Эта реальность ничто иное, как тюрьма нашего восприятия.
— Кто-то снова умер? — Монро обеспокоенно скрёб ногтями правой руки дубовую поверхность обеденного стола и смотрел на присутствующих с явным волнением. — Кто-то, кого я знаю? Мужчины синхронно кивнули головами. Ник сидел неестественно прямо, как статуя, пристально всматриваясь в лицо потрошителя. Хэнк нервно дёргал ногой, дышал чересчур громко, прерывисто, как будто задыхался. — Вы меня пугаете. Серьёзно, парни, в чём дело? — Эдди держался из последних сил, чтобы не вскочить и не встряхнуть каждого полицейского по очереди. –Что, чёрт возьми, происходит?! — Эдди Монро, скажите, пожалуйста, где Вы были шестнадцатого апреля этого года? — Бёркхард трясущимися руками открыл блокнот, достал из кармана авторучку и внимательно посмотрел другу в глаза. — Меня сейчас вырвет, — оборотень жалостливо всхлипнул. — Ник, я не понимаю. — Сэр, мой напарник задал Вам вопрос. Ответьте, пожалуйста, иначе наша беседа может продолжиться в полицейском участке, — Хэнк всё-таки собрался с мыслями и понял, что один Ник не справится. — Расскажите, что произошло шестнадцатого апреля. — В полицейском участке? Это розыгрыш! — Эдди рассмеялся, но напряжение никуда не ушло. — У нас есть улики, указывающие на то, что Вы шестнадцатого апреля были на месте преступления, — Ник сделал какую-то пометку в блокноте и снова обратился в Монро. — На данном этапе расследования мы пришли к тебе, как к другу. Завтра тебя вызовут в участок и предъявят обвинения. Ты перейдёшь в статус подозреваемого. Поэтому расскажите, сэр, чем Вы были заняты шестнадцатого апреля. — Не розыгрыш, — только и ответил оборотень, хватаясь за голову. — Господи, значит, кто-то умер. Я его знаю? — Хэнк, выйди на пару минут, — Бёркхард почти шёпотом обратился к напарнику и едва заметно кивнул головой в сторону входной двери. — Дай мне время. — Десять минут, не больше, — темнокожий мужчина послушно удалился на улицу, напоследок бросив на Ника встревоженный взгляд.***
2:30. 17 апреля. Здание Rich Hotel на 205. Лавка экзотических специй и трав.
У Ника тряслись руки. Не от холода, не от моросящего дождя, не от отсутствия тёплого свитера под лёгкой курткой, а от страха. От дикого, пронизывающего всё тело страха, который липкими лапами обнимал изнутри. Он шёл вперёд нарочно медленно, машинально кивая головой на доклад сержанта Ву, но слов, к сожалению, не различал. Детектив беззвучно то ли молился, то ли проклинал всех известных богов, но надеялся, что там не Монро. Не его бездыханное тело лежало посреди аптечной лавки. Хэнк выглядел плохо. Заспанные глаза с опаской смотрели на Ника, а рука напарника крепко сжала плечо. — Это не он. Три слова, которые дали Гримму отдышаться. Не Монро. Не потрошитель с прекрасными тёмными глазами, которые наверняка могли бы согреть даже в самую холодную погоду. — Но… — Гриффин не успел договорить. Бёркхарда шатнуло в сторону. Тёмные длинные волосы закрывали большую часть лужи крови. Бордовой, ещё горячей, с пузырьками. Тонкие изящные ручки лежали неестественно криво, сломанные ногти, сбитые и израненные пальцы. Ник запомнил глаза — пустые, бездонные, в которых стояла сама смерть. И смеялась ему в лицо. Кто следующий, Гримм? Ты? Твой напарник? Эдди Монро? Он её узнал. Даже такую — искалеченную, избитую, с синяками и припухлостями, с разбитыми губами и многочисленными ранами от пуль. Розали Калверт. Когда-то подруга, достаточно близкая, но холодная, гордячка, из плохой семьи. Улыбалась она часто, но фальшиво, с усмешкой и чувством собственного величия. Девушка не отличалась особой тактичностью, но умела располагать даже с таким скверным характером. Видеть трупы чужих, посторонних людей — привычка. Не было отвращения, ужаса или беспокойства. Лишь скорбь, которая уходила довольно-таки быстро. Сейчас — жалость и чувство стыда. Что не смог помочь, предотвратить или хотя бы почувствовать. Наверное, была ещё вина, ведь мало общались и больше ссорились, но обращались изредка за поддержкой. — Нужно всё здесь осмотреть, — заключил сержант Ву. — Я могу справиться один. — Ник… — Гриффин не сумел подобрать слов. — Мы можем справиться одни. Тебе нужно в отдел. Там найдётся работа. Не обязательно оставаться. — Знаю, но я обязан.***
15:00. 18 апреля. Полицейский участок.
