[Артист — с помощью своих навыков и талантов создает неповторимые шоу, развлекая людей и неся радость в народ. Поднимает Мораль Королевства.] [Громила — защищает других членов команды своим телом, закрывая их от урона, пока они атакуют.] [Призыватель — призывает на поле боя монстров, которые сражаются за него.]
И, чуть подумав, Скалл мог понять, откуда пошло каждое из них. [Артист] явно был из-за его работы каскадера, [Громила], видимо, из-за пламени Облака, когда он стоял и впитывал пули, а [Призыватель] — из-за Каркассы, когда он заставлял своих миньонов нападать на остров мафии и творить любую другую хуйню в попытке развлечься. Если так подумать, [Громила] был единственным классом, который не нравился ему самому — Скалл, не смотря на свое Бессмертие, боль не любил, а потому, чуть подумав, он методом исключения решил пойти с двумя оставшимися. Ну как «методом исключения» — Скалл просто не хотел, чтоб его голову снова пробили. Пробитая голова ощущалась не круто, — наверное, примерно так же, как мигрень. Скалл не знал, у него никогда не было мигрени, только треснутые черепа. Он радостно, насколько мог, тыкнул пальцем в выбранные им варианты и тут же был накрыт еще двумя выпадающими списками с гораздо большим количеством букв, чем ему бы было комфортно. Потому что, очевидно «Направления» не были равны классам. Это были… Надклассы? Подотделы, если идти от биологической систематизации? Он не шарил в биологии. Он был больше по машинам, если быть честным. Выбор класса от [Артиста] был довольно легким делом — Скалл, конечно, колебался между [Шутом] и [Акробатом], но в итоге выбрал последнее. Он не очень хорошо смешил людей — по крайней мере нарочно. Есть ограниченное количество шуток, которое способен придумать человек. Да и потом, [Шут], вроде как, зависел от [Харизмы], а она у него была не особо большой — всего десять единиц. [Ловкости] для [Акробата] у него было явно больше. Определившись с первым классом, Скалл перешел ко второму списку, медленно просматривая варианты. Они все были достаточно обычными — разве что, быть может, кроме [Некроманта], но Скаллу не очень хотелось возиться с трупами, — но вот последний класс заставил его замереть. Нет. — Да! — очень радостно сказал Реборн прямо у него над ухом, заставляя Скалла испуганно взвизгнуть и шарахнуться в сторону, чудом не споткнувшись на рассохшихся половицах. Блять, иногда этот человек был абсолютно невыносим. И Скалл имел право говорить это — потому что он сам был иногда абсолютно невыносимым, так что он точно знал, когда именно Реборн начинает над ними издеваться своей драматичностью и тупыми слишком великолепными навыками. Их солнце бесило. — Семпай, ты че, сдурел? — Скалл судорожно зашептал, не желая, чтоб женщина, которая им помогла… Минуту, почему над ней сейчас висело имя, написанное слабо светящимися буквами? Скалл точно был уверен, что он раньше его не знал. Так вот, он абсолютно не хотел, чтоб [Аманда, сотрудница стойки регистрации] услышала, что он тут говорил семпаю. — Скалл не собирается становиться [Королем демонов]! — заявил он самым уверенным шепотом, на который был способен, — Мы буквально только что поклялись защищать от него человечество, разве нет? — он посмотрел на Реборна суровым взглядом, надеясь, что тот одумается и отступит. Реборн, к его величайшему сожалению, был непробиваем, и одумываться и отступать даже и не думал. — Я ничего не обещал, — отрезал он гораздо более внушительным шёпотом, — и вообще, ты что, хочешь быть призывателем? Ты собираешься лишать бедных маленьких монстриков свободы воли, превращая их лишь в инструменты для сражений? Я не думал, что ты такой жестокий, Лакей, — и внезапно Реборн стал выглядеть гораздо более разочарованным. Он