До автомобиля Воропаева шли медленно. Не то чтобы ему это не нравилось, скорее Александра смущало пришибленное, будто рыбу об лед, состояние Лидии. Ни слепым, ни настолько эгоистичным он не был, а потому, усадив Жданову и заведя мотор, предложил:
— Знаешь, кажется, ресторан не самая хорошая идея, да и настроение я вижу у тебя совсем не праздничное. Давай подброшу до отеля, где ты остановилась?
— Не-не, я очень рада и бодра, — медленно покачала головой она, тряся уже немного опавшими локонами.
Воропаев скептически посмотрел на неё через зеркало. Глаза Лидии держались открытыми из последних сил.
— Как своеобразно у тебя проявляется радость, никогда не говорили, что она очень уж напоминает жуткую сонливость?
— Нет, Сашенька, ты единственный, у кого хватает чего-то этакого, что бы говорить подобное, — шумно зевнула Жданова, прикрываясь ладонью.
— И не надо закатывать на меня глаза, — проворчала она, устраиваясь поудобнее.
— И чем же ты это увидела? Неужто, как я понимаю, частые визиты Кристины оказали слишком сильное влияние и пробудили третий глаз?
— Вот тут попрошу поаккуратнее, Александр Юрич, тонкая материя она такая… — глубоко вздохнула Лидия и внезапно замолкла, оставив его в неведении, какая она эта тонкая материя.
А ведь очень важная информация, которая обязательно, когда-нибудь пригодится в жизни.
Встав на светофоре перекрёстка, Воропаев повернулся к своей совсем уж затихшей пассажирке. Свет желтых фонарей у дороги и яркие разноцветные вывески различных магазинов создавали какую-то таинственную и интимную атмосферу. В ежесекундном порыве он потянулся к ней, такой нереальной, кажущейся лишь сладкой фантазией, миражом. Одно прикосновение к которому разрушит чудесную, перехватывающую сердце и дух сказку, оставляя искалеченным посередь не имеющей ни конца ни края адски жаркой пустыни.
Аккуратным, даже боязливым движением он заправил упавшую на фарфоровое лицо шелковистую прядку за чуть заострённое ухо. Ведомый моментом и переполняющим чувством он скользнул ласковым касанием по скуле.
— Лучше бы ты не возвращалась… — хрипло прошептал Александр и словно обжегшись отдернул руку. Сглотнув вязкую слюну в пересохшее горло, он нажал на газ. Горел зеленый свет.
В тот самый момент дрогнул накрашенный тушью веер ресниц, приоткрывая тонкую щель меж век. Глубоко вздохнув полной грудью, Лидия вновь погрузилась в сон, всё ещё чувствуя фантомные прикосновения.
Где-то ещё с полтора часа они стояли в небольшой пробке, так что и сам Александр растерял всякое желание ехать в ресторан или вообще показываться на глаза людям. Попытки разбудить Лидию, чтобы всё-таки выяснить адрес отеля успехом не увенчались, как и осмотр внутренностей сумочки (ей об этом знать необязательно), в которой обнаружился только ключ без отличительных признаков. Так что Воропаеа принял самое простое и логичное решение — поехал домой.
Припарковавшись недалеко от подъезда, он ещё раз попытался разбудить Жданову.
— Рота, подъем! — достаточно громко сказал Александр, склонившись над её лицом после десяти минут проб более нежных способов.
Лидия только забавно наморщила нос, даже не думая проснуться хотя бы из уважения к его стараниям.
— Учти, если я заработаю себе грыжу… — угрожающе проворчал Воропаев, подхватывая Жданову на руки и доставая из машины. Захлопнув дверцу с размаха ноги и поправив чуть сползшую вниз ношу, широкими шагами направился внутрь.
Внизу сидела пожилая консьержка — бабушка божий одуванчик, которая завидев и без того подозрительного и ушлуго типа, начала охать и искоса разглядывать жертву. Не важно, что Александр живет здесь уже шесть лет без каких-либо нареканий от соседей или ещё кого.
