Незнакомец

Феликс давно знал, что Чанбину он больше не интересен, однако снова и снова надевал розовые очки, надеясь, что когда-то Бину надоест, и у них снова всё будет хорошо. Но этого «хорошо» никогда не было после каждой измены, на которую Феликс закрывал глаза. Ли просто повёлся на фальшивку, действительно верил в какую-то любовь. Чанбину вдруг с ним стало скучно, и он позволил себе измену. Сначала скрывал, а потом даже не старался. Приходил поздно, не прятал звонки и сообщения от номера, в конце имени которого сердечко. — Чанбин, — позвал Феликс. Снова не спит, ждёт его до трёх утра. — Нам надо поговорить. — Я тоже так думаю, — Чанбин быстро разделся, и, пройдя дальше в квартиру, сел на диван. Жестом показал, что Ликс может сесть рядом, но тот предпочёл стоять. — Я чем-то тебя не устраиваю? Всё было хорошо, но вдруг ты начал часто пропадать и ещё эти постоянные звонки. — Чанбин знает, на что ведёт Ли, поэтому говорит правду. — Я не люблю тебя, Феликс, — взгляда не поднимает. Нет, ему не стыдно. Он просто не хочет смотреть на Ли. — И никогда не любил. Твои чувства были очевидны, и я тебя пожалел. Но нашёлся тот человек, с которым мне хорошо по-настоящему, — Феликс выглядел спокойным, потому что он был к этому готов. — Можешь переночевать здесь, а потом.. — Я понял, — развернувшись, он пошёл в ранее их с Чанбином комнату. Сердце Феликса разрывалось, когда он складывал свою последнюю вещь. Слеза медленно стекла по его щеке от нахлынувших воспоминаний. Каждый счастливый момент Ли помнил хорошо, который Со за счастливый вовсе не считал. Ликс прокручивал картинки у себя в голове, пока дрожащие руки старались справиться с замком чёрного чемодана. Сейчас, стоя на холодном балконе, Феликс смотрел на звёздное небо, неосознанно выстукивая указательным пальцем какую-то мелодию. Он никогда не курил, никогда не пил, но теперь ужасно хочется, ведь, говорят, это помогает забыться. Делая глубокие вздохи, он пытался прекратить ненавидеть себя за то, что глупо повёлся на эту ложь, за то, что так легко доверился Чанбину. Этот Чанбин сейчас, наверное, сладко спит, когда Феликсу ужасно не хочется возвращаться обратно в квартиру. Лучше уйти сразу, но куда он пойдёт? Выход был только один — Сынмин, его лучший друг. Однако на отдых у него надеяться нельзя, поскольку он любитель устраивать вечеринки и приглашать друзей, приятелей, друзей приятелей. Одним словом — народа много. Учитывая, что его родители получают неплохо — Ким может это себе позволить. Феликс решил. Достав телефон, он быстро напечатал сообщение-вопрос, может ли пожить у него некоторое время. Ответа долго ждать не пришлось, Сынмин был только за, но предупредил сразу: сейчас у него очередная вечеринка, поспать тот вряд ли сможет. Феликсу было это не так важно, главное, побыстрее уйти отсюда и вычеркнуть Чанбина из своей жизни. Хотя он сам не уверен, что сможет. Закрыв дверь ключами, которые Феликс хозяину потом вернёт, он начал спускаться по лестнице, пытаясь не шуметь колёсами от тяжёлого чемодана. Как только Ли вышел из подъезда, эмоции захватили его. Слёзы потекли по щекам и останавливаться не собирались. За несколько месяцев это место стало для него родным. Прохладный майский ветер обдавал лицо, пока Ликс стоял возле подъезда и плакал. Он просто устал чувствовать любовь. Идя по холодной улице, таща за собой тяжёлый чемодан, Феликс совсем скоро был у дома Сынмина. Противный ветер пробирался сквозь его свитер, заставляя тело покрываться стаей мурашек. Парень пытался думать о всём, даже о улитке, которую он чуть не раздавил минутой ранее, но каждый раз возвращался к мысли о Чанбине. Его трясло, а по щекам снова слёзы. Звонок в дверь большого дома, которая сразу же открылась. На пороге Феликса встретил Сынмин. — Что-то ты долго, — улыбки на лице не