Carnival of rust

В открытое окно подул свежий прохладный ветер, заставляя белую полупрозрачную занавеску трепетать, как трепещет женщина от прикосновения любимого мужчины. Постепенно заполняя всю комнатку свежим, загадочным и пробирающим до костей дыханием Тараниса*. Девушка, сидящая за столом, съёжилась от холода, распустила свои длинные чуть вьющиеся волосы цвета вороньего крыла и продолжила с усердием выводить на белом, не расчерченном листе плотной бумаги аккуратные буквы, слова, предложения, но говоря по правде, это была лишь материализация чего-то очень дорогого и личного. Мысли, чувства, рассуждения, планы, мечты, сожаления о невозвратимом и не свершившемся и, конечно же, надежды на светлое будущее. Всё это на протяжении многих лет девушка вмещала в небольшом блокноте с потёртыми и неточными от времени узорами на чёрном бархате обложки. Она и сама не понимала, зачем это делает, но точно знала: ей это необходимо. Возможно, дневник был её красноречивым собеседником, лучшим другом, верно хранящим все её тайны, скрывающим тёмные уголки души юной девы, а может, безмолвной бумаге она могла признаться в том, что сама в себе подавляла, гнала, но в глубине души страстно желала. Закончив писать, девушка закрыла блокнот и бережно, с какой-то необъяснимой любовью, положила его в старинную деревянную шкатулку, которую украшали искусно вырезанные цветы. Закрыв шкатулку, она повесила маленький ключик на серебряной цепочке на шею и неторопливо направилась к окну. Дом девушки располагался на окраине небольшого городка, где природа подбиралась к городу вплотную. Выглянув в окно кабинета, где когда-то очень любил прибывать наедине с самим собой её покойный отец, можно было увидеть поляну, кажущуюся такой холодной и неприветливой в это время года. Совсем по-другому обстояли дела с комнатой девушки: оттуда открывался прекрасный вид на город, со всеми его обитателями, огнями магазинов, различных лавок и, самое главное, на мрачную, но величественную часовую башню неподалёку от здания суда. Вот и сейчас девушка смотрела на спящий город, сияющий редкими огнями. Лишь уверенно билось сердце города – загадочные и неумолимые часы, возвышающиеся над всеми городскими постройками, уверенно отсчитывающие секунды до полночи. Казалось, что они разрывают тёмное небо с угрожающе нависшими свинцовыми тучами, готовыми вот-вот обрушиться на город проливным дождём, осветить каждый закоулок молниями и сотрясти землю громом. Ветер начал набирать силу и угрожающе завывать, кружа в бешенном танце первую опавшую листву. Но девушке было всё равно, она, поблёскивая в темноте серой бездной глаз, неотрывно смотрела на башню. И вот часы пробили полночь. Девушка пришла в себя и, недолго думая, направилась к кровати: сейчас ей больше всего хотелось познать сладостный яд объятий Морфея. Сквозь сон девушка услышала как часы пробили полдень. С трудом проснувшись, она направилась к окну и с удивлением обнаружила, что городские часы пробили не полдень, а полночь. Но как это возможно? Ничего не изменилось: всё то же небо, затянутое тучами, тот же ветер и тот же спящий город. Судорожно сглотнув, девушка направилась к кровати. Это сон. Просто глупый сон. Вот сейчас она ляжет в кровать и провалиться в реальность. Но, что же это? Где-то вдалеке играла музыка. Постепенно она становилась всё громче и яснее, пронзая каждую клеточку тела ледяной иглой: это хрипло и надрывно наигрывала зазывающую мелодию старая Каллиопа. Леденящая кровь мелодия доносилась со стороны поляны. Девушка знала, что когда-то там размещались карнавальные шатры, но в последний раз карнавал приезжал к ним в город почти пятьдесят лет назад. Но что же это такое? Пытаясь побороть своё любопытство, девушка ещё на шаг приблизилась к кровати и по привычке посмотрела на часы: 00:01. Каллиопа играла всё громче, ближе и навязчивее. Вдруг, свет залил комнату, а через пару мгновений ночную тишину разбил в осколки сильный раскат грома. Больше не в силах бороться, девушка, прямо в лёгкой белоснежной ночной рубашке, вышла на улицу. Непроглядная тьма сразу же поглотила её, а ветер с воем начал рвать одежду и волосы девушки. А та, будто и не замечая тьмы и холода, как завороженная, шла на звуки старой Каллиопы. Чем ближе девушка приближалась к поляне, тем громче и настойчивей хрипел карнавальный зазывала, не давая ей возможности прийти в себя, одуматься, вернуться домой. А бархат ночи постепенно становился всё менее угрожающим. Что это разрывает тьму приятным желтоватым светом, который, кажется, согревает воздух? Да, несомненно, это карнавальные огни. И вот уже виднеются пёстрые рекламные вывески, разноцветные шатры, различные аттракционы, а над всем этим возвышаются «Чёртово колесо», неторопливо совершая очередной поворот и большая светящаяся надпись: «Добро пожаловать на наш карнавал!». На входе никого не было, девушка беспрепятственно