даже осуждающе цыкнул языком. Скалл нахмурился. Как бы ему не хотелось это признавать, Реборн, наверное, был прав — судя по описаниям призывателей, они побеждали монстров и ставили на них свою печать, превращая их в личных рабов. Они даже могли отзывать бедных несчастных созданий в свои личные карманные измерения, чтоб вызывать только для битвы — и что-то в нутре Скалла протестовало против такого обращения. Он представил, как хватает бедную маму-монстрика, и она больше никогда не увидела бы своих чудовищных деток, и никогда бы не принесла им вкусных-вкусных человечков, да и просто не смогла бы вдоволь веселиться и играть в траве, обреченная существовать лишь тогда, когда он решил бы ее призвать, бросаясь из одного боя в другой без передышки, без мирных моментов, не способная освободиться и вернуться к семье. Он даже немного всхлипнул, потому что маму-монстрика ему было просто очень жалко. А еще он почувствовал себя сволочью, за то что ее заключил. Даже несмотря на то, что он ее не заключал. — Видишь, Лакей, — прошептал ему на ухо Реборн своим самым искусительным и томным голосом, — вот поэтому ты должен стать [Королем демонов], понимаешь? [Король демонов] не подчиняет себе монстров, он заключает с ними контракты, это твой единственный выход. Скалл кивнул, потому что в каком-то смысле рассуждения Реборна были верны — исходя из описания, [Король демонов] просто должен был доказать демону, что он достоин им править, а уж заключать контракт или не заключать, решал уже сам монстр. А еще его никто никуда не призывал и не отзывал, разумеется, чудовища хоть и должны были ему повиноваться, но все же в остальное время, по факту, могли заниматься своими делами. Так что да, стать [Королем Демонов] звучало более разумно. Если исключить тот факт, что он вроде становился врагом человечества, естественно. — Или Скалл просто может выбрать другую направленность, — задумчиво произнес он, глядя прямо на Реборна. Тот стал выглядеть очень, очень разочарованным и даже обиженным, но воля Скалла была сильнее, так что он просто потянулся к табличке, желая выйти в [Главное меню]. К сожалению, Реборн был гораздо коварнее, чем думал Скалл — точнее, это он слишком расслабился, потому что коварность Реборна всегда была на уровне «ебанного ублюдка», — а потому для него совершенной неожиданностью был острый локоть, прилетевший прямо в бок. Скалл охнул — и этой секунды слабости Реборну было достаточно, чтоб схватить его за запястье и ткнуть его пальцем прямо по заветной строке. [Теперь вы Король демонов!] — очень радостно и как-то, по ощущением Скалла, изощренно издевательски сообщила ему табличка. Он просто некоторое время смотрел на нее, не зная, как реагировать, потом медленно поднял взгляд на Реборна, смотря ему пряма в глаза. — Семпай… Зачем? — его голос звучал очень, очень тихо, и потому в противовес ему шёпот Реборна оказался удивительно громким. — Ради хаоса, естественно, — давно он не видел Реборна таким довольным.***
Скалл смотрел на комок слизи, лежащий перед ним. Или стоящий. Или сидящий. Он не знал. Это был комок слизи. Который смотрел на него. Или не смотрел — глаз у него… Нее? Не было, так что понять, что эта штука делала, было весьма затруднительно. И Скаллу с этой слизью предстояло как-то договариваться. Слизь колыхалась. Вообще все началось с того, что они все наконец-то зарегистрировались в ГИЛЬДИИ АВАНТЮРИСТОВ и взяли себе задание по сбору трав. Платили за него немного, но Реборн сказал, что это было «классикой», так что они все дружно потопали за ним на ближайшую поляну, собирать чертовы «голубые ромашки» или еще какую-то там хуйню, название которой, Скалл, честно сказать, не запомнил. На поляне оказалась куча слизи, которую