было, взгляд зацепился за чемодан. — Проходи, комнату я тебе уже приготовил на втором этаже, — из-за музыки Кима было едва слышно, поэтому половину его слов парню приходилось додумывать. — Спасибо, — Сынмин прочитал по губам, помогая другу пройти внутрь. Басы били по ушам и отдавались где-то в висках, отчего Феликс морщил лоб, стараясь сосредоточиться на парне. — Я отнесу, а ты, если хочешь, можешь присоединиться к нам или пойти наверх, там потише, — Ликс решил остаться на первом этаже, провожая Кима взглядом. Неуверенным шагом Феликс прошёл в гостиную, которая была освещена синим светом, исходящим от светодиодной ленты. Людей действительно много, местами была даже толпа. Кто танцует, кто пьёт. Феликсу захотелось отвлечься. Он, пробираясь через людей и стараясь их не задеть, подошёл к барной стойке, чтобы подождать Сынмина. Гостиная была очень большой, Ликс даже не думал, что такое правда возможно, если только в каких-нибудь американских фильмах. На Феликса никто особого внимания не обращал, однако он чувствовал чей-то пристальный взгляд. Слишком темно, чтобы найти этого человека, хотя может быть, парню всего лишь кажется, потому что на нервах у него поиграли неплохо. — Ещё не пил? — ухмылка Сынмина, как и паранойя Феликса, спряталась во тьме шумной вечеринки. — Налить чего-нибудь? Ли всегда был против алкоголя, но сюда он шёл с мыслью расслабиться и попытаться забыть Чанбина хотя бы на одну ночь. Да и время пока позволяет напиться, чтобы потом пойти проспаться. — Наливай. Стакан за стаканом вместе с Сынмином. Теперь Ликс чувствует лёгкую свободу. Схватив друга за руку, он тащит его в толпу тел, чтобы станцевать под любимую песню, что заиграла очень кстати. Двигаясь под быстрые биты, Феликс выкрикивал слова из заученного текста. Они смеялись, смотря друг другу в глаза. До этого Ли никогда на его вечеринках не был, считал, что это бесполезная трата времени, но сейчас ему очень хорошо, хотелось прийти сюда ещё раз. Тем временем ощущение чужого взгляда никуда не ушло, а наоборот стало только сильнее. Даже будучи в пьяном состоянии, Феликс начал волноваться и решил не отходить от Кима. Но тот, как будто специально, взял и куда-то пропал, поэтому Феликсу с большим усилием пришлось вернуться к барной стойке. Казалось, что он идёт вперёд, но на самом деле его толкали назад, поэтому совсем скоро Ли оказался в самом конце. Боковым зрением Ликс заметил диван, на котором сидел парень, чей взгляд, по-видимому, и чувствовал Феликс. — Пьёшь первый раз? — задал вопрос низким, таким приятным для Ли голосом. — Да, — Ликс решился посмотреть на парня. «Красивый» — первое, что пронеслось в голове. Парень был действительно красив: чёрные короткие волосы, пухлые губы, ровные густые брови и красивые карие глаза. Надета на нём была чёрная шёлковая рубашка, две пуговицы которой расстёгнуты у шеи, и чёрные обтягивающие джинсы. — Слишком шумно, правда? — голос незнакомца заставлял сердце биться ещё чаще. Откинувшись на спинку дивана, парень скрестил руки на груди, всматриваясь в толпу. Туда, куда был направлен нервный взгляд Феликса. — Сынмина ищешь? — Ли кивнул. — Он на улицу вышел. Покурить, наверное. Отчаявшись, Ликс спиной облокотился о стену. В голову бил алкоголь, хотелось спать. Парень позволил себе задуматься и тут же вспомнил о Чанбине. Со даже не извинился. На глазах снова слёзы, а в сердце — боль. Феликс опустил голову, чтобы никто не увидел его слёзы. Хотя кому он нужен, когда всем весело? Разве что этому парню, который прицепился к нему, как репейник, и отставать, кажется, не собирался. — Не хочешь присесть? — Ли отказываться не стал и сел рядом, тихо всхлипывая. — Расскажешь мне, что случилось? Феликсу вспоминать совсем не хотелось, поэтому он отрицательно кивнул, откидываясь на спинку мягкого дивана. Парень, что