***
Уже было темно, когда Ханзо вернулся в офис из-за пробок. Он быстро оформил заказ на Моррисона и заранее ответ для Рейеса. Вспомнив объяснение Джесси об их "кодексе", а также ворчливые, почти агрессивные манеры Рейеса, Ханзо решил проверить и новое письмо. Он положил его на стол и просканировал чёткий, наклонный почерк Габриэля Рейеса. Дрочила, Пришли твои дурацкие цветы, и они совершенно отвратительны. Можно подумать, что после стольких лет у тебя развилось чувство вкуса. Я выбросил их в мусорное ведро, как только увидел. Если ты думаешь, что в пекарне без меня лучше, то посмотри на итальянский ресторан на 3-й улице без тебя. Это совершенно другой вкус — он навсегда изменил моё мнение о пасте. Быть одному с дюжиной пар вокруг меня бесконечно лучше, чем с тобой. В четверг вечером там шумнее всего, особенно около 8 вечера, так что не ходи, если не хочешь потерять остатки слуха. До встречи, Гейб P.S.: Сообщение доставлено. Я больше не вмешиваюсь. P.P.S.: Ты всё так же неуловим, как удар кирпичом по лицу. Удивительно, что никто не догадался об этом много лет назад, ты, явный урод. Даже зная, что чувства в письме должны были быть противоположными, послание Габриэля было сложнее считать "тайно романтическим", чем послание Джека. Неудивительно, что Джесси сказал, что они прошли через несколько агентств. Если бы Ханзо сначала увидел письмо Рейеса, он бы ни за что не допустил заключения контракта. Ханзо опустился в кресло. Почти бесшумные шаги на лестнице заставили его пожелать, чтобы обивка поглотила его. Кресло, как назло, этого не сделало. — Ты знаешь, что это вредно для твоей спины, — сказал Гендзи от двери кабинета. — Моя спина — наименьшая из твоих забот, — Ханзо зарычал. — Господин Фоукс снова пытается послать фейерверк? — Да, но я сказал ему "нет". — Раньше его это не останавливало. — Ты пришёл сюда, чтобы спросить меня о мистере Фоуксе, или это был просто самый удобный для тебя способ усугубить моё положение? — Ханзо заставил себя сесть. Гендзи сидел на столе, читая письмо Рейеса. – Положи на место. Это не для тебя. — Довольно резкое, не находишь? — спросил Гендзи, держа его на расстоянии вытянутой руки. Ханзо поборол желание перевернуть стол – потом надо было убираться, да и Гендзи отскочил бы. — Это не твоё дело, — огрызнулся он. — Вполне буквально, поскольку ты здесь не работаешь. — Ты уволил своего собственного брата? — Я уволил тебя много лет назад. Ты просто никогда не обращал внимания. — Брат, ты ранил меня. — Брат, я обязательно это сделаю, если ты не вернёшь письмо и не уберёшь ноги со стола. Гендзи издал драматический вздох и демонстративно положил письмо на место. — Ноги. Со. Стола. — Пики, пики. Эй, это заказ для "Гладиолус-и-Роза"? — Это не твоё... — Не твоё дело, только да, но если он хочет послать цветы, то у Дзенъятты найдутся идеальные, — Гендзи ухмыльнулся. — Я теперь работаю с ним, раз мой хладнокровный брат уволил меня. — Неэтично спать со своим боссом. — Неэтично болтать со своим партнёром. Ханзо опустил голову на руки. — И что же рекомендует твой партнёр? — Спустись и спроси его сам. — Гендзи... — И, может быть, присоединишься к нам для вечерней медитации? — Гендзи... — Ты сегодня ехал в час пик и выглядишь как человек, которому нужно отдохнуть, — Гендзи надулся, в их молодости это работало лучше, но круглых щёчек уже давно нет. — Всего десять минут, и я уверен, что ты почувствуешь себя намного лучше. — Единственное, что заставит меня почувствовать себя лучше, это бросить этот жалкий бизнес и найти себе работу, где не нужно разбираться с письмами ненависти и взрывах. — Взрывы и письма ненависти достаточно типичны для средних компаний. Почему ты должен быть таким бескомпромиссным? — Я готов пойти на компромисс с бутылкой саке и восьмью беспрерывными часами сна. Это ты требуешь неразумного. — Ханзо, — Гендзи достал своё секретное оружие. — Пожалуйста? Ханзо выдержал впечатляющие тридцать две секунды. — Хорошо. Но только десять минут. Десять минут медитации действительно улучшили настроение Ханзо, но тем, кто не знал его достаточно хорошо, вряд ли это было заметно. К концу медитации он даже смог смотреть на партнёра своего брата, не возмущаясь тем, что такой человек существует. Дзенъятта был настоящим доказательством того, что какая-то сущность решила приколоться и сделать что-то совершенное. Ханзо был уверен, что невозможно быть лицензированным терапевтом, популярным инструктором по йоге и успешным флористом, но при этом иметь силы встречаться с Гендзи. В редкие моменты Ханзо думал, что Дзенъятта — робот. Масло подливало в огонь то, как Дзенъятта разворачивался из сложной позы без малейших признаков дискомфорта на своем безмятежном лице. Он казался выше мелких проблем смертных из плоти и крови, таких как судороги в ногах, боль в суставах и чувство усталости. — Как замечательно, что ты смог присоединиться к нам сегодня, — сказал он с неподдельной искренностью, заставившей Ханзо почувствовать вину за все свои недобрые мысли. — Гендзи сообщил мне о том, как важна для тебя работа. Спасибо, что разделил с нами своё время. — Да, конечно, — Ханзо потянулся и попытался почувствовать себя менее похожим на несгибаемое дерево. — Один из моих клиентов ищет, что можно отправить его... я полагаю, его партнёру. Их отношения трудно описать. Дзенъятта задумчиво хмыкнул. — Расскажешь о них? Ханзо начал перебирать всё, что он знал о Рейесе и о Моррисоне. — Они не говорят того, что имеют в виду. Даже когда они знают, что хотят сказать, они ходят вокруг да около. Гендзи подавился смехом. — Прости, прости. Просто это прозвучало знакомо... неважно. Ханзо презрительно сузил глаза из-за неудачной попытки подколоть его. Дзенъятта наклонил голову и внимательно осмотрел свои запасы. — И что же они чувствуют? Ханзо колебался. — Любовь, наверное. — Ты не уверен? — Что бы ни лежало между ними, это либо любовь, либо ненависть, либо какая-то ублюдочная смесь того и другого, — сказал Ханзо. — Их сын убеждён, что это очень романтично. — Ах, — сказала Дзенъятта. Ханзо ждал от него подробностей, но мужчина скользнул в заднюю комнату своего магазина и вернулся с розами: крошечными белыми бутонами, едва распустившимися, которые он уложил под более полные красные розы с яркими, тяжёлыми лепестками, и тремя синими розами с длинными