…опозоришь всю нашу семью.
Если ты не будешь выкладываться на фотосессиях на полную, то……можешь забыть про коллеж.
Если ты не будешь изучать китайский, то……больше никаких прогулок с друзьями.
Если ты не будешь учиться фехтованию, то……твои нагрузки во время фотосессий будут увеличены вдвое из-за освободившегося времени.
Если ты не будешь брать уроки фортепиано, то……уже можешь начинать заниматься скрипкой.
Если ты не… Если, если, если… Сколько этих чёртовых «если» было в жизни Адриана Агреста. Казалось бы, ещё одно «если», и Адриан просто перестанет держаться на плаву, погрязнет в пучине условностей, обязательств и этого вечного шантажа на грани. На грани чего? Безупречности и нормальной жизни? Темпом загнанной лошади и попыткой хлипкого баланса жить в удовольствие? Кажется, ответ на этот вопрос Агрест-младший не знал. Наверное, он родился со словом «если». И если бы не вечно-безупречное-кредо-семьи-Агрест, то наверняка бы вторым именем Адриана было бы «Если». «– Ох, какой прекрасный мальчик родился! Если он постарается, из него вырастет такой перспективный молодой человек!» «– Боже мой, Адриан делает потрясающие успехи в игре на фортепиано. Если он будет заниматься на пять часов в неделю больше, то определённо достигнет виртуозной игры годам к двадцати!» «– Если ты всё ещё хочешь продолжать учиться в этом коллеже, сын мой, то будь добр, не посрами репутацию нашей семьи на встрече с партнёрами из Китая в пятницу.» Если. Если! Если? Если… Если! Что б его! Казалось бы, это слово преследовало всю его жизнь… Спросите у Адриана, какое слово он ненавидит больше всего, и без сомнения он ответит Вам, что это слово — «если». Только, Боже упаси Вас спрашивать, почему же ему так не нравится это слово. Нет, конечно, вслух Агрест-младший ничего предосудительного вам не скажет. (Он же добрый-малый. Ведь если его лексикон не будет идеально грамотен и чист, то кажется его будут ожидать уроки родного французского по ночам. Ночам? Ах да, свободного времени в дневном графике Адриана давно уже не осталось, ведь этих «если» так много в его жизни.) Но вот его далеко не самые лестные мысли о Вас надолго сохранятся в его памяти. Что, правда? Естественно, ведь если память Адриана не будет безупречна, то как же он будет способен одновременно помнить сложно-подчинённые конструкции в китайском, музыкальные этюды, школьную программу, расписание классных и внеурочных занятий на несколько недель вперёд, а ещё имена всех пятидесяти семи самых близких партнёров отца по бизнесу (ведь Адриан непременно должен знать каждого не только в лицо, но и поимённо!)? Наверное, если бы в один чудесный день он не повстречал Маринетт Дюпен-Чен, то слово «если» навсегда бы осталось в его персональном чёрном списке. «– Давай я тебе помогу. Если пойдёшь домой без зонта, ты можешь заболеть.» «– Если ты не понимаешь литературу, то только спроси! Я всегда буду рада тебе помочь!» «– Что ты думаешь о прогулке в воскресенье в зоопарке вместе с Альей и Нино? Если ты свободен конечно!» «– Эй, Адриан, если ты действительно найдёшь того-самого-мороженщика сегодня, то так уж и быть, я соглашусь пойти с тобой на свидание!» «– Наперегонки? Ну что ж, если ты меня обгонишь, я тебя поцелую! В щёчку! Эй, ты куда? Постой! Ты не дослушал! Да постой же!» «– Встречаться? Ты серьёзно? Это сейчас действительно не очередная твоя дурацкая шуточка, Агрест? Что ж, если ты чувствуешь ко мне тоже, что и я к тебе, то я согласна!» Если. Если! Если? Если… Кажется, Адриан нашёл для себя того-самого единственного человека, от которого он готов был слушать «если» бесконечно. И кажется, ему это действительно нравилось.