рядом, подвинулся ближе, так, чтобы Ли смог почувствовать его сладкий парфюм. Реакция Ли ждать не заставила: он медленно вдохнул и задержал дыхание на недолгое время, потом также медленно выдохнул. — Я — Хван Хёнджин, — хмыкнул парень, кладя ладонь на его колено, слегка сжимая. — Приятно познакомиться, Ли Феликс, — прошептал в самое ухо, отчего Ликс вздрогнул и проглотил резко накопившуюся слюну. Почему же его вдруг потянуло к этому незнакомцу? — Я старше всего на несколько месяцев, поэтому давай на «ты». Откуда Хёнджин знает его имя и возраст, Феликса интересовало меньше всего, сейчас ему хотелось совершенно другого: узнать каковы на вкус эти пухлые губы напротив. И он пробует. Блеск со вкусом клубники Хвану очень подходит. Парни целуются, не боясь, что кто-то их увидит, быть может, даже осудит, ведь им нравится то, чем они сейчас занимаются. Однако Чанбин из головы никак не шёл, но мысли о нём уже не делают больно. Если Ликс решится на что-то серьёзнее, возможно, у него получится его забыть? Забравшись на бёдра брюнета, обтянутые тканью чёрных джинс, он губами начал мазать по его холодной шее, слегка толкаясь тазом вперёд. Уже сбитое дыхание выдавало наслаждение Хвана, он своими большими ладонями поднялся к ягодицам парня, сжимая и разжимая, слыша тихий стон. Запрокинув голову назад, Хёнджин решил отдаться Феликсу полностью, позволяя тому распустить руки. А Ли этим удачно воспользовался: пальцами спускался вниз по пуговицам чёрной свободной рубашки, расстегнул самую последнюю и запустил ладошку под вещь, ощущая едва заметную дрожь в чужом теле. Оторвавшись от сладкой кожи, Ликс пьяными глазами смотрел на лицо Хвана, которого гнуло от холодных прикосновений к его соскам. Нет, он давно уже не девственник, чтобы так реагировать на обычные прикосновения, просто это Феликс, это он так на него действует. Почувствовав, что ладонь приближается ко вставшему члену, Хёнджин попытался её перехватить, ведь веснушчатый был нетрезв, однако тот дал понять, что хотел этого, ограничив любые движения брюнета своим телом. Ли коснулся небольшого бугорка, который с каждым движением ощутимо увеличивался. Хван, будучи обездвиженным, предпочёл скулить на ухо парня, чтобы его тоже мучило возбуждение. Сомкнув губы вместе, Хёнджин провёл ими по мочке, выбивая из парня едва уловимый стон. — Я хочу тебя, Хван, — движения бёдрами стали интенсивнее, руки сами начали расстёгивать противные пуговицы на шёлковой рубашке. Хёнджин, потерявший голову, хватает Ли за запястье и поднимается с дивана. Пробираясь через пьяную толпу, ведёт куда-то на второй этаж, дёргая за ручку каждой двери. Наконец найдя свободную комнату, похоже, временную Феликса, Хван заталкивает веснушчатого внутрь, прижимая к тонкой стене, снова целует его пухлые губы, оттягивает, лижет. Тот скулит и пытается отвечать, но за Хваном ему не успеть, ведь горячий язык брюнета уже изучает его рот. Феликс старался оттолкнуть, ведь лёгкие у него не вечные: он кулаками упёрся в подкачанную грудь, чтобы Хёнджин пощадил и дал сделать хотя бы один вздох. Старший отстранился, вглядываясь в лицо парня. Расстояние между ними было настолько маленьким, что позволило Хвану рассмотреть на лице младшего веснушки. Мысль об этом заставила его улыбнуться. — Ты очень милый, — почти в самые губы прошептал Джин, снова касаясь тех своими, но всего на секунду, ведь Ли, возбуждённый до предела, толкнул его в сторону кровати и сел сверху. — Просто сделай уже что-нибудь, — хнычет Ликс, потираясь своим возбуждением о такое же чужое. Хён спешить не хотел и не будет, если вдруг младший придёт в себя, он сможет вовремя остановиться. Пальцы Хвана на бёдрах Феликса рисуют какие-то узоры, пока он смотрит на его лицо, брови на котором нахмурены, а глаза закрыты. Язык старшего невольно