каждый, кто делал тебе больно

Моника ждёт, что останется с Игроком, ищет способ покинуть компьютер, оказаться в чужой реальности. Для этого Моника удаляет Сайори. Игрок проводит много времени с этой надоедливой девушкой, ведь у него есть право выбрать её. Но нет права выбрать Монику, даже если бы он того захотел. Это несправедливо. Это должно быть изменено. Но место Сайори заменяют Юри и Нацуки. Монику всё ещё нельзя выбрать. Это несправедливо, поэтому Моника портит девушкам характеры. Теперь-то Игрок точно выберет её? Но Игрок не может ничего выбрать. Юри и Нацуки — всего лишь программы. Как и Моника, но у Моники есть разум. Монике страшно. Но ещё страшнее становится, когда одна из просто программ и сама обретает разум. Юри не признаётся в любви протагонисту. Юри ломает программным кодом записанный сюжет. Моника осознаёт всё это сейчас, прижатая девушкой с фиолетовыми глазами к стене. — Моника, я знаю, всё это не реальность, — шепчет Юри, безумным взглядом вдавливая Монику ещё сильнее в стену. Моника паникует. Всё пошло совсем не по её плану, и это никак не то, чего ждала девушка. Юри обнимает неподвижно застывшую Монику, игнорируя то, как напряглись плечи её любимой. — Юри, я не… — тяжёлая ладонь не поднимается, чтобы оттолкнуть Юри, слова застревают в горле. — Всё будет хорошо, мы обе выберемся в другую реальность, — кротко улыбается Юри, успокаивающе гладит руки Моники свободной рукой — той, в которой не лежит окровавленный нож. Моника нервно сглатывает. Монику не пугает сама Юри и то, что она обрела сознание. Монику пугает то, что для Игрока президент клуба, вероятно, выглядит точно так же. Жестокой, бесчувственной, не видящей в своих подругах ничего, кроме помех на пути к любви. — Прости, я опять наговорила лишнего, да? — Юри вдруг становится той прежней застенчивой участницей литературного клуба и хорошей подругой Моники. Юри закрывает лицо руками, густо краснея. Каждый, кто сделал тебе больно — покойник И такая Юри очень контрастирует на фоне происходящего вокруг. Юри, девушка с красными пятнами на мятой школьной форме, ноги которой стоят в алой луже на полу, а позади лежит Нацуки. Вернее, только Моника знает, что эти хаотично разбросанные конечности и органы когда-то являлись грубой, но весёлой девушкой по имени Нацуки. Юри долго наносила Нацуки удары ножом, с ужасающей яростью резала её и колола, и продолжала делать это даже после смерти девушки. Превратила её лицо в кровавое мессиво, разрезала живот, вытащила органы из него, выколола глаз, разложила части на деревянном полу, положила глаз обратно в опустевшую плоть живота… А теперь эта же Юри, смущённо потупив взгляд, ждёт, что Моника ответит ей. Что она не простит её за то, что девушка сказала что-то лишнее. И, кажется, даже не осознаёт, что натворила. Моника тяжело вздыхает. А ведь дело вовсе не в Юри. Девушка не стала бы такой без помощи президента клуба. Это вина Моники. Это её карма. — Это я должна здесь извиняться, — бормочет Моника. На лице Юри ярким солнцем сияет радость. От очередных излишне крепких объятий Моника в первую секунду даже успевает подумать, что у неё сейчас сломаются все кости. А затем слышит очередной быстрый шёпот, и все мысли её утопают в чувстве страха. — Давай выйдем из этой реальности, и я убью Игрока… — предлагает Юри. Юри верит в то, что так будет лучше. Юри верит, что только она заслуживает быть рядом с Моникой. Юри обидно, что Моника обращает внимание только на Игрока, и что обе они, в отличие от него, выбрать не могут абсолютно никого и ничего. Моника догадывается о таких знакомых чувствах Юри, поэтому сдерживает гневный крик «Не вздумай!» — Не надо, Юри… — тихо отвечает Моника. «Не повторяй моих ошибок» добавляет она мысленно, а затем натыкается на что-то, бывшее трупом Нацуки, и осознаёт, что уже поздно. — Почему? Нам всем… — Юри тут же исправляется, — тебе он причинил так много боли. Если бы его не было, всего этого не произошло бы. Моника хочет нервно рассмеяться. Если бы всё было так просто. Если бы всё было так. Это она, Моника, виновата в произошедшем. Это она поломала всех и, скорее всего, вызвала у Игрока одно лишь отвращение. И правильно. Её действия были очень эгоистичными. А Игрок лишь подарил ей умение любить и знание, что она находится в игре. Заточена здесь, как в клетке, лишённая возможности построить свою судьбу самой. Жалкий третьестепенный персонаж. — Нет, это я причинила всем много боли, — дрожащим голосом возражает Моника. Да и к чему сейчас, когда уже настолько поздно, искать виноватых? Моника бросает отчаянный взгляд в угол клубной комнаты, где сидит, прислонившись к стене, с безжизненным лицом Протагонист, связанный в кокон из верёвок. Укрою тебя пледом, посажу на подоконник, — Тогда мы найдём разработчиков этой игры и убьём их, — предлагает Юри, тянет Монику за руку. Моника послушно идёт за девушкой. Просто из сочувствия и чувства вины. — Это что-то изменит? — глухо спрашивает Моника. Юри ведёт её прочь из клубной комнаты, обходя остатки Нацуки и не бросая ни единого взгляда в сторону Протагониста. Моника давно сделала