— Вы куда?! — всполошилась консьержка.
Александр шумно выдохнул, обычно он не обращал внимания на этот формальный вопрос, но прямо сейчас это его подбешивало.
— В библиотеку! Разве не видно? Вот, бедную Лизу иду сдавать!
— Молодой человек!
Нагло игнорируя голосящую, что-то о бандитах и вызове милиции бабулю, Воропаев ускорился и буквально забежал в лифт, которой слава богу не пришлось ждать.
Лидия продолжала мирно посапывать, как ни в чем не бывало, пока Александр шумно дышал. Весила та не как пёрышко, а вполне так ощутимо, как мешок с картошкой, даже парочка мешков.
— Жданова, у тебя внутренности из свинца? — едко поинтересовался он, опершись спиной на зеркало.
Чтобы попасть внутрь квартиры тоже пришлось постараться. Пройдя в личную спальню прямо в ботинках, не церемонясь он почти бросил Лиду на кровать, но всё-таки из последнего благоразумия сдержался и просто не очень мягко перевалил её на матрас и снял с неё туфли.
В удовольствии от чувства легкости Александр не сдержался, прогнулся в пояснице и сладостно застонал.
Чтоб он ещё раз добровольно поднимал одетую женщину куда-то выше стола, да не в жизнь! И из ЗАГСа тоже пусть ножками топает, у нас же равноправие!
Он мог бы, конечно, поспать в гостиной, по-джентльменски уступив даме лучшее спальное место… Но нет. Это его квартира и его большая двуспальная кровать! Да и в конце концов, ему завтра рано вставать на работу, где обязательно будет трудный и энергозатратный день.
Быстро приняв душ и переодевшись в полосатый комплект пижамы, Александр накинул на Лидию второе одеяло, выключил свет и улегся рядом. Будильник неизменно заведен на 6:40, он уже не боялся того, что тот мог разбудить своим звоном Жданову. Эту женщину не разбудит и серия пушечных залпов у неё под ухом.
— Спокойной ночи, — тихо пожелал Саша и, едва касаясь, поцеловал Лидию в лоб после чего сам закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Лидия проснулась поздно. На часах, которые мутным спросонья взглядом она увидела стрелка доходила до половины двенадцатого дня. Постель, как и комната Ждановой знакомы не были. Первой мысль обычно либо гениальна, либо неимоверно тупа. Вариант с похищением её неизвестным маньяком был быстро отметен, но не забыт. Гениальности Лиду в таком помятом состоянии посещали редко, то есть никогда. То что выглядит она именно помято и это мягко выражаясь сомнений не было. Спала она в прошлодневной одежде, которая сильно измялась и перекрутилась. О макияже не стоит даже заикаться.
Вскоре тщательно продрав глаза и назевавшись вдоволь Жданова решила посетить ванную, а затем обследовать квартиру.
Пока Лидия стояла в душевой кабине под потоками горячей воды, она наконец вспомнила, как заснула в машине Саши по пути к ресторану, до которого как уже становится понятно они всё же не доехали. Завернувшись в большое махровое полотенце, Жданова отправилась исследовать весьма минималистичную квартиру на предмет оставленной записки или ещё чего-то подобного. Спустя пять минут поиски можно сказать увенчались успехом, она нашла визитную карточку с рабочим телефоном Воропаева и пакет вишневого сока в холодильнике. На кой его покупает Саша она правда не поняла, ведь насколько помнится именно этот вкус он всегда терпеть не мог.
Так, сидя за столом в одном полотенце и с наслаждением попивая прохладный сок, Лидия набрала номер на своем мобильнике и принялась ждать ответа.
— Приемная Александра Юрьевича Воропаева. Здравствуйте, я вас слушаю, — раздался выверенный доведенный до автоматизма голос секретарши.
— Здравствуйте, соедините меня с Александром Юрьевичем прямо сейчас, скажите, что это спящая красавица.
— Хорошо, ожидайте, — прозвучало после небольшой заминки.
— Ну, на счёт красавицы я бы поспорил, — через несколько секунд раздался полный сарказма голос Александра.