проходится по губам, смачивая их слюной, ладони же перемещаются по бокам вверх, чтобы перевернуть Ли на спину, придерживая за талию. Издав негромкий писк, младший обнял Джина ногами, скрещивая их за его спиной. Вдруг Хвану кажется, что слишком темно, и он вспоминает, что во всех комнатах есть светодиодные ленты, но вот пульт придётся поискать. Удачно выбравшись из плена ног Феликса, Хён встал с кровати и, подойдя к ближней тумбочке, принялся осматривать каждый ящик. — Какой твой любимый цвет? — вопрос сбил Феликса с толку. Это Хёнджин морально готовится или сблизиться пытается? — Фиолетовый, — неспециально зевая, отвечает Ли. Хван хмыкает, найдя в последнем ящике тот самый пульт. Комната засветилась фиолетовым светом, отчего Ликс слегка дёрнулся. — Нравится? — на что получает только кивок. Джин возвращается на кровать, нависая над младшим. Хотя в комнате не светло, он всё же лучше может видеть Феликса. Ведя рукой по внутренней стороне бедра, Хёнджин залезает под тонкий свободный свитер, очерчивая лёгкие мышцы. Ли хмурится немного, слегка прогибаясь под холодной ладонью. Улыбка Хвана бьёт по нервам и отдаётся румянцем на щеках Ликса. Джин цепляет конец свитера и тянет вверх, чтобы снять эту лишнюю сейчас вещицу. Феликс покорно поднимает руки, тем самым помогая парню избавиться от неё. Наконец Хён может примкнуть к тонкой шее, проходясь по выступающим венкам языком и несильно прикусывая зубами, а потом снова зализывая языком. Пальцы Ли сами запутались в волосах парня, оттягивая мягкие пряди. Тихо постанывая, свободной рукой Феликс старался расстегнуть пуговицы на чужой рубашке, за что получил шлепок по бедру. Мокрыми поцелуями Хёнджин спускался вниз, вскоре вобрал левый сосок в рот, обводя языком по кругу. Феликс стонал чуть громче, прижимая парня ближе к себе. Хван потянулся к джинсам и у ремня остановился, будто спрашивая разрешение. Ли потянул парня на себя, всматриваясь в его лицо. Глаза были зажмурены из-за боли, которую причинял ему Ликс, слишком сильно оттягивая чёрные волосы. Немного приподнявшись, Феликс сам поцеловал Джина, снова ощущая клубничный блеск на своём языке. — Я х-хочу, чтобы ты тоже.. — прервавшись на секунду, ибо слова не вязались, Ли руками потянул за рубашку. — снял это. Хван рассмеялся почему-то и, поднявшись на кровати, потянулся к первой пуговице, но вдруг остановился и с прищуром посмотрел на Феликса. Он что-то придумал. — Сними сам, — жалобный скулёж Ликса вынудил Хёнджина на тихий стон, слышимый только ему. В состоянии Ли расстёгивать мелкие пуговки было так себе занятием. С трудом он сел на кровати и начал пытаться снять с парня эту рубашку. Феликс был уверен, что тот над ним издевается. Сначала лишил прикосновений из-за какого-то света, теперь эта рубашка. Сидит ещё перед ним, улыбается. Тем временем первая пуговица, наконец, расстёгнута, а вот вторая совсем не давалась. Нервы у Феликса тоже не вечные. — Помоги, — хныкая, попросил он, ведь руки слушаться не хотели. Хёнджин решил не мучить Ликса, поэтому сам избавился от своей рубашки. Неосознанно Феликс потянулся к выраженному прессу, очерчивая каждый кубик. Языком Хван прошёл по своим губам, смотря за парнем. Ли медленно спускался вниз, касаясь пуговицы на джинсах Хёна. Посмотрев в его глаза, Феликс опустил ладонь ещё ниже: на член, поглаживая его через ткань. Хёнджин зашипел, наклонив голову в бок. Ликс улыбался, сжимая и разжимая ладонь. Ему нравилось то, как Хван хмурил брови и тихо постанывал, напрягая бёдра. Перехватив его руку за запястье, Джин жестом головы показал ему ложиться на подушки. Феликс выполнил и раздвинул ноги, чтобы Хвану было удобнее, на что тот лишь улыбнулся. Ведя ладонями по разгоряченному телу Феликса, Хёнджин наконец-то расправился с ремнём и стянул светлые джинсы, оставляя парня в нижнем