Please stay alive.

Мир становится такой интересный, когда в нём происходят страшные катаклизмы или пандемии. Людишки, по сути, не такие уж умные и внимательные, раз в мире происходят катастрофы. Сколько не думай об этом, стоит взглянуть на мир сейчас и понять – все прошлые старания человечества были тщетны. Интернет, навороченные гаджеты? Если бы десять лет назад Намджну сказали об этом, он бы улыбался, так же как и все побежал в магазин за новенькой техникой. Но сейчас это настолько бесполезные штуки, что их не то чтобы нельзя продать, даже звонить с них невозможно. Сначала наступили холода. Было настолько холодно, что привычная одежда не спасала, отопление в домах работало на полной катушке, а транспорт попросту даже не заводился. Тогда просто объявили аномальные морозы, просто циклон. Подобное говорили в новостях, писали в газетах и вещали по радио. Но, чем дольше это продолжалось, тем страшнее становилось за мир. Природные катаклизмы были не контролируемы, страшно было от того, что люди замерзали прямо на улице, а уж сколько бездомных погибло. Это продолжалось чуть больше года, но потом словно просто наступила весна. Ощущение складывалось такое, что это была просто длинная зима, да, целый год. Но, говорить о том, сколько людей на Земле не пережило этого погодного климата, не стоило вовсе. Весна была приятным подарком, после всех холодов. К тому же, люди гибнуть начали не только от длительного холода, в мире наступил голод. Даже в теплицах было тяжело выращивать полезные культуры. Многие растения вовсе не выдержали подобного климата, уж о животных можно вообще забыть. Ровно год было так же, как всегда. Люди восстанавливали свои жизни, засаживали поля зерном, выращивали овощи. Наступил момент, когда сельское хозяйство приносило куда больше прибыли, чем работа в офисе. Казалось бы, всё наладилось, мир вернулся в привычное русло. Все восстанавливали экономику, здравоохранение и прочие важные аспекты человеческой жизни. Но начался новый этап испытаний. Появился вирус, что начал валить с ног. Сначала, то были старики, после омеги. И самое забавное, что этот вирус никак не действовал на альф. И забавно это было только в начале, потому что через полгода, вирус мутирован, и альфы тоже стали валиться с ног. Намджун, вспоминая об этом, всегда задается вопросом, как он выжил? Он понятия не имеет, как вообще смог преодолеть все эти сложности. Ведь раньше единственной его проблемой было вовремя явиться на службу. В какой-то момент, военные стали не нужны и Джуну пришлось искать себе работу на стороне, таким образом он подался в медицину. У него были не глубокие познания в этом, но с большим старанием он все смог. И нет, он не выучил хирургическое искусство за две недели, скорее его работа была проста, как дважды два. Перевязки, уколы, ничего серьезного. Вирус очень быстро охватил большую часть населения. Люди гибли пачками, но и это прошло как-то на странность скоро. Не то чтобы прекратились смерти, скорее вирус снова мутировал, а причиной тому стал, в очередной раз, изменившийся климат. Легче всего вирусу и мутациям все так же подвергались омеги. В скором времени, встретить реально живого омегу было настоящим праздником. И стоит, наверное, уже зарекнуться о том, что фильмы про зомби перестали быть дурацкими фильмами. Самым обидным было, когда не до конца мертвый, в плане, что ещё вполне себе говорящий и улыбающийся омега, с легкостью нападал на альфу, потому что тот велся на запах чужих феромон. И омеги всегда прекрасно пахли, поэтому многие так и погибли. По правде, Намджун и сам, ища ласку, почти подвергся смерти. Наверное, стоило сказать Чонгуку спасибо. Но, на тот момент, этот мелкий засранец только раздражал. Намджуну было двадцать пять, а Чону всего восемнадцать. Два альфы, и только один из них нормальный. Так думал Намджун ровно десять лет назад, но кто знал, что мир изменится настолько, что два альфы будут любить и дорожить друг другом больше, чем кем-либо. Можно было сказать, что мир вымер совершенно, оставив этих двоих, но по сути, это было далеко не так. Самые стойкие все ещё жили, у всех были свои убежища, все пытались выживать как могли. Чонгук был вообще на все руки мастером, поэтому у них было даже что-то похожее на электричество. То долгий и нудный процесс, поэтому часто Нам пропускал все рассказы своего парня мимо ушей. Чонгук влюбился в Намджуна сразу. Дело было вовсе не в том, что вокруг не было никаких омег, а в том, что Чону свойственен определенный типаж. Ему нравились свирепые мужики. Только, чем больше проходило времени, тем сильнее Чон убеждался в том, что Ким нифига не свирепый. Он был уютным и даже милым. Им удалось отвоевать небольшой домик на приличном расстоянии от города. У них была машина, похожая на внедорожник. Запасы бензина, которые они тратили исключительно для того, чтобы выехать в город за продуктами. На самом деле, они жили не одни. Была еще компания из альф. Вместе они состроили не дом, а целую крепость. Хотя касается это исключительно забора. Пост они несли по очереди, иногда приходилось убивать ходячих, но с этим проблем не было, потому что они были легкими целями, когда стреляешь, забравшись на самодельную вышку. Всё было хорошо, даже спокойно. Все парни в доме находили себе занятие, иногда они устраивали во дворе пикник, а порой у них с другими такими же ребятами происходили обмены полезными вещами. Можно было сказать, что жизнь не настолько плоха. Но ровно до момента, пока Юнги не привез в их дом омегу. Да, со стороны может показаться, бедный мальчик, одинокий и брошенный, но с другой… — На кой хер ты его сюда притащил!? — Взвыл от досады Тэхен. Он был с Намджуном и Гуком практически с самого начала и прекрасно видел, что творят омеги. — Да вы его видели? Он такой… Омега. — Тэхен звонко бьет себя ладошкой по лбу. — Ты серьезно? — Встревает в разговор Чонгук, который заварил себе горячего кофе и присел на стол. Плохая примета вообще, но в таком мире верить в них большая глупость. А вот притащить омегу в дом – реально жди беды. — Ты разве не слышал, что мы тебе говорили? Омеги обманщики, он сожрет тебя быстрее, чем ты успеешь свой член из штанов достать. Больше всех бесился Тэхен, который ходил из угла в угол. Этот омега не просто благоухал, от него течкой за километры несло. И впрочем, что удивительного в том, что у Юнги просто башню снесло. Ну что он не мог просто трахнуть его и оставить подыхать?! Намджун был спокойнее всех, словно весь мир ему был давно понятен. — Успокойтесь, если