зашла. Везде горели огни, играла музыка, карнавал кипел и бурлил везде и всюду. Было в нём что-то загадочно-притягивающее, что-то завораживающее, что заставляло сердце то пропускать удары, то наоборот биться быстрее. Увидев спину женщины с белокурым ребёнком на руках, девушка последовала за ней. Забежав вперёд, девушка взглянула ей в лицо и… ничего не увидела! Просто белая маска, как у манекена. Тут повернулась девочка – такая же безликая как и её мать. Почему-то девушку это ничуть не смутило, она лишь равнодушно осмотрела всех посетителей карнавала: мужчины, женщины, дети, подростки, все ходили, покупали сладкую вату, разбивали мячиком тарелки, покупали шарики, но ни у кого не было лица, лишь равнодушные маски, придуманные каким-то сумасшедшим художником, который даже не постарался придать своим куклам хоть каплю человечности. Ноги девушки сами вели её дальше, куда-то вглубь карнавала. Она остановилась рядом с зеркальным лабиринтом, и безликий мим жестом предложил ей войти. Даже не удостоив его взглядом, она уверенно вошла в лабиринт. Перед ней предстали множества её личностей, и каждая смотрела пустым безжизненным взглядом. Что-то всё ещё вело её, уверенно вело вглубь лабиринта. За одним из поворотов лабиринт кончился, и девушка вышла на крошечную лесную поляну, залитую ласковыми лучами летнего солнца. Она мгновенно пришла в себя, глаза её больше не были такими безжизненными, наваждение прошло. Ей впору было бы испугаться, но эта поляна была такой славной и настоящей, что она просто не могла. Это было прекрасно! Никогда она не чувствовала себя в такой безопасности. В единении с природой она видела свою радость и думала о том, как же она раньше могла этого не понимать? Зелёная сочная трава так и зазывала пройтись по ней босиком, высокие деревья, листьями которых играл нежный шаловливый ветер, отбрасывали тень, в которой можно было бы укрыться и углубиться в чтение какой-нибудь по-настоящему хорошей книги, полной грудью вдыхая чистейший воздух, а тишину разрывали сладостные птичьи трели. Девушка смотрела на голубое небо, по которому плыли белоснежные облака. Девушка улыбнулась и посмотрела в сторону деревьев. Внимательно приглядевшись, она увидела там человека и не спеша приближалась к нему, пытаясь рассмотреть. Это был парень. Он стоял к ней спиной, склонившись над какой-то деревянной чашей. И вот он выпрямился: высокий, стройный парень в белой рубашке и чёрных классических брюках с густыми вьющимися каштановыми волосами, отливающими золотом на свету. Девушка очень тихо подошла к нему, будто боясь быть замеченной. Парень явно ждал, когда же она подойдёт. И вот он опустил руку в чашу, в которой, как оказалось, была вода и, вытащив что-то оттуда он начал медленно поворачиваться, чтобы не испугать её резкими движениями. Сердце девушки начало бешено биться, стало трудно дышать, ладони вспотели. А что, если он такой же безликий? Казалось, что он поворачивался к ней целую вечность, но вот, он повернулся. Красивый парень, вовсе не безликий: открытая улыбка, сверкающие зелёные глаза. Но было в них что-то притворное, наигранное, хотя девушке было всё равно, ведь эта улыбка казалась такой искренней, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Парень, не переставая улыбаться, изящным движением безмолвно предложил ей яблоко, лежащее в его ладони. Девушка посмотрела на яблоко. Так вот что лежит в чаше с водой – яблоки! Она собиралась взять яблоко, но заметила татуировку. Змея обвивала его запястье. Эта татуировка отпугивала, возможно, она слишком походила на живую. Девушка одёрнула руку и посмотрела на парня: он всё ещё улыбался, будто и не заметив её замешательства. Отогнав от себя абсурдные мысли, так и роящиеся в голове, девушка всё-таки решилась взять яблоко. Как только она взяла его, татуировка на запястье парня будто ожила и с шипением скользнула в сторону девушки, в итоге исчезнув. Испугавшись, посетительница карнавала отпрянула на пару шагов назад, но парень ничуть не смутился. Он уже не улыбался, но всем своим видом говорил: «Не бойся!». Как только девушка успокоилась, парень подошёл и, взяв её за руку, повёл куда-то вглубь леса: но на своё удивление, девушка поняла, что никакого леса и нет, лишь пара деревьев, образующих лесополосу, не более того, а за ними… А за ними опять ночь, опять карнавал во всём его загадочном великолепии: один большой багровый шатёр, слегка освещённый желтоватым светом, а вокруг лишь ночь, поглотившая парня и девушку. Девушка с опаской оглядывалась, боясь встретиться взглядом с безжизненной маской. Но вокруг действительно никого не было. Парень завёл девушку в этот шатёр. Он был разделён на семь импровизированных сценок, отделённых друг от друга ширмами. Улыбаясь, парень рукой указывал, куда стоит обратить внимание, и девушка покорно акцентировала своё внимание на маленьких дьявольских театрах, где люди-марионетки играли