Анализ "Легенды о Данко"

Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идёт в расчёт. Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели. Фридрих Ницше       Скажите: у каждого ведь есть произведения, которые поменяли на корню картину мира, систему ценностей, осознание себя и прочие тонкие материи?       Думаю, только человек, отказавшийся от чтения вообще, ответит отрицательно. Вот и у автора имеются на сердечной полке несколько таких книг. Современная подростковая фантастика «Мутангелы», классика российского постмодернизма «Священная книга оборотня», философский юмористический трактат о человеческой природе «Поверхность глубины»… Всего и не перечислишь, даже если захотеть. Но особое место среди всех этих произведений занимает рассказ Максима Горького «Старуха Изергиль», а особенно, отрывок из него — «Легенда о Данко».       Долгое время автор не мог понять, чем именно цепляла его рассказанная духом прошлого, старухой Изергиль, легенда о самоотверженном юноше с горящим сердцем. Оказалось, ответ лежит не в ощущении призрачной давности, не в магической силе мифа, а в самом главном герое и идеях, случайно или намеренно передаваемых через него автором.       Начнём с самого очевидного конфликта — самопожертвование и его цена. Данко, признанный соплеменниками «лучшим из них», кладёт себя и свою жизнь на алтарь служения людям, в ответ получив лишь неблагодарность, если не предательство. Так стоило ли жертвовать собой? Стоила ли игра свеч? Автор статьи задумался, и пришёл к такому выводу: это ситуация безальтернативного выбора. То есть, конечно, он мог отказаться вести людей дальше. Только вот они при любом раскладе собирались убить своего спасителя. Так что каждый исход вёл к смерти Данко. Другое дело, что юноша не пошёл бы по такому пути. Он был охвачен сверхценной идеей — спасти людей от неминуемой гибели. Перед такими, как он, не стоит вопрос о собственной жизни. Таких, как он, называют ещё сверхлюдьми. Они видят только свою цель, не замечая препятствий в виде норм морали, системы правосудия, обстановки, мнения общества, собственных ресурсов. Ничего не напоминает? Вернее, кого?       Здесь стоит остановиться и перейти к следующей теме, что поднимает Горький через образ Данко. Данный вопрос заметен многим, но ответить на него чётко смогут наверняка те, кто читал «Катехизис революционера» народника Нечаева или труды немецкого философа Ницше. Последний наиболее известен своей идеей об «Übermensch"-е — сверхчеловек. По описанию он представляет собой либо человека, близкого к психопатии (что мы обсудим несколько позже), либо того «сверхчеловека», данного выше. И вот здесь, да простят меня корейцы, и зарыта собака: где грань между «сверх-» и «недо-» людьми? В какой момент превосходство над обычной серой массой становится ущербностью перед ней?       В рассмотрении этого вопроса нам поможет другой «герой» легенды, что противопоставляется Данко — Ларра. Отверженный и обречённый на бессмертие за свои преступления и гордыню сын орла. Он ещё не раз будет появляться в анализе Данко. Оба протагониста легенд, Ларра и Данко, подходят под все определения сверхчеловека. Вопрос только: кто из них «сверх-», а кто «недо-»? Это, на удивление, просто. Ларра — гордец и преступник, одержимый идеей свободы, явно недочеловек с его отсутствием грани и моральных норм. А Данко, соответственно, сверхчеловек, с его благородством, жертвенностью и благой целью спасти людей. Но так ли всё прямо и просто в реальной, не книжной жизни? Вовсе нет. Цитируя Грибоедова: «а судьи кто?». Неужели определение идей зависит только приставок? На эти вопросы автор статьи предлагает ответить читателям.       И, наконец, самый очевидный конфликт, который можно обнаружить при сравнении Ларры и Данко: какая она — свобода? Она должна быть от всего, всех ограничений, что стесняют душу, или же во имя чего-то? Максим Горький даёт однозначный и ожидаемый от человека с его биографией ответ через своих персонажей: Ларра предан позору и проклят собственной вольницей, а Данко становится благородным жертвенным героем. Но писатель — реалист, и показывает, как неблагодарные спасённые могут отплатить за своё спасение. И, что удивительно, автор статьи согласен с позицией Горького. Не потому ли, быть может, «Старуха Изергиль» так близка автору? Из-за резонирования с его душой?       Как бы то ни было, данное произведение глубоко и многомерно. А ведь автор ещё не стал разбирать конфликт старины и прогресса, также затронутой в произведении, или окунаться в разбор мифологической части рассказа. Под конец хочется вставить лишь цитату М. Ю. Лермонтова: «Да, были люди в наше время… Богатыри — не вы!»