он мутирует в зомби, то в любом случае, он так и иссохнет в подвале дома. — Альфа пожимает плечами, протирает салфеткой лезвие ножа и садится рядом со своим парнем на стол. Делает глоток кофе из его чашки и начинает возмущаться. Намджун кофе не пьет. Но он все равно скучал по этому напитку, возвращающему в далекие времена современного быта. Вокруг становится тихо, Юнги только жадно вбирает носом воздух. Тэхен продолжает мерить шагами комнату, а готовивший ужин на кухне Хосок, просто поёт какую-то идиотскую песню. Чонгуку хочется крикнуть, чтобы он заткнулся. Он первым вскакивает с места и, бросив тихое: «пойду, проверю» выходит из дома. Нет, он не любит омег, ему вообще не нравится их дебильный характер и эти милые лица. Да, эти юноши бесспорно прекрасны, словно цветы. Но это цветы на клумбе, которые вянут без должного ухода. То ли дело альфа, который будет жить и благоухать вне зависимости от того, обратил омега на него внимание или нет. В подвале темно, Чонгук зажигает пару факелов на стенах, и комната озаряется светом. Они тут сконструировали что-то типа тюрьмы. Хосок вот ученый, собирался изучать зомби, чтобы начать придумывать антидот. Но, к сожалению, за пару лет они не продвинулись в своих исследованиях даже на миллиметр. В помещении стало светло, омега сидел у стены, уткнувшись лицом в свои колени. Пах он действительно изумительно. Только на Гука такое не действовало обычно, у него не загорались глаза от того, что начинался гон из-за подобного. Ему было всё равно, что плевать. Но в этот раз, пожалуй, его стойкость слегка пошатнулась. По логике, омегу стоило проверить на наличие укусов. Хотя, мутация не такой уж долгий процесс. Двадцать четыре часа и ему крышка. Прошло уже пять и пока ничего такого заметно не было. В любом случае, неизвестно, сколько времени пробыл омега там, откуда забрал его Мин. — Есть какие-то предсмертные желания? — Чонгук уселся на бочку, что стояла напротив камеры. Подвал просто огромный и большую его часть занимают несколько камер, что соорудили парни. Тут побывало немного зомби, по правде, вообще ни одного. Поймать их было тяжело, так что, этот юноша должен был быть первым подопытным Хосока. Пшеничноволосый юноша поднял голову. По всему его виду было ясно, он явно недоволен. И вообще-то, по большому счету, темноволосому альфе было глубоко насрать на его недовольства. Ведь, ещё немного и того в живых вообще не будет. — А ты что, крестный фей, который исполняет желания? — Омега усмехнулся. Он был красивым? Боже, Чонгук реально думал о чужой внешности, причем, это ведь был омега. К тому же, его интересовал тот факт, что мальчишка не был похож на всех остальных омег, которых когда-то знал Чон. Он не плакал? Не просил помощи… Хотя, у него еще есть время испортить мнение о себе, конечно же. — Считай, что да. Ведь тебе осталось… — Парень взглянул на наручные часы, закатил глаза, подсчитывая, сколько часов осталось омеге жить. — Ну, в целом часов десять? — И что это значит? — Омега кучу альф видел, но эти были странно… Дивные. Пожалуй, он привык втыкать длинную катану в чужую глотку, а после сносить башку. Но, эта компания, по крайней мере, тех, что он успел заметить, были самыми живыми. — О, не начинай драму. Омеги вымерли, как вид. Потому что вирус сносит их за считанные часы, ты знаешь, сколько я видел такого дерьма. Так жаль, — Чонгук издевательски потер кулаком у глаза, словно вытирал слезы. — Ладно, как зовут? И желание всё ещё в силе. Хотя, стой-стой-стой… Ты пахнешь сладко, значит, наверняка, искал альфу для перепиха перед смертью. Такого лица, которое состроил сейчас пойманный омега, Чонгук ещё не видел. Там было все возмущение, что вообще могла хранить земля. Такое ощущение, словно парня это реально задевало. Но Чонгук тут действительно, чтобы позабавиться, потому что ему стало скучно. — Совсем свихнулся? Боже-е… А вы стали в разы тупее, казалось бы, прошло не так долго времени вашего скитания, а вы все… Совсем двинутые стали. — Чонгуку такое общение явно не нравилось, он спрыгнул с бочки и подошел ближе к камере. Это было опасно, потому что укусить его омега мог и так. — Чимин. И если ты думаешь, что вы, альфы – владыки мира и огромных членов, то мое желание, чтобы ты сходил на хуй. — Воу, а ты не промах. И это на смертном одре. Ну, ладно, бывай. Пойду, исполню твоё желание. — Чонгук не удержался и показал омеге средний палец, на что получил тоже самое. Он решил не гасить факелы, пожалев слабый пол, и с радостью ушел обратно к друзьям. *** — Как думаешь, если бы… Мир был другой, было бы прикольно встречаться втроём? — Чонгук лежит на постели рядом со своим парнем. Его, по правде, ужасно взбудоражил и чиминов запах и сам дерзкий Чимин. Намджун приподнимается на локтях и в темноте попытался получше разглядеть лицо Чонгука. Ему сейчас кажется, что он совсем свихнулся. Мало того, что он устроил целый секс-марафон после того, как вернулся из подвала, что уже само по себе звучит странно, так ещё и говорил теперь странные вещи. — Что происходит? С чего, вдруг, ты спрашиваешь такие вещи? — Старший и правда не понимает. Его вполне устраивает Чонгук, к тому же, выбирать особо не приходится. Да, они и притерлись друг к другу так, что Джун в полной мере осознавал свою любовь к этому парню. — Чимин этот, такой, прям вау. — Намджуна теперь настораживает ситуация ещё сильнее, ведь это омега, а Чонгук никогда их не жаловал, к тому же выглядит юноша сейчас достаточно мечтательно. Его не узнать. — Ты бы слышал, как он говорил со мной, на равных! Типа, пиздец. Для Намджуна такое слышать было ещё более странным, чем про отношения втроём. И всё бы ничего, но это ведь Чонгук. Чем таким Чимин этот мог впечатлить? Наглые омеги – это ничего нового. А вот тот факт, что их днём с огнем не сыщешь – да. Ким обещает себе заглянуть в подвал утром, чтобы удостовериться в том, что омега давно уже не человек, что можно запросто будет его пристрелить, ну и, само собой, Чонгук успокоится. И утро наступает слишком быстро, потому что за думами Джун засыпает. А просыпается слишком резко, потому что падает с кровати из-за пнувшего его альфы. Чонгук иногда спал беспокойно и в такие моменты лучше всего было уйти спать на диване в гостиной. Дом окутан во мрак, сна уже ни в одном глазу, все погрузилось в тишину. Альфа решил, что лучшим решением будет спуститься в подвал сейчас. Чимин вряд ли уже в своём уме. В подвале светло. Факелы, которые, по всей видимости, не затушил Чонгук, всё ещё горели, но остается им не долго. Ким