стеблями, сплетёнными в спираль. Белые и красные бутоны образовывали своего рода основу, отчего синие выглядели, как фейерверк, поднимающийся над ними. — Я не думал, что ты красишь свои розы, — Ханзо поднял бровь от насыщенности синего цвета. — Я не крашу, это особый сорт, выведенный моим другом, — Дзенъятта улыбнулся. — Они не часто цветут, поэтому я берегу их на особый случай. — Клиент заплатил наличными... — Это не важно, — Дзенъятта отмахнулся от него. — Считай, что это моё подношение на алтарь здоровых отношений. Ханзо сузил глаза, пытаясь выразить деловое неодобрение сквозь благодушное расположение флориста, но в конце концов сдался и посмотрел на Гендзи. — Я пришлю счёт, — пробормотал его брат за спиной Дзенъятты. — Ты этого не сделаешь, — сказала Дзенъятта, не обернувшись. — Дух праздника следует поощрять, чтобы он расцвёл, как цветок. Ханзо и Гендзи оба уставились на него, один — кисло, другой — со смесью восхищения и отчаяния. — Завтра я зайду за ними, — сказал Ханзо. Позже мужчина отнёс вещи на склад в офисе, после чего выписал счёт на имя Дзенъятты и отправил его Гендзи с указанием номера транзакции для перечисления средств. Возможно, Дзенъятта и не заботился о коммерческих основах их работы, но Ханзо всегда платил по долгам, и не собирался допустить, чтобы бизнес мужчины пострадал. К тому же. Безмятежный ублюдок делал Гендзи счастливым. Джек Моррисон жил достаточно далеко от города, и Ханзо был удивлён, что он лично приехал в "Bullseye" за услугой доставки. С другой стороны, возможно, у них с Рейесом закончились другие варианты. Мистер Моррисон постарел менее изящно, чем Рейес, но не менее мощно, и у него было такое же сварливое лицо. — У меня посылка для мистера Джека Моррисона, — сказал Ханзо на всякий случай. Не стоит повторять одну и ту же ошибку дважды. Настроение старика сразу же прояснилось. — Голубые розы, — он усмехнулся. — Гейб, ты болван. Ханзо прочистил горло. — Сэр, есть сопроводительное письмо, но содержание... — Да, да, всё в порядке, — Моррисон схватил письмо и прочитал его с тёплой улыбкой. Ханзо неловко поёрзал, пытаясь решить, должен ли он просто уйти. Сладкие представления, которыми в это время года баловался остальной мир, оставляли его постоянно сбитым с толку и остро ощущающим одиночество, которое грызло его; несмотря на это, он не мог приглушить электрическое ощущение за шеей, чтобы стать свидетелем неловкого, но серьёзного ухаживания перед ним. —А Вы… дадите ответ? — спросил он через мгновение. Моррисон испуганно поднял глаза с логотипа на букете. — Большинство компаний не мирятся с нами, — сказал он, – им не нравится, как мы разговариваем друг с другом. — Сын Рейеса объяснил мне ситуацию. — Ты знаком с Джесси? — на обветренном лице старика появилось расчётливое выражение. — Он был с мистером Рейесом, когда я доставил Ваше предложение. — Ты не та девушка, с которой я разговаривал, когда делал заказ. — Нет, я менеджер. Она выразила озабоченность по поводу содержания сообщения, поэтому я провёл расследование. — И? — Как я уже сказал, МакКри объяснил мне ситуацию. Моррисон рассеянно кивнул. — Тогда ладно. У меня есть ответ. Вы ведь можете доставить и другие вещи, верно? Не просто цветы? — Флорист является аффилированным лицом, но на самом деле не является частью "Bullseye", сэр. Мы в первую очередь являемся курьерской службой. Пока это безопасно и законно, мы доставим. — Отлично. Вы не могли бы подождать минутку?***
Именно так Ханзо снова оказался на крыльце Рейеса, держа в руках коробку конфет в форме пуль. Предположительно, одна из них должна была быть шоколадом с добавлением чили. Он не мог сказать, что видел в этом привлекательность, но опять же, именно Рейесу подарок должен был понравиться. — Вау, смотрите, кто вернулся! — Джесси МакКри с улыбкой открыл дверь. — Им не удалось отпугнуть тебя, да? — У меня были опасения, но они улажены, — Ханзо пожал плечами. — Твой отец и его партнёр не так страшны, как остальная наша клиентура. Джесси впечатлённо присвистнул. — Не говори об этом папе, он подумает, что теряет хватку. Какие поставки вы производите, раз уж они не могут сравниться с тем, что предлагают эти два старых ублюдка? — День святого Валентина — напряжённый сезон, — оценивающий взгляд, который он получил за своё простое заявление, вызвал тёплую дрожь в его груди и спустился к животу. Ханзо списал это на новизну того, что его увидели; в конце концов, так много его работы происходило за кулисами. — Что ж, мы искренне благодарим тебя за твою самоотверженность, — он приподнял шляпу, отсекая теплоту этого взгляда. Ханзо отказывался чувствовать себя обделённым. — Пап! У меня для тебя сюрприз! Рейес подошёл к двери. Если он и был удивлён, то никак этого не показал. Он взял шоколад с ухмылкой и прочитал письмо с уже более мягкой улыбкой. Ханзо, будучи внимательным бизнесменом, а не назойливым человеком, что бы ни говорил Гендзи, знал, что содержание письма было скорее таким же двусмысленным. Он внимательно наблюдал, чтобы убедиться, правильно ли расшифровал нюансы их написанных тонов. Судя по едва заметному румянцу под смуглыми щеками Рейеса, Ханзо набрал себе 7/10, ошибаясь на стороне консерваторов. — Вы можете доставить ответ? — спросил Рейес. Ханзо обнаружил, что невольно кивает, и пожилой мужчина исчез обратно в доме. — То, что ты делаешь для них, так прекрасно, — сказал МакКри, снова посылая маленькие разряды электричества по позвоночнику Ханзо. — Это моя работа. — Но не буквально твоя, верно? У тебя есть люди для этого, не так ли? — Есть и другие. Признания в любви традиционно подпадают под действие другого агента, но... — Не мог не насытиться их сладким, сладким романом, да? — Я бы сказал, скорее солёным, чем сладким… Как солёная карамель, — пробормотал Ханзо, а затем понял, что сказал это вслух. К счастью, МакКри только рассмеялся. — Солёная карамель, да? — он ухмыльнулся, и Ханзо почувствовал, как у него запылали щёки и уши. — Простите меня, это было непрофессионально... — Эй, в этом нет необходимости, — МакКри дружески толкнул его локтем. — Это была одна из самых приятных вещей, которые когда-либо говорили о Папе и Джеке. Многие люди просто думают, что они сумасшедшие старики. Ханзо прикусил язык, чтобы не взболтнуть что-нибудь ещё, но огонёк в глазах МакКри сказал, что он всё равно это