— Ты скорее большая медведица в период спячки.
— И тебе доброе утро, Сашенька, — не удержавшись, зевнула Лидия.
— Ага, добрый ДЕНЬ. Ты по какому то делу звонишь или послушать мой красивый голос? Учти, секс по телефону не моё, предпочитаю более традиционно. Но для тебя могу и попробовать. Что на тебе сейчас надето? — томно спросил Воропаев, от чего Жданова чуть не рассмеялась в голос.
— Полотенце считается? Если нет, то я сижу у тебя на кухне полностью голая и мокрая.
На том конце провода прозвучало протяжное «хм», а после повисло подозрительное молчание.
— Алло, Саша, ты там живой?
— Вполне, просто немного увлекся очень интересной фантазией. Ты ведь знаешь, у меня всегда было богатое воображение.
— Нет у тебя никакой совести, Воропаев. Не стыдно?
— Нисколечко, а тебе? Совсем не смущаешься говорить такое взрослому мужчине?
— Я тебя старше.
— Занимаешься развращением малолетних, Лид. Не стыдно? — насмехался Александр.
— Очень, сейчас вся сгорю от стыда. Ладно, пошутили и хватит. Мне бы выбраться отсюда, нужно забрать багаж из отеля и всё-таки слетать домо, кхм, в Париж. Уладить дела и всё такое.
— Я оставил тебе ключи, лежат в хрустальной пепельнице на комоде в коридоре. Только Лид, мне они нужны обратно…
— Да, конечно. Где и когда встретимся?
— Через два часа обеденный перерыв, давай в чешском кафе рядом с моей работой. На визитке написан адрес.
— М, ага, вижу. Пообедать я не против, тем более у тебя по всем законам холостяцкого жилища нормальной еды нет.
— Жду, — кратко звершил разговор Воропаев и положил трубку. Из кармана он достал ключи от квартиры, которые с боем забрал у консьержки. Ухмыльнувшись, он покрутил их на пальце и убрал обратно.
Пора вернуться к насущным делам и Ветрову, который почти успешно слился с обстановкой его кабинете.
Фена в квартире к сожалению не нашлось. Придется сушиться по старинке — бешенные пляски и музыка. Так-с, что у него есть? В гостиной Лидия обнаружила виниловый проигрыватель, а рядом с ним стойку с множеством пластинок.
— Нет, нет, не то, не сейчас Фредди, — с сожалением произнесла Жданова, одарив фото обложку виноватым взглядом.
— …А это что? Хах, серьёзно? — кривая улыбка расползлась по её губам. В отличии от некоторых пластинок, на которых зачастую был тонкий, но ощутимый слой пыли, эту будто любовно протирали каждый день.
—
С Днём Рождения, Сашка! Расти большой, не будь лапшой! И возможно когда-нибудь дорастешь до меня, а может и останешься моим милым хоббитом. Ешь побольше морковки, может что-то получится… С огромной и теплой любовью, твоя названная старшая сестренка и лучшая подруга Лида! — торжественно зачитывала она надпись на обратной стороне обложки пластинки с песнями Высоцкого.
— Могла бы и попроще подписываться, дуреха… Какой это год вообще был? Написано где-нить? О, да — 1992 год, сколько ему исполнилось? Пятнадцать? Да-да, пятнадцать я тогда как раз в Питер на восемнадцатилетие уезжала… Боже, я такая старая. Хм, и ведь вымахал шпала выше меня, — насупилась Лидия и поставила пластинку. Полились первые звуки музыки и она, взглянув на время, решила поторопиться. Хоть дом Саши недалеко от его работы, всё равно не хотелось бы опоздать слишком сильно.
Наверно, я погиб. Глаза закрою — вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом —
Куда мне до нее! Она была в Париже,
И я вчера узнал — не только в нем одном.
Какие песни пел я ей про Север дальний!
Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на «ты».