решает заменить их чуть позже, когда они начнут разбираться с чужим телом и перенесут сюда оборудование, что пылилось в одной из комнат дома. К тому же, для того, чтобы оно заработало, парням придется постараться с электричеством, а вот сделать его уже проблема. В подвале прохладно, по коже альфы пробежались неприятные мурашки. К тому же, тут слегка сыро и не особо приятно. Отопления в доме нет, но парни порой разжигали камин, что привлекло ходячих, но сквозь забор они никак прорваться не могли в любом случае. Тут парни уже постарались сами за годы своей жизни в этом доме. Такая жизнь действительно тяжела, но что им оставалось? Вероятно, оставшееся человечество так и не найдет лекарство от этой мерзкой болезни, Намджун не увидит Чонгука на берегу моря, а после на белых простынях в отеле. Они не поженятся, у них не будет детей и… Почему он об этом думает? — Пришел проверить, не сдох ли я? Плохие новости. Вы сюда, типа, по очереди ходите? — Мальчишка усмехнулся, он сидел на бетонном полу, обнимая себя. Джун предположил, что он замерз. Но, он часто видел, что тремор тела часто происходит во время мутации. Как бы там ни было, мужчина жалостливый, а поэтому через прутья решетки протиснул мальчишке пару одеял. Он не собирался с ним говорить, но чувствовал, что Чонгук оказался прав в своих словах о том, что парень держится на равных. — Вы всегда так поступаете? — Как ты себя чувствуешь? — Осторожно спрашивает Ким, они все должны были помочь Хосоку собрать информацию. И пусть среди них он был один ученый, но каждый мог внести свой вклад, пока рыжеволосый парень сидел в своей комнате, зарывшись в книжки. — Поступаем как? Бережем свою жизнь? — Бережете свою, но губите чужую. — Чимин усмехается, одно одеяло он кидает на пол, после чего садится на него, а во второе укутывается. И только сейчас альфа замечает, что парня трясет, словно осиновый лист. — Я чувствую себя, как человек, запертый в клетке. Словно я преступник какой-то. Я не заражен! Намджун остается у двери, облокачивается на стену и краем уха пытается уловить шевеления в доме, но, похоже, все спят. Во дворе должен стоять Тэхен, но, судя по тишине, Джун глубоко сомневается в этом. Скорее, вахту нужно будет понести ему. — Никто тебе не поверит просто так. Знаешь, сколько я слышал такого от омег? Вы просто хитрите, потому что вам страшно. — Со стороны двери слышатся шаги, после по лестнице, и, наконец, дверь отворяется. В ней появляется пепельная макушка. Со стороны решетки слышится усмешка. — Воды можно? — Хрипит омега, но только что вошедший альфа тут же морщится. — Может тебе еще и поесть накрыть? — Омега фыркает, облокачивается головой на решетку и прикрывает глаза. Намджуну по-человечески его жаль, но он знает, что его тело будет очень важно для экспериментов. *** Время близится к очередному вечеру. Чонгук забегает в дом и обнимает себя за плечи. Он в черной толстовке и шапке, в доме трещат дрова в камине. Парень подбегает к огню и подставляет руки. Вечерами на улице прохладно, на самом деле, жары и солнца ребята не видели достаточно давно. Они спасаются горячей водой, реже супами, одеялами и камином. Каждый занят своим делом, на смену Чона во двор сейчас уйдёт Юнги. Хосок продолжает читать медицинскую литературу. В подвале тишина, дверь туда слегка приоткрыта. — Знаете, уже прошло куда больше, чем двадцать четыре часа. — Хосок откладывает книгу и разваливается на полу. Ковер мягкий, подушки, что валяются вокруг, тоже. На самом деле, их убежище очень даже уютное. — Может, мы ошиблись? Ну, омега, может последний самый. Глядишь, он пригодится. — Я пойду, принесу ему поесть. — Чонгук, недолго думая, бежит на кухню. На самом деле, он только и ждал этого момента, чтобы вытащить омегу из этой клетки. Уж слишком сладенько он пахнет какой-то выпечкой. У альфы буквально слюни текут. Новые факелы в подвале практически догорают, омега сидит неподвижно. Брюнет ставит тарелку на бочку, на которой сидел ровно сутки назад и подходит ближе к решетке. На самом деле, ему немного страшно, потому что, чем ближе он подходит к омеге, тем больше вероятность того, что его цапнут, и он скоро сам станет ходячим трупом. Омега точно дышит, и пусть факелы освещают пространство не очень хорошо, но как плавно поднимается и опускается чужая грудная клетка, парень видит. — Бу. — Резко выдает омега. Чонгук дергается и отбегает к стене. Странно ему лишь с того, что парень этот даже не просит его выпустить. Словно осознает, почему и зачем его сюда засунули. Или… Может, он всё-таки боится, здесь столько мужчин вдвое или трое сильнее его. В голову Чона закрадываются всякие мысли, начиная с того, как здорово было бы этого мальчишку трахнуть, до того, как они с Джуном отлично бы могли синхронизироваться в этом. Но, самое главное, что делить этого Чимина ни с кем, кроме Джуна, парень не собирается. — Видимо, мы всё-таки ошиблись. — Парень пожимает плечами, вытаскивает из кармана ключ от решетки и открывает её, та мерзко скрипит. Омега смотрит на него, как на идиота. Но с места поднимается, забирает оба одеяла и подходит ближе к альфе. Несколько раз вдыхает чужой запах, слегка морщит нос, а затем подходит к тарелке. — Это… Что, суп из омег? — Чимин недоверчивый совсем, оно и понятно. Чуть позже, стоит, наверное, расспросить его о том, как же он выжил. — Пахнет от тебя каким-то шашлыком и куревом. Чонгук звонко смеется, этот парень просто великолепен. В подобной ситуации он вовсе не сломлен, не рыдает и даже не просит о чем-то, просто шутит. Оба парня поднимаются обратно на первый этаж, где остальные ребята сидят на большом ковре. Чимин не выпускает из рук тарелку, он голоден так сильно, что съел бы даже этих альф. Но он куда гуманнее этих придурков. Они быстро знакомятся с омегой, Чонгук скалится, когда в дом возвращается Юнги и начинает пускать слюни. Намджун удивляется своему парню всё больше, потому что не понимает, чего он так вцепился в этого омегу. Обычный вроде. Хотя, пахнет от него и впрямь великолепно. Ким думает, что это буквально идеальный аромат омеги. Чимин говорит много, но не несёт какой-то околесицы. Рассказывает о том, где и с кем жил. Оказывается, что ему всего лишь девятнадцать. Что больше у него никого не осталось. Оружие у парнишки отобрали сразу, считая, что тот не укусит, так убьет. Впервые, Чонгук подумал о том, что нельзя недооценивать этот пол. Они ведь куда сильнее, чем кажутся. И, похоже, к обстановке подстраиваются тоже неплохо. Пак рассказывает о том, что направлялся на одну военную