И куда тебя привело это ночное интервью?

Стоит ли говорить, что я до сих пор не понимала происходящие события? О чем запрещенном они спрашивали? Парни молчали, время будто замедлилось и я просто считывала эмоции с их лиц, как сканер штрих-коды. Висела тишина, изредка нарушаемая звуками с танцпола и содроганием стен от баса. - Ты зачем ей разрешил? - Макс смотрит на Колю. - Она спросила - я ответил, откуда мне знать? - парень жмёт плечами и поворачивает голову в мою сторону. - Мы с Глебом на нас двоих делали, знакомить ее с лином я не планировал, - брюнет подходит к дивану, забирая свои вещи, - Катя, слышишь меня? Идём. Чего? Знакомить с кем? Лин? Это что, название того, что было в стакане? По цвету больше фиолетовое Санто-Стефано напоминает. Глеб следует примеру Макса, а после чего они оба прощаются с друзьями и смотрят на меня, чего-то ожидая. - Вы куда? Че теперь со всем этим делать? - Анвар показывает на стол, который завален алкоголем и недопитым перплом, - Катя, ты понимаешь что случилось? Глеб резко переводит серьёзный взгляд на Анвара, а я только осознаю, что центр моего потрясения сейчас обращается ко мне. К горлу снова подкатывает клокочущее ощущение, сопровождаемое эмоциональной тошнотой. Опять эти проблемы с Анваром, в которые я, не по своей инициативе, оказываюсь втянута! Помимо меня, они коснулись ещё и Глеба, который начнёт выяснять, стопроцентно начнёт, откуда идут ноги, а там и до Дениса недалеко. Приступ паники накатывает опять, с новой силой. - Вылей, выпей, что хочешь, - Глеб говорит спокойно, но ноты серьезности играют звонко, - Макс, бери ее, а то сейчас, кажется, снова начнётся, надо успеть до дома доехать, - брюнет кивает и подходит ко мне, кладя руки на плечи и подталкивая к выходу. Куда мы торопимся? И почему вообще уходим? Голова будто начинает жить отдельной жизнью, медленно поворачиваясь назад, пока тело покорно следует в направлении рук Лазина. - А куда? Почему? - мы выталкиваемся из комнаты, точнее я, парни просто ровно, но в спешке, выходят. - Катя, мы домой едем, давай, топай быстрее, - Глеб на ходу кликает на ключи от машины, заблаговременно ее заводя, а Макс, проговаривая фразу как можно четче, продолжает вести меня вперед, придерживая за плечи. Дверь перед нами открывается и из нее вальяжно выходит Артем, но останавливается и прижимается к деревянной поверхности, с интересом наблюдая за проходящим мимо него трио. Музыканты резко смотрят на бывшего друга и тут же отворачиваются, не меняя траектории движения. Артем лишь сводит брови к переносице, закусив нижнюю губу и провожает нас взглядом. Летняя ночь встречает прохладой. Фонарь уже не горел у порога. Каждый шаг дается все труднее, будто ноги оборачиваются в кандалы. Руки Макса, кажется, уже слились с моим телом, потому что я перестала чувствовать их тяжесть и хватку. К чувству вязкости добавляется непонятная легкость, а дышать становится немного легче. Я иду практически наощупь, доверяя направление лишь Лазину, который одной ладонью крепко держал меня за талию, когда Глеб стоял у машины, открывая заднюю дверь, а следом ныряя на водительское сидение. - Так, давай, залазь, - мое размокающее тело подталкивают в салон, а я даже не успеваю уследить за меняющимися рисунками перед глазами. Макс запрыгивает следом, блондин поворачивается и смотрит на нас, а потом блокирует двери и газует, выезжая с парковки клуба. В салоне насквозь все пропитано духами Глеба. Мягкое кожаное кресло разрешает расслабиться еще сильнее, нежели минутами позже. Что происходит? Меня только сейчас так прошибать начало от алкоголя? Или я так