Но я напрасно пел о полосе нейтральной —
Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Покачивая бедрами и пританцовывая в такт песням, Жданова встряхивала руками волосы. Идти в платье она не могла, если честно проблема была не только в помятости, а хоть и несильном, но неприятном запахе. Всё таки в нем пришлось провести фактически сутки. Быстро было принято решение заняться исследование вещевого шкафа Воропаева. От одного позаимствованного костюма и рубашки он не обеднеет, тем более их вон сколько. Выбор её пал на черную классическую рубашку и темно-серый костюм в тонкую полоску из материала на ощупь похожего на твид. Несмотря на то, что Саша был довольно стройным, Лидии всё равно пришлось воспользоваться ремнём, чтобы брюки не спадали. Расчесав пальцами высохшие, чуть пушащиеся волосы, она закрутила пучок и закрепила его найденным простым карандашом. Ополоснув за собой стакан, Лидия выбежала из квартиры, оставалось тридцать пять минут.
Придя чуть раньше назначенного времени, Александр разместился за столиком у окна с цветным витражом. Он уже знал, что закажет, но всё же решил изучить меню, пока ждёт Лиду.
— Привет ещё раз, прости, я опаздала?
Воропаев поднял взгляд на Жданову и обомлел. Она что, надела один из его любимых костюмов? Александр не мог определиться, ревновать ли костюм к Лидии или Лидию к костюму. Чуть мотнув головой, он постарался согнать с себя это странное наваждение.
— Нет, ты вовремя. У меня просто получилось прийти немного пораньше.
— Ох, ладно, а то начала переживать. Терпеть не могу опаздывать… — взяла второе меню Жданова и принялась изучать его позиции.
Он продолжил внимательно рассматривать Лидию, отмечая каждую деталь. Выбившиеся пряди из пучка, который держится на именном карандаше, чуть сбитое дыхание и покрасневшие щеки, расстегнутые три верхних пуговицы на рубашке. Она бежала сюда, на встречу с ним. Чуть польщенная улыбка тронула его губы, приподнимая уголки.
— Жарковато тут, солнце прямо в окно светит, — с придыханием произнесла Лида. Сняв пиджак и повесив его на спинку стула, она подвернула рукава до локтя.
— Мне нормально, выбрала что-нибудь? — подпер подбородок ладонью Александр.
— М-м-м, думаю да, а ты?
— Возьму, что и обычно. Я часто тут бываю.
Подошедший официант выслушал их заказы и удалился, сказав о скорой готовности блюд.
— Можно понять, здесь весьма красиво и приятная атмосфера, — оглядываясь по сторонам, честно дала свою оценку Жданова.
— В Париже у меня тоже есть подобное место. Там посреди зала стоит рояль, иногда я играю для остальных гостей или персонала, когда они уже закрываются.
— Сколько я тебя помню, ты ненавидела уроки игры на фортепьяно и постоянно сбегала от Маргариты, — усмехнулся Воропаев.
— Как-то раз ты вылезла через окно… — лукаво приподнял брови он.
Лидия пристыженно смутилась и закрыла лицо ладонями, а затем звонко рассмеялась.
— Это был единственный способ не сойти с ума и остаться с целыми пальцами. Мама так хлестко била линейкой, если я ошибалась. Она давала мне две попытки переиграть без ошибок, но если на третий раз хоть чуть-чуть не то,
бам!
Воропаев веселого настроения Лиды больше не разделять не мог. Такая настолько легко сказанная информация заставила его нахмуриться.
— Так, когда я видел перемотанные бинтами руки, это была не уличная кошка по имени Диана?
Жданова тоже перестала улыбаться и стыдливо чуть поджала ненакрашенные губы.
— Подожди, а она вообще существовала?
— Саш, у меня очень сильная аллергия на кошек. Я могу буквально задохнуться, если окажусь с ними в одном помещении…
— Зачем ты врала? — какая-то детская обида скользнула в его голосе.
Жданова пожала плечами.
— Не знаю, наверное не хотела расстраивать. Да и что бы изменила правда? Ты был маленький, Саш.
— Не на много, всего три года! — всплеснул руками Воропаев.
