Resist on my wrist

      Мне было девятнадцать, когда безвозвратно влюбился в тебя и потерял все жизненные ориентиры. Я был юн, резок и чертовски обаятелен, но всё равно не мог сравниться с тобой. Недосягаемым, неуловимым, таким желанным.       Бить тату в юном возрасте затея не из лучших. Помню, как мы выбирали шрифт и размер, примеряли на моё запястье. Как должны были ехать вдвоём к мастеру, но ты, как обычно, наплёл в три короба и слился. В итоге я поехал один и извинялся за твою безалаберность.       Resist. Одно слово. Повторение за Гейлом. Слово силы, слово-заговор. Слово, на которое я смотрю годами в моменты, когда хочется опустить руки или становится совсем невмоготу.       Иногда думаю свести её. Возможно, когда-нибудь я это сделаю. Потому что она не просто «со смыслом», она накрепко связана с определённым человеком, с периодом. С тобой. С тем самым невероятным чувством, о котором мы писали, помнишь? И я продолжаю носить частичку тебя на своей коже, которую иногда хочется стереть и забыть. Вышибить себе мозги до тотальнейшей амнезии. Чёрт возьми, эта история оказалась пророческой, не находишь? Наши «Милые Жертвы» сыграли со мной злую шутку. Мы повторяем их историю. И каждый раз, когда я перечитываю эти пять сотен страниц, задаюсь вопросом: «Если это была не любовь, то что?»       Помню, как ты всё же набил парную — Protège-moi. Тоже запястье, не помню, левое или правое. И как я гладил её в попытке понять, настоящая она или нет. Соврал ты мне вновь или же действительно дошёл до конца. Интересно, она всё ещё там или уже свёл? Знаю, про твою попытку вернуться в мою жизнь. Тогда, в августе две тысячи тринадцатого, это был ты. Спустя три года, также как и Маркус вернулся к Коулу. Я сложил пазл несколько лет назад и даже нашёл наш диалог, а перейдя на страничку, увидел твоё лицо. Такое же красивое и неизменное, будто и не было этих лет. Боги, как я сразу тогда не догадался, что это ты. Пытался выехать на старых фокусах, наверное, но я не повёлся. Что же так быстро отступил? Решил отпустить меня, как было по сценарию? Милосердно.       Наверное, боюсь того, что можешь вернуться. Боюсь и жду одновременно. Я помню адрес твоей почты наизусть, могу нагло постучаться в ВК, но меня парализует ужас даже спустя столько лет от того, что может произойти. Что может пойти не так, не по плану. Что я вовсе не сильный и смелый, а всё тот же девятнадцатилетний пацан, который позволяет себя кромсать на лоскутки. В эту реку опасно входить второй раз. Привык думать, что ты монстр, что всему виной ты и твой эгоизм. Я похоронил тебя, но всё равно прихожу на могилу с букетом чёрных лилий и жду, когда ты оживёшь Лазарем и вернёшься ко мне. Потому что хочу испытать это вновь. Хочу почувствовать ту любовь.       Мечтаю оказаться на твоей кухне, сидеть напротив и курить ментоловые сигареты, запивая алкоголем. А потом смотреть на город с высоты шестнадцатого этажа, после чего заснуть в спальне, в которой витает солёный запах моря. Я хочу отмотать время вспять и надышаться тем сладким дурманом до потери пульса. И мне страшно от этого. Страшно признаваться себе, что думаю о тебе эти годы так или иначе. Это действительно невозможно вымыть из крови, вырезать из груди. Въелся в мою душу смертельным вирусом.       И всё именно так, как было написано нами. Предначертано. Разыграно по нотам.              «Почему-то в глубине души я ни на секунду не сомневался — он любит меня. И всегда будет. Не значит, что простит, но я чувствую… как и я сам» ©