базу, её основали беты. Там практически рай для живых людей, можно заниматься садоводством, у них есть скот, и, кажется, маленькая электростанция. А самое главное, там не жизнь, а сказка. На эту историю не ведется только Намджун. Он пытается выжить уже кучу лет, он общался со многими умирающими и живыми. Но о подобном слышит впервые, а потому задает ещё кучу вопросов. Его удивляет тот факт, что омега с удовольствием отвечает на все. Сомнений ведь быть не должно, но что, если вся эта история – обычная выдумка? Как бы там ни было, Чимин всё ещё омега, их так легко обмануть. Хосок разочаровывается, что не будет у него подопытной крысы. На это он получает целый отборный стих из матов от омеги, младший даже собирается лезть в драку. Намджуну приходится оттаскивать мальчишку и уносить на второй этаж в спальню. Чонгуку всё это, кажется, прелестным. Пару дней не происходит совершенно ничего, впрочем, как обычно. Омега таскает из библиотеки книги, иногда предлагает тоже понести вахту, но никто ему этого делать не позволяет. Он ворует одежду у Чонгука, которая смотрится на омеге, словно мешок, а тот пожимает плечами и не понимает, на кой хрен ему красоваться перед кем-то. Хосок бесится теперь, потому что ему реально становится скучно. Тэхен всеми силами пытается успокоить своего друга, но получается, мягко говоря, хреново. Юнги вносит идею уехать в город, чтобы набрать продуктов и медикаментов на всякий случай. Чимину это даже не предлагают, а Чонгук и Намджун остаются присмотреть за омегой. Чимин всё ещё потрясно пахнет, Чонгука всё ещё ведет. К тому же, похоже, что течка у этого омеги настолько скоро, что его самого мелко потряхивает от всех присутствующих альф. Он чаще закрывается в комнате, в которой раньше был склад всякой ерунды, но теперь она действительно выглядит чудесно благодаря юноше. В доме тихо, Чонгук сидит у камина, Намджун возится на кухне, Чимин заперся в комнате. Заняться нечем, в голове одна единственная мысль. Чонгук не знает, как с ней бороться и не знает, как сказать Намджуну. Ведь в прошлый раз разговор вызвал только странную реакцию. А что такого то? Может, ему любви не хватает, вот он и повелся на омегу. По правде говоря, Чону всегда хотелось чего-то такого, чтобы с разнообразием и втроем. Дело не только в сексе, а вообще. А Чимин прикольный: смешной, понимающий, такой же почти, как они. Просидев какое-то время на месте, мысли достают. Чонгук думает, что пошло оно всё к черту, потому что сегодня-завтра они умрут, а мечты их все равно не исполнятся, кроме одной, что в комнате закрылась. Намджун прослеживает тихие шаги своего парня, и одними губами спрашивает: «какого черта ты удумал?», Чонгук только головой указывает, чтобы тот шёл вместе с ним. Но вместо этого Намджун первые минуты просто смотрел, как отворяется дверь в комнату омеги, как он сначала смеется, а потом начинает кричать. Его сладкий запах разносится по всему первому этажу дома, и альфа с досадой думает о том, что будь тут и остальные, омеге бы вовсе не повезло. Но самое забавное в этой ситуации – это всегда сдержанный Чонгук, который, обычно, оттаскивал Намджуна от омег. А теперь он сам попался на эту удочку. На плечах словно сидят ангел и демон, и один говорит о том, что Чона стоит остановить, а второй, что пора присоединиться. Но, Намджун не спешит, словно выжидает момент более удобный для всего этого. — Ты скотина безмозглая, отпусти меня! — Чимин кричит так громко, что ему даже плевать на то, что его вопли, наверняка, соберут оставшихся вокруг мертвецов, что в случае, если те прорвутся в дом, им всем не жить. Но для него это мелочь, потому что страдает сейчас его достоинство больше всего. — Замолчи, — Лениво тянет Чонгук, потому что его тело совершенно обомлело рядом с благоухающим омегой. Его губы сначала мягко очерчивали линию подбородка, а после присасываются к шее. И если бы какое-то время назад, парню сказали о том, что он будет с удовольствием целовать омегу, он бы плюнул тому человеку в лицо. Единственное, чего ему сейчас не хватало – это Намджуна рядом. Чимин не переставал брыкаться, все надеясь скинуть с себя альфу, кричал и вырывался. Но он бы не сбежал от любого голодного альфы. Дело не в том, что кому-то из них не хватало интима, не хватало секса, просто это было по-другому, ощущать омегу под собой, чувствовать его сладкий аромат. Чонгук сейчас, словно одичавший зверь. Одежда с омеги летит очень быстро, Чимин не успевает хвататься за обрывки ткани, потому что Чон буквально рвет её. Она разлетается вокруг клочьями, омега продолжает вопить, только альфа понимает, что надолго его не хватит. Он обязательно охрипнет, заболит горло или он попросту устанет. Так и происходит, уже через несколько минут истошных воплей, дерганий омеги, его голос начинает хрипеть. Чимин начинает плакать, только Чонгуку это совершенно безразлично. Но ещё больше омеге становится страшно, когда в дверях появляется Ким, у которого горят огнями глаза. Чимин бы разглядывал дольше, только у него не получается, потому что Чон настроен слишком стремительно и ему плевать на всё, что хрипит и делает Пак, пытаясь того остановить. Чонгук просто переворачивает юношу на живот и вжимает его лицо в матрац. Ему больно, так сильно, что из глаз словно летят искры, по щекам нескончаемой рекой катятся слезы, он не хотел для себя такого в самый первый раз. Он вообще думал, что обрел дом, в котором к нему хорошо относятся, не смотря, на то, что он омега. Поверить своему счастью не мог, что сложилось всё настолько хорошо. И что теперь? Кричать не было сил, голос давно пропал. Чимин сжимал простынь на постели пальцами, пока Чонгук слишком грубо входил в него раз за разом. Подушка была давно мокрая насквозь, и омега пытался отвлечься на то, что она не высохнет в такую погоду, сколько не суши. После того, что оба альфы делали с ним, единственным замечательным вариантом показалось пустить себе в висок пулю. Боль имеет разрывной характер, от неё с каждым разом ощущение, словно режут на живую. Раньше омега думал, что секс – это приятно, а поиграть в изнасилование – прикольно. Так вот, он больше так не думает, по крайней мере, когда ему становится совсем чуточку лучше. Когда, кажется, что чужой член растянул его достаточно и появляется крошечная мысль о том, что ему даже совсем немного приятно. Всё сходит обратно к мыслям о смерти и собственной слабости, потому что Намджун встает на колени перед омегой, а Чонгук поднимает корпус юноши. Кажется, какую-то подобную позу пшеничноволосый