Воздух ее свободы

Келли любовалась тем, как Сара, привалившись спиной к нагретому солнцем щербатому боку Брамблвудской улитки, вытянула длинные мускулистые смуглые ноги и теперь то и дело хлопала по ним, отгоняя надоедливых голодных комаров. - Итак, детка, что означает этот пикник? – первой, конечно же, заговорила Сара. Она всегда заговаривала первой. - А ты не помнишь, детка? – Келли хитро взглянула на подругу. – Ровно год назад. - Ровно год назад… - Весна была далеко не такой теплой. И к тебе в бар ввалилась… Сара на пару мгновений наморщила лоб, пытаясь уловить смысл подсказок Келли, но после лицо ее прояснилось, и она тепло улыбнулась. Белоснежная улыбка контрастно выделялась на ее темнокожем лице, и, казалось, тоже немного светилась. Куда там солнцу. - Ровно год назад, почти таким же, только более холодным утром в мой бар ввалилась усталая нервная городская девочка, которая совершенно не понимала, что она вообще делает тут, на окраине цивилизации. Она боялась клопов, тараканов, мышей, натиралась кремом от загара так, что лоснилась, шугалась местных жителей, будто они какие-то пещерные люди, и очень аккуратно пробовала мою стряпню. Что меня немного обидело. - Я была мерзкой и смешной, - с готовностью кивнула Келли. - Ты была такой красивой, что все местные мужики не могли глаз от тебя отвести, - опровергла самокритичные высказывания Сара. – Очень молоденькой, очень нежной, очень испуганной. Ты начинала новую жизнь, детка, вдали от всего того, что тебе, хоть и опротивело, но было знакомым и понятным. Келли прикрыла глаза. Вдали раздался гудок поезда, который когда-то привез ее сюда. В небе пели, восхищаясь приходом весны, птицы. Ветер шелестел травой и кронами деревьев. И еще запах… Келли так и не смогла описать этот запах – чистого, теплого, наполненного озоном и ароматами трав воздуха ее свободы. Справа от нее раздался тихий шум – это Сара чуть сползла, так, чтобы можно было положить голову Келли на плечо. И Келли в который раз изумилась, что эта потрясающая женщина в ней нашла. Келли невольно восхитилась ей уже тогда, в свой первый приезд, статной улыбчивой сильной хозяйке шумного деревенского бара, наполненного местными не слишком гламурными жителями. Келли привыкла к городским ночным клубам, где все лоснилось и блестело, где девушки щеголяли в таких мини-юбках, что они не оставляли простора для воображения, где богатые маменькины сынки сорили родительскими деньками, а сомнительные личности неподалёку от входа торговали… всем, что тебе захочется, детка. Келли была одинока, хотя на тех глянцевых, залитых огнем цветомузыки танцполах ей какое-то время так не казалось. Она просаживала все деньги из своей и так небольшой зарплаты, ютилась в каморке на н-надцатом этаже, где тусовки соседей не давали ей покоя, а каждый парень, с которым она переспала, на следующий день просил «остаться друзьями». Подонки. Они вносили ее в какой-то свой список побед. На улице ей то и дело похотливо и насмешливо свистели вслед. Она отличалась от популярных тощих дев, с телами-макаронинами, а потому все время сидела на диетах. Ей надо было соответствовать. Надо было стать такой же – розово-гламурной и, вроде бы, счастливой. Она могла обхватить талию двумя ладонями. А вот задницу не смогла бы и десятью, наверное. И грудь, хоть и чуть-чуть опустившаяся, не теряла ни упругости, ни объемов. «Дойная корова» за глаза (но не слишком тайно) называли ее стервозные коллеги. Они были уверены, что за повышение она переспала с главным менеджером отдела. Хотя оно было всего одно – это повышение. Бизнес-леди из нее не вышло. Толстозадая девочка на побегушках. Малышка Келли, с головой, набитой тараканами так плотно, что им и ползать было негде. Две ее «подружки» были готовы выцарапать друг другу глаза из-за любого появлявшегося на горизонте более-менее пристойного потенциального жениха, а в остальное время клялись друг другу в вечной дружбе. Теперь Келли не могла понять, как она докатилась до той жизни. Словно все это был какой-то длинный, мутный, напряженный сон протяженностью четверть века (вся ее жизнь). Словно она никак не могла проснуться. - А какое было твое первое впечатление обо мне? – вновь заговорила Сара, вырвав Келли из омута неприятных воспоминаний. - Первое? Не знаю… - Ой, да ладно, выкладывай. Я же тебе сказала. Не бойся меня обидеть. - Хорошо. Мама-медведица. - Что-о?! – Сара даже подняла голову с плеча Келли. – Я про нее «красотка», а она мне «медведица»! - Нет, я не это имела в виду. Не то, что ты похожа на медведя! Я имела в виду, - Келли беспомощно поняла взгляд к ультрамариновому небу и прищурилась от солнечного света. – Я имела в виду, что ты как богиня, понимаешь? Языческая богиня плодородия. Выпивохи в баре будто не за выпивку тебе платят, а жертву возносят. Ты словно не переехала сюда, а тут родилась. Плоть от плоти этого мира лесов и лугов. Гномы должны тебе одежды стирать и косы укладывать. Понимаешь? Сара раскатисто расхохоталась, и эхо ее смеха еще некоторое время плутало в закоулках Улиткового лабиринта. - Возможно, ты права, - сказала Сара, отсмеявшись, и столкнула с коленки растерянного муравья. – Я думаю, это во мне говорит кровь моих предков. Моя мать, а той ее мать, а той ее… рассказывали, что мою прапрабабку привезли на невольничьем