Когда засуха одурманивает, А вода наполняет, То награда — услада.
Сейшу Инуи спокойный. Сейшу Инуи тихий. И Сейшу Инуи до безумия сдержанный. Он готов заколоть свою уязвимость на долгое время. Затуманить свой разум. Подготовить себя к опасным действиям. Кратко говоря, он достиг той стадии, когда «возжелает». Ему одновременно хочется и служить кому-нибудь, и подчинить кого-то. Да, так и есть — испытывает сексуальное влечение. Как бы спорно это не было, но ощущает такие вожделения только к одному конкретному человеку. Такой рассудительный человек, как Коконой Хаджиме, сначала был удивлён. Не самым фактом того, что его друг подвергся такому моральному наказанию в сексуальном плане, а скорее от «трусливости». Ведь, как бы там не было, Инуи храбрый. В простых ситуациях не был бы таким неуверенным. Но, похоже, он не до конца понимает, как стоит действовать в этой ситуации. Поступить необдуманно? Или же отбросить все сомнения, и пуститься во все тяжкие?.. Уж с тем человеком, к которому и проявляется такой интерес, это становится весьма увлекательно. По правде говоря, Коко тоже в каком-то смысле без ума от этой персоны. Заставляет пробудить в себе неутолимый аппетит. Согласовав все свои желания и намерения, было принято решение завлечь этого человека. Как вместо мести. Ибо такой лидер, как Тайджу Шиба, этого заслуживает. Первое — двоякое чувство предательства. Словно обманули самым грязным способом, существование которое не можешь понять. Невозможно понять причину. А это чувство незнакомое, чужое, ненастоящее. И второе, которое ещё больше настораживает, чем выше упомянутое — трудно дышать. Дышать полной грудью. Как будто лёгкие связали крепкими узлами и стягивают, не давая им нормально функционировать. К тому же, с первыми двумя ещё лёгкость в теле. Почти что невесомое. Но, скорее всего, это ненадолго… До чего же сомнительные сочетания. Фальшивая одурь. Изначально ощущается это, когда сознание приходит в более нормальное состояние. Лёгкие всё ещё сдавлены. Или, точнее быть, всё тело. Руки и ноги так и ломит. Во рту сплошная засуха. Но на это всё равно. Почему-то трудно двигаться. Хочется сказать, что вообще нельзя ничем двигать, но голова свободна. Правда, на шее, из-за непонятного трения, некие толстые верёвки. Хотя по ощущению это что-то гладкое и холодное. Хочется двигаться: размаяться; проснуться; заставить своё тело «работать» в конце концов. Но ничего не получается, вместо этого неприятное напряжение. От этого придуманное бельмо на глазах как будто исчезает, и теперь картина перед собой стала более чёткая. Лишь фокус немного игрался, пока глаза привыкали к тёмному помещению. Почему же думалось, что это закрытая комната? Силуэты разных непонятных предметов виднелись от светодиодных настенных ламп; озаряли комнату одновременно и светлыми, и тёмными оттенками красного цвета. Кроме закрытой двери сбоку, больше никаких окон не было. А ещё душно. Слишком душно. Проявляется жажда… Однако, всё не так, как кажется изначально. Всегда неприступный и непобедимый Тайджу Шиба оказывается в неприятном положении — он связан. И не абы как, а как… как «какой-то подопытный для сексуальных утех». Это первое, о чём он подумал. Дальше в своей голове прокручивал одни ругательства. Его ситуации точно не позавидуешь: руки повёрнуты назад поверх чего-то, вместе с ногами обведены ремнями и закреплены; на шее тоже толстый кожный ремень, к которому соединена короткая металлическая цепь; некая конструкция сковывает движения, не давая возможности вообще что-либо сделать; и ко всему этому дополнению он стоит, точнее, почти что лежит на до странности низком столе. И ладно бы волновало лишь это, но