слышал. Очевидно, Рейес тоже. — Мы и так сумасшедшие старики! — крикнул он на весь коридор. МакКри закатил глаза. — Безумные влюблённые старики! — крикнул он в ответ, растягивая букву ”ю“ в слове ”влюблённые", как школьник на детской площадке. Ханзо попытался сохранить невозмутимое выражение лица, и ему это более или менее удалось. — Ты очень заботливый сын, — сказал он и тут же пожалел об этом. Но солнечная улыбка МакКри продолжала сиять несмотря на то, что Ханзо испытывал ту же неуверенность в себе, которую он видел в зеркале до того, как научился бриться, не слишком пристально глядя на своё отражение. — Я стараюсь, — сказал МакКри. — Бог свидетель, особенно после того, как он взял меня к себе. Держу пари, ты бы не узнал меня тогда, я был немного диким существом. Ханзо чрезвычайно критично посмотрел на мужчину рядом с ним, оценивая изношенность его одежды и линии загара. Он что-то невнятно напевал и заставлял себя смотреть на бугры мышц под фланелью и джинсами, на созвездия веснушек там, где солнце целовало его кожу, сквозь тени от шляпы на танцующие глаза под ними. — Я всё вижу, — сказал он. МакКри на самом деле надулся. Ханзо обнаружил, что это более эффективно, чем надувание губ Гендзи. — Тогда что насчёт тебя? Держу пари, с тобой не было никаких проблем, мистер Костюм и Галстук. — Иногда, — признал Ханзо. Старое чувство вины терзало его под доспехами прошедшего времени, и он поспешил похоронить его под большим количеством слов, прежде чем тишина нанесёт ему рану. — Я часто делал то, что хотела от меня семья. Это вызывало много ссор между мной и братом, — он старался говорить непринуждённым тоном, чтобы увести разговор в сторону, но у МакКри был острый взгляд. — Всё обернулось хорошо, не так ли? Ханзо выпрямился. — Что тут можно сказать? Я полагаю, что да. По крайней мере, никто не умер, и мой брат остаётся таким же раздражающим, каким он был в нашей юности. МакКри грустно улыбнулся ему, а затем Рейес вернулся с запечатанной стеклянной бутылкой, полной темно-янтарного виски, и ещё одним театрально-язвительным письмом. Проходил день за днём, и Ханзо обнаружил, что ездит взад и вперед между домом Моррисонов, его офисом и домом, который, как клялся Рейес, принадлежал МакКри. Каждый раз он оказывался втянутым в короткие дискуссии со своими клиентами, разговоры, которые не имели ничего общего с тем, что он доставлял, и всем, что касалось того, кому это доставлялось. Моррисон вслух вспоминал каждый подарок, присланный ему Рейесом, который, за исключением первоначального букета, оказался серией шуток и отсылок к памятным событиям в их общей истории. Виски этой марки подавали в первом баре, куда они пошли вместе; трое незнакомцев попытались угостить его выпивкой, и Рейес выпил их все в приступе ревности. Была ещё игрушка для собаки в виде ковбоя с именем «недопонимание», потому что, когда Рейс усыновил Джесси, Джек подумал, что он взял собаку из приюта. Там была даже, к огромному смущению Ханзо, коробка солёных карамелек, потому что Рейес позвонил Моррисону, чтобы рассказать ему о том, что он подслушал. Рейес не дал никаких объяснений по поводу подарков Джека, но МакКри был более чем счастлив занять Ханзо, пока тот ждал ответа. Их беседы часто были почти такими же спорами, как у Моррисона и Рейеса, хотя с меньшей скрытой враждебностью и более добродушными дискуссиями о превосходстве различных фильмов, еды и развлекательных мероприятий. Ханзо поймал себя на том, что думает об этом человеке не столько как о “МакКри”, сколько как о “Джесси”. МакКри был родственником клиента; Джесси был единственным, кто знал, что ему нравится зеленый чай, несмотря на горечь, но он предпочитал любой другой напиток, содержащий по крайней мере две ложки подсластителя. Джесси был тем, кто провёл с ним два часа, обсуждая сходство между старыми фильмами о самураях и западными фильмами. Джесси был тем, кто рассказывал ему возмутительные истории о юношеских приключениях, в результате которых Рейес взбирался по пожарной лестнице в три часа ночи, чтобы спустить ковбоя вниз после того, как тот застрял на крыше. Джесси был тем, кто заставил его почувствовать себя настоящим человеком, а не винтиком в машине или решателем проблем других людей. Но за такое чувство пришлось заплатить определённую цену. Постоянные поездки не позволяли ему работать в офисе, и Ханзо оказался вынужден пожертвовать одной частью работы ради другой. Впервые в истории "Bullseye" Ханзо начал делегировать полномочия. Переговоры с клиентами вёл Лусио. Управление маршрутом перешло к Лене. Сатья следила за бюджетом. Ханзо подавил их смущённое беспокойство раздражённым ответом. — Хотите внести свой вклад в бизнес? Вот ваш шанс. Соглашайтесь или уходите. Они мудро ухватились за эту возможность, позволив Ханзо день за днём доставлять свои товары. Даже по выходным. — Ты сегодня работаешь, брат? — спросил Гендзи, хотя в его голосе не было удивления. — Это выходные, ты же знаешь. Ханзо отказался вздрогнуть и вместо этого сосредоточился на упаковке виниловых пластинок, которые Моррисон собрал для Рейеса. — Это очень важная поставка, — сказал он. И так оно и было. Точно так же, как и в прошлый раз. И тот, что был до этого. И тот, что был до этого. — Только работа и никаких развлечений, — упрекнул Гендзи. Ханзо подумал о веранде в доме Джесси, качелях и всё более продолжительных разговорах, которые они вели, пока Рейес изо всех сил пытался придумать более откровенные письма для отправки Моррисону. Тепло начало подниматься по задней части его шеи. Он проигнорировал это. — Это называется “трудовая этика”, — парировал он. — Одному из нас нужно немного выпить. И почему ты не мучаешь Дзена? У него три работы. — Он знает, когда ему нужен отдых. — Это напряжённый сезон. Я возьму перерыв после 14-го числа. — Разве ты не говорил этого о зимних каникулах? — Был заключён срочный контракт. Разве тебе не нужно быть где-нибудь ещё? — Нет места важнее, чем убедиться, что мой единственный старший брат не заработается до смерти. — Да, да. Тогда где бы ты бездельничал, пока твой чудо-человек занят спасением мира? — Ханзо встал. — Я поехал. — Я пойду с тобой. — Только через мой труп. — Это то, чего я боюсь, брат. — Гендзи кивнул, пытаясь выглядеть мудрым, как его партнёр, но в основном выглядел сонным. — Гендзи, нет. — Гендзи, да. С