***
Спустя два дня Достоевский был доставлен Дазаем лично в руки Мафии. Мальчик был сильно истощён, с высокой температурой и в полностью бессознательном состоянии. Первой мыслью Мори было перебить всех работников, начиная с Анго. Сдерживаясь, Мори аккуратно подхватил сына и, бережно прижав к себе, отбросил чёлку с его лица, начал рассматривать знакомые черты лица, как вдруг мальчик заскулил. – Всё хорошо, – прошептал Огай, слегка покачивая сына. – Мило, – Мори, уже успевший забыть о присутствии Осаму, перевёл взгляд с сына на него. – Ах да, чуть не забыл, – стянув шапку-ушанку с головы, Дазай передал её Мори. – Спасибо, Дазай-кун, – закашлялся босс Мафии, вновь переводя взгляд на Фёдора. – Всегда пожалуйста. Из раздумий Мори вывел болезненный стон Достоевского. Медленно перевернувшись на бок, Фёдор начал постепенно и аккуратно раскрывать свои веки. – Как ты? – обеспокоенно спросил Огай, пока мальчик пытался сосредоточиться и осознать происходящее. – М-м-м, – промычал Достоевский, протирая кулаком левый глаз и пытаясь сесть, не без помощи Мори. Придя в себя, Фёдор наконец-то начал оглядываться. Огая он сразу узнал. Кинув настороженный взгляд, Фёдор попытался было отползти назад, но был остановлен тяжёлой рукой на своём правом плече. – Не бойся, всё хорошо, – Мори легонько похлопал своё чадо по плечу. – Я тебя не обижу, – добавил он, присев поближе к сыну, а после начал его рассматривать. Мори смотрел будто бы на молодого себя. Фёдор буквально его уменьшенная копия. Осторожно проведя рукой по тёмным волосам, Огай начал поглаживать макушку Фёдора, пока тот также неподвижно сидел, холодно смотря на него и понимая, что тот узнал об их родстве. Ещё до приезда в Йокогаму Достоевский разузнал о личности своего отца. Он – основная причина поисков книги и желание истребить эсперов, ведь из-за него Фёдор был таким грешным, порочным. – Может, прекратите меня трогать, – хмыкнул Фёдор, всё-таки отпрянув назад. – Ох, извини, – Немного помедлив, Мори убрал руку с прядей волос, но тут же стал поправлять одеяло на нём. – Ты, наверное, голоден? Что хочешь съесть? Кашу, рис с рыбой, или, может, ещё что-то? – Он рассеянно провёл ладонью по затылку, не зная, как себя вести и о чём говорить. – Я не голоден, – сказал Фёдор, прочистив горло, которое сильно першило от долгого обезвоживания. – Ничего, начнёшь есть и сразу поймёшь, что голоден, – взяв бутылку воды с комода и открыв её, Огай передал мальчику. – Держи. Схватив бутылку, Достоевский моментально опустошил её, чуть ли не захлёбываясь. – Надо пить медленнее, куда ты так торопишься? – Мори похлопывал по спине кашляющего. – Я прикажу принести тебе рис с рыбой, – мужчина встал с кровати. – А я думал, вы только в Мафии приказы раздаёте, – равнодушно пробормотал Достоевский, как только его отец вернулся. – Я владелец этой больницы, – пояснил он, вновь присев рядом. – И не нужно так официально, всё же я не хочу быть тебе чужим человеком. – Конечно, и неважно, что вспомнил об этом спустя двадцать лет, – ядовито сплюнул Фёдор, хмуря брови и осуждающе смотря на родителя. Вот оно: Огай ожидал, что рано или поздно разговор перейдёт в это русло. Понятно – сын возненавидел его, считая, что он был покинут собственным отцом. – Я не знал о тебе, – Мори вновь предпринял попытку приблизиться, приобняв Фёдора за плечи. – Я бы не бросил тебя. – Конечно, – язвительно сказал Достоевский, но от объятий не увильнул, и, хоть ему и не хотелось признавать этого, но чувствовать рядом родного отца было приятно. Время, проведённое в заключении, пошатнуло его. Взрослый он мог противостоять им, обводя вокруг пальца, обманывая, – да в конце концов, мог просто убить, использовав способность. Но тело и разум ребёнка – хоть и гениального – не могли таким похвастаться, чем все успешно воспользовались. На допросах полицейские нещадно угрожали и оскорбляли. Люди, обязанные приносить еду, практически морили его голодом; и даже охранники, почувствовав власть, могли дать пощёчину или подзатыльник, а при плохом расположении духа и вовсе могли отхлестать офицерским ремнём, прикрывая всё желанием утихомирить буйного заключённого, хотя Достоевский далеко не был вспыльчив – наоборот, тихо сидел себе в уголке, пытаясь быть как можно более незаметным. Закончилось всё лишь тогда, когда Сакагучи Анго смог-таки добраться да проведать Демона Фёдора. Скандал был жутким: больше половины персонала оказались уволены, а начальство, которое допустило такой беспредел, было лишено должности. – Прости, – сказал Мори, усаживая сына на колени и прижимая его голову к своей груди. Стоило ему услышать сердцебиение, как перед глазами всё размылось. У Фёдора не хватило сил сдержаться. Почувствовав сильную обиду на отца, он судорожно всхлипнул, начиная плакать. – Я всё исправлю. – Как ты это сделаешь? Как?! – крикнул Фёдор, дрожа от истерики. – Ты меня бросил и снова бросишь! – продолжил тираду, ударяя кулаками по Мори, пока тот гладил его и прижимал к себе. В конце концов, силы иссякли, руки ослабли, и всё, что оставалось мальчишке, – пытаться восстановить дыхание, прижимаясь к отцу. – Я тебя не брошу, не в этот раз, – Мори уткнулся носом в волосы Фёдора. Единственное, о чём Огай мог думать, – что же будет дальше? Каким он станет отцом? Как он будет справляться с ребёнком? Чёрт, ему однозначно нужна помощь. Но это всё будет потом, а сейчас он тихо радуется тому, что теперь его сын в безопасности.Часть 1
28 апреля 2022 г. в 19:32
Мори Огай, босс Портовой Мафии, заслуженно считается хладнокровным лидером, готовым идти на всё ради своих амбиций. У него не было ни малейшего страха ни перед чем и ни перед кем, до сегодняшнего момента. Он сидит на краю больничной кровати Фёдора Достоевского, всё ещё лежащего в отключке среди белой комнаты после событий последних месяцев.