его семпаи радостно забили, даже без помощи Скалла, который просто сидел в стороне, а потом приперли ему одну из этих желейных комков и сказали «заключить контракт». Проблема в том, что Скалл был без понятия, как это сделать. Он снова посмотрел на слизь. Слизь колыхалась. — Я [Король демонов], — произнес он, ожидая какой-то реакции. Слизь колыхалась. Он оглянулся на семпаев, но те, видимо, совершенно не собирались ему подсказывать, и просто с ожидающим предвкушением смотрели на него. Скалл почувствовал себя брошенным. Он нахмурился, пытаясь сообразить, что ему делать. Наверное, ему стоило показать свою силу, одолев слизь в честном бою — он же собирается стать их королем, он же должен доказать, что он достоин. Скалл вытянул руку и осторожно хлопнул слизь по самой верхушке, заставляя ее задрожать, и стал ждать результата. Результатом было то, что слизь внезапно вытянулась и плюнула в него жидкой слизистой штукой из образовавшегося в ней отверстия. Скалл чувствовал себя оплеванным в буквальном смысле. — Семпаи, — он жалобно заскулил, оглядываясь на Аркобалено, — я думаю, он не хочет со мной контракт заключать! Семпаи смотрели на него с недоверием, — они потратили миг, чтоб переглянуться меж собой, но потом все же Реборн решил заговорить. — Ну так запугай его! — произнес он громко, — Ты же [Король демонов], ты должен быть угрожающим! Скалл обиженно фыркнул, пытаясь стряхнуть с волос остатки слизи. — Скалл пытается! — заявил он, печально надув губы, — Но это сложно! Реборн подошел ближе, легонько отталкивая комок слизи ногой. — Я не верю, что это все, что ты можешь, — произнес он, раздраженно складывая руки на груди, — нет, серьезно, лакей, сколько у тебя очков [Запугивания], а? Скалл моргнул. Потом он полез в свой [Статус], желая понять, не упустил ли он чего и снова моргнул. — У меня нет параметра [Запугивания], — признал он осторожно, старательно игнорируя другой, весьма смущающий параметр. Реборн изумленно приподнял бровь. — Да не может такого быть! — заявил он громко, — Ты же, черт тебя дери, сильнейшее Облако, ты же должен быть хоть чуточку пугающим, а! — Скалл пытается! — он не хныкал, нет, — Я тоже думаю, что я страшный, я же бессмертный, а значит, меня не убить, вот! Но этого никто не боится и Скалл совершенно не знает почему! Скалл буквально пережил пробитое сердце и дыру в черепе, Скалл же жуткий, правда? Скалл мог слышать, как повисшую было тишину нарушает свист ветра. Аркобалено просто молча смотрели на него. — Моу, — внезапно произнесла Вайпер, которая, видимо, с обретением силы [Иллюзиониста-Торговца] вовсе не утратила своих привычек не ходить ногами, а появляться из ниоткуда, — Если ты хотел тогда быть страшным, то тебе не стоило кататься по земле с хныканьем и воплями, что ты больше никогда так не сделаешь. Скалл нахмурился, обиженно глядя на нее. — Но это правда было больно! — заявил он, скрестив руки на груди, — И Скаллу правда не нравится, когда его сердце пронзено мечом насквозь, знаешь? Тишина и свист ветра внезапно вернулись. — Хорошо, — пораженчески выдохнул Реборн, — наше облако абсолютно не страшное. Мы разберемся. Наверное, он не хотел его обидеть. Но Скалл был и так раздосадован тем, что его оплевали, он злился на Реборна, который и поставил его в эту неловкую ситуацию, и на тот факт, что он застрял буквально в другом мире, и он сегодня перся три часа по жаре, и даже не успел отдохнуть, и он так заебался — и потому слова «Ты не страшный», внезапно оказались той соломинкой, что сломала спину верблюду. Он почувствовал, как начинает плакать. Скалл понимал, что это было абсолютной глупостью, рыдать из-за такой мелочи, но слезы все равно предательски начали течь из его глаз — и поэтому, все что