— Заходите, — Шон Ренард сидел в кожаном кресле и жестом пригласил детективов расположиться напротив. — У нас есть улики в деле Калверт. Ника до сих пор дёргало от упоминания Розали. — Зацепок немного. В лавке были найдены запрещённые вещества, неизвестного состава таблетки, специи, пищевые добавки. И никаких следов убийцы. Ни отпечатков, ни частиц кожи под ногтями жертвы. Работали в перчатках, аккуратно. — Опрашивали соседние дома? Посторонние, подозрительные личности? Должно быть хоть что-то — Гриффин листал отчёт, предоставленный Ву. — Ничего. Ник, скажи, ты знал, чем занималась Розали? — Ренард пыталась уловить ложь детектива или хотя бы намёк на смятение, но лицо мужчины искажали лишь усталость и бессонные ночи. — Мы редко встречались в лавке. Я почти там не был. — неохотно ответил Гримм. — Небольшая аптечная лавка, с подвалом, куда доступ был только у Калверт. На все расспросы отвечала туманно, определённо что-то скрывала. Может, в этом кроется ответ на все вопросы. — Ясно, — капитан удовлетворительно кивнул головой. — Мы проверили камеры, которые находились на парковке около магазина. Девушку убили около часа ночи. И вот что удалось запечатлеть за час до её гибели. Внимание на экран, господа. Гриффин уже видел запись, поэтому внимательно следил за Ником, который злился всё больше с каждой секундой видео. После просмотра детектив обратился к Шону: — Когда его вызовут на допрос? — Завтра. Как подозреваемого в убийстве Розали Калверт.***
— Посмотри на меня, Эдди, — Ник сел перед ним на колени, крепко вцепившись пальцами в широкие ладони потрошителя. — Посмотри на меня и поклянись, что ты её не убивал. — Кого? — Монро почувствовал, как огонь в теле завладел разумом. Как пробило, словно током. Как приятно ощущать его прикосновения. — Я тебе не говорил. Потому что хотел найти ублюдка и всадить в него тысячу пуль. Миллион. Разорвать на куски, задушить, сжечь, уничтожить. Но потом видео. То грёбаное видео, на котором ты покидаешь лавку. Нервный, расстроенный, подавленный. С кровью на лице. Твои свежие шрамы от её ногтей. — Ник, мне больно — Эдди пытался убрать руки детектива, но тот продолжал цепляться, сдавливая всё сильнее. — И я не понимаю, о чём. — Розали убили. Ты убил. Монро озверел. Схлынул. Схватил Гримма за шкирку и швырнул к стене, придавливая телом. Завыл, как волк. — Что ты сказал? — нечеловеческий голос раздавался из груди потрошителя, словно из громкоговорителя. — Калверт застрелили в час ночи. Шесть пуль в упор. Избили и бросили умирать, как животное. И последний, кто видел её в живых, — ты. Ты, который клялся, что больше не будешь с ней. Больше не подойдёшь и на метр. — Заткнись, Ник, заткнись, — глаза Эдди горели красным пожаром, прожигая насквозь. — Ты убил её, Эд? Ты схлынул и не смог с собой ничего поделать? Откуда пистолет? Зачем тебе пистолет? — Ник говорил жёстко, стараясь задеть за живое. — Сколько прошло? Несколько дней? Недель? А ты приходишь в мой дом, не говоришь о её смерти и обвиняешь в убийстве Розали? Я тебя убью. Разорву глотку. Клянусь. — Ты так же с ней поступил? С хрупкой девушкой, которая тебя любила? Что пошло не так? Что случилось? — О, Боже, Ник, — оборотень сделал шаг назад. — Ты ничего не знаешь. — Расскажи, — Бёркхард не шевелился. — Расскажи мне всё. Обещаю, я смогу тебе помочь. Детектив видел Эдди такого впервые. В слезах, в скорби, сгорбленного и болезненно-бледного. — Ох, милая Розали, — оборотень плакал, выпуская всю горечь наружу, — Она позвонила мне поздно вечером. Грустная, напуганная, наверное, не знаю. Умоляла приехать срочно, дело жизни и смерти. Буквально. Её трясло, голос срывался на крик. Мне показалось сначала, что она пьяна или под чем-то; Розали, видимо, снова начала принимать. Я приехал около 11 вечера. Было довольно прохладно, я забыл куртку. Сначала мне показалось, что в лавке пусто, но девушка, услышав мотор машины, выглянула в окно. Я увидел её впервые за последние полгода. Мы