You're my paradise

      Протяжный стон заполняет комнату, когда женщина стискивает её бедра в своих руках, ещё больше наклоняясь вперёд, и сильнее вжимая податливое тело в кровать. Маша в очередной раз громко выдыхает, и закидывает голову назад, соприкоснувшись ею со стеной. Она плавными движениями перебирает пряди её каштановых волос, время от времени сжимая руку в кулак.       Чувствует её взгляд на себе. Пронзающий голубой взгляд, который всегда заставляет сердце биться чаще. Лауре нравится так делать – разглядывать её тело, наблюдать за тем, как она закусывает губы, чтобы не застонать громче прежнего, смотреть на её реакцию от своих слов или действий. И это совсем не выглядит пошло. Мария чувствует себя желанной под этим темнеющим от возбуждения взглядом, которым Лаура гипнотизирует её в постели.       Лукина продолжает доводить Третьякову до исступления, скользя языком по внутренней стороне бедра, намеренно не касаясь самого нужного. Ей чрезмерно нравится испытывать терпение Маши до предела, пока она сама не начнёт подрагивать от возбуждения.       Лаура ладонью лениво проходится по напряжённому животу, заставив Третьякову в ожидании затаить дыхание, но всё это снова переходит лишь в дразнящее движение. И в следующую секунду женщина медленно опускается ниже, целуя каждый миллиметр её кожи, приближающий к тому, где Маша больше всего сейчас желала ощущать прикосновения её рук и губ.       Лукина приподнимает голову, чтобы исподлобья наблюдать за меняющимися эмоциями на лице блондинки. А та, окончательно потеряв себя в пространстве, выгибается, бормочет что-то нечленораздельное, и старается не застонать слишком громко в очередной раз.       – Красивая, – констатирует Лаура, не осознавая, что она сказала это вслух.       Мария и не слышит. Она полностью сосредоточена на своих ощущениях, пытаясь предугадать дальнейшие действия Лукиной. Но все эти попытки всегда остаются тщетными, потому как Лаура намеренно резко меняет траекторию своих движений, чтобы Маша вновь и вновь теряла голову в этой прострации.       Напряжённым языком Лаура проходится от лобка ещё ниже, наконец касаясь там, где это в высшей степени необходимо. Третьякова, не отдавая себе отчёт, раздвигает ноги шире, позволив Лауре удобнее устроиться. И это бессознательное движение заставляет брюнетку усмехнуться от абсолютно неприкрытого желания Марии.       – Ты сейчас похожа на голодного тигрёнка, – горячее дыхание брюнетки обжигает кожу, а от ласкового шёпота бабочки в животе едва ли не поднимают бунт.       – Решила потешить своё непомерно раздутое эго, Лукина? На комплименты разводишь? – парирует Мария.       – О, нет, Мария Владимировна, – женщина усмехается, кладя свою ладонь на бедро Маши, и задумчиво обводит пальцами её тазовую кость. – Ты столько раз за последние несколько минут произнесла: «О, Боже» и «Лаура, пожалуйста», что моё эго вполне себе сыто.       – Именно поэтому ты продолжаешь тянуть?       Ведя этот бессмысленный диалог, Лаура снова заставляет Третьякову неожиданно для неё самой прогнуться в спине дугой и вместо выдоха гортанно застонать, когда женщина вжимает колено в её клитор.       – Мне кажется, кто-то не в меру разговорчив.       – Тебе… – реплика была обречена на провал, но Мария прикрывает глаза и находит в себе силы её закончить, – кажется.       Лукина насмешливо хмыкает, – Как скажешь, – колено сразу же заменяется на большой палец, а свободная рука проходится по влажным складкам. Лаура наклоняется к уху блондинки и едва ощутимо проводит языком по мочке уха. – Чтобы ты знала, я вижу то, как ты течёшь от моих прикосновений.       Слова были сказаны совсем не кстати, но они произвели именно тот эффект, которого женщина всегда ждёт: Маша резко втягивает носом воздух и запрокидывает голову в попытке преодолеть нахлынувшее чувство возбуждения.       – Чёрт, ты можешь просто…       – Просто что?       – Просто взять меня!       