этого момента спор перерос в ссору, но, как и многие другие их разногласия, он закончился тем, что Гендзи добился своего. Ханзо лениво размышлял, какой была бы его жизнь, если бы он был более настойчив со своим братом… он не хочет доводить эту мысль до потенциального конца. Гендзи напевал что-то в такт радио, пока они ехали. — Пожалуйста, веди себя как можно лучше, — вздохнул Ханзо. — Конечно. — Они очень хорошие клиенты. — Учитывая, что ты их не скинул на Трейсер, то так и есть. — Я внесу ещё один подсчёт на доску, когда мы вернёмся. Ты должен Лене обед. — О, так теперь это Лена, не так ли? — Гендзи просиял. К счастью, они ехали по прямой, так что мысленное короткое замыкание Ханзо не привело к несчастному случаю. — Так короче. — Как скажешь, брат. — Гендзи... — Я буду вести себя наилучшим образом и не испорчу твой выгодный контракт. Я обещаю. Ханзо хмыкнул, но его опасения быстро улетучились в другом направлении. Гендзи был более представительным братом. Дружелюбный человек. Людям нравился Гендзи… Часто Гендзи нравился им гораздо больше, чем Ханзо. Мысль о том, что Джесси может нравиться Гендзи больше, чем он сам, вызвала у мужчины прилив горячей кислоты в животе. — Хм, — сказал Гендзи, и Ханзо обнаружил, что находится под редким, но пристальным вниманием своего брата. — Что? — Ничего, — этот ответ мало успокоил Ханзо. — Пока ничего. Просто мысль. Я дам тебе знать, если это к чему-нибудь приведёт. — Это день, который нужно отметить в календаре. Джесси сидел на качелях, когда они подъехали, и, казалось, наслаждался послеполуденным солнцем с кувшином сладкого чая и двумя стаканами. Он заметно оживился, когда увидел машину Ханзо, но остановился, когда Гендзи выбрался с пассажирской стороны. — Ну, как дела? — сказал он, оглядываясь назад и вперёд в поисках какого-то объяснения. — Джесси МакКри, это мой бесполезный брат Гендзи, — сказал Ханзо, игнорируя протестующий возглас упомянутого брата. — Ты уже слышал, как я жаловался на него раньше. Он настоял на том, чтобы сегодня выставить себя на посмешище. Гендзи, это Джесси МакКри, сын мистера Рейеса. — Ах, Гендзи! Ханзо так много рассказывал о тебе. Хорошие вещи, даю слово, — Джесси шагнул вперёд и протянул руку, которую Гендзи с энтузиазмом пожал. — К сожалению, мой брат был жадным драконом и держал все новости о встрече с ковбоем при себе! — он рассмеялся. К отчаянию Ханзо, то же самое сделал и Джесси. — Ну, посидите немного. Я пойду принесу ещё стакан и сообщу папе, что доставка уже здесь, — Джесси заговорщически наклонился к нему. — Не позволяй его грубому поведению сбить тебя с толку. Он действительно мягкий внутри. Гендзи имел наглость выразительно взглянуть на Ханзо. — Мне кажется, я знаю похожего человека. — А пока, Ханзо, твоя очередь, — МакКри налил чай в два уже приготовленных стакана. — Настоящий сладкий чай в южном стиле. Я приготовил две чашки горького матча, который ты принёс. Гендзи, ты проследи, чтобы он не вылил это, пока меня не будет, хорошо? Ханзо фыркнул. — Я бы никогда такого не сделал! — Да, но ты сидел и смотрел, как папа втянул меня в смертельный поединок с шоколадной рулеткой, и ты просто рассмеялся, когда я получил чили. — Это было совсем другое дело. Твой отец — наш клиент. С моей стороны было бы неуместно участвовать в этом. Выражение лица Джесси указывало на то, что Ханзо высказал свою точку зрения за него, хотя он всё ещё не понимал, как эти две ситуации связаны. Ковбой исчез в доме, а Гендзи с ухмылкой повернулся к брату. — Ханзо, — сказал он, выглядя как ребенок в кондитерской с подарками на день рождения на сто долларов и без родительского присмотра. — Заткнись, — прошипел Ханзо. — У этой семейки слишком хороший слух! По какой-то божественной милости Гендзи просто решил улыбнуться шире и ударил пятками, устраиваясь в углу качелей на веранде. Ханзо сел с другой стороны и прижался к подлокотнику. Джесси вернулся с Рейесом на буксире, налил себе стакан чая и втиснулся между двумя братьями Шимада. Ханзо почувствовал жар мужского тела, как клеймо, когда их бедра прижались друг к другу. Рейес прислонился к перилам и открыл свой подарок. — О, Джек, — он нежно пробормотал. — Он купил тебе что-нибудь вкусное? — спросил Джесси с нарочитым невниманием человека, пытающегося казаться невинным. — Через сколько хипстерских рынков ты его провёл, чтобы найти это? — Это была моя забота, а ты никогда не узнаешь. Рейес закатил глаза и посмотрел на Ханзо. — Ты проторчишь здесь достаточно долго, чтобы я мог снова принести ответ? — Как всегда. — Кто твой напарник? Гендзи хихикнул, несмотря на пренебрежение. — Я пришёл, чтобы убедиться, что мой брат-трудоголик не загнал себя в угол на выходных, — сказал он и улыбнулся в свой сладкий чай. “Однако я вижу, что он в хороших руках. Ваш сын — радушный хозяин. Когда мы приехали, лед в чашках ещё даже не растаял.” — Да, твой брат довольно занятой человек, — Рейес усмехнулся. — А у Джесси собачье чутье на то, когда кто-то, кого он хочет видеть, приближается. И Джесси, и Ханзо покраснели. — Пап! — Да, да. Я сейчас вернусь, мистер "Bullseye". Не дай моему сыну подавиться чаем, — он пронёсся обратно внутрь. — Посмотрим, навещу ли я тебя в свой следующий отпуск. Может быть, я вместо этого навещу Джека! — Ты здесь на время отпуска? — спросил Ханзо. — Ну, да, я имею в виду, обычно я тоже работаю в будние дни, — Джесси признался. — Я просто ухожу в это время года, потому что Па и Джек в конечном итоге получают сопутствующий ущерб, если попытаются осуществить планы на День святого Валентина без посторонней помощи. Я имею в виду. Ты видел, как они себя ведут, но благодаря тебе, дорогой, у них всё прекрасно получается. Ханзо практически слышал, как Гендзи вибрирует от возбуждения. — Это очень любезно с твоей стороны, — сказал он, игнорируя своего брата и потягивая чай. —... У этого чая странный вкус. — По сравнению с твоим безвкусным мат..тя! Но я добавил немного мяты. Подумал, что ты оценишь это. Ханзо напевал и старался не отрывать взгляда от своего стакана, чтобы не видеть, как улыбка Джесси медленно сменяется беспокойством. Гендзи скорчил гримасу, указывающую на то, что, если бы между ними не сидел Джесси, он бы подверг Ханзо всей артиллерии пыток в стиле младшего брата, чтобы попытаться добиться от него большей реакции. — С твоей стороны было очень любезно приготовить чай для моего брата, — сказал Гендзи, намереваясь использовать другую тактику. — Ничего сложного, — Джесси отмахнулся от этого. — Мы просто говорили о напитках на выбор после того, как Джек прислал Папе какой-то необычный кофе... — Эль Инджерто! — крикнул Рейес изнутри. Джесси закатил глаза. — ...