судне. А когда-то там, на далекой родине, она танцевала нагой в ночи у костров, и гепарды грелись у ее ног. А сейчас вот у моих - муравьи, да зайцы. Измельчал род. Говорят, она была сильной ворожеей. Работорговцы такое не любили, конечно, она недолго потом прожила, но успела родить девочку. Порой во мне говорит ее кровь. И хочется в пампасы. - В пампасы? – Келли рассмеялась. – Когда тебе в последний раз хотелось «в пампасы»? - Всегда хотелось, а когда захотелось особенно сильно, я перетащила Саймона в Хэмфорд. Он постоянно мне это припоминает, будто не рад. Нытик. Все равно с коровами ему проще, чем с людьми. - Как он, кстати? Я так и не смогла его разговорить за этот год. - Потому что он перед тобой робеет. Ты городская фея с фигурой кинозвезды. Он в тебя немного влюблен. - Ой, да ладно. - Я не шучу. И не ревную, не бойся, хотя люблю этого придурка, что уж тут. Но вся семья Скотт в тебя немножко влюблена. – Сара опять опустила голову Келли на плечо. На этот раз она облокотилась сильней, всем телом, так что Келли пришлось приобнять ее, заставляя лечь удобней. Наверное, это должно казаться им неправильным. Но почему-то не казалось. Хотя Келли помнила, что случилось спустя три месяца после ее знакомства с Сарой. И точно знала, что Сара помнила тоже. Да, они никогда об этом не говорили, но обе помнили. Было ее первое лето здесь, очень знойное и душное. Келли только-только перестала мучиться расстройством желудка, научившись готовить что-то сносное из местных, порой даже собственных продуктов, а потом этот зной, ее дикие куры, норовившие заклевать за любую попытку подружиться, снующие вокруг курятника лисы, постоянно вянущие от недостатка воды овощи на грядках, руки, не успевшие огрубеть от домашней работы, но уже достаточно натруженные, чтобы болеть почти постоянно… И еще ноги – они накачались от постоянных поездок на велосипеде и стали выглядеть еще более жирными. Столько всего навалилось – не счесть. Келли пыталась вести простую жизнь, пыталась понять, что ей нужно от этой жизни вообще, пыталась влиться в местное общество, и даже перестала считать Майкла Белла местным наркоманом. На самом деле именно тогда он уже начал ей нравиться. Даже несмотря на его вечную фуфайку, которую он носил в морозы и в жару. И грибной суп, от которого оказалось можно было словить весьма качественные глюки (во всяком случае, Келли успела провести весьма увлекательную беседу с местными зябликами). И все же, ей было сложно. Ей уже не хотелось сдохнуть или переехать обратно в город. Но как же было сложно. Если бы не Сара рядом… Неизвестно, как бы все обернулось. А в тот вечер, устав от работы и постоянного одиночества, Келли тянулась к Саре особенно сильно. Она начала флиртовать. Сама не поняла, как это получилось, до того у нее не было никакого опыта с девушками. Они немного выпили, и Сара начала отвечать. Келли не знала, почему, так и не спросила. Они остановились на какой-то неуловимой грани, на точке невозврата, но именно тогда Келли вдруг четко осознала, что она нужна этой лесной богине. Непонятно почему, но по-настоящему нужна. И пусть у них никогда не будет интимной близости – это неважно, но и ненужно уже обеим, перегорело. Достаточно сидеть в лабиринте, обнявшись, и чувствуя ту одновременность, с которой воздух Брамблвудского леса наполняет их легкие, с которой бьются их сердца. - Как твои плотницкие дела? – сонно спросила Сара. Она жевала травинку, пытаясь не задремать, и ветер ласково ерошил растрепанные волосы на ее висках. - Отлично, - не смогла не похвалиться Келли. – Городские обалдуи покупают мои столики, как реликты древних времен и непостижимый сельский хенд-мейд. «Единственный в своем роде», хотя я делаю всего два вида столиков пока, зато столики каждого вида получаются почти идентичными. И я практически накопила на преобразователь. - Ты – безумная защитница экологии. Ну, правда, соблазни Белла, он тебе очень нравится, я же вижу, и вы друг другу подходите. - Я ничем не похожа на Майкла, - возразила Келли смущенно. - Сказала женщина, нарядившая зимой куриц в свитеры. - Их курятник не отапливается! - Вот-вот. Они тебя клюют, ты им свитеры вяжешь. - Я не сама связала! - Пока что. Но ты эти свитеры купила на свои кровью и потом заработанные деньги, что еще хуже. Говорю, выходи замуж за Майкла, у вас будет одна тарелка галлюциногенного супа на двоих и парочка мелких лесовиков, которых вы родите в любви. И преобразователь за пеньком. Чем не идиллия? - Совсем не смешно. - Я и не смеюсь, детка. Но он же тебе нравится? - Я ему не нравлюсь. - Не говори глупостей. Перед тобой робеют все деревенские мужики, я уже говорила, а приезжих ты сама отшиваешь. Но Белл – это папа-медведь, его надо подтолкнуть, намекнуть. Однажды у меня все-таки появится малыш, и мне хотелось бы выгуливать наших детей с тобой вместе. - Так у тебя прагматичные цели, детка. - Разумеется, - Сара радужно улыбнулась и чуть отстранилась от Келли, не сбрасывая, однако, ее руку со своих плеч. – Мне хочется быть с тобой в богатстве и бедности, болезни и здравии, и беременности. Ты же моя лучшая подруга, что тут такого? Келли ласково улыбнулась в ответ и аккуратно поправила выбившуюся кудрявую прядку волос в прическе Сары. И одни вновь одновременно вдохнули их воздух свободы. Один на двоих.