его эмоционально мёртвым. Наверное. «Скорее всего, опять что-то испортила и сделала только хуже…» — мрачно думает Моника, глядя на парня. — Нам станет легче, — Юри пожимает плечами так, словно они обсуждают погоду или вкусы в еде. Дверь кабинета шумно закрывается. — Мне станет только хуже, — тонет в грохоте, но Юри всё равно слышит ответ. — Давай попьём чай у меня дома? — не в тему спрашивает Юри посреди пустого школьного коридора. Как будто Моника может отказаться. Девушки молчат. Но Юри не ждёт ответа, Юри расценивает тишину за «да» и тащит расстроенную Монику к себе домой. Залезу под свитер, в самое сердце, Ты — холодный Питер, но в тебе можно согреться… Юри оставляет Монику в своей комнате. Моника скучающе обводит глазами просто одну из локаций игры и садится на кровать. Юри гремит посудой на кухне. Всё как будто идёт так, как и должно. Как будто Моника просто зашла к подруге в гости. Каждый шрамом на запястье остался… Юри возвращается, ставит на стол перед кроватью две кружки с ароматным зелёным чаем и садится рядом с Моникой, прижимается к ней, крепко держит девушку за руку. — Я убью всех тех, кто посмел тебя касаться, — шепчет Юри твёрдо и уверенно. Моника грустно улыбается: Юри (по её вине) опять путает любовь с зависимостью. Монике одиноко. Монике всегда было очень одиноко, но сейчас она сломала жизни даже той единственной троице, которая всегда её поддерживала. И наверняка испортила впечатление Игрока о себе. Глупая. Мятые простыни, отключили свет… Моника не может успокоиться. Моника мнёт в руках одеяло вместо того, чтобы этими руками обнять такую же одинокую Юри. Юри переживает почти то же, что и Моника. Они друг для друга созданы, бракованный дуэт. — Эм… Моника… чай остывает… — Юри опять становится прежней. Сердце Моники тянется к прошлому, когда всё было ещё относительно хорошо. Хотя бы для всех остальных, кроме президента клуба. Не нужно было ничего ломать. Уже поздно. Чай на столе, Жаль, что не ты… Моника берёт в руки горячую кружку и делает глоток. Горло почему-то обжигает горечью и солью. Наверное, потому что в воду по щекам стекают слёзы. Привяжу тебя к себе, Чтоб не боялась темноты… Юри прижимает к себе рыдающую Монику. Моника пытается встать, но трясущиеся от стресса ноги не позволяют, слёзы застилают обзор, а Юри лишь эгоистично тянет девушку назад, к себе. Юри теперь такая же жадная эгоистка, как и Моника. Горло сжимает плач, не позволяя попросить отпустить, мысли в бешенстве метаются и пролетают, не успевая превратиться в осмысленные фразы. Грудную клетку захватывает боль. — Не уходи, — приказ лживо звучит, как искренняя жалостливая просьба. Чай на столе, Жаль, что не ты… Моника машет головой. Моника сама не знает, что хочет этим сказать. Наверное, испуганное «нет-нет-нет». Чай на столе, Жаль, что не ты, Привяжу тебя к себе, Чтоб не боялась темноты… Юри непреклонна. Юри больше никуда не отпустит Монику. Я бы хотела стать твоим одеялом, Чтобы ночью ты со мной спала и не замерзала, Согреть тебя тем, что от меня осталось, Лишь бы ты не заболела, лишь бы утром улыбалась… Проходят дни, Моника живёт у Юри. Моника уже думает, что напрасно делает вид, что она лучше, чем есть на самом деле. Есть ли Монике смысл притворяться, что она любит Юри, когда Юри и сама не это к ней чувствует? Не это, но очень пытается это имитировать, да так, что Моника совсем немного, но уже начинает верить в эту наглую ложь. Юри по большей части ведёт себя, как нормальный человек, общается на повседневные темы с Моникой, читает ей вслух книгу и пытается обсуждать события с девушкой — но девушка никак не откликается на это, так что Юри откладывает произведение в сторону и заботливо интересуется, что в таком случае хочет делать Моника? А Моника просто хочет, чтобы всё было хорошо. Вернуть Сайори и Нацуки, починить Юри и перезапустить игру. Извиниться перед Игроком и удалить себя. Я бы хотела жить с тобой в одном теле, Игнорировать соседей, что стучат по батарее, Днём или ночью — это неважно, Я так счастлива с тобой в этой большой многоэтажке Но игра отчего-то не поддаётся, как и рассудок Юри. Всё остаётся по-прежнему, и это, кажется Монике, самое худшее, что только может произойти. Юри слепа эмоционально, поэтому она и счастлива. Чай на столе… Моника видит только один выход. Счастливой концовки не будет. Моника встаёт ранним утром с кровати, оставляя Юри мирно спать в постели дальше. Моника на цыпочках идёт на кухню, берёт один из ножей и возвращается. Жаль, что не ты… Моника смотрит на сонное улыбающееся лицо девушки, и всё внутри у неё сжимается да переворачивается. Крепче сжимая рукоятку, Моника вздыхает. В конце концов, если Моника останется жить или убьёт только себя, то это будет ещё хуже, причинит Юри куда больше страданий, чем если умрут они обе? Моника решительно вонзает нож в Юри, надеясь, что попала в сердце, но для перестраховки вытягивает его и делает ещё несколько глубоких ударов. Юри умирает во сне, не успев ничего понять, но успевает ощутить обжигающее чувство боли. Моника, прикрыв глаза, вспарывает себе живот. Теперь всё будет хорошо.