и твой брат сказал, что он всегда был больше приверженцем чая, и, ну, мы немного поспорили о том, какой сорт чая лучше. Ханзо продолжал пить, чтобы ему не пришлось отвечать. — У моего брата очень утонченный вкус, — сказал Гендзи. — Должно быть, ему действительно нравится этот сладкий чай...— Джесси немного оживился. — Да? — ...или он очень высокого мнения о тебе, чтобы попробовать это без дальнейших расспросов. Ханзо поставил свою чашку и быстро протянул руку за спину Джесси, чтобы ущипнуть Гендзи за нерв в плече. Это заняло меньше секунды, и последовавший за этим мгновенный мышечный спазм замаскировал раскачиванием качелей. Рейес ступил на крыльцо, когда Гендзи упал. — С твоим напарником всё в порядке? — скептически спросил он, когда Ханзо встал. — Наверное, чай не в то горло попал, — пробормотал Ханзо. Рейес поднял бровь, но не остановил его, когда он забрал посылку и своего брата. — Ханзо… — начал говорить Джесси. — Большое Вам спасибо за чай. Я должен вернуть моего брата его партнёру, прежде чем он нанесёт себе ещё больший ущерб. Пожалуйста, извините меня. Ваша доставка будет произведена в кратчайшие сроки. Благодарим Вас за то, что Вы воспользовались услугами курьерской службы "Bullseye", — всё это вырвалось на одном быстром дыхании. Он силой усадил Гендзи в машину, выехал с подъездной дорожки и направился обратно в офис, мёртвой хваткой вцепившись в руль, пульс всё ещё стучал в голове. — Ханзо... — сказал Гендзи. — Ни слова, — прорычал Ханзо в ответ, — или я снова буду единственным ребёнком в семье. Гендзи благоразумно промолчал и оставался таким до конца поездки, по крайней мере, пока Ханзо не добрался до своего кабинета. — Я действительно думаю, что ты ему нравишься, брат, — тихо сказал он. — Твоему ковбой. — Он не является "моим", — Ханзо зарычал, но без прежней энергии ярости. — Но он может им стать, — сказал Гендзи, — если ты ему позволишь. Плечи Ханзо поникли. Он слабо посмотрел на своего брата, который одарил его таким обнадеживающим, ободряющим взглядом, что он не мог не простить его. В основном. Он всё равно подошёл к белой доске, стёр текущий итог подсчёта и написал: ГЕНДЗИ ДОЛЖЕН ТРЕЙСЕР УЖИН И ДЕСЕРТ ЗА ТО, ЧТО ВТЯНУЛ ХАНЗО В ЭТУ ИСТОРИЮ. Он мог позволить себе быть немного мелочным по этому поводу. Моррисон ждал его, когда Ханзо приехал, чтобы передать посылку Рейеса. Гендзи, снова вернувшийся к Дзенъятте, не сопровождал его. — Звонил Гейб, — сказал Моррисон. — Сказал, что Джесси беспокоился, что он мог тебя отпугнуть. Ханзо не ответил прямо, а просто передал ему письмо и посылку. Моррисон моргнул, глядя на коричневую обёрточную бумагу, и разорвал её. Ханзо мельком увидел что-то похожее на голубой шёлк, прежде чем Моррисон поперхнулся и поспешно завернул его обратно, покраснев. — Эм. Да, — пробормотал он, засовывая подарок под мышку. — Я сказал мальчику, чтобы он не травил тебя, пока ты доставляешь нам посылки. Ты не похож на легкомысленного человека. — Я выполняю контракт. — Но дело не только в этом, — сказал Моррисон. — Если бы это был просто контракт, ты бы не делал доставки сам. Мы не такие уж хорошие клиенты. Ханзо ничего не сказал. — Знаешь, я раньше беспокоился о нем, — Моррисон тяжело вздохнул. — Когда он рос и слушал меня с Гейбом, я не знал, поймёт ли он, как на самом деле разговаривать с людьми. — Он определённо выглядит дружелюбно, — сказал Ханзо, надеясь, что не покраснел. — О, он, конечно, обаятелен, но это не одно и то же. Гейб и я, мы знаем, как разговаривать друг с другом. Нам потребовалось много времени. Я просто не хочу видеть, как он доживает до нашего возраста без человека, который смог бы понимать его. — Это не... — слова застревали у него в горле, как лёд; Ханзо не мог дышать, не мог понять, как их откашлять или проглотить должным образом. Вдруг пронёсшийся по дороге и с визгом остановившийся перед домом грузовик оказался очень своевременным вмешательством. Ханзо наблюдал, как Джесси практически выпрыгнул из машины на Моррисона. — Что бы ни сказал Джек, не обращай на него внимания! — взмолился Джесси, пытаясь втолкнуть Моррисона обратно в дом. — У меня тут разговор, мальчик, не перебивай старших! — Па проговорился, что звонил тебе. Я знаю, о чём вы говорили! — Это не твоё дело... — Чёрт возьми, это не так! Ханзо, не слушай этого сумасшедшего старого ублюдка, он будет плести ложь и обман... — Я расскажу Гейбу, что ты это сказал. — И что он сделает? Не посадит же под домашний арест! Ханзо не мог удержаться от смеха; и Моррисон, и Джесси сделали паузу в своём споре. — Мне очень жаль, — выдохнул он. — Я просто... я вижу семейное сходство. Моррисон и Джесси скорчили одинаковые гримасы возмущения и одновременно рявкнули: «Я совсем на него не похож!» — а затем уставились друг на друга. Их взгляды быстро растворились в ещё большем смехе, и Ханзо почувствовал, как холодный дискомфорт в его горле начал таять. — Вы двое поболтайте, я сейчас вернусь, — Моррисон покачал головой и вошёл внутрь. — Я действительно сожалею о Джеке, — сказал Джесси. — Он просто вбивает себе в голову какие-то идеи, думает, что должен быть для всех настоящим родителем. — Я очень сожалею о Гендзи, — ответил Ханзо. — У него всегда много идей в голове, в основном, как поставить меня в неловкое положение. — Семья, да? — Джесси криво улыбнулся. — Не могу с ними жить, не могу в них стрелять. — Не по закону и без большого последующего чувства вины, нет, — Ханзо усмехнулся. — Может, притворимся, что ничего этого не было? — Подожди минутку, это будет означать, что ты не пробовал сладкий чай, — запротестовал Джесси. — Какое тяжелое испытание. Нам придётся попробовать ещё раз в другой день. — Что ж, — ухмылка Джесси стала шире, вечер удался. — Я думаю, это можно устроить. Последние несколько дней, предшествовавшие Дню святого Валентина, обычно были кошмарной суетой для "Bullseye", но в том году всё прошло на удивление гладко. — Это потому, что ты делегировал, — сказал Гендзи. — Разделённое