с ума схожу не из-за него? Дело в той фиолетовой бурде? Лин или как там его? Что это вообще? Мне от него так хорошо и спокойно? Я прям чувствовала, как вопросы бились о внутренние стенки моей черепной коробки, но она была будто обтянута ватой, и мысли мягко отфутболивались от нее в противоположные стороны. Сетчатка перестала ловить фокус, да и в целом глаза будто потеряли функцию стабилизации зрения на дальние и ближние объекты. Такое ощущение, что я смотрю на мир глазами камеры, которая то и дело теряет четкость, сосредотачиваясь то вблизи, то вдали. Звуки мотора, проезжающих мимо машин понемногу начинают стихать. Сравнимо с тем, как ты погружаешься под толщу воды - слышно, но так размыто. По мне запускают какое-то ощущение плюшевости, будто тело зажато подушками со всех сторон. Я поднимаю, точнее даже слегка дергаю рукой, а она резко взмывает в воздух. Смотрю на нее. Такая обычная, но такая странная. - Глеб, началось походу, - Макс поворачивает голову в мою сторону, обращаясь словами к другу, берет за поднятую руку и кладет ее обратно. Слова брюнета где-то там, вокруг меня. А машина набирает скорость под сто двадцать километров в час. Кажется, что прошло несколько часов, пока Лазин продолжал держать мои руки. А я, откинувшись головой на сидение, смотрела на кашу за окном, состоящую из смеси ярких оранжевых огоньков и темно-зеленого цвета деревьев. Макс такой хороший, заботливый и добрый. А Глеб серьезный и злой. Но сегодня он защитил меня. Такой контраст. Я закрываю глаза и расплываюсь в улыбке, которая совсем не радует брюнета, сидящего рядом. - Выходим, - Глеб тормозит около дома, в котором утром было собеседование, - Ей совсем нормально уже, - он отключает блокировку дверей и поворачивается назад, смотря то на мое размякшее тело, то на Макса, - Она еще шампунь пила, хуй знает, че дальше будет. - От того и хуже, - Лазин дергает за ручку и, взяв меня под руки, вытягивает из машины. Вокруг тишина и тьма. Окон не видно за заборами, а фонари не горят. Глубокая ночь. Брюнет опирает меня на дверцу машины и просит не двигаться, а после исчезает из поля зрения. Сбоку слышен щелчок открытия багажника и какое-то копошение. Все происходящее словно записано на старую пленку. Такое нереалистичное, смазанное и нечеткое. Звук некачественный, отстой полный. Его будто записывали на поломанный микрофон. Вспоминаю, что пишу музыку. Смеюсь, потому, что сравнение в голове всплыло само. Вот он! Профессионализм! Та-ак забавно! И медленно сползаю по материалу машины вниз, пока ноги зарываются куда то в фундамент. - Твою мать, Макс, ебана! - Глеб скидывает пакет с аппаратурой обратно в багажник, а следом подлетает, подхватывая мой распластанный корпус. Лазин в этот момент открывал ключом гаражную дверь, держа в руках мою сумку и наши вещи, но после крика пинает ногой калитку и подбегает к другу. - Ай-да на ручки, - блондин подкладывает руки под мою шею и колени. Небо становится чуточку ближе. Голова резко скатывается в сторону, а нос утыкается в ткань футболки. Глеб. Такие новые ощущения. Я чувствую, как крепко меня держат, осторожно занося в проем калитки, стараясь не задеть металл по краям. Ну может ведь быть хорошим, когда хочет. Дважды помогает мне сегодня. Так приятно. Если так будет постоянно, я готова литрами пить этот лин, достигая легкости и спокойствия, а после будучи унесенная на руках блондином. Они говорят о чем-то, но я не слушаю и не слышу. Погруженная в свой разум, я приоткрываю дверцы, намертво закрытые во время трезвости. Я, кажется, понимаю, что что-то приняла явно не близкое к алкоголю, от него не