Но свет должен быть внутри нас. Дорогая, научи меня любить; Научи меня дышать свободно, Подари мне крылья. Lizer — Не ангел
1 непрочитанное сообщение Боже, прости меня... Я тебе изменил... Пожалуйста прости, мышонок... Висело так и непрочитанное сообщение от уже бывшего парня на экране телефона Хван Хёнджина. Его сейчас это особо не волновало. Он бился в истерике, как только узнал, что все его друзья погибли... Бан Чан, Ян Чонин, Ли Минхо, Со Чанбин, Хан Джисон, Ким Сынмин. Они занимались кейвингом. Несчастный случай, их завалило огромной грудой камней в пещере. Чёрт его знает, какую сигарету за день он уже курит, но знает, что она со вкусом его любимого виноградного ментола. Он бредёт по пустым улочкам Сеула. В наушниках играют разные песни в плейлисте. Ноги сами ведут его куда-то. На пешеходном переходе все люди толкаются, видимо спешат на работу или по другим делам. Но разве что-то важнее время, проведённого с семьёй или близкими может быть? Наверное, да. Высотки так и манят, приглашая к себе на крышу, а потом и вовсе — скинут, оттолкнут, и ты полетишь уже в неизведанный мир. Может, там намного лучше. Лучше быть никем, чем человеком, у которого нету буквально ничего. Ни особых сбережений, ни работы уже, ни самых родных и близких друзей, ни родителей, ни любящего человека рядом. Ни-че-го. Пустота. Пропасть. Бездна. Безнадёжное существование. Таким, как Хван Хёнджин, скорее всего, ничего не светит. А даже если и засверкает, то потухнет вмиг. Заходя через чёрный вход одной из офисных высоток, Джинни чудом пробирается в какой-то лифт, на котором поднимается на самый последний этаж — 17. Его лицо, в частности глаза, были ужасно опухшими из-за слёз и бесконечных истерик. Благо капюшон толстовки скрывал ужасный вид. И вот раздаётся заветный звон, оповещающий человека о том, что он приехал на нужный этаж. Выходя на крышу здания, по его телу проходит волна мурашек от ледяного ветра. Лицо кривится само по себе, а разум охвачен высотой. Мысли сами начали заполнять опухший, прокуренный мозг: "Есть ли смысл жить дальше?" "Что будет завтра?" "Что будет через год?" "Я не смогу без улыбки друга-белки. Чёрт, он был таким милым... Как и все они... Боже... Чанни..." Стоя на крыше, Хван Хёнджин проклинал всё и вся, а слёзы без ведомства хозяина стекают по щекам, руки тянутся к любимым сигаретам. Щёлк. Конец долгожданного успокоения возгорается и тлеет. Глубокая затяжка и всё тело становится ватным, как будто с души сняли змею, извергающую свой ненавистный яд. Но это ненадолго. Выдёргивая штекер наушников, Хван включает на полную громкость какую-то песню. Слова разобрать не получается. Мысли громче всего, что вокруг. Ужасающая истерика вновь поглощает Хёнджина, а он задыхается в слезах, бьётся головой об дверцу выхода на крышу. В этот день в его глазах разрушилось всё. Значит, по его щёкам текут несбывшиеся надежды? Мечты? Вторая сигарета дурманит и успокаивает Хвана. На крыше безлюдно, это даёт возможность встать на край крыши и ощутить себя попутным ветром. Красные волосы развиваются по ледяному ветру, мокрые щёки мёрзнут от холода. Мысли начинают рассеиваться. В голову ударила до одури знакомая песня: Мои руки не крылья, да и люди не птицы. Я лечу выше, только чтобы разбиться. Пообещай мне, что не сможешь влюбиться. Мои руки не крылья, я самоубийца. Мои руки не крылья, да и люди не птицы. Я лечу выше, только чтобы разбиться. Пообещай мне, что не сможешь влюбиться. Мои руки не крылья, я самоубийца. Он отходит от края крыши и садится на холодный пол, что-то закололо в правом боку. Это оказалась слегка пожелтевшая и помятая бумажка с телефоном доверия, которую он очень давно сорвал, бросил валяться в кармане. Его до всего этого что-то тревожило, только вот что, он сказать не мог. Люди расстаются, люди убегают, Люди много врут и кидаются словами. Сложно улыбнуться, если потухаешь. Хочется жить, но вокруг выживают. Дрожащими руками Хёнджин решается и набирает номер XXX XX... Слёзы продолжают литься, а в трубке издаётся бархатистый и низкий голос.***
Новый рабочий день, новые звонки, новые спасённые жизни. Это всё повторялось изо дня в день милого лучика солнца — Ли Феликса. Почему же он пошёл на это профессию? Всё просто: в 16 прожитых лет на Земле у Ли умер друг. Повесился на чердаке родительского дома. Это был его единственный на тот момент друг. Жизни без него не видел — хотел вслед за ним, но как-то раз идя по улице заметил какой-то там телефон доверия. В отчаянии позвонил и его очень хорошо поддержали говоря, что вся жизнь впереди. Это оказалось правдой. Спустя 8 лет, жизнь расцвела и заиграла новыми лучиками. День проходил нудно и с чашечкой ароматного кофе. Феликс уже размяк в кресле как поступил звонок. Он прочистил горло и ответил на него: — Здравствуйте, я Ли