бремя — это облегчённое бремя, — добавил Дзенъятта. — Это эффект обратной связи, — сказал Лусио, который был достаточно хорош в управлении клиентами, чтобы Ханзо серьёзно задумался о реорганизации отделов и обязанностей. — Ты почувствовал стресс и одиночество ко Дню Победы, и это сделало тебя раздражительным. То, что ты капризничал, было стрессом для нас, и это заставляло нас капризничать в ответ и, скорее всего, всё испортить. Что неизбежно ухудшало твоё настроение. Так что это превратилось в порочный круг. — Но всё в порядке, из-за того, что ты всегда так легко относишься к другим праздникам, мы дарим тебе прощение, — сказала Лена. — Это равновесие, — сказала Сатья неубедительно ровным тоном человека, чьё особое мнение было отвергнуто ради сплоченности группы. — Брат, иди, делай свои поставки. Купидон должен попасть в цель! С этим нелепым советом на ухо Ханзо направился в дом Рейесов, чтобы доставить последнюю посылку Моррисона. Было бы глупо думать, что два старика будут продолжать нуждаться в услугах "Bullseye" после того, как их праздничная традиция закончится. Было бы ещё глупее думать о том, чтобы снова увидеть Джесси. Их пути никогда раньше не пересекались и, скорее всего, больше не пересекутся. Даже если Моррисон и Рейес вернутся в следующем году, не было никаких причин, по которым он должен был заниматься этим. После всего, что он рассказал Лене, ей было бы более чем комфортно заниматься доставкой. Ханзо удалось уговорить себя не краснеть от волнения ещё до того, как он добрался до улицы Рейеса. Тем не менее, его сердце пропустило удар, когда он увидел Джесси, расхаживающего по крыльцу. Что ещё более необычно, Габриэль сидел на качелях, уставившись вдаль с ужасающе пустым выражением лица. — Ханзо! Слава богу, у кого-то есть голова на плечах. Иди сюда и скажи па, что он всё делает неправильно. — Джесси свернул с крыльца и сразу же потащил Ханзо вверх по лестнице. Тепло его руки проникло сквозь пиджак и рубашку, и Ханзо почувствовал, как у него перехватило дыхание. — Что такого неправильного случилось? — он передал Рейесу коробку и письмо от Моррисона. Рейес мечтательно открыл их. Его мозолистые руки осторожно переворачивали страницы фотоальбома, собранного Джеком, с благоговением просматривая глянцевые фотографии. — Он хочет отправить кольцо. — Кольцо? — Кольцо, — Джесси зарычал. — Па хочет сделать предложение, но он хочет, чтобы ты доставил кольцо. — Я чувствую, что это будет неправильным сигналом? — сказал Ханзо. — Посылать другого мужчину делать тебе предложение? — Я говорю о том же! — Джесси вскинул руки в воздух. — Но это должно произойти сейчас, — покачал головой Рейес. — День святого Валентина — это наш день, и этот год был лучшим годом, который у нас был. Это знак. Я должен сделать это сейчас. — Пап, я понимаю, понимаю, но ты не можешь просить Ханзо сделать это. Просто садись в мой грузовик. Я отвезу тебя вниз... — Это должна быть доставка. Вот как это работает, вот как мы могли держаться вместе, когда всё остальное пошло прахом. — Вы держались вместе, потому что пытались заставить это работать, и вы, чёрт возьми, общались друг с другом. — Через чёртовы поставки. И следи за своим грёбаным ртом! — Если я могу сделать предложение... — сказал Ханзо, и оба мужчины обратили на него своё внимание. Он на мгновение остановился под пристальными взглядами, собрался с духом и жестом указал на Рейеса. — Я мог бы сделать доставку… другого рода. Рейес ухмыльнулся, обнажив почти дикие зубы. У Джесси была более короткая улыбка, которая превратилась в озабоченность. — Разве это не противоречит вашим правилам или что-то в этом роде? Я знаю, ты любишь, чтобы твой бизнес шёл гладко. Ханзо отмахнулся от него с легкостью, которая удивила даже его самого. — Если бы вы были клиентами — да, но это услуга. Для... для друга. Это не деловая сделка. Лицо Джесси озарилось, как в финале фейерверка Четвёртого июля. — Спасибо, малыш, — сказал Рейес… Габриэль, ему лучше называть его по имени, поскольку он не был клиентом. – Ты хороший человек. — У меня есть одно условие, — сказал Ханзо. — Если мы делаем это, мы делаем это стильно. Джесси, Габриэль и Ханзо быстро зашли в офис, притащив Дзенъятту, Гендзи и Лусио. Импровизированные планировщики упаковали, подготовили и усовершенствовали небольшой фургон для доставки, который "Bullseye" делил с Дзенъяттой, в то время как Ханзо договорился с Моррисоном — Джеком — о ещё одной доставке. — Существует проблема с доступностью транспортных средств, — Ханзо привёл это в качестве причины. — В связи с праздником. Подарок мистера Рейеса плохо переносится в моей машине. — Доверься Гейбу, он все усложнит в последнюю минуту, — вздохнул Джек с немалой долей нежности. — Я здесь в любое время. Ханзо дал ему расчётное время, повесил трубку и воспользовался моментом, чтобы почувствовать злобное удовлетворение тем, как продвигается план. Мало вещей работало так идеально. Он боялся сглазить, но в то же время волнение было слишком сильным, чтобы его подавить. Он оглядел всё вокруг, улыбнулся и кивнул. — Джек отвалит кирпичей, — сказал Джесси. — Это идеально. Спасибо, Ханзо. Не могу представить, что бы мы делали без тебя. — Я уверен, что ты бы справился, — возразил Ханзо, но Джесси было всё равно. — Нет, без боя мы бы этого не сделали. Ты просто чудотворец, сладкий. Честно говоря, я не знаю, как тебя отблагодарить. Ханзо покраснел и отвернулся, прежде чем Джесси успел заметить. Когда они подъехали к дому Джека, Ханзо пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть своему лицу выражение "переутомленного бизнесмена". Это оказалось труднее, чем он ожидал; возбуждение пронеслось по его нервам, как статическое электричество. — Так во что, чёрт возьми, Гейб втянул тебя теперь? — Джек окликнул, когда он приблизился. — Пожалуйста, скажи мне, что он не прислал мне безвкусный каркас кровати или что-то в этом роде, — Ханзо надеялся, что он не услышал приглушённый звук из задней части фургона, и вместо этого протянул Джеку поддельный бланк для подтверждения получения, который, как обычно, он подписал, не читая. — Я полагаю, Вы могли бы назвать это антиквариатом, — ответил Ханзо, а затем ему пришлось откашляться, чтобы скрыть едва сдерживаемый смех из фургона. — Пыль, — быстро объяснил он. Выражение лица Джека колебалось