видел в камасутре. И сейчас он практически был самой развратной шлюхой, которой пользовались, как хотели. Потому что Намджун тоже перестал быть хорошим альфой, он грубо схватился за подбородок омеги, надавил на его челюсть и скользнул в рот юноши своим членом. Снова стало противно, не только от всего, что происходило, но и от самого себя. Чимин был настолько слабым, что попросту не мог противостоять этим альфам. Человечество будто вернулось на века назад, когда можно было вот так запросто насиловать. Паку казалось, что его сейчас стошнит. И было бы здорово захлебнуться в собственной рвоте или же задохнуться. И Чимин, по правде, был достаточно близок к этому, но Намджун среагировал очень вовремя. Теперь они с Чонгуком собирались поменяться местами. И пока пытались сделать это, Чимин вскочил с места и побежал, прямо голый. Чимину было плевать, что с его задницы вытекает сперма Чона, что вероятность его существования голым на улице нулевая, что своим запахом и шуршанием он привлечет трупы. Насрать, абсолютно насрать. Только он и близок к двери не оказывается, потому что Чонгук ловит его поперек талии и прижимает к ближайшей стене. Он смотрит в глаза, и, кажется, что в тех слегка погас такой огонь, что был раньше. Чимин ему почему-то верит, смотрит тоже, молчит. Ему бы закричать снова или укусить Чона, но он почему-то ведется на все это. Целует в ответ и с таким упоением, словно не целовался ни разу в жизни, словно надышаться перед смертью хочет. И Чонгук несет его обратно в комнату, где ждёт Намджун. И вопросы они не решают, что в голове каждого, просто всё продолжается снова. Только это становится менее обидно и больно. Почему Чимин глотает всю обиду? Потому что он безвольный омега? Потому что феромоны двух альф такими сильными становятся, что он не может совладать с собой? Омега млеет, он тихо скулит, потому что теперь темп ему, кажется, слишком медленным. Потому что ему хочется больше. Он не может даже думать о том, что оба альфы нарочно не контролируют больше выброс своих феромонов, чтобы Пак, наконец, перестал сопротивляться. И это срабатывает настолько хорошо, что стоит одному члену выйти из его задницы, как Пак сразу же просит второй. Единственное светлое воспоминание, что видит омега перед глазами даже сейчас, спустя пару месяцев, как оба альфы совершенно одновременно оставляют на нём метки. *** Их жизнь в доме остается всё такой же, за исключением того, что Чимин за спинами двух альф. Они словно сторожевые псы его, не подпускают к нему никого в этом доме. Парни косятся на Пака, порой он слышит замечания от Тэхена, что совершенно недоволен подобными изменениями. Никто из них не ожидал, что сложится именно так, что среди них появится омега, а после их обычная дружба перерастет в этот любовный треугольник. Отношения среди друзей портятся. Чонгук и Намджун, оказываются, привязаны к омеге сильнее, чем друг к другу. Сейчас Пак является тем самым человеком, что приклеил двух мужчин к себе, словно на суперклей. И, казалось бы, жизнь не может быть лучше или хуже, чем сейчас. Но такое случается, потому что люди становятся по разные стороны баррикад. Юнги бесится с того, что он нашёл Чимина и по праву, он должен принадлежать ему. Чимин орёт, чтобы все шли нахуй, потому что он вообще сам собственный. Он всё ещё вечно возмущается тому, что альфы его присвоили, ещё и пометили, потому что он собирался быть одиночкой по жизни. Сильным и независимым. Вот только, даже не смотря на то, что произошло, он и сам к альфам прикипел. Буквально расцветал, когда его обнимали ночами, когда чмокали в щеки и когда любили с двух сторон, то нежно, то чуть грубее. И, наверное, будь этот мир совершенно нормальным, Чимин никогда бы не подпустил к себе сразу двух, но сейчас, кажется, словно всё так быть и должно. Намджун вообще слишком часто думал обо всём этом, его пугала собственная своевольность, любовь сразу к двум, но смотря на этих двоих: во время сна или трапезы, он думал, что ничего лучше с ним уже не произойдет. И, по сути, кроме них троих им больше никто не был нужен. Хосок так и не нашёл себе ходячего, над которым бы мог проводить опыты, Юнги бесился из-за Чимина, а Тэхен просто тихо всех ненавидел. В какой-то из вечеров они вовсе стали спорить. Юнги сказал, что хочет прекратить это дебильное существование и найти что-то новое. Кто знает, вдруг, есть жизнь лучше, чем у них здесь. По сути, он был прав, ведь они просто трусливо прятались, думая, что всё само собой разрешится. Многие поддержали эту затею, Чимин вовсе испугался. Но после разговора с Чонгуком и Джуном наедине он понял, что бояться перемещений – это всё равно, что похоронить себя заживо. У них не было каких-то важных вещей, которые бы парни хотели взять с собой. Они ещё раз разузнали у Чимина, что за место, о котором он говорил и куда направлялся до момента, пока они его не поймали. Выяснив достаточно много, началась подготовка к их кочеванию, очередному. Разведка ближайших местностей и поиск необходимого оружия заняло слишком много времени. Пак буквально сбился со счёта, когда они вообще начали эту затею, а когда воплотили в жизнь. По его подсчётам, заняло это где-то два месяца. И когда всё было готово, буквально к моменту, как они грузились в машину, Пака стало поласкать так, как никогда до этого. Сам омега предполагал, что его ночи с альфами, просто так не пройдут. Но то, что с ним происходило, сейчас было очень не вовремя. И как жаль, что времена, когда можно было обратиться к врачу или найти тест на беременность, давно прошли. Когда Чимин жил со своим маленьким племенем, там было достаточно омег, которые рассказывали ему обо всем, что знали сами. Он же не помнил начала апокалипсиса, как называли это многие. Не помнил современность, гаджеты и обычных людей. Ему было около восьми, когда все это началось, а может и того меньше. Омега даже в школу не успел сходить, но его, к счастью, всему научили старшие омеги, которые спасали его задницу изо дня в день. И среди всех омег, что могли существовать в мире, он умел так много, что любой мог позавидовать. Пшеничноволосый отлично держал в руках оружие, ножи и все, что могло спасти его от нежелаемой гибели. Учился готовить, пока они бегали из места в место из всего, что удалось поймать. Так же, как учился справляться со своей течкой самостоятельно и ненавидеть всех альф вокруг. Но он был теперь среди них, и деться ему было уже некуда. Поэтому он просто принял всё, что дала ему жизнь, и решил, что так тоже будет неплохо. — Ты, как, в