может быть таких ощущений. Из закоулков сознания выплывают воспоминания про интервью, плохие и хорошие сны с его участием. Я улыбаюсь им и приветствую, с удовольствием вспоминая. Столько моментов прошло уже. Будто плыву по реке времени. И, словно на десерт, из самого стыдного угла появляется картинка, напоминающая мне об одном из обычных вечеров, только вот приправлена она моментом далеко не самым обычным. Ванна, его песня, мои касания самой себя.. Я резко хватаю ладонью ткань на его груди и сминаю в кулаке, ощущая как он дергается от неожиданности и напрягается в мышцах верхнего пресса. Глеб дышит глубоко, грудная клетка двигается синхронно в такт. Запредельно далеко, но крайне близко. Кровь утекает от центра, приливая к органам малого таза. Пульсация внизу становится четче. Отворачиваю голову глубже, пряча стыд и смущение, и продолжаю запоминать базовые ноты пирамиды его запаха, пока сознание медленно выключает свет в доме, полном мыслей. Открывая глаза, я слышу множество грубых мужских голосов вокруг. Потолок черного цвета обрамлен неоновой подсветкой разных цветов. На стене горит яркая надпись "Зебра", написанная латиницей. Что за бред? Я что, в Новосибирске? - О, очнулась наконец-то, - следом за фразой громкий гогот. Я поворачиваю голову на источник звука и вижу Анвара, с рядом стоящими Глебом и Артемом, - Ну, крошка, я предупреждал ведь тебя не лезть не в свои дела и не пиздеть, а? - широкий брюнет подходит ко мне, садясь на край дивана, где лежит мое проснувшееся ничего непонимающее тело, - Я ведь предупреждал тебя! - вторит, сверкая белками глаз. - Анвар, полегче, она и так вырубилась, - Артем смеется, скрещивая руки на груди, - Денису тоже досталось, будь помягче, она ведь девочка, - снова громкий смех. Я в недоумении смотрю на каждого из них по очереди, читая в глазах лишь усмешку. Денис? Причем тут вообще Глеб и Артем? - Парень свое получил, теперь кормом для рыб служит, - Глеб неподвижен, только глазами двигает, наблюдая за реакцией парней. Он что, умер? Денис, все-таки мертв? Анвар мне соврал, да еще и вернул в город? Только почему я ничего не помню? И откуда здесь они? Последнее, что я видела, было звездное небо, черная футболка и сминающаяся под ладонью ткань. Как меня вообще сюда притащили? - Ну, теперь твоя очередь, малышка, - Анвар подползает еще ближе, протягивая руки к моим лодыжкам, а я пячусь назад, в страхе смотря на него и парней, улыбающихся в ответ. Парень хватает туфли со стоп и выкидывает в сторону, а потом дергает за икры на себя. Осознание врывается в мою голову, буквально прошибает ее насквозь. Глаза в ужасе округляются, а со рта должен был вырваться крик, но вместо него лишь осипший звук. Я пытаюсь отмахнуться руками, царапать кожу на его руках, отбрыкиваться, но парень ловко ловит запястья и заводит их за голову, надавливая коленями на мои бедра, чтоб не дернула ногами. Слезы заполняют нижнее веко и стекают ручьями с щек, подкрепляя мое гнусное положение. Хныкать не получается. Да и говорить, почему-то, тоже. - Еще чего, - держит, а из кармана достает длинный шнурок, - Сейчас упростим задачу, - шершавая ткань больно впивается в кожу, когда Анвар заканчивает, туго затянув импровизированные наручники. Я прям ощущаю, что с каждым движением становлюсь грязной и мерзкой, от чего внутри становится еще более погано, а зарыдать в голос все так же не выходит и я попросту давлюсь своими же эмоциями, застрявшими где-то в глотке. Анвар вытаскивает из карманов перочинный ножик, наслаждаясь уже большим страхом в моих глазах и упиваясь немым криком, а после резко проводит по