между скептицизмом и сочувствием. — Пройдите сюда, мистер Моррисон. Ханзо открыл задние двери и отступил в сторону. Джек заглянул внутрь и замер. Задняя часть фургона была полна цветов. Вернее, почти заполнена ими. То, что не было занято настоящим лесом, было занято Габриэлем, стоящим на одном колене с маленькой коробкой в руке, и Джесси, забившимся в угол со звуковым оборудованием Лусио и камерой. Джесси немного перетасовал и сделал ремикс на классическую музыку, просочившуюся между цветами. Габриэль прочистил горло. — Привет, Дрочила, — сказал он с той же грубоватой нежностью, которая заполняла каждый дюйм его писем. — Специальная доставка. — Ты мудак, — задохнулся Джек. Ханзо подумал, что его сейчас разорвёт. Габриэль открыл коробочку, демонстрируя солидное, крепкое на вид кольцо. Джек издал икающий смешок. Ханзо ускользнул и в конце концов прислонился к передней решётке фургона, прислушиваясь к приглушённой смеси ругани и смеха внутри... просто не очень внимательно. В конце концов, Джесси удалось выбраться через пассажирское сиденье. — Помните, вы двое, это позаимствованный фургон! — пожурил он, прежде чем захлопнуть дверь. — Прости за это, дорогой. Можно подумать, что они не видели друг друга целую вечность, судя по тому, как они себя ведут. — Они только что обручились, — Ханзо пожал плечами. — На этот раз я готов не обращать на это внимания. Джесси подошёл и встал рядом с ним, немного ближе, чем строго по-дружески. — Ещё раз спасибо за все это. — Меня уже поблагодарили по меньшей мере три раза. — Не только за предложение помочь. Я имею в виду, да, это намного лучше, чем всё, что мы с Па могли бы придумать, но ты тоже оставался с нами на протяжении всей этой сумасшедшей подготовки. — И за это ты меня благодарил. — Это стоит повторить, — нежность в тёмных глазах Джесси вызвала вспышку жара, пробежавшую по грудине Ханзо и опустившуюся ниже живота, и ему пришлось сглотнуть, чтобы не выдохнуть огонь. — Ты действительно нечто, понимаешь? — Ты сам по себе нечто особенное. У меня… Мне было приятно познакомиться с тобой, Джесси МакКри. — Это звучит ужасно похоже на прощание, сладкий. — Разве это не то, что происходит дальше? Романтическая история заканчивается, когда влюблённые живут долго и счастливо. Другие персонажи не нуждаются в таком и не получают свой конец, — Ханзо наклонил голову, чтобы посмотреть на закат и приближающиеся звёзды. Не по сезону тёплая февральская оттепель исчезла, и вместе с темнотой вернулся зимний холод, напомнив миру, какое время года всё ещё в силе. Это казалось ещё одним доказательством того, что всё заканчивается. Джесси ничего не говорил в течении долгой минуты, и их молчание заглушало звуки из фургона. — Ужасно циничный взгляд на это, я полагаю, — он выдохнул. — Мне всегда нравилось думать, что я главный человек в своей собственной жизни. Ханзо почувствовал, как его сердце сжалось. — Ты ковбой, — сказал он. — Ковбои, как и самураи, уходят одни в конце фильма. — Не всегда, — запротестовал Джесси, но не очень сильно. Ханзо украдкой взглянул и увидел, как удручённое выражение лица мужчины сменилось чем-то стойким и смиренным. — Хорошо. Мне лучше убрать их оттуда, пока они не испортили твой фургон. Это не способ отплатить тебе за твою доброту, — он оттолкнулся от машины и переместился на заднее сиденье, прежде чем Ханзо смог понять смысл его тона. - Давай, Па! Давай, Будущий Отчим! Перестаньте вести себя как похотливые подростки и верните Ханзо служебную машину. Джек и Габриэль вывалились из задней части. Джеку удалось сохранить равновесие и какое-то подобие достоинства, но Габриэль споткнулся, и Джесси подхватил его. Габриэль воспринял это как вызов и быстро перекинул ковбоя через плечо, как маленького ребенка. — Я выхожу замуж, малышка! — он взревел. — Я выхожу замуж! — Да, это так, — Джесси неловко похлопал его по спине, пока он пытался найти рычаг давления. — Я разберусь с этими двумя, Ханзо. Джек может отвезти нас обратно утром. Или днём, в зависимости от того, как они соберутся. Ещё раз спасибо. Ханзо обнаружил, что его голос покинул его, когда взгляд Джесси вернулся к его семье, и он быстро отвернулся, услышав, как они начали препираться. Действительно, это были люди, которые знали, как разговаривать друг с другом, даже если никто другой их не понимал. Один раз он оглянулся в зеркало, и взгляд тёмных глаз Джесси МакКри, наблюдавших за ним, преследовал его всю обратную дорогу до офиса, где его ждал весь персонал "Bullseye" и Айрис. — Ну? — спросил Лусио и подпрыгнул от возбуждения. — Что "ну"? — Ханзо нахмурился. — Почему вы все здесь на холоде? — Как всё прошло, чувак? Как всё прошло? — Он сказал "да"? Мистер Моррисон плакал? А мистер Рейес? — потребовала Лена. — Что сделал Джесси? — спросил Гендзи чуть более многозначительно. Ханзо начал рассказ. Раздались радостные возгласы. Были слёзы. Даже смех. Когда Ханзо закончил, воцарилась мёртвая тишина. Все смотрели на него так, как будто он внезапно закончил историю смертью любимого домашнего животного или чем-то столь же ужасным и неожиданным. — А потом я подъехал сюда, а вы все слонялись снаружи, — сказал он. Никто из них не пошевелился, но у Ханзо было гнетущее, удушающее чувство, что его судят. — Брат, — сказал наконец Гендзи, — ты идиот. Ханзо ощетинился. — Я не сплю с клиентами! — прорычал он. — Но ты сделаешь всё остальное, в том числе влюбишься в него, — огрызнулся Гендзи. — Кроме того, он даже не клиент! Моррисон был, и Рейес тоже, но никогда не их сын! — Чувак, ты только что оказал им довольно большую услугу неофициально, — добавил Лусио. — Разве это тебе ни о чём не говорит? — И Вы были так счастливы! — Лена надулась. — Вы оживлялись каждый раз, когда ходили в дом Рейесов. Последовала короткая пауза, и Лусио толкнул Сатью локтем, чтобы она высказалась. — Я согласна с мистером Шимадой, — сказала она. — Нельзя вступать в сношения с клиентами. — Лусио застонал, но Сатья продолжила: — При этом, поскольку мистер МакКри официально не пользовался услугами компании, я не понимаю, почему наш руководитель не должен, как вы говорите, «получить немного», — она позволила Лусио дать ей пять, но это было похоже на слабую тройку. Ханзо поднял глаза к небесам и молча попросил какую-нибудь божественную сущность сжалиться над ним. — Его решения — это его