корпус от чего-то немного ниже, чем нижняя часть. Или, если в не таком культурном выражении — ягодицы выпячены вверх, а само тело наклонено вперёд, словно Шиба в полной мере готов подставить свой зад кому-то. Не суть. Размышлять вообще о том как, каким образом и вообще почему было некогда. Ведь чем больше Тайджу наклонялся вниз, поскольку в спине кололо, тем сильнее ремень сдавливал шею. А если попытается выпрямиться, то ударится об конструкцию. Он сжал кулаки от нарастающей злости, предпринимая попытку ослабить ремни путём рывков, и высвободится. Тщетно. Всё слишком идеально закреплено с друг другом, словно кто-то знал, что связанный будет вырываться. И потому сделал так, дабы и намёка не было на изъян. Поначалу дыхание сбилось. После нескольких секунд, как следует успокаивая себя, дышать стало чуть лучше. Однако нарастающая теплота по всему телу не даёт большого покоя. В другой ситуации, возможно, это могло бы быть плюсом, но не сейчас. Трезво оценивать происходящее тоже не получается, как бы сильно не хотелось. Одно всё же волновало, хоть это и странно — как он выглядит со стороны? Ладно Тайджу изгибы этой ненавистной конструкции ощутил своими конечностями, но какой вид у него сейчас? По ощущению не голый, одежда та же, в которой он и был до… Собственно, до чего именно? Что вообще произошло до этого, пока кто-то, не боящийся дыхания Смерти за своей спиной, не уволок его сюда? Вроде ответ ищется в воспоминаниях, но нарастающий жар не даёт нормально сконцентрироваться. Вот же ж Дьявол, как бы противоречиво это не звучало. Теперь-то всё равно на то, «совместим» ли с этой железкой, или нет. Услышал скрежет. Внимание переключилось на дверь со стороны. Даже немного выпрямился через неприятное ощущение, медленно и терпимо. Шиба думал, что там, за дверью, кто-то стоит. Стоит, и не собирается быстро открывать эту чёртову древесину. Нервирует, пробует Тайджу на выносливость. Выжидает и не даёт возможность ему посмотреть прямо себе в глаза, узреть гневный взгляд. Ощутить убийственную ауру. Кратко говоря, играется. Вероятно, этот кто-то — сумасшедший. Псих. Бездарь. Идиот. Нелюдь. И тому подобные прозвища, которыми его одаривают, что кажутся самыми культурными. По правде говоря, ругательств в его сторону было куда больше, с более нецензурными выражениями, но они не были озвучены. Но, никого не оказалось за дверью. Или же, Тайджу уверен в этом, этот нежеланный гость затаился. Прислушивается к звукам и вещам, которые происходят в этой комнате. Как бы там не было, от скрежетов, скрипов металла об друг друга и гневных тихих ругательств вряд ли что-то можно получить. Стоит отдать должное тем, кто поставил его в такое положение. Ибо, из-за нарастающего волнения каждую минуту и не менее дикую злобу, его реакция то подскакивала, то падала. Кратко, чутьё подводит. Причина этому — необъяснимое нахождение человека сзади него, что следил за ним с самого момента его пробуждения. Или этот незнакомец находится здесь намного дольше? Невозможно узнать. Честно сказать, наблюдающему поначалу нравилось просто смотреть на постыдный вид парня, удивляясь с того, как эффективно он выглядит в этой позе. Сейчас же просто довольствуется тем, как эмоциональная шкала связанного балансирует; от этого даже ругательства, которые можно услышать, могут относиться и в его сторону. Ну, не суть… Это только начало. Внезапно Шиба полностью замер, ощутив знакомую вибрацию. После, прислушиваясь очень внимательно, его ушей настиг тихий звон. Что-то колыхается. Судя по мелким деталям, что соединены в одно, это тоже что-то металлическое. И это что-то — очень знакомое. Настолько, что выедает мозг, ведь часто это