Феликс, можно просто Феликс. Что Вас тревожит? — Феликс в ответ слышит лишь тяжёлые всхлипы чужого горя. — Так, плачем горю не поможешь. Повторяйте за мной. — он делает несколько глубоких и громких вдоха и выдоха. А после на другом конце Ликс услышал дрожащий голос: — Я устал... —всхлип, — От всего и... Я... Я на крыше... — Если Вы хотите, то можете рассказать мне обо всём... Хван с трудом и болью рассказал про друзей, родителей и уже бывшего парня. А Феликс не перебивая слушает, иногда тяжело вздыхает. Он ведь работает психологом и, какая бы ужасная история не была, ему нужно оставаться в здравом уме. Новая пелена истерики старшего не даёт трезво мыслить. Феликс в свою очередь пытался поддержать — ничего не вышло. Этот бедный парень лишь задыхался в слезах и напевал до дыр заслушанную песню: А что будет, когда я закрою глаза? Будет свет или тьма, я не знаю Кто-нибудь вспомнит обо мне? Или вместе со мной уйдут воспоминания? Так же быстро, как мы появились Так же быстро про нас забывают И сегодня я точно узнаю Что мы очень хотим, но мы не летаем... Ли перебирал кучу мыслей. Неужели он не справиться с работой? Ему не оставалось ничего, кроме как пробить местоположение по номеру телефона и отправить службу спасения, но здание, на котором был Хёнджин было соседним. Можно ли ему самому принимать такие меры? Определённо нет. Но этот парень зацепил его своей душераздирающей историей. Феликс перенёс звонок с компьютера на телефон и, напугав своих коллег по работе, направился прямиком к безнадёжному парню. Покидая своё место работы, он направляется в другое здание. Уже минует перепугавшихся от странного вида Ликса девушек на ресепшене, быстрым шагом вваливается в лифт, нажимает на 17 этаж и барабанит пальцами по дверце лифта, в ожидании того самого звоночка. Всхлипывая, парень на другом конце провода говорит, что устал от всего и просто хочет сдохнуть. Но Ликс лишь обрубает его отчаяние своими словами: — Всё будет хорошо, слышишь? Ты не один, я почти рядом. У Хёнджина останавливается время в голове, он просто застывает на одном месте и сверлит взглядом дверь на крышу. Наконец этот быстрый звон, кажется, что двери лифта открываются вечность. Феликс сбрасывает звонок и кладёт телефон в карман. Хёнджин было уже испугался услышав короткие гудки. Его снова бросили? Он опять зарыдал и закрыл руками лицо, сжимая красные щёки от прожигающих слёз. Голова жутко ныла, а всхлипы переходили на крик. — Почему?! Почему всё так?! Почему?! За что?!! — он буквально срывал голос на ледяном потоке воздуха. Криком он оглушил себя. Не слышал никого и ничего. Пустота. Телефон давно выпал из рук и разбился об пол режущим звоном. И сам он свалился на колени. Воспоминания овладели разумом: Flashback Сияющий блондин звонко смеялся, когда в него летели брызги из водяных пистолетов друзей. Старая домашняя футболка вся уже промокла, а волосы скрутились в милые кудряшки от влаги. В небольшом поле, которое было недалеко от дома, стоял солнцепёк. Но большой шалаш под одиноким, столетнем дереве спасал всю ситуацию. Он был собран из всего подряд: пододеяльники, пледы, пластмассовые длинные трубы, что служили хорошей опорой, разноцветные камушки из древних пещер, как дорогие ожерелья, свисали и переливались на проскакивающих лучах солнца. Внутри было много мягких пледов и подушек, на которых ютились трое друзей: Чанбин с поломанной рукой и гипсом, Чонин с пластырем на переносице и Сынмин — единственный, кто не покалечил себя. Они уже устали дурачиться и за полдня вымотались, ведь им всем скоро в небольшой роковой поход. Так как шалаш большой, дальше в их странном домике был старый деревянный стол. На нем стоял чей-то недопитый чай, со вкусом винограда, кажется. Светом служили гирлянды-звёздочки на солнечных батареях. Их притащил Бан Чан из своего дома. Снаружи были слышны визги и полугромкая музыка, что тревожила наших покалеченных. Сынмин потянулся и случайно толкнул кого-то рукой. — Айщщ... — пробудился от боли в руке Чанбин, — Аккуратнее можно? — Прости, Бинни, я не специально. — и не дождавшись ответа скрылся за дождиком средних деревянных бусин, они служили дверцей. Немедля и в него полетели нагретые струйки воды из пистолета Хёнджина. — Эй! Прекрати! Ахаха!... — Сынмин пытался увернуться от виноградной водицы; всё в стиле Хёнджина. — Сейчас вся одежда к телу прилипнет. — Ладно-ладно, — сдался красноволосый, — Как спалось? — Поспишь тут с вами! — Да хватит тебе, Минни, — подключился тот самый кудрявый паренёк, это был Бан Чан. — Давай с нами? Пока солнце не село? — и протянул тому водяной пистолет. — Не, — он поднял руки вверх, мол: "я пас". — Как знаешь. — хором ответили все. Джисон и Минхо подслушали разговор, а после влились в диалог про каких-то динозавров и драгоценных камней, что найдут в пещере