольшой костерок, с булькоющей на нем жидкостью — источником приятного запаха. — Было бы гораздо лучше, если бы мы устроили встречу в Моншдтате, — тихий вздох, — или ты могла просто отправить мне рукописи. Конечно, потребовалось бы время, чтобы разобрать твой почерк, однако тебе бы не пришлось жертвовать своим здоровьем. Ох, так вот почему было так жарко. — Я пришел сюда не из-за романа, — тихо пробормотала мечница. Альбедо присел рядом с ее предполагаемой кроватью и оказался так смущающе, чертовски смущающе близко. Возможно, во всем была виновата болезнь, или играющие на стенах языки пламени, или замыслы чертовой Селестии, но лицо алхимика вдруг показалось таким красивым, что хотелось обнять, поцеловать, утопиться в чувствах. — О, правда? Тогда я обязательно послушаю о целях твоего визита, после того как твое состояние стабилизируется, — слова казались Син Цю такими тягучими, словно сладкая патока, смысл медленно ускользал и все, чего хотелось девушке, так это опуститься на мягкие подушки и заснуть. — Ну же, Син Цю, пока нельзя засыпать, — мягкая рука дотронулась до ее лба, и, Архонты, она была такой холодной, холодной, холодной. Все ее существо потянулось к живительному холоду, пытаясь каким-нибудь образом унять бушующий внутри пожар. — Ты вся горишь. Тебе нужно сначала поесть, а потом я помогу тебе переодеться. Альбедо хотел было встать, но попытка была встречена протестующим мычанием, и не успел алхимик что-то сказать, как был опрокинут на груду одеял. Приподнявшись на локтях, он с немым вопросом уставился в замутненные медовые глаза. — Почему ты всегда такой холодный? — Син Цю, словно и не почувствовав повисшей неловкости, подалась вперёд, почти нос к носу встречаясь с алхимиком. — У тебя всегда такие холодные руки, губы, твое тело… Почему, Альбедо? Возможно, потом она будет бить подушки от смущения, избегать разговоров и взглядов, но сейчас единственное, что интересовало уставшее сознание, — это ответ на мучавший несколько недель вопрос. — Тебя всегда интересовали ответы на глупые вопросы, не так ли? — получив лёгкий щелбан, Син Цю упала на подушки, сморщившись от неприятных ощущений. Взгляд Альбедо смягчился, хотя, если бы девушка была в здравом уме, то смогла бы разглядеть искры настороженности, интереса и даже страха. — Я просто… Был создан таким. — Создан? Ты ведь не робот и не кукла, Альбедо, — смешок, такой светлый, не скрывающий за собой злых намерений, казалось, только усугубил неуютную атмосферу. Под взором льдинисто-голубых глаз Син Цю чуть тише протянула: — Не говори о себе так. Ты был рождён, чтобы быть любимым, знаешь? Я прочитала что-то подобное в новом романе из Инадзумы, — она улыбнулась, и румянец на ее щеках стал еще глубже. — Проще говоря, — смутившись, Син Цю продолжила, — ты важен для многих людей, для ордена Фавониус, путешественницы, Кли и меня. Поэтому, пожалуйста, просто стань теплей, хорошо? — Тебе и правда нужно поспать, Син Цю, — лёгкая улыбка тронула губы Альбедо, и он наклонился, оставляя невесомый поцелуй на горящем лбу. И встретившая этот нежный жест улыбка была для него дороже всего света. Света, которого он попытается сохранить в себе до самого конца. И пусть ночь сомкнется над ними.