Губы брюнетки растягиваются в ехидной улыбке, и Третьякова с трудом сдерживается, чтобы не приподняться и укусить её в шею.       Однако все её коварные планы с треском проваливаются на самое дно, стоило Лауре податься вперёд и провести по клитору языком. Мысли, метающиеся в черепной коробке, не составляют в себе никакого смысла, и потому Мария прикрывает веки, вновь сосредотачиваясь на своём теле и прикосновениях Лукиной.       Лаура мучительно медленно входит двумя пальцами и только лишь на одну фалангу. Разочарованный всхлип, который слышит женщина, вынуждает её окончательно закончить с затянувшейся прелюдией, и она толкается ещё глубже, сгибая пальцы под определённым углом, чтобы Маша потеряла последние капли своего самоконтроля.       – Умопомрачительно красивая, – вновь произносит она, подняв голову и заметив полное удовольствия лицо блондинки.       Третьякова открывает глаза, сталкиваясь взглядом с Лаурой. И этот момент был куда более интимным, чем всё происходившее ранее и происходящее сейчас.       Когда зрительный контакт был прерван, Лаура провела языком по клитору, пальцами набирая неспешный темп. Но вскоре ей показалось этого мало, и свободной рукой она сжала грудь Маши, дразнящими движениями оглаживая сосок.       – Чёрт возьми... – сбитое к чертям дыхание Марии никак не помогало ей справляться с дикцией, а её хрипотца в голосе распаляла желание Лауры ещё больше. Хотя больше, казалось бы, было и некуда.       Блондинка сжимает в руках скомканную простынь, выкрикивая имя Лукиной. И в следующую секунду она резко вздрагивает всем телом и выгибается в оргазме, который срывает с её губ последний хриплый стон.       Женщина тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Лаура видит в её глазах полное удовлетворение, от чего она закусывает губу и молча наблюдает за попытками Третьяковой восстановить дыхание.       – А теперь тигрёнок сыт, – склоняет голову вбок, неприкрыто разглядывая расслабленную Третьякову.       Мария поднимает на неё взгляд и смущённо улыбается.       – Иди сюда.       Как только брюнетка наклоняется к ней, собираясь поцеловать, в коридоре неожиданно хлопает входная дверь, заставив обеих женщин вздрогнуть.       – Японский городовой, Гена!       Знакомый голос Татьяны Алексеевны позволяет расслабиться, но тут же приходит осознание, что Мария и Лаура в данную секунду не совсем готовы принимать гостей. Да ещё и тех, кто ворвался в их скромную обитель вообще без какого-либо предупреждения.       Женщины сливаются в коротком поцелуе, будто не могут перестать взаимодействовать друг с другом, и принимаются надевать первое, что попало под руку.       – Таня, какого хрена?! – Лаура выходит в коридор и замечает очень забавную картину: Геннадий распластался на полу, видимо спотыкнувшись обо что-то, а Таня пытается поднять его тушу. – Вы как вообще в квартиру зашли?       – Лукина, ты мне сама запасные ключи дала.       – Я тебе их дала, чтобы ты приходила Фею кормить и цветы поливать, когда нас нет, а не врываться среди бела дня. – Ну, мы немножко забыли предупредить вас о своём визите. Но, надеюсь, это не проблема, – Полякова поворачивает голову в сторону брюнетки и молча анализирует её внешний вид, который явно не свидетельствовал о том, что женщина была одета до их неожиданного прихода.       – Надеюсь, это не проблема, – Маша передразнивает фразу Тани, подходя к Лукиной.       – Так и скажите, что совокуплялись пока мы не пришли.       – Гена! – в унисон произносят Лаура и Мария.       Татьяна заливается смехом, тут же ловя на себе два негодующих взгляда.       – А мы вот вам шампанское принесли, – женщина крутит пакетом в своих руках, и гнев Лауры заметно исчезает. Кто, как не Полякова, знает о технике просить прощения.       – Так и быть. Проходите, язвы души моей.       Третьякова отходит в сторону, позволяя Геннадию и Татьяне пройти на кухню.       – Не только твоей, милая, – произносит Лаура, кладя руку на талию своей возлюбленной, и проходит вместе с ней за своими коллегами.