и повесят на "нору". Так они называли шалаш. — Вааа! Смотрите, какой закат! — с улыбкой прокричал милый друг-белка. — Ого! И вправду красивый! — послышалось где-то в районе шалаша-норы. Оттуда выбежал сонный и припухший Чонин. Следом за ним подключились остальные, наблюдая за ускользающим в миражи солнцем. — Ладно, детишки! Давайте в нору, чай пить, я пойду чайник вскипячу. — проговорил самый старший — Бан Чан. Он всегда заботился о своих друзьях и был похожим на мать-одиночку. — Хорошо, Мам! — засмеялись хором друзья. Друг за другом все ввалились в шалаш. Разбудили взбешённого Чанбина, но он сразу успокоился, услышав про чай с ромашкой и о каком-то фильме 90-х. Бан Чан уже стоял в проходе с кипятком, а его "детишки" покорно ждали за столом с кружками. Разлив всем кипятка, в нос ударил аромат дикой ромашки и мятных листиков. Когда-то Минхо нарвал их у себя в саду. Они дали настояться напитку и искали вместе фильм на ноутбуке. Однако, Чонина и Минхо не устраивали боевики, поэтому вместе ответили: — Титаник! — Тцц, эти ваши сопли тут не к делу! — проворчал Чанбин. — Бинни, всего-то один раз, не ворчи. — Усмехнулся Чан, а Чанбин лишь цокнул в ответ, но всё же согласился. Все уселись на подушки и мягкие пледы, впереди поставили маленькую табуретку для ноутбука и включили тот самый фильм. Под конец Чонин прижимался к плечу Чана, проливая свои горячие слёзы, а Чан успокаивал и нежно гладил по голове свой яркий лучик солнца. Они были в отношениях уже 4 года, не скрывая этого, а смысл? Правильно — никакого. Почти все плакали, кроме Чанбина и Хёнджина, прижимались друг другу, а один Хван лишь всех утешал и вытирал их слёзы. Он был как вторая мама после Чанни. Эти моменты, сейчас казались как те уже богом забытые драгоценные камни. Только эти камни никогда не будут забыты. End flashback Наконец, тепло чужого тела вернуло Хвана в реальность. Это был Феликс, крепко сжимая красноволосого парня в объятиях. Он гладил его по красной макушке. — Тише, прелесть, успокойся, — Ликс прислонился своей щекой к чужой. — Я рядом, тщщ. Вставай, пошли со мной. — Он приподнял за руки Хвана и подобрал с пола его разбитый телефон. Взяв крепко за руку Хёнджина они пошли к выходу, а затем в лифт. В лифте Феликс прижал его к себе и гладил по спине успокаивая, т.к у того началась новая истерика, а обнимашки Феликса были самым лучшим успокоительным. Всё время пока они спускались, Ли не давал повода для грусти, завлекая новыми темами для разговора: — Как тебя зовут? — поинтересовался Феликс смахивая слезинку с чужой щеки. — Хёнджин, — глубоко вздохнув ответил старший. — Вау, у тебя классное имя, Хёнджин. Хочешь сходить со мной в кафе? Или может... — Задумался Феликс, но его поток мыслей прервали: — Кафе, — всхлип, — хочу в кафе и виноградный чай... — Хорошо. Любишь виноград? — Угу, — всхлип, — а ещё, твои обнимашки, — всхлип, — уже полюбил. Остановившись посреди холла в здании, Феликс стиснул в крепких обнимашках Хвана. На них все косо смотрели, но этим двум было всё равно на этих людей. Они готовы утопать друг в друге, уже... Хёнджин неохотно отстранился и заглянул в бездонные зрачки младшего. Он заметил на его щеках веснушки, рука невольно потянулась к его лицу, стала гладить их и вырисовывать странных зверушек, а может и виноград. Феликс лишь неловко улыбнулся и взяв старшего за руку потащил на выход. Рядом с Феликсом было жарко или это жаркая погода? Остался вопрос без ответа в голове Джинни. Спустя минут 7 они дошли до ближайшего кафе и заняли первый попавшийся столик у окна, старший подпевал знакомую песню, которая играла из колонок кафешки. Хёнджин не плакал всё то время, потому что Ликс рассказывал смешные шутки и истории из жизни. Как когда-то давно Феликса чуть не сожрал кенгуру в Австралии... Он всего лишь хотел погладить того, а он... Как прыгнул и повалил бедного Ли на землю, пытаясь облизнуть. На следующий день у него все болело. А как же? Такая туша... Хёнджин смеялся с шуток Феликса искренне. Кажется они нашли друг друга, но вот воспоминания дело серьезное. Перед глазами Хвана сидел Бан Чан, он не верил своим глазам и дотронулся до лица Феликса. — Я скучаю, Кристофер... — вполголоса проговорил старший. — Очень скучаю... — из его глаз слёзы потекли ручьём, а рука стала гладить воображаемое лицо Криса. — Йоу, Хёнджин, — он стал махать рукой перед глазами Хвана, — Я не Кристофер, я Феликс, — Ли смахнул с лица старшего надоедливую слезу и сорвался с места, чтобы обнять его за плечи, шепча своим бархатным, слегка обжигающим голосом, что все хорошо. Хёнджин в свою очередь притянул младшего за талию, а тот рухнул на его бёдра. Хван уткнулся мокрыми от слёз глазами в плечо Ли. — Эй, эй! Хёнджин, прекрати, — щёки Ли предательски залились красным. — Я серьёзно, пусти. — и Хёнджин неохотно