1 ноября 1998 года, 22 часа 17 минут
Дорогой дневник! Я полный идиот. Вместо того, чтобы мягко перевести тему в разговоре с профессором Слизнортом на так интересующие меня вещи, я битых два часа обсуждал с ним произошедшее сегодня ночью и даже не вспомнил о крестражах! Я не знаю, когда ещё будет такая возможность, чтобы склонить профессора к этому разговору, и с не свойственной мне надеждой уповаю лишь на своё везение. Ещё я в растерянности: этот несчастный, мелкий растрепанный гриф меня зацепил. Я не могу перестать думать о том, как бы мог ему помочь или наладить его жизнь, советом или действием. Впервые я сталкиваюсь с альтруистическими порывами. Я никогда не делал ничего для кого-то просто так, потому что мне захотелось. Но тут… Дорогой дневник, я в растерянности. Я не понимаю сам себя, и мне не по себе от этого. Я не понимаю, что со мной происходит. Сегодня, когда я навещал этого несчастного в лазарете… Я даже поговорить с ним нормально не смог, хотя я всегда знаю, кому что сказать, чтобы поддержать разговор. Но нет! Я просто мямлил… Наговорил глупостей.Что. Со. Мной. Происходит?!
Я хочу отвлечься от этих чёртовых мыслей, но я даже книгу не могу нормально читать, всё прокручиваю в голове случившееся. Может быть, я заболел? Или меня прокляли? Завтра надо будет снова зайти в Больничное Крыло и попросить провести полную диагностику. Мне не нравится то, что происходит!***
Утром следующего дня в Больничном Крыле было так же, как и в предыдущий день: на той же койке мирно валялся Поттер и читал, на этот раз, учебник по трансфигурации. Мадам Помфри позвякивала склянками у шкафа с зельями, проводя ревизию, а прытко пишущее перо ярко-синего цвета записывало что-то на пергаменте, парящем справа от неё. Том Риддл, пришедший сразу после завтрака, кажется, никого не удивил, во всяком случае, не мадам Помфри точно. Поттер, мельком взглянувший на посетителя, снова уткнулся в книгу, игнорируя слизеринца. — Здравствуй, Том. Вас оставить, мальчики? — Ведьма мило улыбнулась, отрываясь от своего занятия, а перо сделало небольшую кляксу и затрепетало. — Здравствуйте, мадам Помфри! Нет, я к вам… — Том не позволил себе смутиться, когда, посмотрев ей в глаза, смог считать поверхостные мысли женщины. Какой абсурд! Как она вообще могла такое подумать?! — О, вот как? Что-то произошло? — Ведьма отлеветировала перо и пергамент на столик у стены и пристально посмотрела на своего нового пациента, словно пытаясь найти какие-то повреждения, но Том, пристально следящий за своим внешним видом, был, как и всегда, безупречен. — У меня есть повод считать, что меня либо прокляли, либо подлили зелье… Я в последнее время совершаю абсолютно мне не свойственные поступки и мысли в моей голове… Они словно рой диких пчёл, — Риддл позволил себе лишь на секунду скосить взгляд на всё так же невозмутимо читавшего гриффиндорца, который за это время, впрочем, не перевернул ни одной страницы учебника. — Вот как? А какого рода действия и мысли? То, что ты описываешь, очень похоже на действие империуса, но я понятия не имею, кто осмелился бы накладывать одно из непростительных в стенах школы! — Мадам Помфри всплеснула руками от переизбытка эмоций, но все же сказала это чуть тише, чтобы никто не мог услышать. Том был ей за это благодарен, если честно. — Мне… Мне очень резко стала небезразлична судьба одного… Одного человека. Буквально несколько дней я вообще узнал о его существовании, а потом… Это как в омут с головой. Я уверен, что меня прокляли! Потому что я не могу прекратить думать об этом человеке, мне хочется его оберегать и вообще… — Сбивчивым шёпотом поделился своей проблемой Том и совершенно ошарашенно посмотрел на медсестру, которая вдруг резко от него отстранилась и звонко расхохоталась, не давая закончить ему описание позорных симптомов. — О, молодой человек! Если всё так, как вы описываете, то я могу только поздравить вас! Первая любовь всегда такая! Яркая и запоминающаяся на всю жизнь! Просто прислушайтесь к своему сердцу, и тогда вы сами всё поймёте! — Кажется, мадам Помфри могла ещё долго сорить словами на эту тему, но взбешенный тем, что его подняли на смех Том только прошипел сквозь зубы благодарность и, резко развернувшись на каблуках, стремглав