личное дело, — сказал Дзенъятта, отпрыск грёбаного сверхбожества. — Итак, кто хочет помочь мне прибраться? — спокойствие его голоса не скрывало стальной сути его предложения, и сотрудники Ханзо вместе с его братом неохотно поспешили подчиниться. Дзенъятта подождал, пока они отнесут первую партию цветов обратно в магазин, прежде чем успокаивающе положить руку на плечо Ханзо. — Я упустил момент, — признался Ханзо скорее самому себе, чем Дзенъятте. — Он спросил, но это было косвенным образом связано с его семьей, и я не понимал, пока не стало слишком поздно. — Жизнь полна моментов, — сказал Дзенъятта. — Ты можешь подождать подходящего случая... или сделать свой собственный, — он сжал плечо Ханзо, а затем внёс внутрь горшок с цветами. Ханзо прислонился спиной к фургону. Он посмотрел на звёзды и подумал о закатах. — Создать свой собственный момент... День святого Валентина выдался достаточно холодным для мороза и достаточно напряженным, чтобы у Ханзо вообще не было времени думать о моментах. В любом случае, это не помешало ему сделать это. Мысли скапливались в затылке, как капли воды, конденсирующиеся в облака, тяжело висящие, но никогда не выпадающие в осадок. Они затуманили часы, но Ханзо всё равно прошёл через это, потому что нужно было сделать работу, и он позволил своему вниманию блуждать достаточно долго. К трём часам Ханзо был измотан не только физически. У него болела голова. Его сердце болело. Больше всего на свете ему хотелось посидеть на качелях на веранде под тёплым солнышком и послушать, как Джесси рассказывает историю о лошадях на съёмках фильма, который Ханзо никогда не видел, но который будет транслироваться, как только он вернётся домой. — Почему бы Вам не отдохнуть весь день, босс? — спросила Лена, появляясь в перерыве между родами. — Вы выглядите измотанным до мозга костей. — Ещё слишком рано, — запротестовал он. — Да, но Вы и так проводите здесь много времени. Мы с Лусио позаботимся о доставке и с лёгкостью справимся. А Вы можете…ну, — она одарила его обнадёживающей улыбкой. И это поразило Ханзо, как удар молнии, что он мог. Он абсолютно, действительно и по-настоящему мог бы. Мужчина встал так быстро, что его стул опрокинулся назад. Он не потрудился поправить его как следует, а просто вытащил из-под него свою куртку. — Хорошо, — сказал он, доставая ключи. — Всё в порядке? — Лена моргнула. Однако она быстро всё поняла, и восторг дал ей второе дыхание. — Хорошо! Просто предоставьте это нам, босс! Мы обо всём позаботимся! — Я знаю, что ты это сделаешь, — сказал Ханзо, удивляя себя тем, насколько сильно он в это верил. — Спасибо, Лена. Лена просияла. — В следующий раз Вы тоже будете называть меня Трейсер! — Шаг за шагом, — он улыбнулся в ответ и направился вниз по лестнице в магазин Дзенъятты. Не успел Ханзо сделать и трёх шагов в дверь, как перед ним оказался Дзенъятта с парой вплетённых роз в руках. Один цветок был невероятно голубым, другой — тёмно-красным, а колючие стебли были скреплены золотой лентой. — Небольшая помощь, чтобы создать свой момент, — сказал Дзенъятта, — как Вы помогли многим другим создать свой. Ханзо проглотил застрявшие в горле эмоции и вместо этого склонился в поклоне. — Спасибо. Сомнения снова закрались в его разум, пока он вёл машину. Что, если он неправильно истолковал ситуацию? Что, если Джесси передумает? Что, если бы Джесси ушёл и вернулся туда, где он жил, когда не навещал своего отца? Что, если; что, если; что, если… Что, если Ханзо упустит свой шанс? Мысль о том, что это может быть так, пробрала его до глубины души. Ханзо попытался сжечь сомнения воспоминанием о жаре между ними, но всё, что получилось — это задушить его нерешительным дымом. Грузовик Джесси всё ещё стоял на подъездной дорожке к дому Габриэля, но крыльцо было пустым и тёмным. Ханзо почувствовал, как его решимость рушится по краям, когда он подошёл к двери. Фонарь насмешливо ухмылялся с перил крыльца. Шипы роз впились ему в руку. Он постучал. Подождал. Выдохнул. Какой-то узел напряжения внезапно распутался, превратившись в тошнотворное облегчение оттого, что не будет ни обсуждения, ни признания, даже если это означало разочарование. Другой натянулся по той же причине. Плечи Ханзо поникли, когда он шёл обратно к своей машине, остановившись, чтобы оставить розы под стеклоочистителем грузовика. Это было бы настолько близко к разговору, насколько он мог. Входная дверь открылась. Сердце Ханзо остановилось. — Лучше бы это было не от Джека, — сказал Габриэль. — Потому что он не может превзойти то, что сделал вчера. Сердце Ханзо снова забилось, но его голос решил продолжить свой импровизированный и неудобный отпуск. — Подожди минутку. Мальчик наверху, — Габриэль слегка повернулся и проревел в дом: — Эй, малыш! Тебе пришла посылка! Ханзо услышал тяжелые шаги. — Чёрт возьми, старик, ты всегда кричишь на меня за то, что я кричу в чёртовом доме…— Ханзо? Ханзо чуть не проглотил свой язык. Ханзо привык видеть Джесси в повседневной одежде, потёртых джинсах и потрёпанных фланелевых брюках, но, очевидно, сегодня был день стирки, потому что джинсы были изношены и натянуты до изгибов его бедер. Его футболка не так хорошо выдержала испытание временем, и обтрёпанный подол теперь был достаточно коротким, чтобы соблазнительно обнажить его живот, когда он выпрямился. И выражение его лица… Хорошо, что голос Ханзо сорвался — у него не было слов, чтобы описать блаженную улыбку, появившуюся на лице Джесси. Каким бы привлекательным он ни находил этого человека, он хотел взять эту улыбку и спрятать её в своем сердце, как медальон, чтобы снова вынимать её для солнечного света в дождливые дни, чтобы согреть его и вернуть краски, когда всё казалось холодным и серым. Ханзо хотел видеть эту улыбку каждый день, как он видел её почти каждый день в течение последних двух недель. — Ну, привет, дорогой. Не ожидал увидеть тебя снова. Ханзо вернул себе голос с той же грубой силой воли, которая изначально вытащила "Bullseye" из красной зоны. — У меня есть ещё одна доставка, — сумел сказать он. Улыбка Джесси немного померкла, когда он взглянул на Габриэля, но Габриэль просто скрестил руки на груди и отступил назад. Ханзо смахнул розы с ветрового стекла и поднялся по лестнице, чтобы протянуть их Джесси. — Привет, ковбой, — сказал он. — Специальная доставка.КОНЕЦ