отпустил. — Прости, Феликс, я не хотел... просто, я так скучаю по Чану... — Феликс понимающе кивнул, ведь у самого друг погиб очень давно. — Я понимаю тебя, Джинни. У меня тоже 8 лет назад не стало друга, давай просто не будем об этом? — Хорошо, Ликси. — Ты допил чай? — отпрянул младший смотря на пустую кружку Хёнджина. — Угу, но я не хочу оставаться один... Я боюсь воспоминаний. — Наверное, это прозвучит странно, но, я могу остаться у тебя. Пока тебе не станет легче. — Конечно! Оставайся... правда, мы знакомы то от силы часа два. Тебе не страшно? Пхаха, вдруг я тебя убью? — Не убьёшь. Ну, я надеюсь. Феликс заплатил за чай и взяв за руку старшего направился на выход. Они пешком шли до дома Хвана. Он оказался не особо то далеко. Заходя внутрь дома пахло свежим виноградом, это даже неудивительно. — Хахах, у тебя даже дома виноградом пахнет. — Феликс разулся и стоял в прихожей, пока Хёнджин уже пошёл мыть руки. — Чего стоишь? Идём руки мыть, — вяло проговорил Хван и Феликс послушал его, следом зашёл в ванну. Мыля свои нежные ручки, он вспенил немного мыла и обмазал носик Хёнджина. — Ты так забавно выглядишь, рыжик, — Ликс нежно улыбнулся и смывая руки вытер нос Хёнджина. Выходя из ванной комнаты, Хёнджину захотелось ощутить запах виноградного ментола на губах. Он достал сигарету и спросил: — Мне же можно покурить? — хоть и Феликс гость в его доме, но ему важно, чтобы ему было комфортно находиться рядом. — Конечно. — озарив яркой улыбкой Хёнджина ответил тот.***
Вот уже проходит 2 неделя, как Феликс живёт с Хваном, встречая с ним бессонные ночи от кошмаров. Они достаточно хорошо сблизились. Феликс уходил работать, а когда приходил они смотрели разные фильмы и просто дурачились. Ликс даже перевёз к нему некоторые вещи, странно, но Феликсу было комфортно жить со старшим. Разделять общие вкусы вместе. Ликси готовил ему свой любимый брауни. А Хёнджин рассказывал истории за все те 5 или даже 6 лет дружбы с друзьями. Крис во снах снился постоянно. Говорил, что любит и тоже скучает, но главное — не унывать, ведь он всегда рядом, как и другие друзья. Он плакал, но не так как раньше. Феликс всегда спасает обнимашками и поглаживанием по голове. Хёнджин хотел чего-то большего, но боялся. Так же как и Феликс. Они как всегда в выходной лежат дома, смотря в телевизоре какую-то передачу, будто им интересно. Хотя они интересны лишь друг другу. Ли перебирает в своих пальцах красные волосы Хвана, которые пропахли виноградным ментолом. Корни уже отросли, пора бы обновить цвет, но Феликс с обнимашками сбивает с мысли. — Как бы странно оно не звучало, но я уже соскучился, — он тяжело вздохнул и крепче сжал рёбра Хвана, — по об-ни-ма-шкаам. Хёнджин обнял в ответ, но воздуха не хватало что-либо сказать, лишь немой стон. — Ой, прости, — Ликси ослабил хватку, — Хе-хе. — Смешно тебе, а я чуть не задохнулся! — Накинувшись на Феликса с щекоткой сказал он. — Ха-ха! Ну в-всё, я по-нял!~ Старший остановился и застыл взглядом на губах Ликси, такие мягкие, пухлые и сладкие. Хёнджин не в состоянии молчать о своих чувствах впиваясь в эти манящие губы, которые мечтал поцеловать ещё при их первой нелепой встрече. Феликс сначала ничего не понял, застыл в немом шоке, но через мгновение ответил на этот мягкий и нежный поцелуй. Ведь они оба этого хотели. Хёнджин обвил руками талию младшего, не отрываясь от этого будто ненастоящего поцелуя, лаская губы Ликса он иногда прикусывал его верхнюю губу, от этих действий Ли прогнулся в пояснице и закинул руки на широкие плечи старшего. Феликс решил перенять на себя всю инициативу углубляя мокрый поцелуй. Хёнджин лишь тихо простонал в губы и закатил глаза. Всё сейчас казалось ненастоящим, лишь казалось и это главное. Страсть и нехватка воздуха их пожирала, но они останавливались и хватали воздух как рыбки и снова продолжали всё это безумие. Хёнджин отстранился и навис сверху Феликса целуя в губы, а потом влажная дорожка поцелуев остановилась на шее. Он прикусывал шею оставляя багровый засос зализывая его. У Ликса было несколько эрогенных зон и, одна из них как раз таки шея. От этого засоса Ли простонал и закатил глаза от удовольствия. Я... Я ещё не готов к этому... Промелькнула мысль у Феликса. Он слегка похлопал старшего по плечу и остановил. — Прости, Хёнджин... Я-я не готов... — посреди разгоревшихся страстей прервал его Феликс. — Хорошо, я не настаиваю. — он улыбнулся и лёг рядом, но понял, что возбуждение в штанах не даст ему просто лежать и делать вид, что ничего не было. Поэтому Хёнджин встал и направился в сторону ванны, под провожающий взгляд сзади. Было чертовски неловко, как и Хёнджину, так и Феликсу. Ведь они оба возбудились, но Ликсу что-то мешало, то ли они недостаточно знакомы, то ли ему было страшно, от чего — непонятно.***
Два дня спустя.