вылетел из Больничного Крыла, впрочем, подавив в последний момент свой порыв и дверью не хлопнул. Гарри Поттер, наблюдавший всю эту сцену от начала до конца и всё прекрасно слышавший, только глаза закатил: какой же мороженной рыбой надо быть, чтобы влюблённость перепутать с действием империуса? Хотя ему, живущему эмоциями, этого никогда не понять. Но понаблюдать издалека за поведением легендарной льдышки слизерина, которая внезапно начала подтаивать, будет забавно. Особенно учитывая то, что за Реддлом волочатся все девушки начиная со второго курса. Это же какая драка начнётся и что будет с той, на кого он всё же положил глаз?.. Иногда ему было даже радостно от того, что он вырос таким невзрачным, что никто на него в романтическом плане внимания не обращал. Да вообще не обращал до недавних пор, будем честны. Это Риддлу живётся сложно: и умен, и красив. И какой от этого толк? Одни проблемы, да и только! И целая толпа людей, которые заглядывают тебе в рот, тайком пуская на тебя слюни. Фу! Гарри тихо фыркнул своим мыслям и снова углубился в чтение забытого кем-то учебника. Во второй половине дня его должны были выписать, а трансфигурация сама себя не выучит. Не в гриффиндорской гостиной уроки же делать? Учитывая, что сейчас должно твориться на факультете после того, как Рон… Ему придётся быть как можно менее заметным, чтобы взять все свои учебники и школьную сумку с писчими принадлежностями, а потом вместе со всем этим прошмыгнуть в библиотеку.***
2 ноября 1998 года, 12 часов дня ровно
Я влюблен?..*чернильная клякса*
***
Вот уже уже примерно час Том сидел в библиотеке, наблюдая за тем, как единственный гриффиндорец, который стоил его внимания, ходил по ученикам и пытался выпросить у однокурсников тот или иной учебник. Кто-то с хаффлпаффа поделился с ним зельеварением, девушка из воронов, с копной кудрявых волос выдала ему несколько чистых пергаментов и запасное перо с чернильницей. Но Поттеру явно было нужно больше, чем один учебник. Том догадывался, почему этот растрёпыш сейчас ходит от стола к столу и «попрошайничает». И ещё он кипел от злости, потому что к нему Поттер и не думал подходить. Он его… Игнорировал. Словно слизеринца и вовсе не было в библиотеке. Как и нужных изданий учебников, да. В какой-то момент он не выдержал. Ну не мог он смотреть на эти унизительные выпрашивания с неловкими улыбочками и подавленными вздохами, когда Поттера либо игнорировали, либо отказывали ему. Поэтому Риддл не поленился подойти к столу, за которым лежали скромные пожитки гриффиндорца и резким движением палочки отлеветировать всё к тому столу, за которым сидел он сам. В библиотеке стих даже шёпот. Многие, кто оторвался от своих работ, наблюдали за происходящим, удивлённо пуча глаза. Только Поттер смотрел на него с грустью и обреченностью. — Тебе отдельное предложение надо? — Том поднял бровь, обращаясь к этому несчастному, застывшему в нерешительности. Поттер подавил очередной вздох и уныло поплёлся к столу слизеринца. Том, шедший за ним, только незаметно сжал руки в кулаки на пару секунд. Потому что терпеть это лохматое несчастье, фонящее во все стороны грустью и обреченностью, ему было крайне сложно. Хотелось наорать на этого придурка. Надавать пощёчин, встрянуть хорошенько! Обнять и успокоить, защитить от… Том зло выдохнул сквозь зубы. — У тебя есть три часа, чтобы успеть сделать всю домашнюю работу. Бери всё что нужно: учебники, пергаменты, но не смей меня отвлекать. Я готовлюсь к очень серьёзному проекту, — говоря это, Том наконец-то уселся рядом с нахохлившимся Поттером и показал тому мельком переплёт «Темнейших из тёмных проклятий». Книгу он эту пытался читать ещё как только пришёл в библиотеку, стараясь отвлечься от сумбура в голове, но, видимо, таков его Фатум. — Решил поиграть в благотворительность, Риддл? — Гриффиндорец так и не приторнулся к учебникам, только сидел и смотрел на него, стараясь понять, с чего вообще такая честь ему выпала? — Решил, что твои три часа уже идут, а задерживаться тут из-за тебя я не намерен, — ушёл от ответа Том и уткнулся в свою книгу, раскрытую на уже прочтённой главе про создание инфери. Поттер тяжело вздохнул, поджал как у девочки пухлые губы и тоже потянулся к учебникам.