Тяга

Цири ненавидела ночи. Заход солнца означал конец дня и начало одиночества. Геральт, в своей излюбленной традиции строго отца, отправлял девочку спать. Ламберт и Койон подтрунивали над ней, и в эти моменты Цири больше всего чувствовала себя униженной. Чувствовала себя тем, кем была – глупым ребенком. Но Геральт всегда был непреклонен, и Цири оставалась одна в окружении холодных каменных стен. И парочки уже знакомых крыс. Цири привыкла к холоду и неудобной кровати, но сны были настоящим испытанием. Темнота перед закрытыми глазами превращалась в смазанное лицо Калантэ, лицо – в страшное, мерзкое чудовище со змеиной головой, монстр – в разрушающийся на миллионы мелких осколков монолит… И снова тьма, посреди которой Цири стоит в одиночестве. Или есть кто-то еще? Она чувствует на себе чей-то взгляд. В царящей тишине все звуки особенно слышны. Чьи-то медленные шаги приближаются из-за спины. Чьи-то руки – его руки – ложатся на девичьи плечи. Цири не оборачивалась, но знала, кто стоит рядом. Он являлся ей каждую ночь, и этот кошмар был хуже любых реальных монстров. Холодные пальцы сжимаются сильнее, проводят по предплечьям, гладят по белым волосам. Черный рыцарь молчит, но ничего говорить и не нужно – Цири видела этот сон много раз и знает его наизусть. Сильные руки разворачивают ее, но перед глазами ничего не меняется – все та же тьма. Цири не видит, но чувствует тело перед собой. Она закрывает глаза, позволяя трогать свои волосы, скулы, шею. Цири чувствует приближающееся тепло. Дыхание слышно прямо над ухом. Цири охватывает страх – она проживала этот момент сотни раз внутри своей головы, но каждый раз у нее дрожат колени (такое вообще возможно, когда ты спишь?). Она не открывает глаз, но приближающееся тепло неизбежно, неумолимо надвигается. Рыцарь накрывает ее губы своими, и Цири становится удушающе жарко. Все внутри ухает куда-то вниз от паники, злости и странного ощущения, которого наяву она никогда не испытывала. Ненависть, желание оттолкнуть, но руки не слушаются – Цири чувствует себя тряпичной куклой, одной из тех, с которыми играли дети бедняков. Это она настолько слаба или ей хочется быть слабой? Черный рыцарь обнимает крепче, сжимая ребра практически до треска, темнота сгущается, воздуха в легких становится все меньше и меньше, еще чуть-чуть – и Цири задохнется… Цири подскакивает на кровати и рвано хватает воздух. Каменные стены ледяным дыханием остужают вспотевший лоб. В дальнем углу пищит крыса. Цири ненавидит сны. Цири ненавидит, что они заканчиваются.