расстались, решили не делать друг другу больно и старались не пересекаться даже по делам. Всё ограничивалось парой вежливых смс раз в неделю. Она делала вид, что счастлива, хотя, однажды, позвонила в самую рань и просила возобновить отношения. Когда я приехал, Розали, на удивление, была спокойна. Словно истерики никакой не было. Мы сели в холле и просто болтали. Непринуждённо. Как будто ничего не случилось. Она нервничала, определённо, иногда тряслась, будто от холода, но лицо… Калверт смотрела на время, будто торопилась. Либо кого-то ждала. Глаза иногда обращались к плотно завешанному окну. Но там никого не было. Девушка спрашивала о моей жизни, работе, как часто с тобой общаюсь, вижусь. Есть ли новые дела. Как Хэнк отнёсся к этому миру, где обитают существа. — Может, ты что-то заметил необычное? — Ник сделал шаг навстречу к Эдди и положил свои руки тому на плечи. — Мелочь, любая деталь может понять, что произошло той ночью. — Разговор был по началу приятным, Ник, правда. Но потом Розали словно подменили. Речь зашла о наших отношениях, как всё казалось замечательным, как скучала и как ещё любила и будет любить. Мне не хотелось делать больнее, но пришлось сказать правду. Что я люблю, но не её. Другую… другого. Чёрт, я ожидал всего, но точно не пощёчины. Она ударила неожиданно, схлынула, бросилась царапаться, кусаться, драться. Я еле её оттащил, облил водой из стакана, накричал и обозвал тварью. Девушка расплакалась, упала на колени, умоляла простить и забыть весь этот разговор. Говорила про какие-то деньги, долги, ничего не понял толком. Хэнк откашлялся. Оба дёрнулись и повернулись к Гриффину. Бёркхард продолжал держать Эдди. — Долги? Интересно, — задумчиво протянул темнокожий мужчина. Ник не дал Монро отстраниться. Прижал ещё сильнее к себе и уткнулся лбом в грудь. — Ты всё слышал, — устало вздохнул Эдди. — Я сам не понял. Просто ушёл. Напуганный, потерянный. Но она была живая. Клянусь. — В любом случае тебя вызовут на допрос, — мужчина старался не обращать внимания на двух обминающихся друзей, — На твоём лице остались царапины, это подтверждает твой рассказ. Но как доказать, что не вернулся и не убил её? — За что? — Ник всё-таки решил вмешаться. — Он ей рассказал о своих чувствах к другой. — К другому, — усмехнулся Гриффин. — Хватит виснуть друг на друге. Надо подготовиться.***
Хэнк ушёл почти под утро. До допроса оставались считанные часы. Ник сидел в спортивных штанах и пил горячий кофе. Пасмурное небо нависало над Портлендом и обещало принести осенний дождь. — До сих пор не верю, — Эдди сидел почти вплотную к детективу. — Розали больше нет. — Я не смог даже осмотреть тело, — честно признался Бёркхард. — Мы не особо ладили в последние месяцы, но это не отменяет того факта, что мы были близки. — Я бы тоже не смог, — оборотень откинулся на спинку дивана. – Знаешь, не столько было странное поведение Калверт, сколько запах. — Что ты имеешь в виду? — Не знаю, как объяснить. Обычно от неё пахло цветочным парфюмом, мылом и специями. Но в ту ночь был запах чего-то жжёного. — Действительно, очень странно, — Бёркхард знал, что потрошители обладали отличным обонянием, что позволяло им узнавать даже виды духов и использовать свое обоняние в слежке. — Мы найдём убийцу, обещаю. — Чтобы я без тебя делал? — вопрос был больше риторический, но Эдди правда не представлял жизни без Ника. Без его улыбки, редких касаний и этих убивающих напрочь чувств. Рядом с ним срывало крышу, и Монро отдался бы ему без остатка. — Эд, иди сюда, — почти шёпотом произнёс Ник и потянул потрошителя к себе. Нежно гладил по голове, перебирал волосы, осторожно, словно боялся, что тот сбежит. Испугается. Но оборотень лежал смирно, наслаждался неожиданной нежностью. — Я не могу без тебя, — едва слышно выговорил Монро, закрывая глаза. — Поэтому она взбесилась. В ту ночь. Розали верила, что мы сможем начать заново. Вернуться к точке отсчёта и сделать всё возможное, чтобы возродить любовь. Но в моём сердце только ты. — Поспи, — ответил Ник и продолжил гладить мужчину по голове, не ответив на признание.***