свои незначительные роли. Вот первая сценка: девушка в дорогих одеждах сидит на своём импровизированном троне и смотрит на всех свысока. К ней подходят так же хорошо одетые люди, но она одним взглядом даёт им понять, что они ей вовсе не ровня. Эта дама ни в ком не видит людей, лишь тени её величия. В заключение сценки она посмотрела на девушку: этот взгляд будто пронзил её отравленным мечом. Невозмутимый ведущий концерта приглашает посетительницу обратить внимание на следующую сценку: безобразного вида дама смотрит на молодую пару влюблённых. Они целуются, смеются: молодые, красивые, влюблённые, счастливые. А что остаётся делать безобразной даме? Лишь стоять в тени и мечтать об их молодости, красоте и счастье… На следующей «сцене» две девушки мило беседуют и заплетают друг другу косы, но вот одна из девушек подшутила над подругой, за что поплатилась своей жизнью. Разгневанная девушка без лишних размышлений схватила ножницы и вонзила их в горло шутницы. Парень указал на другую сцену. Спятившая девушка смеялась и загребала кучу денег, парень пытался увести её оттуда, но девушка лишь ненавистно смотрела на него и продолжала загребать под себя деньги, громко смеясь. Посетительнице представления стало не по себе и она с надеждой посмотрела на «ведущего концерта», а тот лишь сильнее сжал её руку и указал на девушку, раскинувшуюся в кресле: она ничего не делала, просто сидела, а вокруг неё была грязь, зловонье, объедки, а под креслом валялась мёртвая кошка, но девушке было всё равно, она не желала вставать с кресла, чтобы убрать всё это. Не в силах смотреть на эту безобразную сценку, посетительница отвернулась, но сразу же наткнулась на не более приятную сценку: девушка, сидящая за большим столом, полным разными блюдами, с жадностью, безобразно, давясь, старалась съесть как можно больше. Её вырывало, глаза закатывались, она больше не могла, но продолжала запихиваться едой. Глаза посетительницы нервно забегали по шатру, ещё раз скользнув взглядом по сценам, девушка вырвалась из ласковой хватки зеленоглазого красавца и крепко сжав яблоко кинулась к выходу. Но неожиданно прямо перед ней возникла сцена, на которой была лишь одна декорация: красный диванчик на котором сидел тот самый парень, что привёл её сюда. К диванчику подошла какая-то голая актриса, и ехидно посмотрев на испуганную зрительницу села к парню на колени. Она начала жадно целовать его, стягивая с него рубашку. Но парень не реагировал, он пристально смотрел на посетительницу, которая почти расплакалась. Но тут актриса повернулась к ней и девушка увидела… себя. Тогда парень едва заметно улыбнулся, в его глазах будто загорелся огонь и он начал страстно целовать актрису. Или посетительницу? Свет погас, но через пару мгновений включился снова. Все семь героинь сценок стояли вокруг девушки. Все они выглядели как зрительница этого адского театра. Прямо как тогда, когда она шла в зеркальном лабиринте. И все безразлично смотрели на неё, слегка злорадно улыбаясь. Но вот они расступились, пропуская к девушке улыбающегося парня, в глазах которого горел адский огонь. Девушка закрыла глаза и начала рыдать. И вдруг она почувствовала, как кто-то нежно коснулся её щеки. Девушка чувствовала его тепло, она знала, кто он. Солёные горячие слёзы катились по её щекам, руки ослабели и больше не слушались, она уронила яблоко на пол и почувствовала горячее дыхание парня, а потом услышала очень приятный бархатный, но до боли знакомый голос: - Узнаёшь? Это всё ты. И ты знаешь, почему ты здесь. И теперь тебе не сбежать. Парень поцеловал свою «игрушку». Она открыла глаза и увидела, как шатёр постепенно обращается в пепел, но огонь был лишь в насмешливых зелёных глазах самого дьявола в человеческом обличии.   Наступило утро, город начинал просыпаться, жизнь возвращалась на улицы, заполняя всё вокруг разговорами, чувствами, переживаниями. Часы на башне показывали половину седьмого утра. На небе не было ни одного облачка. Ночью прошёл дождь, и воздух был чист и свеж, а в почти высохших лужах плавали опавшие листья. Высокий зеленоглазый парень с каштановыми волосами, отливающими золотом, наклонился над бездыханным холодным телом когда-то красивой девушки с промокшими под дождём чуть вьющимися волосами цвета вороньего крыла, расправил грязную промокшую ночную рубашку, погладил девушку по щеке и тяжело вздохнув, прошептал: - Я ведь любил тебя, Джейн. Тебе был всего двадцать один год. Сказав это, он вложил в руку девушки спелое красное яблоко. Встав, он ещё раз посмотрел на возлюбленную, мирно спящую вечным сном на подстилке из опавшей пожелтевшей листвы и, подняв с земли старинную деревянную шкатулку, что так искусно была украшена резными цветами, направился навстречу неторопливому рассвету… * Таранис — в мифологии кельтских народов бог грома, молний и небесного огня. Один из древнейших кельтских богов доримского времени.