боковым швам майки, скидывая последнюю. Ноги ужасно саднят от коленей, слезы затекают в уши, в рот, я буквально захлебываюсь. Лучше бы он воткнул мне его меж ребер, в сердце, чтоб я умерла прямо здесь. Он смотрит глазами снизу вверх, оценивая свое творение. На мне осталась из существенного только белая кожаная юбка и черный бюстгальтер, на который сейчас пялились все три пары глаз. А прикрыться нечем. Отвратительно. - Стой, - я поворачиваю голову в сторону Глеба, который смотрит на своего друга, впечатывающего в диван мои бедра, - Я сам хочу, - глаза горят, сами бесы пляшут в них и водят хороводы. В момент, я подумала, что он мыслит более здраво их всех и вот-вот сейчас облагоразумит. Но последняя его фраза ложится обжигающим клеймом на сердце. И я горько заливаюсь новой порцией слез и отчаяния. - Ну давай, парень, дерзай, - Анвар встает, освобождая меня от своего напора, но мои ноги и бедра не двигаются. Затекли. - Выходите, нехуй смотреть, - Глеб смотрит на парней, а те начинают смеяться, но шагают в сторону стеклянной, матовой двери. - Ой, ой ,ой! - Артем дразнится и выходит вслед за Анваром, закрывая дверь. Но они не уходят. Их силуэты хорошо видны. А я в огромном кошмаре поворачиваю глаза на Глеба, разминающего кисти рук. - Глеб, ты же не такой, пожалуйста, я тебя прошу, я ведь ничего не сделала! - я дергаюсь как уж на сковородке, пытаясь отползти от него как можно дальше, но он ничего не говорит и лишь дергает обратно меня за лодыжки, как Анвар несколько минут назад, - Я умоляю! - бесполезно. Он будто не слышит мои надежды и слова о мольбе. Перед ним практически раскрыта и видна моя грудь из под съехавшего лифа. Позорище и стыдоба. Через секунду парень резко разводит хрупкие колени в стороны, располагаясь между ног. Я закрываю глаза и поднимаю голову высоко вверх, к потолку, мечтая, что все пройдет быстро. Слизываю соленые слезы с губ и закусываю нижнюю, приготовившись к боли, резким движениям и разрыву одежды. Но блондин снимает с себя футболку, показывая расписное тело, кидает ее мне на грудь, накрывая, а после встает в планку, располагая локти по бокам от моей головы, и начинает поступательные движения. Стоп, что? Одежда все еще на нас обоих. Я в непонимании смотрю на него и на наше положение. Глеб практически не касается меня, ощущается только лишь моя дрожь. Он смотрит мне в глаза. - Я не урод, чтобы так поступать, - взгляд мутнеет, а мир передо мной погружается во тьму. Надеюсь, я умерла. Легкий ветер дергает шторы, висевшие на гардине над балконом. Солнце ласково обнимает стены, оставляя на них свои лучи. В комнате светло и прибрано, а дверь закрыта. Я поднимаюсь на локтях медленно, осматривая место, где нахожусь. Дом Глеба и Макса. Голова будто чугунная сковорода, болит и неприятно вибрирует, а тело ватное. Кажется, это был сон. А точнее очередной, едкий кошмар. Склизкое ощущение ужаса и неприязни еще саднит под грудиной. Слабо удается в точности вспомнить, что вчера было. Собеседование, Янис, приглашение в клуб, встреча с Артемом, новая выходка Анвара, Макс в машине и его руки, потом руки Глеба. Я же ведь выпила еще что-то. На мне была та же одежда, что и вчера, кроме пиджака. Он висел на спинке стула, задвинутого сидением под стол. Кровать не была разобрана, меня укрывал пушистый плед, застилавший постель полностью. Черт побери. Какой ужас, что вообще случилось..? Губы иссохли. Я тяну к ним ладонь и понимаю, что на подушечках пальцев остаются следы косметики. Представляю, какой у меня видок. Черт, парни практически дотащили меня до постели, а еще и видели непонятно что, пока я