он мог, это отшатнуться от успокаивающего пламени Лар, отойти на пару шагов и плюхнуться на землю, свернувшись в комок и начиная тихо хныкать от жалости к себе любимому, которого никто не понимает и не ценит. Поглощенный переживаниями, он не сразу заметил, что комок слизи никуда не делся, он не упрыгал куда-то в кусты, нет, он сейчас стоял перед ним и многозначительно колыхался. — Что? — спросил Скалл мрачно, уставившись на него, — Тоже надо мной посмеяться решил, да? Слизь не ответила — ну, она и не могла, она ведь просто слизь, — но внезапно Скаллу показалось, что ее колыхания были довольно… Сочувствующими? Он удивленно шмыгнул носом, наблюдая за тем, как по бокам слизи выступили две маленькие горки, словно она пыталась раскрыть руки. Слизь что, хотела его обнять? Он развел руки в стороны, показывая, что не против, и слизь очень радостно прыгнула ему на колени, обвивая его своими псевдощупальцами, прижимаясь к животу, напомнив Скаллу Оодако, который любил так прижаться и дремать у него на коленях. Но мысль об Оодако вновь заставила его всхлипнуть — он уже скучал по своему маленькому осьминогу, а ведь он даже не знал, смогут ли они вернуться в свой мир хоть когда-нибудь. А если и вернутся, не забудет ли его Оодако к тому времени? Вдруг он найдет себе партнера гораздо получше, который не исчезает незнамо куда, и Скалл станет совершенно ему не нужным? Из накатывающей было истерики его выдернула слизь, чьи колыхания стали уж очень виноватыми. Скалл вздохнул, вытянул руку, почесал комочек по гладкой оболочке, — на ощупь комочек был удивительно приятным, напоминая водяные матрасы. А еще он, почему-то, был теплым, что было довольно странно, потому как плюнули в него явно холодной дрянью. — Это не твоя вина, — успокаивающе произнес он, продолжая гладить слизь по боку, — просто на меня все так навалилось, понимаешь? Вот Скалл и расстроился. Так что не переживай, я не из-за тебя грущу, хорошо? Слизь согласно колыхнулась и крепче обняла его, плотнее прижимаясь к Скаллову животу. Он тоже прижал ее покрепче к себе, используя, как плюшевую игрушку. — А я ведь говорил, что это сработает! — радостный голос Реборна разорвал повисшую тишину, заставляя Скалл вздрогнуть и поднять глаза. И только сейчас он увидел всплывшую перед ним табличку, радостно сообщавшую. [Поздравляем! Вы заключили контракт со «Слизь, уровень 1»!] Скалл моргнул. Потом он опустил глаза вниз, на комок в его руках и увидел, как он медленно, медленно наливается фиолетовым светом изнутри, начиная слабо сверкать, и внезапно на его поверхности образуется узор, словно кто-то сумел выдавить на гладкой упругой плоти щупальца осьминога. — Правда? — спросил он неверяще, — Ты правда хочешь? Слизь очень довольно колыхнулась, и Скалл не выдержал, заулыбался, ощущая, как какое-то истерическое облегчение находит на него, заставляя наконец дышать полной грудью. — Великий Скалл-сама польщен, что со мной решил заключить контракт столь прекрасный монстр! — заявил он очень радостно, как и положено в разговоре с фанатами. А слизь, судя по рисунку на ее теле, определенно теперь являлась его фанатом, — Как тебя зовут? Колыхание слизи в этот раз было очень сомневающимся, видимо, эквивалентно человеческому пожатию плечами. — У тебя нет имени, да? — спросил Скалл встревоженно, — Тогда я буду звать тебя «Желешкой», ты не против? Судя по тому, что надпись над слизью изменилось со [Слизи, уровень 1] до [Желешки, уровень 1], она определенно была не против. Реборн хмыкнул прямо над его ухом, вновь ухитрившись подкрасться прямо к его спине. — Я не могу поверить, что ты буквально надулся на него, и это сработало, — произнес он задумчиво, но, когда Скалл, вздрогнул и оглянулся на него, заявил уже чрезвычайно довольным тоном, — А я говорил, Лакей, что это была хорошая идея!***