норме? — Тэхен был за рулем, но когда смотрел в зеркало заднего вида и сталкивался с лицом Чимина, его брало беспокойство. Он думал только о том, что омега или заразился, или же в скором времени ему конец. Но он прекрасно знал, что говорить это двум его альфам – совершенно бесполезно. — Всё класс… В какой-то момент пришлось сделать привал, потому что стоило поесть и поспать. Дорога была относительно спокойная, за исключением нескольких стычек с ходячими. Но, к счастью, их пронесло. Намджун часто трындел о том, что их удача – это Пак Чимин. Выглядели двое альф, заимевших себе в пару омегу, просто невероятно счастливыми. Для привала они выбрали какой-то совсем маленький дом. Вокруг было слишком много ходячих и пришлось даже воспользоваться взрывчаткой и Паком, что привлек внимание трупов своим запахом, а пах он по-прежнему просто изумительно. Ужинали парни второпях, потому что на сон выделили себе очень мало времени. Чимину не спалось, поэтому он сидел в углу, в старом кресло-качалке, обняв себя за коленки. Чонгуку не спалось тоже, поэтому он поднялся со своего места и сел на корточки у кресла. — Чимини, давай кое-что проверим? — Пак смотрит в блестящие глаза альфы, в темноте их видно не так хорошо, но он знает, что те красивые. Чонгук протягивает омеге какую-то коробочку. — Давай, ты сделаешь этот тест, а после скажешь мне, что он показал, ладно? — А Намджун? — Они говорят шёпотом, но от этого шёпота по телу бегут мурашки. Чимина вообще то морозит, то кидает в жар. — Расскажем ему завтра. Омега соглашается, уходит в комнату, что раньше была отличной ванной. Причем, судя по всему, что видел при свече Чимин. Она была оформлена очень даже современно. Юноша бы пожил в таком доме. С утра все чувствовали себя не лучшим образом. Чимин был бледный, словно мертвец, и Тэхен впервые за последнее время высказался о том, что омегу нужно бросить. Он, конечно же, получил кулаком по лицу, завязалась даже драка, которую разнимал Хосок. — Как вы не поймете, что вирус уносил жизни омег без укусов и царапин других зомби! — Ким бесится и ему ужасно обидно одновременно. Он вытирает кровь, что струится из носа, какой-то тряпкой. Ему важно, чтобы все остались в безопасности. Большую часть пути парни молчали. Даже Чимин игнорировал вопросы Юнги, замечания Тэхена и заботу Намджуна. Он вообще не хотел ничего, кроме того, что услышал от Тэхена. Стоило его бросить, стоило дать ему умереть спокойно. Мысли окутывали, мешали спокойно жить теперь. Наверное, было плохой идеей выбираться в тот день из убежища, потому что он испортил жизнь не только омегам, которых покинул, но и альфам, с которыми был сейчас. Атмосфера с каждой минутой становилось всё более мрачной. На очередном привале парни снова ругались между собой, и Чимин буквально не выдержал этого напора. Да, Намджун всегда поддерживал его в переживаниях и был самой мягкой опорой. Но тараканы в голове Пака никуда не исчезали. Он постоянно ощущал себя так, словно в этой паре создавал не гармонию, а противоположное. Что из-за него все стычки и ссоры, что драки происходят тоже из-за него. Чонгук порой кричал и ругался, был очень эмоциональным. Они иногда не могли что-то поделить с Намджуном. И порой это доходило до безумия. Чимину всё время хотелось сбежать, но он оставался рядом, в нём оставалась капля надежды на то, что его альфы попросту разочаруются, если он уйдёт. Но сейчас, когда давление появилось со всех сторон. Он просто не выдержал. В его голове созрел определенный план за время, пока они ехали в машине. До места, куда они собирались пешим ходом, было около суток, но на машине совсем недолго. И Чимин подумал, что если он доберется первым до этого поселения, то сможет просто затеряться в толпе. Или же альфы подумают, что он мертв. Тогда все перестанут ругаться, и наступит мир во всём мире. А может ему стоило остудить свой пыл и перестать думать всякие глупости? Да, это определенно было бы правильным решение, но иногда омегу посещали глупые мысли. Альфы легли спать, и Чимин вместе с ними. Он, как всегда, спал между Джуном и Чоном. Из-за усталости и дерганья в машине, альфы валились с ног, а Чимин решил, что воспользоваться этим шансом будет лучшим решением, поэтому аккуратно выбрался из объятий своих любимых мужчин. Да, как бы абсурдно и странно не звучало, Пак полюбил их всем сердцем и понял, что жить без них нет никакого смысла. Но, тем не менее, он принял одно решение, которое посчитал достаточно успешным. Половицы в доме скрипели, но Пак старался быть аккуратнее и тише. Он выскользнул из дома через окно, что открылось тихо, видимо, омеге попросту везло. Из машины он достал свою катану и один пистолет. Решил, что этого будет вполне достаточно для того, чтобы успеть добраться до места, куда он собрался. Конечно, идея была совершенно абсурдной, к тому же, в состоянии омеги выходить куда-то всё равно, что совершать самоубийство. Но, почему-то в этот раз пшеничноволосый был уверен в своей победе, как никогда. Он решил, что своими действиями делает доброе дело. *** Намджун проснулся от холода, когда он приподнялся, то не только не обнаружил рядом омегу, но и увидел распахнутое окно. Судя по тому, что оно было открыто слишком сильно, и Нам замерз, должно было пройти немного времени, по крайней мере он надеялся на это. — Чон проснись, Чон! — Но вместе с одним альфой, проснулись и другие. Чонгук еле разлепил глаза, потому что усталость слишком сильно сказывалась именно на нём. — Чимин сбежал, кажется. — В смысле сбежал?! — Юнги, как всегда, до ужаса эмоциональный. Он вскакивает со своего места первым и убегает во двор, там, где стоит их машина, и возвращается не особо веселым. — Знаете, он реально сбежал. Можно было позлорадствовать, но то, как стал суетиться Чонгук, привело всех в очередное замешательство. Он принялся быстро одеваться, не отвечал на вопросы друзей. Только метался из угла в угол, и когда его, наконец, остановил Намджун, Чонгуку было буквально нечем дышать. — Ты можешь мне объяснить, что происходит? — Чонгук задыхался так, будто у него начал приступ астмы или его накрыло такой паникой, что впору думать – наступил очередной конец света. Пришлось сильно встряхнуть альфу, чтобы он начал приходить в себя. — Чонгук! — Когда Тэхен сказал ему, что якобы он болен. Скорее всего, он реально так и подумал. Но буквально перед этим кое-что произошло. Я… Я думал, что скажу вам обоим после, когда мы все будем в безопасности. Но, блядь, — Чонгук схватился за волосы. Его глаза метались из стороны в