После того случая они почти не разговаривали. С утра Феликс уходил на работу и приходил поздно вечером, потому что работал в 2 смены. Его попросил коллега помочь, пока тот решает какие-то проблемы, ну а Феликс — добродушный помогальщик, делать ведь ему нечего. Хёнджин всё время сидел дома ища работу — вдруг повезёт. Каждый день читал рецепты в интернете и готовил разные блюда например: курица в кисло-сладком соусе или токпокки, Ликсу безусловно нравилось то, как старший готовит. Но в этот день Хёнджину позвонили на счёт его анкеты и сказали, что принимают на работу стажёром-консультантом. Хван прыгал от счастья, решив, что такое событие нужно немного отпраздновать алкоголем. Поэтому он разбил свою копилку в виде забавного динозавра, которую ему когда-то дарили друзья на день рождение и побежал за соджу. По дороге он наткнулся на очень красивый тёмно-коричневый кулон-кристалл, как глаза Ликси. От него было невозможно оторвать взгляд и, Хёнджин решил его купить для Феликса. Придя домой он немного устал, но кто приготовит ужин для Феликса? Правильно — только Хван. Время близилось к вечеру, а блюда уже стояли на накрытом столе с алкоголем. В квартире витал божественный запах рамена. Хёнджин оделся, можно сказать официально, поджидая ничего не подозревающего Феликса у входной двери с подарком в руке. Ручка дверцы дёрнулась и она открылась. Ликс сказал привычное "я пришёл", и зашёл в квартиру включая свет. Он, конечно, знатно обосрался увидев улыбающегося Хвана, поэтому подпрыгнул на месте. — ААА! Ты совсем что-ли? Я чуть коньки тут не двинул. — его пульс участился, а дыхание сбилось. — Прости, золотце, я не знал, что ты так напугаешься, — Хён лишь виновато опустил голову, но протянул подарок Феликсу. — Вот, это тебе. — Ого, — он забрал из рук свой подарок, — спасибо. Я сейчас переоденусь и посмотрю, хорошо? — тёплая улыбка вновь разлилась на лице Ли. — Хорошо, я жду тебя на кухне за столом. Феликс удалился в комнату Хёнджина и стал переодеваться. Снимая футболку он невольно улыбнулся вспоминая родинку под глазом старшего. Ночью, когда Хван пытался спать, Ликс разглядывал причину своей бессонницы сидя на краю кровати. "Я влюбился... Теперь точно." Подумал про себя Феликс выходя из комнаты в домашней одежде и с ранее вручённым подарком в руках. На кухне его встретил Хёнджин с довольной ухмылкой на лице. Вдохнув запах приготовленного рамёна Хвана он закатил глаза от потрясающего запаха. Слюнки так и текли, а живот завыл. Он сел за стол, параллельно кладя подарок рядом с тарелкой, взяв палочки стал уплетать эту пищу богов, по другому сказать язык не повернётся. — Вкусно? — хихикнул старший, принявшись кушать вслед за Ликсом. — Мммх... Боже это... Самое лучшее, что я когда-либо ел! У тебя талант, хён! — запивая соджу, который уже ударил в голову, похвалил Феликс. Хёнджин покраснел как помидорка, от приятных слов в его сторону и от остроты рамёна. — Спасибо, мне очень приятно, Ликси. Как день кстати прошёл? — Устал... Сегодня была попытка суицида... Вновь, но я отправил службу спасения. Уже всё хорошо. — фальшиво улыбнулся младший, боясь испортить ужин своим настроением. Хёнджин заметил эту фальшивую улыбку и изогнул бровь. — Я же вижу, что не всё хорошо... Тебе определённо нужно взять пару выходных. — серьёзным тоном начал старший, — Не хочу видеть своё... — он замялся, — кхм... тебя уставшим каждый день... — Хён и вправду переживал о Феликсе. Чувства с каждым Божьим днём росли всё выше и выше. — Джинни, всё хорошо, правда, — он положил свою крохотную ручку на руку Хвана, мягко поглаживая костяшки пальцев. Его рука на самом деле была крохотной на фоне Хёнджиновой. — Не переживай... — Если что, я всегда готов тебя выслушать... Но и ты пойми, себя так нагружать нельзя! — наклонившись к руке младшего, тот нежно поцеловал её красными и опухшими губами. Феликс немного смутился, но понимающе кивнул. — Хёнджин-а, я хочу тебе кое-что сказать. — Ликс-ии, я хочу тебе... — они вмиг засмеялись в унисон, от того, что одновременно заговорили одно и то же. Но успокоившись вместе продолжили: — Я люблю тебя, Джинни. — Я люблю тебя, Ликси. — лица залились красным, а сердце билось быстрее, но отвлекая себя от этого они продолжили кушать в немой тишине признаний.***