Огай осторожно перебирал тёмные пряди на макушке новообретённого сына, рассеянно уставившись в стену и периодически бросая настороженный взгляд на бледного Фёдора. Поневоле, Мори мысленно возвращался в недавние события; так и прокручивал в голове момент, когда бывший ученик, Дазай Осаму, молча вошёл в кабинет и, не торопясь, уселся в кресло перед Мори, кладя перед ним папку. Видя серьёзный взгляд Дазая, глава Мафии решил удержаться от едких комментариев, осторожно вскрывая папку.
– Думаю, вам будет интересно, – хмыкнул Осаму, всё же нарушив тишину, и откинулся на спинку кресла, ведя себя как дома; скрестил руки за головой, пока глаза Мори округлялись, всматриваясь в текст повторно и перечитывая содержание.
– Как такое могло произойти? – пробормотал мужчина, обращаясь больше к себе, чем к собеседнику. Кончики пальцев слегка подрагивали, сердцебиение участилось из-за скрытого волнения.
– Ну, это надо спрашивать у вас, Мори-сан, – привычно ухмыльнувшись, Дазай смотрел на ошарашенного босса Мафии, крепко вцепившегося в досье, которое содержало дело о Демоне Фёдоре.
На первом листе была фотография смутно знакомой Огаю белокурой русской девушки, с которой у него возник короткий роман в период пребывания в России. Также, мельком упоминалось о некоем Михаиле Достоевском, который являлся отчимом его чада все эти годы. Брови Мори полетели вверх от удивления и, не теряя времени, он начал читать содержимое второго листа. Следующий лист содержал ДНК-тест, утверждающий, что Огай приходится отцом вышеупомянутому Фёдору Достоевскому, вновь попавшемуся под стражу так называемому Демону Фёдору, который совершил неудачную попытку воспользоваться книгой.
Как оказалось, Теруко смогла близко подойти, напав на оставшуюся часть шайки Крыс Мёртвого Дома, – она воспользовалась своей способностью. Событие того рокового дня так и осталось нераскрытым. Сотрудники были мертвы, а трёх- или четырёхлетний на вид Фёдор лежал без сознания, в то время как остальных соратников так и не нашли. Вернуть Достоевского в прежнее состояние не удалось. Никто не собирался делать скидку на возраст, так что мальчика отправили в руки власти. Агентство и Мафия потихоньку восстанавливали свои организации, а в ближайшие дни Йосано Акико должна была перейти в Мафию по ранней договорённости.
– Это шутка такая, а, Дазай-кун? – хмуро спросил Мори, уже успешно вернувший себе самообладание.
– Отнюдь нет, – посмеялся шатен, улыбаясь во все зубы. – Что вы так смотрите? Разве не рады? Вы же, как оказалось, папа, – да ещё чей.
– Хватить паясничать, зачем ты здесь? – хмыкнул Мори, отложил бумаги и привычно скрестил руки в замок, опустив на них подбородок, пока Дазай наигранно распахивал глаза. – Ты явно меня не новостями радовать пришёл? Так переходи к делу, нет смысла тянуть.
– Вы как всегда, Мори-сан, – Осаму надул щёки, меняя своё положение, затем повеселел и хлопнул в ладоши. – Ну хорошо, перейдём к делу. Как вы знаете, ваш сын на данный момент находится под стражей и, честно говоря, не в самых лучших условиях для ребёнка, да ещё и под угрозой казни. И я думаю, вы, как хороший отец, не хотите такой участи для него.
По мере того, как Дазай озвучивал свои предположения и факты, Мори нервничал всё больше и больше, хоть и оставался внешне спокойным. Мысль о том, что кто-то может навредить его ребёнку, – хоть и только появившемуся на горизонте, – злила.
По правде говоря, Огай всегда мечтал о ребёнке, но из-за специфики собственной работы не мог позволить себе такого.
– И что ты мне предлагаешь? – бесстрастно спросил мужчина, строго смотря на Осаму. Он и правда старался анализировать всю сложившуюся ситуацию, но что имел в мыслях Дазай – оставалось загадкой.
– Предлагаю сделку. Я договорюсь с Анго, чтобы он передал Достоевского под вашу опеку, а взамен Йосано останется в Агентстве.
Так вот оно что. Босс Мафии, естественно, и не надеялся, что Агентство с лёгкостью передаст одного из сотрудников. Раньше Мори мог бы без помощи их организации добиться перевода Достоевского к себе, но сейчас, из-за случившегося, вряд ли получится добиться этого, потому как после смерти начальства Сакагучи Анго стал главой МДА.
– Договорились, – пробормотал Мори, скрипя зубами. Требовать других условий сделки было не так разумно, ведь все тузы, вместе с козырным, были в руках Дазая. – У тебя три дня.
– Приятно иметь с вами дело, – ухмыльнулся Дазай, отодвинул кресло и ушёл.