— Это была ужасная идея, — заявил Реборн чрезвычайно мрачным тоном, сурово сверля Желешку, что Скалл держал на руках. Скалл нахмурился, уставился на него в ответ, не желая, чтоб семпай выливал все свое раздражение на ни в чем не повинного монстра. Вообще-то, это была его вина. Наверное, семпаю стоило подумать немного, прежде чем делать его [Королем Демонов], который, очевидно, не мог отозвать монстров в другое измерение, а значит, Скалл был вынужден просто носить Желешку с собой. И, как оказалось, очень мало гостиниц согласны терпеть монстра в их прекрасных обустроенных номерах — они постоянно требовали отозвать Желешку куда-нибудь в иной мир, чего Скалл сделать, естественно не мог. И разумеется, тогда им или отказывали в номерах или назначали цену в три раза выше, и даже навыки торга Вайпер не могли помочь — просто потому что денег за цветы и куски слизи, оставшиеся от невинно убиенных семпаями собратьев Желешки было уж слишком мало. Наверное, Скалл бы больше переживал насчет того, что они убили других слизней, которые выглядели совершенно как Желешка, если бы не видел, как его драгоценный монстрик радостно съел остатки одного такого и сейчас красовался гордым [Желешка, уровень 2]. В итоге они нашли какую-то третьесортную гостиницу, и общими навыками соблазнения Реборна и торга Вайпер, а так же словами «Он просто идиот восторженный, это его первым монстр и он не хочет с ним расставаться» — Скаллу пришлось печально надуть губы на этой реплике, — они смогли выбить себе несколько комнат. И Скаллу, естественно, выделили самую маленькую, потому что, видимо, «это была его вина», хотя это была совершенно не его вина, это был Реборн! Но сил на спор у него совершенно не было, к тому же даже в этой комнате была кровать и лохань с на удивление теплой водой, так что, быстро вымывшись и постирав свою майку с трусами, как мог, он нацепил выторгованную Вайпер ему, — как и всем Аркобалено, — тонкую белую рубаху специально для сна, и практически моментально отрубился. Последнее, что он почувствовал, перед тем как погрузиться в сон — это Желешку, которая запрыгнула на кровать и прижалась к его животу. Скалл не возражал — она была мягкой и успокаивающе теплой. Проснулся он от странного хрипа, раздавшегося где-то неподалеку — сначала Скалл даже не понял, где оказался, дернувшись в полусне и ощутив, как его бедра и торс мягко обнимают какие-то странные упругие путы. Это ощущение было довольно необычным, так что организм его решил, что Скаллу точно не хватает немного всплесков адреналина, и он дернулся ещё пару раз с попытке выбраться, прежде чем сообразить, что это всего лишь Желешка обнимает его кучей псевдо-щупальцев, которые она отрастила за ночь. Наверное, потому что Скалл все еще чувствовал исходящие от нее любовь и заботу, он не особо возражал — а потому попытался было найти источник хрипов, разбудивших его, и очень быстро обнаружил Аркобалено, стоявших на входе в комнату и таращившихся на него во все глаза. — Ты серьезно, Лакей? — Реборн прохрипел, смотря на него расширившимся глазами, эмоции, плескавшиеся в которых, разобрать Скаллу так и не удалось — Какого черта ты спишь с этой штукой в обнимку? Скалл нахмурился. — А почему нет? Желешка не причинит мне вреда, я чувствую, она меня любит! — произнес он сердито, а потом, чуть подумав, добавил, — Я и с Оодако спал, вообще-то, так что не вижу причин для паники. Реборн выглядел еще более… Эмоционально нестабильным. Другие его семпаи не на много от него ушли, если быть честным. — Ты серьезно? — спросил киллер неверяще, — Это же тенкакли! И ты, дева Мария! Разве ты не знаешь, что будет, если рядом с тентаклевым