Письма, которые я никогда не отправлю

Дорогой Дедушка! Пишет тебе твоя внучка. У меня все хорошо, недавно сдала курсовую и закрыла дипломную сессию. Преподаватели у нас потрясающие, совсем не такие, какими их описывают в школе. У меня есть возможность идти на красный диплом. Вот получу его, и пойду дальше по специальности учиться! Вот увидишь, из меня получится прекрасный юрист! Я даже место для стажировки для себя нашла: ребята там неплохие, и мне даже заплатят за время, проведенное там. Правда пришлось намучиться с резюме, но это ничего, по сравнению с тем, что меня ждет! Два месяца назад наконец добралась до врача. Он выписал мне новый курс таблеток, но как и прошлые, я вряд ли думаю, что они помогут. Не волнуйся, они не плохие и не опасные! Разве что на смену паническим атакам пришли проблемы со сном, но нет худа без добра, не так ли? Сейчас допью курс и пойду на повторный прием, а там, того гляди, и меня поставят быстро на ноги! Обсужу все честно с врачом, в том числе момент, когда меня всю обсыпало из-за аллергии, но я лично думаю, что это из-за чипсов. Я очень по тебе скучаю, правда. Если бы я могла, то забрала бы того медведя у бабушки себе, но она не помнит, где он. Прости, я не выполнила твоих наказов: ты говорил, что я должна есть и не стесняться своего аппетита, ведь это значит, что я расту. Я выросла, дедуль, честно, но прости, что ослушалась твоих слов. Почти шесть лет к ряду, мне проще есть совсем чуть-чуть, либо не есть вовсе, или же пить чай. Забить аппетит булкой или еще чем, но не есть нормально. Мне стыдно перед тобой за это, но я не могу ничего с собой поделать. Я приучила свой желудок не есть по несколько дней, доводить себя до максимально вялого состояния, перебиться легким супчиком, и продолжать в том же духе. Мне так стыдно, ведь когда я встаю на весы, кило на них не уменьшаются, а порой даже наоборот — увеличиваются. Я знаю, что это плохо; я знаю, что возможно это не от меня зависит, но ничего не могу с собой поделать. Я так устала, дедуль, но я так же прослеживаю схожесть между нами в твои последние годы. Мой завтрак состоит из чая и горсти таблеток: от головы, для желудка, антидепрессанты, да седативные. У тебя были другие, но количество примерно одинаковое.Последние — вообще страшная вещь, эмоции отрубает на корню Ну почти. Пытаешься поплакать — выйдет грустная мина, посмеяться над хорошей шуткой — жалкое подобие улыбки. Мне кажется, что твое лицо с каждым днем все стирается из моей памяти. Все сильнее и сильнее, и все, что мне о тебе осталось — воспоминания о тебе, сидящем на том старом кресле между этажами. Ты так много курил, что дым застилал тот непонятный огромный цветок, стоящий рядом. Мне кажется, что я только сейчас, быть может, начала тебя понимать, выкуривая полпачки в день. С грустью и нежностью я пересматриваю оцифрованные видео, где я совсем-совсем маленькая. А ты, безуспешно пытаешься научить меня скакать на надувном слоне.Он все так же хранится у бабушки, и, если честно, у меня не повернулся язык дать добро, когда она спросила у меня о том, что стоило бы отдать его кому-то. Быть может это была моя природная жадность. А быть может я просто не хотела терять еще одну ниточку, ведущую к тебе. Я так много хочу тебе рассказать, что не хватило бы и тысячи писем. О маме, о бабушках, о твоих сыновьях, о моих знакомых. Ты главное не волнуйся, дедуль, в этой жизни нет ничего, с чем бы я не справилась. Скрести за меня пальцы на удачу, а я буду надеяться, что не разочарую тебя, и не приду раньше срока. Любимому дедушке Валере, от его сильной Внучки.