Как только они покушали, то сразу переместились на своих двух из кухни в зал. Там Ликс открыл красную коробочку, с аккуратно завязанным бантиком, Хёнджин постарался. Поверх лежала записка, прочитав которую у Ликса упала кристальная слеза: Спасибо тебе, что появился в моей жизни, в тот день... Правда... Я не знаю что бы со мной сейчас было. Но хочу с гордостью заявить: Ты лучшее, что со мной когда-либо было. Я часами могу смотреть на твои веснушки, губы, кристаллы вместо глаз и, конечно, бабочек, что постоянно порхают над тобой. Каждый день мои чувства росли, я не знал, что делать. Вдруг это не взаимно? Сейчас я наверняка знаю ответ. С того дня у меня появились крылья, ха-ха. Обнимая, ты разжёг во мне костёр новых чувств. Ты как яркий огонёк или раскалённый лучик солнца, поджигающий всё на своём пути, включая меня. Этот кулон — твои глаза, Ликси. От него невозможно оторвать взгляд, но невозможнее тебя ничего не будет. Люблю тебя всем, что у меня есть. Хёнджин в ту же секунду вытер прозрачный кристалл с щёк, обхватывая ладошками щёки Ли. Он оставлял поцелуи-бабочки на румянце. — Люблю тебя, больше жизни, Ликс. — заглядывая в бездонные зрачки, в который раз признался старший. Но явно не в последний. — Я тебя тоже люблю... — не сдержавшись, Ликс потянулся к опухшим губам. Он целовал каждый миллиметр губ Хвана, боясь обделить чем-то. Тот сразу ответил на поцелуй, опуская свои руки уже на шею младшего, затем на плечи, делая лёгкий массаж, от чего Феликс простонал в поцелуй. Им вдвоём было хорошо. Слишком хорошо, чтобы контролировать свои действия. Феликс буквально вжался в тело Хёнджина не желая выпускать. Старший покрывал нежными и ласковыми поцелуями шею младшего, спускаясь ниже, но сразу же остановился подняв взгляд в лисьи глазки сверху. В них витала любовь, безумие, страсть и возбуждение. Неимоверное желание ощутить как тебе в спину дышат сбившимся дыханием. Прерывное, но похотливое дыхание. "Чёрт подери. Зачем он остановился?" — Ммм? Почему ты остановился? — Феликс положил свою руку на голову Хвана, нежно поглаживая и перебирая красные локоны. — Я думаю нам здесь будет не очень то удоб... Феликс прислонил свой палец к его губам проговаривая тихое "тщщ..". Взяв старшего за руку, он потянул того в спальню, ярко улыбаясь. В прямом смысле ярко. Его улыбка в тёмной квартире светилась больше всего, что есть на Земле. Хёнджин не ожидал такого напора и, чуть не споткнулся об порог. Заходя в спальню, Ликс накинулся с новыми поцелуями. Тот сам страстно отвечал, не давая никому из них опомниться. Хёнджин поднял глаза. Лицо Феликса покраснело, глаза лихорадочно блестели. Руки Хвана безобразно блуждали по шее младшего, медленно спускаясь всё ниже на тонкую талию. Оставив последний, беглый поцелуй на губах, Хёнджин переключился на ключицы оставляя багровые пятнышки. Феликс томно постанывал, тело становилось ватным, а ноги почти не держали. Ликс остановив Хёнджина проговорил: — Мне кажется, я сейчас рухну. Хёнджин улыбнулся, взяв на руки младшего, понёс на податливую и обширную кровать. Его холодные руки отправились под футболку Феликса. Тот вздрогнул, а под подушечками пальцев ощущались мурашки. Хён водил указательным пальцем по рёбрам, буквально запоминая их расположение. Пальцы дотянулись до второй эрогенной зоны — соски, самое слабое место Феликса. Массируя ареол, Хёнджин закусил нижнюю губу, при виде закатывающихся глаз Ликса. Старший надавил на твёрдый сосок, от чего услышал звонкий стон. Феликс дотянулся до края футболки Хвана, в попытках снять. Тот лишь усмехнулся, не помогая некоторое время, однако услышав ворчливое цоканье нехотя отстранился, стягивая с себя футболку. Вид перед Феликсом заставил ахнуть: подкачанное тело, пресс и бицепсы. Он закусил губу. Накинувшись на старшего, тот потянул и Хён упал явно на Ли, но долго ждать не пришлось, потому что Ликс вмиг перекувырнул старшего вниз, а сам уселся на бёдрах. Лица неимоверно полыхали румянцем, а в штанах дикое возбуждение, от чего Феликс расположился поудобнее на паху и заёрзал, вырывая из уст старшего неконтролируемые стоны. Хёнджин то и делал, что оглядывал того свысока. Ли неописуемо сексуальный: румянец от смущения, краешек указательного пальца был закушен, а на губах похотливая улыбка. — Феликс... Ты... Хочешь быть сверху? — с изумлением спросил тот. В глазах младшего заиграл огонь и ещё более сильное возбуждение. — Я никогда не был сверху... — Тогда, сегодня мы это исправим, — захохотал Хёнджин, а Ликс толкнул того в плечо, на что услышал айканье. — Но... Я и снизу хочу быть, — ухмыляясь ответил тот. Уже без лишней болтовни Феликс перекидывает свою ногу на правую сторону, безбожно смотря в глаза старшего. С Хёнджином Феликсу уже было не страшно нагрешить. Ликс, согнув коленки и последовательно присев на них перед ногами Хёна, одним движением рук заставил молнию на его штанах издать привычный ей звук. Дамы и господа, главное шоу программы начинается прямо сейчас! — воображение