слышал; не сосчитать сколько раз. Затем прозвучал весьма слышимый «хмык». Было понятно, что этот кто-то изменил тембр своего голоса, дабы его не узнали так сразу. Но Тайджу скорее забеспокоился тем, что, оказывается, всё это время он был не один. Подстава тут тоже имеет место: второй присутствующий и не думал его высвободить. Уж это понятно сразу. Другое дело, когда к нему приблизились. Шаги этого человека казались настолько громкими, что немного насторожили. Вот он совсем рядом. Разглядывает его со спины. Неловко? Нет. Стыдно? Тоже нет. Дурно? Определённо да. Но пока неизвестно из-за чего. Шиба пока не решался с вопросами и требующими высказываниями. Непонятно кто сейчас стоит сзади. Разглядывает и выжидает, что же скажет он, когда осознал существование постороннего. Варианты роли этого незнакомца куча, но самые явные из них: убийца, насильник, маньяк или просто ублюдок. Тайджу склонился к последнему варианту. Первые его, на самом деле, не сильно волновали. Он сам кого хочет запугает своим видом, но сейчас речь не о нём. До предела спокойный Тайджу всё же начал думать обратное, когда ощутил прикосновение. «Ублюдок» указательным пальцем касается голени. Надавливает, словно проверяет чувствительность и нервы. От этого мышцы напряглись. А ведь это хорошо ощущается даже через сапог с толстой кожей. Видимо, этот мерзавец знает точки, по которым стоит давить. И по этой причине стал аккуратно подниматься, прикасаясь уже двумя пальцами. Теперь пробует порядочность нерв задней части колена, специально щекоча. Шиба даже не усмехнулся, ему точно не было до смеха. Он контролирует своё тело. В такие ситуации точно не даст слабину. Может быть. Цы-цы-цы С последующим цыканьем невольно пробежались мурашки по тем местам, по которым уже прикасались. И снова что-то знакомое. Снова не до конца непонятно, кто это над ним так издевается… Снова страшит, почему такое с ним творится — по движению незнакомец стал медленно двигаться вверх, но теперь уже всей ладонью. Оставляя без внимания бедро, прикоснулся сразу к ягодице. И задержался… Жар понемногу снизился. Заместо тому холодная испарина. Причина? Это не затруднённое дыхание. Не шок. И совсем не страх. А боль длинной в несколько секунд от внезапного шлепка по его ягодице. Тайджу наконец-то выдал своё первое высказывание после длительного молчания: — Сучёныш! На самом деле, Шиба хотел одарить мерзавца ещё несколькими лестными словами, да только его опять ударили. На этот раз посильнее, размахнувшись как следует. И скорее всего он ощутил от этого не боль, а стыд — представил себя неким маленьким ребёнком, которого наказывают за оплошности. От этого ещё больше разгневался. Апогей настал в тот самый момент, когда этот человек позволил себе лишнее, и начал снимать перчатки с рук Тайджу. Тут он действительно занервничал. Только вот, думал, что это всего-лишь мелкое дразнение со стороны подлеца. Ведь не мог же он знать такую правду: у Тайджу Шиба весьма чувствительные руки. Верно ведь?.. Но благо всем богам, что тот лишь лишил его перчаток, не особо прикасаясь к ладоням и пальцам. Хотя, теперь ощущает себя наполовину голым. Впрочем, вопрос состоит в том, зачем вообще так сделали? — Эй ты, ублюдок, — гневно начал говорить Тайджу, обращаясь к незнакомцу, который почему-то приблизился на опасном расстоянии сзади, — Ты сдохнешь в адских муках, я тебе это обещаю, — но как-то предвидев, что тот лишь насмешливо улыбнулся на такую угрозу, начиная затягивать ремни потуже, обмолвился: — Какого хрена творишь?! Благодаря злости Шиба вовсе забыл о жаре, акцентируя своё внимание на ублюдочные действия ублюдка. Даже с тем, что кровь пока что нормально циркулировала