пребывала в кошмарах. Катя, ты опозорена до конца своей жизни. Все из-за Анвара. Опять. Ощущения от сна мешаются с подкрадывающимся отвратительным настроением, когда дверь открывается и в комнату заходит Макс, держа в руках стакан воды. Музыкант не ожидал увидеть меня проснувшейся. - Как самочувствие? - на лице друга беспокойство, он садится на край кровати и протягивает мне стекло. Я в благодарностях хватаю и выпиваю жидкость практически залпом, а он усмехается, - Кажется, теперь лучше, да? - Да.. Спасибо.. - стыд, как маляр, аккуратно раскрашивает мои щеки в розовый, старательно вырисовывая каждую веточку вины, - Прости, пожалуйста.. - Тут нет твоей вины, ты ведь не знала, что пьешь, просто доверилась Коле, - он пожимает плечами и ставит стакан на тумбу у кровати, - Просто больше так не вбегай, как фурия, ты нас знатно всех перепугала, - он осекается и продолжает, - Что случилось? Глеб не рассказывает, что между вами произошло, - и я вспоминаю четкую последовательность вчерашнего вечера и меня тут же будто холодной водой обливают. Правильно, что не рассказывает, не хватало, чтоб ты еще втянулся во все это, Макс. - Я.. если честно не хочу об этом говорить, но Глеб ни в чем не виноват, - наоборот, если бы не он, то я могла остаться замеченной. Хотя, я могла не идти на улицу, чтоб выяснить с ним отношения. Макс изгибает бровь и мотает головой из стороны в сторону, выражая недовольство, но все же отвечает с пониманием. - У тебя своя боль, я не стану в неё лезть. - Что со мной случилось? - правильно, Катя, смени тему, лучше, чем продолжать эту гадкую тему, ты еще от сна не до конца отошла. - Ты выпила что-то типа коктейля, лин, проще говоря, еще и смешала с шампанским - продолжает, - Ты ведь на врача учишься, должна знать, что такое кодеин, - брюнет аккуратен в своих словах, смотрит за моей реакцией. А я пытаюсь растолкать архивы в своей памяти, в поисках лекции, которая могла бы мне дать что-то, хоть кусочек информации про сказанное им слово. - Это вроде бы некая часть сиропа от кашля, кажется, - Макс медленно кивает, поджимая губы, и тут меня резко осенило, - Точно! Он же запрещен вроде бы, кодеин что-то типа наркотика.. - голос стихает и понимание передается от собеседника воздушно-капельным путем. Вот оно, как! - Вы с Глебом..? - он перебивает. - Редко, - закусывает щеку изнутри и не сводит взгляд. Откуда у них такая фишка? Можно мне тоже столько уверенности в себе? - Я думала это часть образа для песен.. - не хочется ему морали читать, он сам все знает, да и не в том положении я, чтоб так себя вести. - Ну.. Отчасти, - Макс прокашливается, в смятении. А ты, Катя, оказывается, лицемерка. Главное Дениса ты избегать собиралась с такими замашками, а тут почему-то глаза закрываешь на этот пунктик. Может, потому, что они хоть делом заняты и просто иногда расслабляются? Уже и оправдания им ищешь, браво! Макс встает с кровати, забирая стакан с вопросом, нужно ли мне еще. Я благодарно киваю и он скрывается за дверью. Мда уж. А ведь сегодня еще работать.. Но дверь открывается снова, но это уже не Лазин. Глеб стоит, оперевшись на косяк. - Ну и вид у тебя конечно, - улыбается. Что ж, хоть у кого-то сегодня хорошее настроение. - Да, знаю.. - слегка улыбаюсь в ответ, потупив взгляд в подол смятой юбки рядом с одеялом. В голове, фоном, пробегает часть сна с его участием, которую я старательно пытаюсь развеять, будто дурной запах в открытую форточку. Он заходит в комнату, берет стул с моим пиджаком на спинке, повернув ее в мою сторону, и ставит рядом с кроватью, расположив локти поверх ткани моей вещи. - Поговорим?