Монро вернулся с допроса через несколько часов. Ник дремал на кресле, кутаясь в большой клетчатый плед, сопев. Эдди уселся рядом, на пол, подтянул ноги и обнял их руками. Усталость. Дикая усталость, которая не давала сосредоточиться на происходящем. События заглатывали в самую глубь, он что-то упускал значимое. Убийство. Шесть пуль. Запах. Где-то терялся тот самый значимый кусочек. Вспоминай, Монро, вспоминай. Лавка. Аккуратно расставленные склянки на прилавке. Пузырьки, травы, таблетки. Зашторенные окна. Горела только настольная лампа. Полумрак. Холодные руки Розали. Розовая блузка и чёрные брюки. Босиком. Растрёпанные волосы. Обеспокоенность. Смотрела постоянно на часы. Спешила? Но зачем пригласила на разговор? Волновалась? Голос не дрожал. Заторможенная реакция. Глаза. Пустые. Наркотики пахнут тошнотворно-сладко, алкоголь — отвратительно-горько. Запах другой. Резкий, бьющий в ноздри. Почему сразу не обратил внимания? Переживал, что сделает больно. Хотелось выговориться. Признаться. Но что не даёт покоя? Смазанная помада? Силуэт, стоящий под самыми окнами? Почему сразу не вспомнил? Не предал значению? Пахло не от неё? Но почему так резко, так рядом? Вспоминай, вспоминай! Знакомый запах, встречал. Где? При каких обстоятельствах? — Ты давно пришёл? — тёплая рука Гримма скользнула по сгорбленным плечам Монро. — Как всё прошло? — Меня отпустили. Хэнк постарался, — Монро поднялся с пола и лёг рядом с Ником, утыкаясь тому в шею. — Нельзя выезжать за пределы Портленда до конца следствия. — Что спрашивали? — Ник удивился такой решительности Эдди, но не оттолкнул. — Те же вопросы, что и вы. Почему я в крови на видео. Что делал после визита к Розали. Может кто-то это подтвердить. — Я завтра выхожу в участок. Будем работать, если не отстранят. Мы с Хэнком — твои друзья. Удивительно, что капитан ещё позволил нам копаться в этом. — Слушай, я думал про запах. Он уже как будто знаком. Горелое испорченное мясо. — Что ты сказал? — Ник приподнялся на руках и уставился на Монро. — Горелое испорченное мясо. — Вендиго, — уверенно ответил детектив. Обычно, они пожирают жертв. Зачем стрелять? — Вендиго, — вторил ему оборотень. — Ник, ты не поверишь. Раньше Розали торчала на героине. Угадай, кто поставлял ей товар в Портленде? — Я в участок, — Бёркхард перелез через мужчину, ища свои вещи. — Я знаю, кто убийца.***
— Джон Крески, значит, — Ник сурово смотрел на парня перед собой. — Где вы были ночью, шестнадцатого апреля? — Он типа плохой коп, а вы — хороший? — Джон обратился к Хэнку и расплылся в безумной улыбке. — Друг, я бы на твоём не шутил, — Гриффин грозно хлопнул кулаком по столу. — Розали Калверт. Убийство. — Не знаю никаких Калверт, — Крески вздрогнул, но улыбку не спрятал. — Два плохих копа, ух. Уже боюсь. — А Гримма? — Бёркхард за секунду оказался над подозреваемым и сжал крепко тому горло. — Покажи своё уродливое лицо. Лицо Джона изменилось за секунду. Вместо кожи появился белый короткий мех, зубы выросли до крупных клыков, а глаза засветились жёлтым цветом. — Теперь страшно? — Гриффин подошёл с другой стороны. — Теперь будешь говорить? — Отпусти, — захрипел Крески, пытаясь вырваться из хватки детектива. — Отпусти, умоляю. Ник разжал руки, но не отошёл. — Соврёшь хотя бы раз, я вырву тебе сначала руки, а потом выдавлю глаза. — Он может, — Хэнк согласно кивнул головой. — Что вы хотите знать? — вендиго держался за горло и пытался откашляться. — Розали. Знакомы? — Да. Она покупала у меня наркотики, — Крески вжался в стул, понимая, что с Гриммом справиться не сможет от слова совсем. — Насколько нам известно, вендиго пожирают своих жертв и обладают невероятной силой. А ты слабый. Потому что молодой? — Я наркоман. Человечина не усваивается, — Джон пугливо всматривался в глаза Ника. — Не могу жрать ничего, кроме кроликов и собак. — Выродок, — прошипел Ник. — За