по венам, от этого неприятные трения никуда не пропадали. Это похуже, чем всё то, что происходило с ним до этого. В общем понятии, а не сама эта ситуация. Богом клянётся — ему эта пытка будет долго вспоминаться. Но для начала надо как-то высвободиться из этих своеобразных оков. В принципе, у него это вряд ли бы вышло. Первое: он не всесильный, и разломать металлическую конструкцию для, как он уже понял, плотских игр у него так просто не получится. В общем и целом, одной физической силы не будет хватать. И второе: они, Тайджу и этот беззвучный ублюдок, услышали приближающиеся шаги сбоку. На этот раз это действительно происходило, а не было чьё-то фантазией. Шаги этого человека медленные, тяжёлые, чёткие. Вкратце, сюда подходил уверенный человек. Тот, который точно знает, куда направляется. Стук, и дверь начинает медленно открываться. Шиба начинает думать о самом мерзком, и представлять, как к этому мерзавцу сзади возможно вскоре присоединится его дружок — он не хотел этого, нет. Искренне молился, дабы так и не было. Однако… — Какого… — не дополнил удивлённый восклик Тайджу, смотря на человека, стоящего в дверном проёме. — Сейшу? Учитывая наличие плохого света, и также одного недоумка, который мешал акцентировать своё внимание на что-то другое, Тайджу не обманулся. Перед ним в самом деле предстал этот человек, на которого всё ещё удивлённо глазеет. Однако, тут странность совсем в другом. И этому есть объяснимый фактор. Стоит прояснить — Шиба никогда не обращался к этому человеку по имени. Лишь по фамилии, Инуи. Из этого стоит делать вывод, что парень действительно шокирован. Но ни он, ни человек сзади него, ни даже Сейшу не придали этому значения. На самом деле, у Тайджу в голове происходил сплошной смерч из мыслей, которые казались и очень абсурдными, и немного… нереальными? Да, скорее всего так. Ибо объяснить наличие этого человека, члена его банды — следовательно, подчинённого — весьма трудно. Во-первых, почему Инуи здесь? В таком же месте, где каким-то проклятьем оказался и сам Тайджу. Видимо, этому всё же есть какой-нибудь ответ, который пока невозможно найти. Во-вторых, почему он ничего не предпринимает? Ладно, Тайджу не со всеми особо ладит, это факт. Но будучи со стороны, всё равно бы помог своему названному боссу, так? Наверное. Трудно разобраться в его мыслях. И, наконец, в-третьих… Продолжить расспрашивать самого себя мысленно не получается, ибо внезапно оголили его спину, задрав куртку вверх. Вновь холодок по спине, вновь паршивое чувство бездействия, и вновь дикое нарастающее желание прекратить со всем этим как можно быстрее. Прикончить незнакомца, в общем. А ведь главная проблема не в этом. Безразличный Инуи. Вот что страннее всего. Он, не отрывая свой взгляд, молча закрывает дверь за собой на ключ. А после, как ни в чём не бывало, снова смотрит в его сторону. Или нет? — Ты действуешь немного безрассудно, — каким-то уставшим голосом говорит Сейшу, точно смотря на Тайджу, но после переводит свой взгляд чуть вверх, продолжая: — Даже глупо. Тебе так не кажется, Коко? Звон. Треск оборвавшейся верёвки. Скрежет металла. Эти звуки звучат последовательно, потом сочетаясь в один сплошной шум. Это было некое «озарение». Теперь-то Шиба наконец-то вспомнил, что напоминало ему недавнее колыхание над ухом — это была знаменитая серёжка Коко. Чёртово украшение Хаджиме Коконоя, который тоже является одним из его подчинённых. И который, судя по всему, напрочь выжил из ума, раз делает такие посягательства над человеком, что выше его по статусу. Не по званию, а в принципе… В прочем, теперь Шиба не о самом лучшем мнении о нём. Так же, как и об Инуи. Видимо, они сообща провели такое дело. Но один вопрос всё ещё остаётся открытым: «За что?»