I wanted everything I never had

Пьяное тело, которое уже пропитано алкоголем до костей, двигается на автопилоте домой, на еле держащих его ногах. Руки окоченели, а кожа начала трескаться от мороза, но парню так плевать. Плевать на всё: на работу, на семью, на друзей, на себя, на всю эту чёртову жизнь. Единственное, что его сейчас волнует, так это желание поскорее добраться до дома, а потом завалиться в постель, даже не сняв уличную одежду и уснуть мёртвым сном. А после и вовсе не проснуться. Хотя, после этой мысли в голову приходит другая — бьющая, прямо по недавно затянувшимся ранам. Так сильно, что парень зажмуривается на секунду, опираясь на стенку лифта спиной, закинув голову к потолку и тихо всхлипнув, хватается за волосы, сжимая их у корней. Кусает губы, чтобы с них не слетел крик полный боли и отчаяния. Тихий «дзинь» оповещает охмелевший мозг парня, что он прибыл на свой этаж, и тот оттолкнувшись от стены, чуть потеряв равновесие, выходит из кабины. Еле доковыляв до своей квартиры, Чан на автомате набирает код, а после заходит внутрь, следом хлопнув шумно дверью. Стягивает с плеч куртку, даже не удосужившись повесить её, бросает на пол; снимает обувь, случайно отшвыривая один кроссовок дальше по коридору; недовольно цокает на это и ругнувшись под нос идёт на кухню, тихо что-то напевая охрипшим голосом. — I wanted everything I never had (Я хотел всего, чего у меня не было)… — хрипло скорее проговорил, чем пропел, Крис включил свет, щёлкнув выключателем. — …Like the love that comes with life (Например, любви, что приходит вместе с жизнью). После нервно хихикнув, он оглядел кухню, где у приоткрытого окна на подоконнике сидела девушка, болтая ножками. — Моя любимая, — тихо проговорила она, склонив голову на левое плечо и улыбнувшись так ярко, что где-то в груди у Чана защемило так сильно, как не щемило никогда в жизни. — Я помню… — с горечью в голосе добавил он. Бан оглядел девушку, внимательно исследуя взглядом её бледное и худое тело. — …я всё помню. — Это мило, что ты помнишь, — она спрыгнула с выступа и босыми ногами, ступая по холодному паркету, начала двигаться в сторону, уже почти протрезвевшего, парня. — Это больно, — поправил её он. — Разве? — медленным шагами она шла вдоль стола, пальчиком ведя по краю столешницы и немного ехидно поглядывая на Криса. — Ты знаешь, что это больно, — всё также стоя в проходе, он облокотился на косяк, а после грузно спустился на пол. — Знаю, — брюнетка остановилась напротив него и присев на корточки, поравнялась с ним взглядом. — Почему ты продолжаешь приходить? — его глаза наполняются слезами, а после он шмыгает носом. — Потому что ты сам этого хочешь, — она протягивает руку, для того чтобы смахнуть слезу, и Чан уже готовый почувствовать тепло её руки, ощущает только холодный след, обжигающий его щёку. — Я сошёл с ума? — с его губ срывается тихий всхлип, а руки крепко сжимают рубашку в районе груди, от чего слышится едва уловимый треск ткани. — Нет, — она оглаживает большим пальцем его дрожащие губы, оставляя на них холод. — Тогда что со мной? Скажи хотя бы ты, — охрипшим голосом еле проговорил Бан. — Тебе больно, а всё это лишь защитная реакция мозга. — В итоге я — псих, — нервно подытожил Чан. — Я потерял тебя, из-за одной своей ошибки… — Все мы совершаем ошибки. — Не настолько ужасные, — продолжил он. — Я поверил не тому, кому стоило бы. Отстранился от тебя и не заметил, как сделал только хуже. Я потерял тебя, а теперь плачу́ за это. Тебя не стало из-за меня… — Не говори такое, — девушка нежно улыбнулась, продолжая гладить парня по щеке, иногда стирая редкие капли слёз. — Если бы я тогда во всём призналась, то всё было бы по-другому. — Нет, это только моя ошибка. — Чан… — Не надо, — судорожно прошептал он, чтобы не разрушить такой хрупкий момент. — Я всё ещё люблю тебя, — сказала она, следом коснувшись дрожащих, солёных из-за слёз, губ, медленно сминая своими холодными, стараясь передать так все свои чувства, которые у неё остались, после отстраняясь, чтобы заглянуть в такие любимые, цвета молочного шоколада, глаза. — Я тебя тоже. Жаль, что я понял это слишком поздно, — прохрипел Крис, вслед за этим прильнув снова к её губам, пусть даже и ледяным, но таким желанным, и стараясь целовать как можно любовно и мягко, обхватив мёртвенно-холодные щёки. В груди всё заходится в бешеном темпе, словно он пробежал километры; в голове взрываются фейерверки; а губы горят, пусть даже если она не живая. Он боится, что если сейчас откроет глаза, то её не будет, что всё чего он желал столько месяцев просто исчезнет, словно иллюзия, его самая больная фантазия. Отстранившись от неё, Бан жмурит глаза, но переставая ощущать холод её лица, медленно открывает веки, с ужасом осознавая, что её правда больше нет. Что от неё остались лишь воспоминания и холодные ожоги на губах. Он кричит в пустоту, ударяя кулаком по полу, заваливается на бок и даёт волю чувствам. Вот и всё. Конечная.