что убил Розали? — Сучка купила у меня два пакетика и дала фальшивые бабки. Меня чуть не прирезали, когда я передал их старшему. Пришлось выбивать. Та разнылась, мол, подожди, сейчас приедет друг, я у него займу. Приехал какой-то неуклюжий громила, они ругались, Роззи орала, а потом расцарапала придурку лицо. Естественно, денег не было. Пришлось проучить. Та начала кидаться на меня, кусать, бить, пришлось взять пистолет и убить тварь. — Ник, мы закончили, — Хэнк еле успел оттащить напарника после последних слов. — Монро в безопасности. Убийца у нас. Всё закончилось. — Я тебя убью, сукин сын, клянусь, — Бёркхард вырывался, как мог, — задушу собственными руками. — Лучше в тюрьму за убийство, чем без денег к старшему, — Крески рассмеялся, обнажая ряд гнилых зубов. — Удачи, злой коп!***
Они сидели в кромешной темноте. Фары редких машин иногда заглядывали в комнату и освещали уставшее лицо Ника. Монро пытался рассмотреть детектива, понять, о чём тот думал и почему стал так холоден. Прошло больше месяца. Розали хоронили в Сиэтле. Мать с сестрой забрали тело. С Эдди говорить не стали. Бёркхард почти не звонил, не писал, ссылался на бесконечную работу и дела Гримма, на вопросы отвечал односложно, будто с лёгкой, но скрываемой тщательно обидой. Монро боялся всё испортить. Сейчас, тёмной ночью, сидя так близко, он чувствовал, что между ними пропасть. В которую, по всей видимости, потрошитель бросится, не задумываясь. Лучше вниз, чем видеть сталь в глазах Ника. Его разрывало изнутри. — Я приехал, — начал детектив, смотря куда-то в темноту, вглубь комнаты, стараясь найти подходящие слова. — Но не знаю зачем. У нас был месяц пережить смерть подруги, нашей Розали, которую уже не вернуть. — Получилось? — задал вопрос Эдди. — Пережить. Она мне часто снится. И просит о помощи. Но я всегда опаздываю. Всегда один сценарий — в неё стреляют. — Нет. Легче не стало. — признался Ник. — Но легче будет. Не сразу. — Ты считаешь, что я виноват в её смерти, да? — Господи, дурак, нет, — мужчина возмутился таким мыслям друга и нашёл его руку в темноте, крепко сжав. — Виноват Джон Крески. — Я оставил её, — Монро сплёл их пальцы, почувствовав, наконец, давно забытое тепло чужих рук. — Нужно было остаться. — Розали сама выбрала путь наркотиков, саморазрушения. — Я вывалил на неё все свои чувства, ранил, а потом просто уехал, как трус, испугавшись её слез, — Эдди ощутил, как полицейский подвинулся ближе, вплотную, не давая шанса на побег. — Правда всегда причиняет боль. Любая, — у Ника перехватило дыхание от близости. Хотелось найти губы Монро и поцеловать. Но страх перейти черту и стать чем-то большим друг для друга, не давал сорваться. Это неправильно. — Она должна была знать, что я принадлежу другому, — Монро уютно рядом с другом. В любую погоду, при любых обстоятельствах. — Эд, — Бёркхард дышал рвано, испуганно, — Это сложно. — Не сложнее, чем жизнь, — потрошитель буквально умолял выговориться, хоть как-то отреагировать на все признания за последнее время. Ник упорно скрывался за каменными стенами, огораживался из последних сил. Но оборотень всё безбожно сметал на своём пути, пробиваясь прямо к сердцу. — Что ты хочешь услышать? — голос сорвался. — Правду, только правду, — Эдди не успел договорить. Сухие обветренные губы закрыли рот поцелуем. Руки потрошителя цеплялись за волосы детектива, тянули, притягивали ещё ближе, умоляли не останавливаться. Ник боялся чувств, близости, но хотел быть рядом так долго, как сможет. Ураган уносил всю твёрдость мысли, все попытки отстраниться и сбежать. — Не уходи, никогда, — Монро не узнал свой голос, но продолжил целовать, глубже, уже смелее, не стесняясь. — Не уйду, — Бёркхард забрался руками под чужой свитер, стараясь горячими ладонями дотронуться до каждого миллиметра кожи. — Я тоже. — Что тоже? — Монро уже расстёгивал рубашку Гримма, навис сверху, целуя легко в щёку. — Тоже принадлежу тебе, — Ник рассмеялся и отдался моменту без остатка.