… За месть? За неудачные стычки? За излишнее — Тайджу считает это как метод воспитания — проявление силы? Просто спросить об этом не получится. Следовательно, весьма разумно: эти двое теперь не дождутся доброго ока от главы. Как сейчас. Будь у Тайджу способность убивать взглядом, то перед ним давно бы валялся труп сокомандника. Жаль, что такое невозможно. Очень жаль. — Вы… оба, — сдерживаясь, дабы не крикнуть, Тайджу лишь злобно проговаривал свои слова, — Вам двоим совсем мозги вышибло?.. Развяжите меня, ублюдки! Зачем такое вытворять?! — понимая, что обзывательством ситуацию не исправит, решил давить на самолюбие. — А ведь я считал вас двоих чуть ли не единственными адекватными в банде. Видимо, ошибся… Вы те ещё больные на голову. Неужели я перестарался, когда набивал ваши поганые морды? Тайджу стало немного тошно от самого себя. Говорить как некий умалишённый даже ему не нравится. Да и придумал он свои слова на ходу. Решил, что как-то выпытает объяснительную. Его можно понять — впервые ведь связанный. Остаётся лишь и надеется, что не обречён как раб, или того хуже. Инуи вопросительно сдвинул бровь вверх, мол спрашивая «ты это серьёзно?». Хаджиме же прыснул со смеху, в тот же миг успокоив себя. После, наклонившись так, дабы губы были рядом с его ухом, вновь прикоснулся к оголённой спине связанного. Ощутил мелкую дрожь со стороны парня. Усмехнулся, посмотрев на Инуи, что упёрся об дверь. Следит за каждым его движением, одновременно смотря на взбудораживающие эмоции Тайджу. В случае чего, сам примется за дело. Игры закончились. — Просто ты интересная личность, — начинает шептать Коко возле уха, тщательно подбирая слова, дабы заставить его ещё больше насторожиться, — Даже слишком интересная. Признаться честно, Инупи глаз с тебя не сводит, — дождавшись, пока Тайджу удивлённо посмотрит на Инуи, который никак не отреагировал на такую лесть, продолжил: — Да и я тоже… Но немного прискорбно, когда ты на наш «интерес» отвечаешь силой. Поэтому, — сделав паузу, отодвинулся, возникая теперь прямо перед ним, при этом что-то пряча за спиной. — Будем действовать твоими же методами. Ты ведь не против, босс? Последнее слово Хаджиме произнёс с язвительной интонацией. После, играясь взглядом с Тайджу, смотря то на него, то на вещь, которую держит в руке, улыбнулся. Не как обычно. Эта улыбка предвещало то ещё «безумство». И это понимает только Инуи. Шиба же посчитал такое, как реакцию дурачка, у которого с головой полный непорядок. Однако и ему вскоре предстоит разузнать о перепадах настроения своего подчинённого. Также существует одна невинность. Каким бы жестоким не был Тайджу, который мало заботится о благополучии других, ему пока не до конца известны все секреты ночного мира — даже с тем, что отчасти состоит в нём, будучи главой опасной группировки плохих парней. Или из-за своей религиозности, или действительно безгрешен в таком плане, но это правда. А ведь всё это из-за того, что он не понял предназначение той вещи, которая находится в руках Коконоя. Какие-то связанные между собой верёвки на рукоятке, которые из-за подсознательного подозрения не вызывают доверия. Странная штукенция. Для Тайджу. Даже на время забыл о том, что является косвенным рабом, не ощущая дискомфорта. Хлоп Шиба моргнул, отвлекаясь от своих ощущений. Хлоп Посмотрел на Инуи, который заинтересованно смотрел в сторону Хаджиме. Точнее на то, что он держит. И последнее: Хлоп Посмотрев на Коко, увидел, как он не сильно замахнулся, хлёсткая воздух, после хватая концы верёвок рукой. Проверяет надёжность. Но для чего? Заметив озадаченность на лице