Хёнджина играло с ним в злую шутку. Руки младшего уже обвили его член и принялись доставлять ласки, а губы причмокивали головку и оставляли лёгкие поцелуи, что словно взлетали, испаряясь над ними розовыми сердечками. Сейчас их слова уже не вырвутся из клетки страстей, а потому пальцам Хёнджина оставалось только найти себе место в блондинистых локонах Ликса. Стоило Феликсу перестать нацеловывать головку хёна и начать принимать член губами, так на лице Хёнджина уже во всю красовалось удовольствие, а внутри горела любовь. Не хватает только музыки. Хотя и ту Хёнджин себе представит как только можно, расплавляясь в учащающихся движениях симбиоза губ и языка младшего по его члену. Пока Хёнджин пытался опомниться в резком накале страстей, язык Феликса во всю обвивал поочередно то его головку, то всю длину члена. Он то насаживался своим ртом, то вытягивал его, чтобы передохнуть, а потом похотливо облизывал. Найдя в себе частички ошалевшего разума Хёнджин уже хотел выкрикивать имя Феликса, но ради соседей и своего любимого лишь негромко, словно нашёптывая стенам, произнёс: — Малыш, ты, конечно, солнышко, но не изжигай меня так сильно, — прямо сейчас в ушах Хёнджина были слышны лишь причмокивания и тихие, приглушённые стоны и, как только ему захотелось не поскупиться на комплименты, весьма звучный, непродолжительный стон его прервал. — Ах-м!.. Я... Скоро кончу, Феликс... — Ха-а, потом об этом побеспокоюсь, — словно в последний свободно проводя языком по головке и откидывая голову со стоном проговаривает младший. Ему лучше всех на свете шёл лунный свет, хоть и казался полной ему противоположностью. Отблескнув заоконной луной в глазах, заглатывая член губами Феликс принял в себя разрядку старшего в виде горячей белой жидкости, растекающейся по всей полости рта. Неспешно сглатывая, Феликс позаботился и о Хёнджине, вылизав каждый уголочек его члена, и улавливая ушами глубокий стон и слова смущения старшего. — О, боже, мне так стыдно... — отдышавшись, вымолвил Хён, пряча за ладонью лицо. — Нечего стыдиться, мне ведь тоже это нравилось, ты так мило смотрелся когда я сделал это, — улыбка в глазах и устах Феликса определённо была самой вычурной в этой осквернённой любовью (а в будущем и не раз) комнате. — А... Ты? Мне тоже нужно тебе помочь,— сказал старший воодушевившись картиной, представшей перед ним: разлохмаченный его же руками блондин, в большеватой, полностью оголяющей левую ключицу чёрной футболкой и серых шортах, под которыми красовался бугорок с заметным даже в темноте мокрым пятном. — Тогда нам нужно подготовиться. — с характерной болью в коленях встал младший и вытянулся, дёргая за ручку. — Я быстро. — сказал Феликс, и, не предавая своих слов исчез в дверном проёме. Неожиданно под взор Хёнджина попал его налившийся, и уже просящий ласки член. Это его выматывало, но он знал, что хотел больше. Для их мира как и секунды не прошло, как Феликс вернулся с презервативом в зубах и смазкой в руках, он чуть ли не сорвал свою футболку и притянул за бёдра Хёнджина, пригибаясь в спине. Заметив, как Хёнджин закусывает губу, помогая ему снять штаны, в голове Ликса заиграло дикое желание взять его и увидеть как можно больше. Расправившись со штанами Ликса, руки Хёнджина обвивали шею Феликса, когда в свою очередь его штаны в паре с трусами уже летели на пол. В то время, как Феликс раскрывал флакон со смазкой и разливал содержимое по миленьким, маленьким ручкам, Хёнджин в который раз убеждался в своей любви к нему. — Только будь понежнее, Ликси, — прошёлся шёпот по уху Феликса вместе с мягким поцелуем. — Обязательно, — в этот раз размашистый поцелуй пришёлся в лоб Хёнджина. Не успел Хёнджин морально подготовиться, как мягкие, скользкие пальцы прошлись по колечку мышц, а после и внутрь, вызывая сладкие тянущие чувства. С каждым новым пальцем, красные волосы прижимались к белым простыням, а грудь вздымалась рваным дыханием. Прицеловывая пухлые губы старшего, Феликс медленно вошёл. Протяжный стон разошёлся по комнате, а Феликса внутри Хёнджина вдруг сжали до наглого неприятно. — М-м-м... расслабься, Хённи... Шёпот младшего над его ухом как он думал не мог помочь в такой ситуации, но сработал он как ложка мёда в простуду. С каждым толчком сладкие стоны разносились по жаркой от их тел комнате. Спокойствия этой двуспальной кровати уже не будет. Особенно её простыням в руках Хёнджина. Феликс заметив сжатые простыни накрыл своей рукой кулачок Хвана. Младший ускорил темп, чаще попадая по простате, от чего Хён сжимает ещё сильнее простыни до боли. Вскоре с рычащим стоном Ли получает свою разрядку, изливаясь прямо в