Illusion

Идеальный мир. Каков он? Каждый бы ответил: мир без насилия, злобы, предательства... Но это всё снаружи, а внешность бывает обманчива, не так ли? Юсон жил в мечтах. В утопии, где люди не знают боли и страданий, где царит мир и гармония. Словно сказка. Любому человеку мир Пака покажется идеальным: улыбки никогда не сходили с лиц людей, на улицах мелькали весёлые дети, счастливые семьи, влюблённые парочки. Но Юсон этому миру не принадлежал. Он не был его частью. Всего лишь иллюзия. Всё это было иллюзией. На самом деле, люди далеко не такие мягкие и пушистые. Идеала не существует. Всё это придумано. Придумано самими людьми, а истину дано понять далеко не всем. Они верят в стереотипы, и им этого достаточно. Все эти людишки лишь погрязли в сладкой иллюзии добра и покоя - вот, как считал Пак. Он идёт по улице, а никому до него и дела нет. Ни родители, ни друзья не были родными. Все эти названия - лишь формальность. Никто и пальцем не пошевелит, если парень исчезнет. Никого абсолютно не волнуют капли крови в раковине, царапины на руках, шрамы глубоко в душе. Всем всё равно. Этот мир не знал проблем. Не знал и сострадания. Может быть, всё, что нас окружает - всего лишь плод нашего изображения? Единственного идеала никогда не было, не будет и не может быть. Юсон это понимал. Остальные - нет. Им не было дела. Они не знают боли и отчаяния, никогда не искали выход: а зачем? Всё и так прекрасно, смысла что-то менять не было. Юсон не был изгоем. Он был тенью. Тенью, блуждающей по, как оказалось, самой обычной улице, почему-то казавшейся всем вокруг такой яркой и прекрасной. Он понимал, что он не должен здесь находиться. Он не может. Ни физически, ни морально. За всю свою жизнь Юсон понял, что безразличие бывает в разы более невыносимо, чем враждебность. Иллюзия счастья лишь убивает. Они привыкли быть счастливы. Они не знают страданий. Однажды Паку приснился сон. Можно ли назвать его кошмаром? Возможно. Он шёл по всё той же улице, но где же краски? Почему всё темнеет с каждой секундой? Минуту назад улица пустовала. Сейчас тут и там мелькают люди всë в той же лёгкой одежде, что и всегда, вот только они были иссиня-чëрными, словно веяли холодом, заполняли всё вокруг темнотой. Минуту назад люди смеялись, и сейчас они смеются. Но смех стал слишком уж слащавым, зловещим. Юсон задыхался, из последних сил глотал живительный воздух, который словно исчезал в никуда, не добираясь до рвущихся лёгких. Он поднял руки к небу и ужаснулся: от кончиков пальцев вдоль рук по его венам текло что-то тёмное. Руки задрожали. Яркая вспышка света резко ослепила парня. - Среди них... Один... Навсегда... - Это были последние слова, что он смог разобрать, прежде чем проснуться в холодном поту. Он понял. Надо уходить. Уходить как можно дальше из дома, как можно быстрее. Подальше от этой улицы, так быстро, как могут унести ноги. Стирая стопы об асфальт, даже не позаботившись об одежде в прохладную погоду. Наплевать на ветер, пробирающий до костей. Тело игнорирует физическую боль, несёт Юсона, куда глаза глядят. Горячие слëзы вновь стекают по его щекам, орошая холодное покрытие дороги. Сейчас темнота ночи кажется далеко не такой враждебной, как во сне. Она лишь зовёт к себе, зовёт куда-то далеко-далеко, где они не найдут парня. Жëлтый свет фонарей отражается от многочисленных луж. Юсон бежит. Он снова задыхается, но скорость не сбавляет. Он не знает, куда бежит. Ему всё равно. Ровно так же наплевать, как они наплевали на него. Прошло 10 минут, 15, 30... Юсон сбился со счëту. Наконец он стал идти медленнее, давая отдых уставшим мышцам и оглядываясь по сторонам. Набережная. Иронично. Если бы кто-то был сейчас на том мосту, он бы увидел искажённое отчаянием лицо парня. Это что-то новое, непонятное. Отчего он не улыбается, как все? Но выходить из зоны комфорта - не в их принципах. Останется лишь безразлично наблюдать за стремительно падающим вниз телом. Выхода не было. Или был? А вот он, выход. Юсон тонет в тёплой реке, так сладко, маняще затягивающей его глубже и глубже в густую темноту, заставляя погрузиться в беспробудный сон. А ведь когда-то он может проснуться. Уже в другом месте. Там он будет обычным человеком. Там люди вовсе не бесчувственные. Никто не идеален, изъяны есть везде. Но теперь душа Юсона нашла освобождение от одиночества. Теперь он обрëл покой. Но, быть может, это тоже иллюзия?