Тайджу, Коко невинно улыбнулся, подойдя к нему. Ему нравится этот момент: смотреть на своего босса возвышенно то ещё удовольствие. Особенно над таким — связанным, озлобленным, вызывающим, и в каком-то смысле беззащитным. Сомнительно, если он вообще когда-то показывал себя таким перед другими. А тут прекрасная возможность узнать его получше, с другой стороны, более раскрепощённой. Только надо ему помочь с этим. Рукоятью плётки коснувшись под подборотком, заставив посмотреть прямо вверх, Коко произносит: — Предупреждаю сразу: сначала будет больно. Очень. Я обещаю, — и посмотрев на Сейшу, что отодвинулся в сторону, дополнил странной фразой свою речь: — Но Инупи поможет отвлечься. Не быть же ему просто наблюдающим, верно?.. А то не ощутит весь кайф сполна. Безумец. Единственное, что сейчас крутится в голове. Шиба, по правде говоря, насторожился от этих слов. С Хаджиме он знаком не особо долго, но и ожидать такое от него не мог. Даже в самом страшном кошмаре не подумал бы. Но… плевать. Глубоко плевать на то, кем вообще является Коко с его до несправедливости молчаливым в этот момент дружком. Оба бесят. И оба ужасают. Что они собираются с ним делать? Вообще, имеют ли право на это? Или совесть? И что именно — это? Коконой отходит, шагая в противоположную сторону. На своё знакомое место. И, медленными движениями касаясь изгибов тела Тайджу, рукояткой щекоча оголённую спину, после почему-то прикрыв обратно курткой, встал сзади него. А спереди, рядом со связанным, теперь находился Сейшу, скрестив руки, глядя вверх-вниз на парня. Всё односторонне. Шиба, не понимая смысла этой ситуации, не отдаваясь в отчёты ранним словам Хаджиме, не намерен спокойно это терпеть. Смотрит исподлобья, не отрывая взгляд от глаз Инуи. Цыкает. Понимает, что сейчас он из себя не представляет опасным. Вспоминая свой вид, приходит к выводу: ему не высвободится. Из-за малой напряженности своей мимики и согнутой спине, которую не по своей воле держит в таком положении, он проявляет некую услужливость. Сам является подчинённым. Это стандарты знания психологии. И именно поэтому ему больше некомфортно, поскольку знать такое ещё больше настораживает. Честно слово, не знать и жить спокойно куда лучше, чем знать всё подряд и страдать от этого. Однако, сейчас такие знания не к чему. Главенствуют противоречивые ощущения. Прикосновения от тех людей, которых и не думал получить. Поначалу даже непонятно, как реагировать. Спустя пару секунд, пока ещё ощущает прикосновение холодной и гладкой вещицы, становится дурно. Правда, то ли в хорошем, то ли в плохом смысле… Честно говоря, такое для Тайджу в новинку. Да, всё, что происходит с ним сейчас, тоже не сплошная регулярность, но дело в другом. Почему-то, где-нибудь глубоко в подсознании, ожидает. Ожидает что-то необычное, недопустимое, новое. Это не то, как бы Шиба ломал челюсти своим противникам, и после обвинял их в собственном проигрыше из-за слабости. Совсем не это. Выжидает такое, от которого разум начнёт мутнеть, а тактильность обостряться. Что же это за перемены происходит с ним?! Шиба ошибочно принял это за плохой знак. Думает, что прекрасно знает свои сокровенные желания, поэтому и реагирует необдуманно. Он правильно мыслит, уверен в этом. Но… Хлыст! В этот момент, в эту самую секунду, по всему телу словно прошёлся электрический заряд. Вместе с этим и жгучая боль, отдающееся по тому месту, по которому ударили. Точнее, не боль. Что именно — неизвестно. Непривычно. Можно ссылаться на шок, раз уж после этого удара Тайджу ощутил ничего, кроме странности в своём теле, сопровождающейся мурашками по коже. Коконою, честно говоря, было интересно увидеть его реакцию