презерватив. Член старшего не остаётся без внимания миниатюрной ладошки Ликса, которая в быстром темпе надрачивала крайнюю плоть. Пару секунд, и Хёнджин кончает прямо в руку парня, с удовлетворённым стоном экстаза, расплываясь в мягкой кровати. Та словно самое мягкое суфле поглощает освещённые лунным светом рельефы пресса старшего. Ли снимает презерватив и завязывает в узелок, откидывая куда-то в сторону. Он тоже без сил валится на кровать, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Его грудь в ту же секунду одаривают мокрыми поцелуями. Они оба очень устали, но у старшего откуда-то появились силы на поцелуи. Ликс запускает свои руки в мокрые от пота красные волосы, нежно массируя. — О-ох, я так устал, — восстановив дыхание начинает младший, но его лишь нагло затыкают поцелуем в губы. Сон для обоих приходит на удивление слишком быстро, заставляя просто поддаться и уснуть.***
Спустя год, они вместе решают попытать удачу в к-попе и, успешно дебютируют в составе группы 8 человек. Сначала их не хотели брать, потому что они состоят в отношениях и это может помешать карьере. Но всё-таки взяли под одним очень строгим наказом: никаких телесных контактов на людях. Через самые трудности они проходили вместе. Вообще везде вместе. Кажется, даже фанаты их подозревали, но всё же отбивали эти намёки на свои отношения, отвечая журналистам на надоедливые вопросы: — Хван Хёнджин! Хван Хёнджин! Ответьте на вопрос, пожалуйста! — надоедливая журналистка так и тыкала к его лицу микрофон, — Вы встречаетесь с Ли Феликсом?? — Хван Хёнджин! — на этот раз уже надоедал мужчина, и чего им не имётся? — Хван Хёнджин! Хван Хёнджин! У Вас с Ли Феликсом отношения или это просто тесная дружба?! — Просто дружба! — процедил Хван, садясь в свою новенькую малышку "Bentley Continental GT Speed", где его покорно ждал Ликси, потому что тот вышел всего лишь за водой. — Как же... Надоели, — хмыкая, Джинни тыкнулся носиком в плечо Ликса. От него пахло родными сладкими духами с нотками яблока. — Ну-ну, Хённи, успокойся, — поцеловав в макушку ответил младший, машина была затонирована, поэтому, ничего собственно не видно.***
Знаете, вроде бы и прошло ещё 2 года, а чувства... Остыли? — Хёнджин, как ты понять не можешь, что я тебя не люблю?! — крик оглушает. Очередная дорогущая тарелка разлетелась на осколки, а в глазах защипало от этой лживой правды. Старший и вовсе не реагирует на его болезненные уколы в самое сердце. Горячая слеза разрезает сухую щёку. Когда их любовь повернула не туда? Задавался этим вопросом Хёнджин каждый раз, когда Ликс отворачивался от поцелуя в пустой комнате, за исключением мебели. — Что я сделал не так, цыплёнок? — смахивая остывшую слезу с щёк, попытался узнать старший. Ответа так и не последовало, лишь хлопанье входной двери. После этой ссоры Хёнджину пришло одинокое "Прости" на телефон. Сам он написать ничего не смог. Его нагло заблокировали везде. На следующий день Феликс не появился на тренировке, да и спустя эту чёртову неделю истерик тоже. Узнав от мемберов, что Ликс просто расторг контракт и уехал, куда — неизвестно. Правда, Хван изо всех сил искал его год, два, три, четыре, пять лет, шесть, семь, восемь, девять... Ничего... Первые пять лет было достаточно тяжело. Особенно этот до боли знакомый забытый свитер, который пах шарлоткой с корицей. На нём было написано "HF". Больно. Жутко больно. Уходя в свой годовой рест, он записал много видео и голосовых своим фанатам... Не бросать же их в грязную, одиночную лужу одиночества. Весь год он то и делал, что плакал, рассекал свои щёки горячими слезами. Ничего не ел почти, в него лишь запихивали еду заботливые мемберы. Один из тех был лидером. Когда он улыбался, то был похож на милого цыплёнка, как Феликс. Похудел за год Хёнджин на килограмм 10, что конечно же заметили фанаты после возвращения. Всё ещё тот надоедливый свитер не давал покоя бессонными ночами: зарываясь в него мокрым, красным носиком, рыдал старший. На 10-ый год контракт закончился, как и воображение, которое повернуло не туда. Перед ним была лишь полностью белая команта, дверь с окошком и жестяная банка из-под виноградного сока, Феликс недоглядел. Да, Феликс всегда с ним был. Всегда, потому что он — лечащий врач Хёнджина. Вся эта карьера — воображение. Мозг не справился в тот злосчастный день на крыше. Начал выдумывать себе это всё. А что мог сделать Ликс? Ничего, взять себе под опеку Хвана. Для себя он давно решил, что не потянет ещё год или два. Поэтому, просто ушёл. Навсегда. Сломленный несправедливостью, просто ушёл с этого полного фантазий мира, перерезав самодельным лезвием вены.