сторону, а дыхание опять медленно сбивалось. — Когда его стало тошнить, я дал ему тест. Он сделал его, но он показал одну полоску, поэтому Чимин оставил его прямо в ванной, но когда я взял тот утром, там было их две! Понимаете, блядь!? Мы буквально сейчас теряем не только своего омегу. Намджун стоит в шоке некоторое время, но за это мгновение Чонгук успевает схватить ружье и выбежать на улицу. Вся ситуация не просто ужасная. Это – катастрофа. Но Ким же и выходит из транса первым и бежит за Чоном. Важно было спасти хотя бы Чонгука, который все время был рядом с ним. Старший мог понять и омегу, но ему казалось, что они все всегда могли обсудить. Неужели, он сбежал, потому что совсем не доверял им? — Чимин! — Чонгук идёт быстрыми шагами, подразумевая, что омега далеко уйти не мог. Ему всё ещё плохо, к тому же пешком дорога явно займет много времени. Когда Джун, наконец, нагоняет парня, то хватает его за плечо и снова хорошенько встряхивает. Словно хочет, чтобы тот, наконец-то одумался. — Если будешь так орать, все мертвецы сбегутся сюда! Подумай внимательно, милый, тут незнакомая местность, нам не спасти его. — Джун получает по морде, сначала один раз, потом второй. — Прекрати, не теряй голову, я прошу тебя! Валяться вот так, в куче грязи, посреди дороги большая ошибка. Шорохи, что послышались со стороны, заставили обоих оглянуться. Чонгук приподнимается на локтях и видит Чимина. Тот стоит, опустив руки, рубашка сползала по плечу омеги. — Нет, нет, нет, нет! — В Чонгуке буквально кричит безысходность. У него перед глазами пролетает всё то счастье, которое он представлял себе днями и ночами. В особенности после того, как узнал о беременности Чимина. Они ведь были так счастливы, так почему всё должно было произойти именно так? — Чими… Намджун хватает своего парня за плечи, ставит на ноги и дергает за запястье, чтобы тот шёл за ним. Он пытается вытащить своего парня из этого дерьма, они справятся с этим, обязательно справятся, только нужно сейчас уйти. Им Чимину больше не помочь. — Чонгук… — Чимин говорит не очень громко, но это заставляет альфу остановиться, заставляет вырвать свою руку и сделать несколько шагов на встречу к омеге. Голос у Пака какой-то надломленный. Намджун не дурак, он ещё в здравом уме, поэтому он снова хватает своего парня за руку и тащит к дому. Чимин с места не двигается, словно осознает весь абсурд этой ситуации, словно понимает, что ему тут больше не рады. Они убегают от него? У Чимина на плече три полосы. Рубашка забрызгана в крови. — Чонгук, прошу тебя, пойдём. Нам его не спасти больше. — Намджун смотрит в глаза своего парня, у него там надежда такая, которую Чонгуку, кажется, нельзя разрушать. — Мы справимся, Гуки. Пожалуйста, не оставляй меня. Альфа слабо кивает, мягко обнимает за плечи своего парня, что остался у него. И бросает последний взгляд на Пака, у того слезы ручьями по щекам бегут. У Чона буквально разрывает сердце. Как он может бросить его? Намджуну тоже больно, так сильно, что кажется, что все органы, раз за разом вытаскивают и всовывают обратно. Его собственные эмоции готовы овладеть им, он готов все бросить и прижать Чимина к себе. Позволить ему провести свои последние часы в любви. Но в их мире нельзя поддаваться слабостям. Когда Чонгук разворачивается, то сталкивается своим взглядом с Тэхеном. — Я же говорил, омега к беде. — У него в руках пистолет, который нацелен точно в чужой сердце. Пока он жив, это будет смертельным ударом, он не оживет. Но, подожди они еще немного, стоило бы стрелять в голову. — Неприятно было познакомиться, Чимин. Раздаётся оглушительный выстрел, с деревьев, каркая, разлетаются вороны. У Чимина глаза широко открыты, а губы застывают в немом крике. Чонгук падает на землю, он почему-то улыбается, как сумасшедший. И только сейчас Чимин срывается со своего места. Намджун дергается слегка, смотрит то на одного, то на другого. Смотрит на кучу мертвецов, что идут издалека. И в нем что-то очень громко и с хрустом надламывается. У него не осталось никого. Тэхен не теряет времени и хватает старшего за руку, Намджун даже с места не может двинуться. Ему больно, его сердце, кажется, сейчас разорвется на мелкие части. Нет, этого же не могло произойти с ними? — Джуни, пожалуйста. — У Тэхена в глазах мольба, он смотрит на старшего, на истерично рыдающего Чимина над телом Чонгука, который закрыл его собой. Намджун понимает, что его жизнь на этом закончена. Зачем ему выживать вообще? — Уходи, Намджун. — Хрипит Чонгук, у него по углам губ течет кровь. Он точно не жилец, одежда намокает в крови, а Чимин всё пытается остановить эту самую кровь. Будто это может помочь хоть чем-то. — Тэхён, мы не можем бросить их вот так. — У Кима уже руки трясутся от напряжения, мертвецы следуют со всех сторон. — Черт с тобой, но если Пак тебя укусит… Не говори, что я не предупреждал! — Тэхен хватает тело Чонгука, Намджун помогает ему, и они стараются достаточно быстро свалить. Чимин стоит на месте, какое-то время, пока Тэхен не гаркает на него. Очередной двор дома. Забор не самый лучший для того, чтобы переждать апокалипсис. Намджун бы даже сказал, это самый хлипкий забор из всех, что они встречали. Но у них есть немного времени, для того, чтобы проститься с теми, кого они любят. Чимин садится на землю, около Чонгука, мягко пальцами оглаживает его лицо и плачет. Чонгук ещё дышит, едва уловимо чувствуется его пульс, главное прощупать хорошо. Остальные уходят в дом, Чимин что-то шепчет Чонгуку, а тот через силу улыбается. По его губам можно считать три простых слова. Их можно считать не только по чужим губам, но и по измученной улыбке, и по мягкому поцелую, который виден из окна. Намджун, не долго думая, хватает из руки Тэхена пистолет, открывает дверь дома и, почти не целясь, стреляет в спину Пака. Тот и слова не успевает произнести, падает лицом на грудь Чона. — Я ненавижу тебя, Чимин. — Он это буквально выплевывает. Чонгук закашливается, но даже это звучит так, словно он осуждает своего парня. Намджун дышит загнанно, будто он до этого пробежал целый марафон, но, по сути, ему больно так, что его грудную клетку тисками сжимают. Он не выдерживает, падает на колени и слезы сами начинают течь из его глаз. Почему он так сглупил в начале, почему у них даже шанса не было, на дурацкое «долго и счастливо»? Намджуну плохо, его буквально разрывает на мелкие части, а после собирает обратно. Он смотрит на два тела, всеми знакомыми фразами проклинает Пака. Никто не подходит к альфе, он сидит долго, не может