— Я мог бы помочь, Лида! Не знаю как, но обязательно бы помог. В конце концов могла жить у нас, ты очень нравилась родителям…
В полной тишине они принялись есть принесенные официантом блюда. Обед прошёл в тишине. Когда Александр пил гляссе, а Лидия имбирный чай с цитрусами, после очередного глотка она решила вновь начать разговор.
— Вчера мама нечаянно оговорилась кое о чем…
Воропаев перевел свое внимание с прохожих за окном на Жданову.
— Такое с ней случается довольно редко, чем же ты её довела? — усмехнулся он.
Лидия демонстративно фыркнула и закатила глаза.
— Я просто поговорила с папой о Кире и Андрее, только и всего.
— Но сейчас не о них. Саш, можешь, пожалуйста, честно ответить на мой вопрос.
— Тебе и честно? — насмешливо вздернул левую бровь Воропаев.
— А я также отвечу на любой твой. Это правда важно… — она склонила голову набок и сдула мешающуюся прядку.
— На любой? Хорошо, слушаю, — скептически скрестил руки на груди Александр и откинулся на обитую тканью спинку стула.
— Почему ты говорил с мамой о браке со мной?
Воропаев с пару секунд сверлил Жданову взглядом, а затем скрылся за большой красной кружкой с кофе. С звонким стуком чашка приземлилась на блюдце.
— Я предположил, что наша свадьба будет выгодна бизнесу, да и мы были лучшими друзьями, хорошо работали в паре. Но Маргарита от лица семьи Ждановых ответила решительным отказом, — сухо, будто зачитывал бухгалтерский отчет ответил он.
— Почему ты не поговорил со мной? — сглотнула плаксивый ком в горле Лидия.
Александр безразлично пожал плечами.
— Через три дня ты улетела во Францию и вышла замуж.
Я просто не успел.
Чуть дерганным движением Жданова смахнула покатившуюся слезу и шмыгнула носом. Нельзя плакать. Нельзя.
— Саша…
Ты любил меня?
— Хм, это уже второй вопрос, — криво осклабился он, невольно опустив взгляд.
В голубых потускневших глазах собиралась соленая влага, нижняя губа чуть подрагивала, несмотря на волю своей хозяйки быть стойкой. Даже солнце скрылось за кучистыми облаками.
— Саша… — просяще прошептала Лидия.
—
А как тебя можно не любить, Лида? Любил, конечно, любил… — так и не поборов внутренние терзания до конца, ответил Воропаев, обратив на неё глубокий, чистый взгляд с затаенной болью.
Ведь он не только любил…
Александр любит её в этот самый момент…
Вот только нужна ли Лидии любовь того, в кого он превратился? Воропаев уже давно не тот незапятнанный мальчик…
Сашка давно похоронен под старой яблоней на даче у родителей. Есть только Александр Юрьевич.
Он посмотрел на циферблат наручных часов и, достав несколько крупных купюр из кошелька, легким движением бросил их на стол.
— Ты должна мне два вопроса, но время не резиновое перерыв заканчивается, пора идти работать на благо граждан и Родины, — привычно усмехнулся Воропаев, встав из-за стола.
— Подожди! Я же совсем забыла, держи, — судорожно порывшись в сумке, Лидия протянула связку ключей.
Александр хитро блеснул глазами и достал из кармана вторую пару точно таких же в точности ключей.
— У меня уже есть, оставь эти себе. Но вот костюм обратно буду ждать.
— Тогда, зачем ты позвал меня? — не понимала или не хотела понимать Лидия, она и сама пока не разобралась.
— Не хотел обедать в одиночестве.
Жданова скептически посмотрела снизу на него.
— Правда?
— А это имеет какое-то значение?
— Я тоже была рада провести с тобой время, Саша, — ласково улыбнулась Лидия и протянула руку тыльной стороной ладони вверх.
Ухмыльнувшись, Воропаев коротко прижался губами к нежной коже.
— До встречи, Лидия Павловна.
— До встречи, Александр Юрьевич… — попрощавшись, отвернулась она к витражу.