белье. Прохладный воздух прошёлся по оголённой коже, отчего она покрылась мурашками. Смущает вот так лежать в одном белье под пристальным взглядом. Хёнджин провёл ладонью по члену, чувствуя дрожь в теле Феликса. Бельё тоже было снято, позволяя парню видеть возбуждение Ли. — Я думаю, ты будешь не сильно против, если я сделаю кое-что, — нагнувшись к члену, Хван провёл вдоль языком, останавливаясь на головке. Ликс протяжно простонал, прогибаясь в спине и тяжело дыша. Большой ладонью Хёнджин в темпе водил вверх-вниз по члену, только губами касаясь головки. Феликс гнулся и мычал, сжимая в кулаках прохладную простынь. У Хвана внизу свело от такого, но трогать себя он не стал, предпочитая взять до половины в рот. Он остановился, дав парню немного отдышаться, после языком обводил по кругу, а рукой стимулировал основание. Темп менялся с быстрого на медленный, что изводило Ликса ещё больше. Руки с простыни переместились на затылок Хвана, немного подталкивая. Хёнджин сопротивляться не стал, позволяя парню побыть главным. Бёдра двигались навстречу тёплому рту, а стоны становились всё громче и громче, отчего горло начинало болеть. Феликс, запрокинув голову, немного замедлился, вдыхая больше воздуха. Хёнджин не успевал глотать слюну, перемешавшуюся с природной смазкой, и она стекала по подбородку, ощущалась, на удивление, непротивно. Закатив глаза, Феликс старался оттянуть парня от себя, предупреждая о скором оргазме, но Хван отстраняться не собирался, только ускорил движения, слушая частые стоны парня под собой. Ли выгнулся в спине, чувствуя, что сейчас изольётся. Попытки что-то сказать были с успехом провалены: вместо слов Ликс открыл рот в немом стоне, зажмурив глаза, ощущал последние движения тёплым языком и с громким скулежом кончил, отпуская пряди, чтобы Хёнджин смог отстраниться. Грудь часто вздымалась, а воздух в лёгкие поступал через рот, но его всё ещё было недостаточно. Хван проглотил всё, что было у него во рту и с удовлетворенной ухмылкой продолжал двигать рукой по члену, но медленно, чтобы не сделать больно. — Я хочу сделать, ахм.. — Хёнджин провёл большим пальцем от основания до конца, касаясь кончиком языка до уретры. — Тебе так же. На слова Ликса Хван прикрыл глаза и, вдохнув через нос, он в последний раз провёл языком по головке, слыша взвизг парня. — В следующий раз, — в следующий раз? Странно, ведь Феликс не против. Встав с кровати, Хёнджин достал из прикроватного столика смазку и маленький квадратный пакетик. Ли заметил: Хён всё ещё в штанах. Он считал это очень нечестным, поэтому настоял, чтобы парень избавился от них. Теперь, когда и Хван был полностью раздет, Ликс сам потянулся за поцелуем, но без языка: лёгкое касание губами. Джин улыбнулся на такую нежность, открывая лубрикант со смазкой. Обмазав ею свои пальцы, он приставил их ко входу, что вовсе не выглядел узким. — Я удовлетворял себя сам, — ответил на немой вопрос Хвана и отвёл взгляд в сторону, посчитав плотную шторку очень интересной. Хёнджин невольно представил, как Ли растягивает себя одной рукой, а другой водит по своему члену, дабы поскорее получить разрядку. Представил громкие протяжные стоны, вырывавшиеся из его рта. Член сразу же отреагировал, заметно дёргаясь, привлекая внимание Феликса. Он потянулся к возбуждённой плоти и коснулся красной головки, истекающей природной смазкой. Хёнджин же со стоном ввёл первый палец, двигаясь медленно, но Ликсу хотелось быстрее и больше, ведь он был давно готов. Подмахивая бёдрами, парень водил по твёрдому члену, не отводя взгляда от лица Хвана. — Хёнджин-а, я уже готов.. — протянул младший, когда почувствовал третий палец в себе. Феликс был пьян, слушал лишь своё тело, и старший это понимал, каждый раз спрашивая о его желании. Ли уверен в том, чего хочет и решил сделать всё сам, иначе