прийти в себя, не может понять, где провинился так сильно, за что должен был потерять человека, с которым прожил столько времени? Это его наказание за то, что он обижал Чонгука столько лет? За то, что не давал ему ни единого шанса? Намджун не учавствует в копании могил на этом участке, он смотрит на огонь камина и всё ещё не может прийти в себя. Он только вспоминает о улыбке Чонгука, о Чимине. Он ненавидит его? Определенно, ведь он всё испортил. Заставил их измениться, заставил полюбить себя, а после забрал всё. Омега самый настоящий эгоист, Чонгук был прав с самого начала. Нельзя верить слабому полу, он вовсе не слабый. У Кима забрали всё оружие, чтобы тот не застрелился и сам. Да, может, они наказали его ещё хуже, чем он наказывает сейчас сам себя. Но жить теперь… Зачем? В дом возвращается кто-то, Намджун даже не дергается. Шаги доходят до определенной точки и замолкают. Начинается какое-то шуршание, после по правую сторону от Джуна садится Хосок. Он держит в руках два бокала, которые нашёл на маленькой кухне. На какое-то время повисает тишина, Чон ждёт, пока альфа обратит на него внимание. — Ты должен перестать себя корить, потому что ты обязан быть наказан, Намджун. — Начинает Хосок, его друг отчего-то усмехается так горько, что на сердце Чона начинают скрестись кошки. Мужчина слышит скрежет лопат о землю, от этого сердце пропускает один удар. — Хочешь узнать, почему? Я не был уверен, стоило ли тебе говорить, но мы все ошиблись. И мы все должны быть наказаны. Знаешь, эта жизнь –полное безумство. Однажды, мы все совершили ошибку. Но Чимин никогда ей не был. Хосок протягивает другу бокал, по запаху там какой-то алкоголь. Возможно, Чон прав, стоит немного расслабиться. Он выпивает залпом, а после ему протягивают ещё один стакан. Ким не понимает, но выпивает и тот. — Говори, я готов. — Нет, он не готов сейчас, и не будет готов потом. Что ещё за защита маленьких омег? И это после того, что все они люто ненавидели его. — Чимин вовсе не был ранен. Эти полосы от его пальцев. Видимо, по дороге он убил несколько ходячих, не зря его одежда тоже была измазана в крови. — Намджуну кажется, что он снова слышит хруст, на этот раз собственных костей. Его словно ломает изнутри. Ему кажется, случись это, он бы даже не почувствовал. Могло быть все лучше? Определенно, но теперь выходит, виноват сам. — Я не знаю зачем, но после я думал, что пойму, почему он ушёл. И знаешь, — Хосок достаёт из кармана куртки коробочку, красивую бархатную и отдаёт её Намджуну. — Не мог счастливый омега сбежать, он знал, что носит вашего ребёнка. Киму плохо, у него истерика подступает к горлу. Он снова забывает, как дышать. Но почему он не сказал, почему не убедил их в том, что он в порядке? Намджун резко осознает, что с самого начала их Чимину никто не верил, все как один думали избавиться от него, и даже собственные мысли об этом его пугают теперь. Он сказал, что ненавидит омегу так просто, будто это было чем-то самособой разумеющимся. Альфа прикрывает рот ладонью, сгибается буквально пополам. Хосок сидит рядом, смотрит на огонь и позволяет своему другу вот так заходиться в тихих рыданиях от досады. Кто виноват теперь? Он не знает и никогда больше не узнает. Он был тем, кто уничтожил свой последний шанс на спасение. Он сидит до утра, не может успокоиться и не может прийти в себя. Думает, что больше и не сможет. Но друзья остаются рядом с ним. Ничем не помогают и ничего не говорят, просто сидят над душой, которая умерла, должно быть, вместе с любимыми для него людьми. Действительно, такому человеку стоит хранить память об умерших до конца своей гребанной жизни, страдать и день ото дня просыпаться одному. Утром они устраивают своего рода похороны, Намджун надевает на палец Чимина и Чонгука кольца, которые были в коробке, и последнее вешает на свою серебряную цепочку. Ему жаль, ему так сильно жаль, что хочется упасть в эту чертову могилу, чтобы остаться там навсегда. Он обещает своим возлюбленным, что обязательно выживет, что он застанет время, когда мир будет лучше. И в последний раз смотрит на их лица. *** У Намджуна ни фотографий, ни голосовых, которые он мог бы без конца прослушивать, вспоминая о прошлой жизни. Огромная дыра в сердце и на душе, ему больно до сих пор, словно только час назад он узнал о том, что совершил ошибку, стоившую ему счастья. Он винит исключительно себя и до сих пор вымаливает прощения у Чимина. Он трус, самый настоящий, потому что стрелял в спину. Ему в страшных снах снится, что Чимин его тоже ненавидит, что стреляем ему в спину раз за разом, что Чонгук смеется над ним и говорит что-то такое, что каждый раз Джун разобрать не в силах. Он просыпается от кошмаров, весь мокрый и с дыханием таким, словно он бегал по лесу. У него болит душа, его болезнь неизлечима. Он так сильно пытался вылечить себя, но у него ничего не получилось. Он всю жизнь пытался выжить, но как только начал жить, потерял всё на свете. Он мог бы спасти обоих, но спас только себя. Намджун живёт, страдает и проходит через боль изо дня в день. У него есть дом. Такой, о котором они мечтали теплыми вечерами в постели с его мальчиками. Мир действительно стал прекрасен настолько, насколько желал того Чимин, что никогда его не видел, не помнил. Чонгук бы сказал сейчас о том, что он ведь говорил, что все будут счастливы, что все обязательно наладится. Всё наладилось. Тэхен счастлив, Хосок стал тем, кем действительно хотел быть. Мир расцветал медленно, год за годом. Камин тихо трещит от дров, что сгорают в нём. Он думает о прошлом, которое не может выкинуть из головы и не видит своего будущего, которое бегает вокруг него. Намджун не счастлив, потому что Чонгук больше не обнимает его холодными ночами. Намджун не счастлив, потому что Чимин не рассказывает о своих мечтах. Ему 46, у него двое детей растут, омега и альфа. У него красивый муж, а душа всё равно мертва. Он снова военный, он разрабатывает тактики для того, чтобы человечество продвинулось в своей победе над ходячими ещё на шаг. У них по-новой развивается медицина, компьютерные технологии и всё для того, чтобы жить практически, как раньше. — Чимин, Чонгук, идите обедать. — С кухни ласковый голос мужа, его вечная улыбка на лице должна помочь цвести, ожить, перестать терзать свою душу болью, но он не может, ему больно так, словно он проживает это мгновенье каждую секунду своей жизни. Это наказание. — Па-ап, идём. — Маленький омега хватает отца за руку и тянет на кухню. Ну, как может один Чимин быть так похож на другого?