на это. Но не получил даже «писка». Неужели слабо ударил? Замахнувшись ещё раз, до этого задорно посмотрев на спокойного Инупи, снова… Хлыст! Шиба ругается, заполнив комнату громким матом. Всё. Больше ничего. И это странно. Разве не будет обещаний, что Тайджу лично распорядиться их жизнями, до этого избив до смерти? Не будет никаких угроз и нравоучений? Даже не удостоится наделить их цензурной бранью? Совсем ничего?.. Хаджиме смотрит сбоку, стараясь заглянуть на выражение лица Тайджу, который после второго удара наклонил голову вниз. Без сомнений — всё его тело так и ломит от постоянного напряжения. Однако, даже так, всё равно непривычна такая реакция с его стороны. И как только Коко замечает истинную эмоцию на его лице, то осознаёт — будет очень трудно «иссушить» этого зверя. Точнее, искусить. — Что за равнодушие, — отозвался Сейшу, обратив на себя внимание и Хаджиме, что всё ещё думал над закалённостью связанного, и Тайджу, который не удостоился посмотреть на говорящего, — Смотри на меня, Шиба, — приказательным тоном произнёс дальше, крепко схватив за волосы, заставляя взглянуть ему в глаза. В отличие от своего друга, Сейшу не действовал «намёками». Сразу восполнял свои намерения напрямую. И поэтому, сейчас с интересом обнаружил в чужом взгляде не только скрытый стыд от происходящего, но и нарастающую гордость. Вполне спорное сочетание. Однако, Шиба по-другому бы и не реагировал. Хотя, он скорее всего лишь притворяется, дабы не пойти на поводу у этих двоих. Даже будучи в такой ситуации, где может только проиграть. Одно, что они пока не заметили — «жару». Обжигающую жару, от которой Тайджу понемногу начинает скручивать. В прямом смысле. А если заметят, то точно не дадут ему спокойного продыха. Дабы не дать им такого шанса, начинает смотреть на Сейшу с некой издевкой, ухмыляясь. Только вот Шиба не знал, что своей гордыней побудил своих мучителей на невообразимые действия. В первую очередь начинает злится Инуи, всё также не отпуская чужие волосы из крепкой хватки, после сдержанно выговаривая: — Коко, не вздумай останавливаться… И, не удостоившись взглянуть на удивлённого друга, тянет за цепь, что всё это время не позволяло Тайджу способно двигать головой во всех направлениях. Такое действие не просто так — показывает свою власть. Контролирует его. В конечном итоге хочет отыграться над ним. Тот, который свысока смотрит на всех, не отдавая себе отчёт ни в чём. Тот, который одновременно и устрашает, и восхищает своей силой, не только физической. И тот, из-за качеств которых Инуи изменился. Сейшу правда изменился: хочет стать на место Тайджу, и творить над ним то же, что сам получал. Даже с неким «дополнением». Не похоть, а желание. Так хочет объяснить своё влечение Инуи, не до конца разобравшись в своих переменах. Трудно сказать настоящую причину, нежели разбираться в этом самостоятельно, в одиночку. Да и зачем? Шиба ведь рядом. Лишённый всякой свободы и права выбора. Под ним… Возможно, это образно. А возможно нет. Одна лишь фантазия чего стоит. Зная Коконой, в каком обличии Сейшу думает об Тайджу, то удивился бы. Удивился, и не стал бы останавливаться. В конце-то концов, он тоже не ходящий ангел — за ним немало грехов. А уж то, что он сейчас делает со своим боссом, очень непростительное нарушение. Он ещё не скоро остановится. Шиба тяжело дышит, кашляя два раза. На шею давят сильно, как и на душу. Похоже, с ним не будут нежничать. От неприятного чувства закрывает глаза, стараясь не сойти с ума хотя бы в мыслях. — Можешь попросить облегчить свои страдания. Стоит лишь попробовать, — не до конца понятно, кто так решил его унизить, раз уж теперь голос не различает, но