Грустная улыбка

Я никогда не подозревал, что одной лишь улыбкой можно убить. Обычно я видел, что убивают оружием, убивают болезни, люди и инопланетные создания убивают друг друга, но чтобы одна лишь, грустная улыбка убила во мне то, с помощью чего я жил и дышал – до этого момента никогда. Я доктор, который видел все возможные смерти, все возможные человеческие страдания, которые, как ни странно слились воедино с моей повседневной жизнью, я думал, что я повидал все, до этих самых секунд. Или минут. Или часов. Время уже не играет никакого значение. Его уже не существует, как и меня. - Доктор Маккой…вы сделали все что могли – чей-то тихий голос раздался у меня за спиной. Но я даже не шелохнулся. Я взглянул на свои руки, которые были испачканы и измазаны по локоть в крови. Они дрожали так, как никогда раньше. - Нет! Он будет жить! – закричал я. Нотки безумного отчаяния охватили всю медицинскую кабину. Я приблизился к телу, которое лежало на операционном столе и снова стал делать искусственный массаж сердца. - Давай Паша! Живи! Живи! – с каждым новым нажатием на грудину я повторял эти слова, подобно молитве. - Доктор Маккой…- кто-то снова окликнул меня, но я не обратил никакого внимания. - Давай Паша! Прошу тебя! Живи! Живи! Ты сможешь! – я все давил и давил на грудь юного энсина. Я держался за некую искусственную надежду, что он все-таки откроет глаза и снова улыбнется мне и не раз. И потом все будет по-другому. Я буду обхаживать Пашу, до полного его оздоровления. Мы будет снова разговаривать по вечерам на разные темы и попивать горячий чай. Я снова буду шутить над ним, а он смущенно улыбаться. И наконец я решусь поцеловать его, а он ответить мне взаимностью. - Доктор Маккой! Он мертв… Я остановился. Я так боялся, что кто-то посмеет произнести это вслух. - Я СКАЗАЛ, ЧТО ОН БУДЕТ ЖИТЬ! – мой грубый крик охватил помещение. Я чувствовал их взгляды полные жалости, которые были направлены на меня. - Прошу тебя, Паша, живи, живи – я снова нажал на грудь молодого Энсина. Мои слезы капали на его бездыханное тело. Кто-то взял меня за плечи и начал тянуть назад. - НЕ СМЕЙТЕ ТРОГАТЬ МЕНЯ! – я попытался вырваться, но нечего из этого не вышло. - ВЫ ЧТО НЕ ПОНИМАЕТЕ? МЫ ДОЛЖНЫ СПАСТИ ЕГО! ЕЩЕ ЕСТЬ ШАНС! – я все кричал и кричал. Но где-то там в глубине расколотой души понимал, что теперь Паша никогда не откроет глаза. Я всеми силами пытался подавить это жестокое осознание реальности, которое ужасно щемило и покалывало в области сердца. - Время смерти 23:10. Накройте тело – тихим и дрожащим голосом произнесла медсестра. - Прошу вас…у нас есть шанс! У него есть шанс…мы еще сможем спасти его! - я захлебывался собственными слезами. Я снова сделал попытку вырваться из рук, но меня уже не держали. Легкая простыня белого цвета накрыла его лицо, а затем и худое тело. Я закрыл глаза и передо мной возникают те самые последние минуты. Он лежал без сознания, пока я пытался вытащить пулю, которая вонзилась в правое подреберье молодого энсина. Вдруг его ресницы подрагивают и Паша открывает глаза. Я бросаю на его свой растерянный взгляд и вижу, как Паша смотрит на меня, а потом его лицо озаряет грустная улыбка. Но не проходит и несколько секунд, как его глаза медленно закрываются, а приборы показывают остановку сердца. Теперь это воспоминание стало моим собственным проклятьем, а его улыбка навсегда отпечаталась на обратной стороне моих век. Я открываю глаза и вижу накрытое тело. Я хотел подбежать к нему, я хотел последний раз убедить самого себя, что он будет жить. Но я не смог. Реальность вернулась. Она победила. А смерть торжествует. Впрочем все, как обычно.