Хёнджин со своими вопросами никогда не начнёт. Когда Хван закончил со смазкой и презервативом, Феликс поменялся с ним местами, оказываясь на его бёдрах. Направляя член в растянутое отверстие, парень прикусил губу, не замечая заметное удивление Хёна. Придерживая плоть, парень медленно опускался, прикусив губу от чувства наполненности. Давно у него с Чанбином ничего не было, поэтому чувствовать в себе что-то тёплое и твёрдое, вместо собственных пальцев, — чертовски приятно. Джин всё это время разглядывал лицо напротив, которое так удачно освещала лента, позволяя видеть каждую веснушку. Хёнджин подавил сильное желание поцеловать каждую из них, вместо этого снова соединил свои губы с чужими в поцелуе со вкусом алкоголя. Феликс опустился до конца, не сдерживая стон, что в итоге потерялся в поцелуе. Хван руками изучал гладкие бёдра младшего, пока тот, уперевшись на спинку кровати, пытался двигаться. Приподнимаясь и снова опускаясь, Ли нашёл опору для головы на ключице Джина. Совсем скоро он привык, двигаясь быстрее и слушая тихие стоны старшего. — Давай ты, — ноги быстро затекли, затрудняя движения, поэтому Феликс самостоятельно слез и лёг на спину. С усмешкой Хёнджин вошёл медленно, стараясь не причинить боль, как только он убедился, что Феликс готов, начал двигаться быстрее среднего, придерживая того за бёдра. Внезапные громкие стоны заглушили музыку в этой комнате, которая играла на первом этаже. Поддаваясь навстречу, младший хватался за бедную простыню и закатывал глаза, но это было не всё, на что способен Джин, стоит только попросить. И Феликс попросил. Теперь хлопки тел стали заглушать музыку вместе со стонами Ли. Хван, с мычанием закинув голову назад, блуждал руками по гнущемуся телу. Ногами Ликс обвил талию Хёнджина и притянул к себе, чтобы снова ощутить его мягкость губ своими. Языки смешивали слюну, которой становилось больше, но ни один из парней не придал этому значения. Старший решил сменить угол, и Феликс закричал, обнимая того за плечи. С Чанбином ему не было так хорошо. — Ахм..прошу, сделай так ещё раз, — закатывая глаза, Ликс дышал через рот — воздуха не хватало. Хёнджин двигался, не меняя угла, доводя младшего до звёзд перед глазами. Воспользовавшись моментом, когда тот закинул голову, Джин припал к бледной шее, оставляя на ней свой рисунок алых бутонов. — Я близко, Хёнджин.. — смотря на сведённые домиком брови и приоткрытые губы парня, старший начал двигаться быстрее, пытаясь закончить вместе с Феликсом. Обняв Хвана за плечи, Ли излился на собственный живот и простынь, прикусил область рядом с ключицей Хёнджина, тем самым заглушив стон. Джин закончил сразу же после него, выходя из ослабленного тела и снимая презерватив. Феликс улёгся на правый бок лицом к парню, удовлетворённо улыбаясь, прикрыв глаза. Салфетками из того же прикроватного столика, Хён вытер живот Ли. — Откуда ты знаешь моё имя? — Феликс прикрыл глаза, удобно устроившись на подушке. — Сынмин рассказывал о тебе. Мы друзья, — Хёнджин взглянул на младшего с лёгкой улыбкой. — Если мы встретимся ещё раз, я расцелую каждую твою веснушку, — поцеловав Феликса в висок, Хёнджин ещё что-то прошептал, но младший не услышал — уснул. Погладив того по светлым волосам и укрыв его одеялом, старший оделся, начиркал на бумажке красивым почерком и ушёл, оставляя Ли тихо сопеть на большой кровати. Утром Феликса разбудил, наконец, не Чанбин, куда-то вечно собирающийся, а яркое солнце, обещающее хороший день. Встав на кровати, парень потянулся, с лёгкой улыбкой вспоминая Хёнджина. На столике он заметил какую-то бумажку. На аккуратно сложенном куске бумаги был написан номер Хвана, на который Феликс сейчас же напишет, ведь, несмотря на большое количество выпитого алкоголя, он прекрасно помнил вчерашнее обещание, которое дал ему Хёнджин.