Тайджу не думает поддаться на провокацию. Шиба, осознав некую истину — по большой части это касается самого Инуи, даже не задумавшись над этим — неожиданно усмехается. Разлепляя веки, неотрывно смотрит, и стараясь не нарушить зрительный контакт, выдаёт грубым шёпотом: — Научился хамить, и теперь хвастаешься этим, златовласка? — Тайджу вряд ли задел его за живое, да и не собирался акцентировать именно на это внимание, мало чести, — Уж кто из нас действительно страдает, так это вы оба, — намекнул теперь и на Хаджиме, — Осознали в который раз, что со мной вам не тягаться, и потому решились на это. Думали, отшлёпаете меня, и я стану миленьким? Или же этим самым удовлетворяете своё эго? — не получив ответа ни от одного, удивился, поскольку оказался прав, из-за чего теперь огрызается: — Ну и комплексы у вас, бездари. От такой наглости Коконой остановился, наблюдая за реакцией «златовласки» — ему-то всё равно, когда его обзывают слащавыми словечками, но вот Сейшу не из тех, кто терпит оскорбления. Особенно такие, которые касаются его… сокровенных желаний. Насупив брови от злости, Инуи цыкнул, всё же на секунду задумавшись над этими словами. Потратив эту самую секунду на бесполезное, как ему казалось, размышление, решился на дикость — думается, к этому не был готов никто. Ни Тайджу, ни Коко, ни сам Сейшу. Намотав несколько прядей вокруг своей ладони, дабы резко дёрнуть назад и заставить наклонить голову, Сейшу грубо впился в губы Тайджу. Поначалу умудрился стукнуться своими зубами об его. После, не медля, вновь прикоснулся к чужим устам, стараясь проявлять не какую-то там непонятную любовь, а одну лишь грубость и некую жестокость. Как-никак, он успел укусить его за верхнюю губу, пока тот шокировано пытался понять наличие логики в этой ситуации. Между тем, больше ему не позволят вообще что-либо анализировать или изучить, дабы быть с трезвыми мыслями. Ни сейчас, ни в ближайшем времени. — Говорил ведь: будет больно, — тихо и саркастично произносит Хаджиме, придерживая рукоятку плётки за самый конец, дабы наносить более точные удары. — Лучше поддайся и насладись этим, босс.***
Время не проскакивало незаметно. Стоит отдать должное Сейшу — не церемонясь, он бесцеремонно целовал ранее недоступные и всё ещё манящие сухие губы Тайджу. Хотя, нет. От такой смелости, после как он проник в мужской рот, своим языком давя на его, от сухости осталось лишь напоминание. Конечно, Шиба не был бы собой, не кусая до сильной боли чужие язык и губы, что нагло переходили личные границы. Отдаться во власть греховного искушения не собирался. По крайней мере, уверял себя в этом. Быть вообще способным противиться такому напору мешал и Коконой. Сказать, что он каждую секунду замахивался на его чувствительные места этой адской плетью, так значит наврать. Паршивец приступил к другому, более безумному: непонятно чем разрезав куртку, к удивлению не задев кожу острием, щекотливыми движениями касается спины. Возможно, он этот делает, чтобы Шиба отвлекался, и тем самым помог Инуи продолжать задуманное, или ещё что-то — показать свою власть над ним, например — но делает гад это очень уверенно. И, да. Плётку он не оставил. Наверное, поэтому Тайджу сжимает свои ягодицы, когда ощущает чересчур ощутимый холод от кожаных перчаток Хаджиме. Скорее всего, на ягодицах и бёдрах останутся следы в виде красных полос. И будут болеть. Честно говоря, об этом думается в последнюю очередь. Неспешные прикосновения к спине и настырное целование куда больше привлекает внимание. Что же ощущает Шиба, раз именно он потерял счёт времени? Всё последовательно: напряжение, стыд, и волнение. Хотя, нет. Не так. Последнее ощущает лучше всего