монстром появится такой… такой маленький и хрупкий парень как ты? Скалл нахмурился, — и вовсе он не маленький и хрупкий, — но сказать ничего ему не дала Лар, внезапно очень подозрительно уставившаяся на Реборна. — Мне больше интересно, откуда ты это знаешь! — заявила она внезапно резко, — Я не думала, что ты интересовался… такими вещами! Реборн хмыкнул, скрестил руки на груди, видимо, уже совершенно придя в себя, — он даже пафосно спрятал глаза за полями федоры. — Я жил в одной комнате с подростком-японцем, — произнес он, словно это все объясняло, — Я видел много вещей, поверь. Судя по всему, Лар это и правда все объяснило, судя по тому, как ее поза стала гораздо менее напряженной, — Реборн почувствовал это, потому как он вновь обратился к Скаллу. — Так вот Лакей, одевайся, и… — Скалл видел, как взгляд черных глаз вновь обратился на него, и Реборн внезапно вновь закашлялся, и быстро отвернулся от него, — И отлепи от себя эту чертову штуку, будь добр! И так ничего ему и не объяснив, он выскользнул за дверь, оставив Скалла в полнейшем недоумении. И ему ничего больше не оставалось, чем обратиться к человеку, который явно понимал все, что только что произошло. — Лар-семпай? — обратился он к ней умоляющим тоном, — Что случилось? Скалл сделал что-то не так? Лар посмотрела на него. И смотрела. И смотрела. Наконец она вздрогнула, отвела взгляд, совсем как Реборн недавно. — Знаешь, как иногда ты обнаруживаешь, что вещь, которая вроде не должна вызывать никаких особых чувств, внезапно, э… Вызывает бурю эмоций? И ты вроде как не совсем знаешь, как к этому относиться? — Скалл кивнул. Он правда знал — да вот даже только вчера внезапно кучу эмоций у него вызвал сам факт наличия [Призывателей]. Это было отстойно. Лар, увидев его согласие, оживилась, начала говорить уже более радостным тоном. — Ну вот и Реборна сейчас случилось так же, так что не волнуйся, он счас разберется, что чувствует, и все будет как раньше, — объяснила она ему, потом, услышав, как Верде кашлянул в кулак, задумчиво добавила, — ну… Не только Реборн, если честно. Мы все. Скалл удивленно вскинулся, привставая на постели — это действие сбросило его и так довольно смятое одеяло, поэтому сейчас он мог чувствовать, как сквозняк щекочет холодом его голые ноги. Рубашка прикрывала его только до середины бедра, а потому он был, на самом деле, очень благодарен Желешке, которая своим теплом и щупальцевыми объятиями явно не дала ему замерзнуть ночью. — Это все-таки вина Скалла, да? — спросил он грустно, чувствуя, как его нижняя губа начинает дрожать. — Нет, это…! — Лар перевела на него встревоженный взгляд, и Скалл мог видеть, как она вдруг вновь застыла. А потом женщина вдруг кашлянула, совсем как Реборн недавно, — но… Эм… Ты бы мог одеться и попросить Желешку в будущем обнимать тебя не так… Интенсивно? То есть, — она бросила на него еще один быстрый взгляд и Скалл мог видеть, как она сглатывает слюну, — Это правда… Отвлекает. Скалл удивленно моргнул, но больше никто из семпаев ему ничего пояснять не стал — они быстро вышли из комнаты, и если б Скалл не знал лучше, он бы сказал, что они сбегали. Но это же его семпаи! Они крутые! Они явно не стали бы сбегать! Желешка осторожно отлипла от его тела, плюхаясь на кровать уже привычным комочком слизи, удивлённо колыхнулась, словно спрашивая, что происходит. Скалл только пожал плечами. Единственное объяснение, которое приходило ему в голову, было, что семпаи просто нервничали от того факта, что Желешка была рядом с ним, когда он спал, и она могла его удушить своими щупальцами. Это, конечно, была глупость — Желешка явно любила его, — но он правда не знал. Серьезно, почему еще у семпаев могла возникнуть такая необычная реакция?